К царю привели мудреца,
Что жил в лесу в ладу с природой,
Хворь венценосного лица,
Чтоб излечил старик убогий.
Среди людей была молва,
О лЕкарстве того волхва.
Врачей придворных царь казнил -
Никто его не излечил,
Казнил за то, что те врачи,
Умели врать, а не лечить.
Когда мудрец вошёл в палаты,
Где царь хворавший возлежал,
Из свиты вызвался глашатай:
- О, царь! Твой лекарь прибежал!
Волхв усмехнулся мимоходом,
Степенным шагом подходя,
И жестом указал народу,
Покинуть комнату царя.
Никто не стал ему перечить,
Остался только царский сын,
Чтоб наблюдать как мудрый лечит,
Какие зелья, порошки.
Склонился волхв над царским ложем:
- Что, горемыка, призавял?
Забыл, как были мы моложе,
И я тебя предупреждал?
Болезный царь отверзши веки,
Сквозь пелену глядел на старца,
Не мог припомнить человека,
Царю который улыбался.
- О чём ты бредишь, старый лекарь?
Твой царь лечить скорей велит!
А если это не сумеешь,
То как других велю казнить!
Старик лишь горько улыбнулся,
И покачавши головой,
От ложа тут же отвернулся:
- Возможно царь ты, но не мой...
Увидев неповиновенье,
Царь как ошпаренный вскочил:
- Ко мне! Охрана! Здесь измена!
Колдун хотел меня убить!
Вбежали воины с оружьем,
Волхв обернулся вновь к царю:
- Ты вновь здоров, заметь, вельможа,
А мне пора, и я пойду...
Царь совладав с порывом гнева,
Вдруг осознал, что на ногах:
- Скажи мне старче, дивный лекарь...
Я вновь здоров...да только как?
Ты не давал мне пить лекарства,
И заговОры не шептал...
Но я здоров! Отдам пол царства,
Озолочу всего тебя!
Старик вздохнул, и грустным взглядом,
Глядел на радости царя:
- Зачем, скажи, должно быть надо,
Мне то, чем губишь ты себя?
Когда ты молод был и светел,
Мы повстречались у ручья,
О кознях золотой болезни,
Предупреждал тогда тебя.
Живи как царь необходимым,
И царство будет жить в достатке.
Народу будешь ты любимым,
Когда на всех достатка хватит.
А коли всё себе присвоишь,
Народ подвластный обирая,
Получишь то, чего достоин,
Хворь приключится золотая.
Сначала жадность пробудится,
Потом и зависть приживётся,
Любовь и совесть удалится,
И негодяй в тебе проснётся.
При этом сон ты потеряешь,
И станешь злобен, недоверчив,
Себя украдкой презирая,
Другим ты будешь мстить за это.
А алчность, душу пожирая,
Тебя толкнёт на преступленья,
И кровь чужую проливая,
Себя тем самым растеряя,
Расширишь ты свои владенья...
Так что предложишь ты мне, что?
Ведь у тебя нет ничего!
Ты нищий, жалкий оборванец,
Богатства ты все растерял,
Когда чужими лишь слезами,
Ты груды золота стяжал!
Мне благодарностей не нужно,
Из пота, крови, слёз людских.
Да и за что? Тебя к тому же,
Я вовсе даже не лечил...
А лишь воззвал к твоей гордыне,
От хвори ты своей вскочил,
Но вряд ли это излеченье,
Когда глупец неизлечим.
Царь постепенно багровея:
- Казнить! - истошно проорал.
- Казнить скорее чародея,
Который порчу насылал!
- Вот я о чём, - волхв усмехнулся,
Увы, ты стал неизлечим...
Взмахнул плащом, юлой крутнулся,
И растворился словно дым...