2.
Рано утром, только забрезжил рассвет, Бетельгейза подскочила по будильнику и крепенько ударилась головой о дверную ручку внутри салона внедорожника. Чертыхнувшись, женщина поправила короткие волосы, дернула хвостом, усадив его поудобнее и выглянула в окно: Рамин и Маеджа спали в обнимку на земле. Покамест гостью из будущего не засекли в бодрствующем состоянии, она быстро подъела консерву и запила горячим кофе из термоса.
Настало время перебирать рюкзак: что оставить в машине, а что брать с собой. Пятьдесят литров объема заполнились настолько практично, что не оставалось ни грамма свободного места. В отделениях хранились аккумуляторы, ноутбук, фонари, еда, фляга с водой и другие тяжелые вещи, и ноша получалась на выходе достаточно увесистой, и все это могло пригодиться, потому что не понятно, что готовит день грядущий. Мельком глянув на Рамина, она подумала, что на нем ее рюкзак будет выглядеть, как походный. На ней же, огромной двухметровой бабище с огромными руками и тяжелым хвостом, как городской. «Какие же они хилые…»
Перед выходом Бет накормила алькандаров. Маеджа оказалась барышней неразговорчивой и даже неприветливой. Возможно, ее просто напрягало то, что какая-то незнакомая авантюристка тащит единственную ее опору, единственного близкого в какое-то неизведанное пекло. Это можно понять: Бет на ее месте тоже бы серчала, и никакая еда не поправила такое настроение. «Спасибо» – это единственное слово, которое произнесла Маеджа в присутствии спасательницы.
Нет, тут дело не в ревности. Алькандары не люди, им даже в голову не придет изменять супругам. Абсолютно точно Маеджа злилась не из-за того, что Бет женщина, а из-за идиотской, по ее мнению, затеи.
Бетельгейза обеспечила ее провиантом и водой, усадила на пассажирское место Рамина, завела двигатель и поехала на север – в Велезар.
Дизмарк разделился на четыре Гильдии еще во времена людей: Военные, Ремесленники, Торговцы и Духовенство. У каждой Гильдии была и есть своя собственная столица, и все они существовали тысячелетиями до конца жизни планеты, поэтому Бетельгейза в курсе, что Велезар – это город Духовенства, людей и алькандаров, занимающихся производством нематериальных благ. Он самый маленький, потому что истинных творцов мало, да и места они много не занимают. Интеллектуальный труд не требует огромного предприятия, всего лишь кабинета или мастерской размером с пару гаражей, хотя севернее Велезара во времена человечества стояли заводы, прям целые мегаполисы заводов. В ее эпохе далекого будущего их уже убрали – на месте производственного гиганта находился природный заповедник. Это прекрасное окончание истории для чего-то некогда великого и устрашающе урбанистического.
На подъезде к городу Духовенства начало неожиданно темнеть, хотя еще совсем недавно засиял рассвет. Приглядевшись, потерев глаза, Бетельгейза с удивлением обнаружила, что все цвета постепенно мрачнели. Расползлись сумерки, горизонт постепенно терялся из виду. Они проезжали мимо какого-то полуразрушенного пригорода с домами по три-пять этажей, глиняными вазами и горшками во дворах, лавочками с облупленной краской. Между тротуарных плит прорывалась колючая трава. Какой-то железный указатель осыпался трухой по краям, в его центре зияли пробитые картечью дыры. Ясная розоватая заря за спиной начинала постепенно ржаветь, зрение замыливалось.
– Сейчас эту деревню проедем, и включай фары, – проронил Рамин. – Только не сильные, обычные.
– Ты думаешь, тут кто-то еще есть? – спросила Бет.
– Нет тут никого, ни души, мне батарейку фарную просто жалко. Тут фонари не светят далеко.
Что ни говори, а то, что нес этот парень, Бетельгейзе казалось какой-то чушью всю дорогу через поселение, пока в один момент, проезжая брошенный фундамент с несколькими слоями кирпичной кладки, занесенный пылью, она не стала замечать, как по небу расплывается что-то похожее на нефтяную тонкую пленку, уплотняющуюся через каждые следующие сто метров, пока не наступила кромешная темень.
– Чего освещение так колбасит? – удивилась она.
– Так я же говорил, что тут ночь.
Капот внедорожника окунулся во тьму, словно здесь дно океана, куда солнечные лучи никогда не попадают. Невольно передернув плечами от мысли, что сейчас перед лобовым стеклом проплывет удильщик, Бет включила фары, пробивающий свет которых разрезал темноту, как моча снег. Алькандары ехали практически вслепую. Успокаивало лишь то, что дозиметр, примотанный скотчем к дворникам, молчал и строго-настрого заверял женщину, что никакой радиации нет. Понятное дело, что-то происходило со слоями атмосферы, но благо не надо было беспокоиться о гамма-излучении.
Угораздило же Бет полагаться только на дозиметр. Надо было еще несколько аппаратов захватить, на токсины в атмосфере и им подобные, вот они бы пригодились, хотя дышалось нормально, только кисло, как около трассы.
– И такое дело творится тут круглые сутки или только по утрам?
– Ты не очень сообразительная, да? – повернулся на Бет алькандар. – Я сколько раз уже говорил, что всегда. И не только круглые сутки, круглые недели.
Наконец, они подъехали к высоким воротам Велезара. Заглушив мотор, Бет выключила фары, извернулась и достала с заднего сидения рюкзак. Вручив Рамину запасной фонарь, она сказала:
– Дальше пойдем пешком. Я ни хрена не вижу. Держись рядом.
– Ну, предположим, да, не вопрос. Я дорогу знаю. А если фонари умрут, как мы возвращаться будем?
– У меня есть запасные батарейки и навигатор.
– Это еще что за зверюга?
– Эх… Компас.
– А-а-а…
Рамин скептично хмыкнул.
– Тогда у нас по плану найти бензин, еду, если получится, и оружие, – погодя добавил он. – А еще, у тебя есть стяжка? Или веревка какая?
– Оружие зачем? – уточнила Бет. – И стяжка?
– Затем, что когда мы поедем на юг, очень многим захочется нашу машину, запасы еды, бензин и личные вещи. Еще больше захочется тетку, которая умеет водить, потому что это настоящее сокровище. Ты как вообще еще дышишь? А стяжку сейчас зацепиться друг за друга, чтобы не разбрестись. Я пока отойду. Надо отлить.
Проводив взглядом парня в темноту, Бет вылупилась в черный экран КПК на предплечье. Там ничего интересного не показывали, и она задумалась над безупречной логикой своего спутника. То давай зацепимся, то давай я уйду. Забавный, конечно, персонаж, но главное, что безобидный (наверное) и местный, а подумать Бет может и за него.
В стекло у двери водителя что-то врезалось. Бет вздрогнула. Это был Рамин.
– Ха-ха, мать, я тут заблудился, хоть глаз выколи! Отошел всего на пару шагов, и все, приехал! – нервно сообщил он. – Давай может ну на фиг этот Велезар? Пешком уж с женой дойдем!
– Фонарь бы взял, – вздохнула Бетельгейза, выйдя с машины.
– Точно.
Настало время пристегнуться друг к другу альпинистскими веревками, на всякий случай лежащими у нее среди скарба. Щелкнув карабином, забрав дозиметр с машины и подхватив мощный фонарь уже для себя, Бет уверенно двинулась к городу.
– Так, ну, мы на месте, – проскрипел Рамин. – Поняла в чем проблема?
– Ты подожди, я умная, но все еще не здешняя. Дай сориентироваться.
– Нам надо на самый север города, если хочешь что-то взять. Южную сторону и центр разграбили, а вот верх еще нет, хе-хе. Но оттуда никто не возвращался еще, а потом и вообще ходить перестали.
Она оглянулась на парня.
– А ты туда хочешь?
– Не хочу, тетка, совершенно. Но надо, Маедже надо, да и мне тоже. Вообще я считаю, что бред это все, про похороны городов и все эти трагические сопли. Я думаю, что дело в другом!
– И в чем же?
– Катарсис ничего не хоронит, – Рамин в прыжок оказался рядом с Бет, звякнув карабином. – Он наоборот увлекся созданием чего-то нового, доброго и ни фига не грустного. Просто его так процесс захватил, что он случайно заслонил собой солнце. А еще подпалил об него свой хвост!
– Чего?..
– Сама посмотри!
Рамин провел ладонью по плечу Бетельгейзы и показал ей размазанную между пальцами сажу.
– По-любому шерсть на хвосте подпалил!
Ее аж пот прошиб, но дозиметр на пепел промолчал. Он вообще ни на что не реагировал. На всякий случай Бет дала указания надеть противогазы – что бы там не горело, это точно не хвост Катарсиса и, судя по консистенции, совсем не дерево. Нефтепродукт какой-то.
Они шли, оглядываясь с фонарями. Не так далеко от входа луч ее фонаря достал до хвостатого остова в обветшалом тряпье. Рамин на ее растерянную заминку ответил, что, скорее всего, тут просто стрелялись за остатки былой роскоши, вроде просроченных консерв или одежды, или в темноте алькандар сломал ногу, хвост, голову и не смог выбраться. По-хорошему его следовало бы похоронить, поэтому Бет приличия ради посыпала покрытые пеплом кости госткой грязной пыли с тротуара под звуки непрерывной болтовни своего спутника.
Иногда кто-то кого-то тянул за трос. Рамину вскоре надоело идти в резине со стеклами, и он снял защиту, послав возражения Бетельгейзы куда подальше.
– Слушай, а как ты думаешь, если отбросить легенды о Катарсисе, что бы могло поднять такую тучу в небо? – спросила Бет и посветила на очертания уже сотой вывески – ателье. Не то. Пекарня. Нотариус.
– Такую гигантскую? Только Катарсис, у остальных кишка тонка.
– А что сейчас находится севернее Велезара?
– Сейчас, хе-хе… Ну, горы там, на краю материка, вроде бы. Кажется, там люди какое-то синее пламя изобретали. А что, думаешь, это синий огонь столько пепла дает?
– Серные шахты, химические заводы и Гора, в которой хрен пойми что творилось.
– Э, нет, от химических заводов небо не чернеет, просто песок разноцветный становится, – не согласился Рамин. Уж он-то знал.
– Как насчет того, чтобы найти библиотеку, университет или какой-нибудь НИИ, чтобы посмотреть, что там за химию придумывали?
– Тогда нам нужно в центр! По пути. Есть главная городская библиотека, прямо в ратуше. Я когда мелкий был, меня батя туда водил, еще до тучи, говорит, в этом месте можно узнать все, что захочешь. Только не понимаю, как ты там что-то искать собралась. Для всех книжки – это растопка. Непонятные тонкие штуки с какими-то черными каракулями. Батя наврал мне, ничего я не узнал, только глаза об них сломал.
– Ты читать эти каракули просто не умеешь.
– Ха, а ты, можно подумать, умеешь, – и Рамин обратился в пустоту: – Никто не умеет, потому что никому не надо. В книжках правды нет!
Спорить бесполезно. Он в этом рос и другого не видел. Что от него ожидать, кроме невежества.
Сколько они топали до центра, Рамин то и дело заводил разговоры, спрашивая про чистую одежду, аккуратную стрижку, ухоженные руки, про все, что попадалось в его поле зрения. Бетельгейза договорилась с ним на игру на вечер, вопрос-ответ по очереди. Видно, парень не привык откладывать желаемое на потом и что-то планировать, поэтому фыркнул, беззлобно обозвав спасательницу чванливой, и они продолжали свой путь. Рамин не затыкался, Бет не слушала.
Шпили ратуши терялись в черноте, даже свод ворот еле-еле проглядывался, если сильно напрягать зрение. Геометрические строгие узоры на некогда великом сооружении вместо ощущения былого величия и красоты навевали неприязнь, закрытость, уныние, чувство отторжения. Рамину не хотелось заходить, он мялся, пока Бет не потянула его за трос следом. Рассматривать интерьер не приходилось – ничего не видно, поэтому они сразу завернули в крыло, где расположена главная городская библиотека. Книжки, разбросанные по полу, вырванные листы – все покрылось пеплом, летящим через разбитые витражи. Из камина, что при людях работал на электричестве, кто-то выдрал все внутренности и сложил в углубление несколько томов истории с обгоревшими форзацами.
– Хе-хе, не умеют книжки поджигать, – нарушил тишину Рамин, проследив за взглядом Бетельгейзы. Теперь и парень светил в неудавшееся пепелище. – Их потрошить надо. И складывать стоя, чтобы огонь развести. А потом уже всякие вариации делать, я вот люблю «колодцем» их палить.
– Читать их надо, дурень.
– Не надо, начитаешься там всякого вдруг. Как спать потом спокойно.
– Только не говори, что ты без книг спокойно спишь.
Алькандар прищурился и заглянул в глаза Бетельгейзе.
– Нет, не спокойно. Спокойно спят только мертвые.
И отошел, оставив женщину одну на ближайшие десять метров.
«Ладно, выдыхай, тебе просто нужно узнать конкретные предприятия на N год…»: подумала она.
Найти подходящую литературу по местному производству оказалось несложно. Нужный томик лег в рюкзак. Бетельгейзе было больно смотреть на потерянного Рамина, который складывал самолетики из книжных страниц, сидя на грязном полу, скрестив ноги, и она быстро вытащила его на улицу. Времени уже на тот момент натикало 15 часов. Середина дня. Бет сменила фильтр на противогазе.
– Так, давай дадим выше! Нельзя уходить без бензина. И я надеюсь раздобыть сахар, Маеджа любит сладкое, – заявил Рамин и уверенно зашагал вперед. – Я, кстати, тоже очень люблю! Надеюсь, ты не любишь, чтобы мне больше досталось.
– И не надейся, я могу сожрать целый килограмм.
– Килограмм?! Слышь, а у вас в Митте все такие зажравшиеся? Я б, наверное, за такое даже застрелил!
– Пойдем, – начала ворчать она, – Тебя жена ждет, а я уже на свет хочу.
Пепла становилось все больше. Задул легкий ветер, закруживший вихри серебристых мушек. Вскоре ребятам попалась заправка, такая же, как с десяток предыдущих, опустевших и не заслуживавших внимания, но в этой что-то еще осталось, и Рамин взялся набирать пустую канистру, что нашлась неподалеку, кинутая на асфальт. Бет, стоя в сторонке, подсвечивала фонариком на пистолет.
– Блин, одна еле-еле будет, – не выдержал болтливый парень и зачесал нос, пока емкость медленно наполнялась.
– Лучше, чем ничего.
– Хоть так, да, тьфу, – сплюнул он.
Бетельгейза вспомнила оброненную им фразу про то, что никто не возвращался с севера Велезара, и вытащила с кармана дозиметр, смутно догадываясь, как такое возможно. Фон остался в рамках нормы, но поднялся до ее предела. Еще чуть-чуть, и уровень станет завышенным. Ей окончательно стало понятно почему никто не ходит дальше – незаметное излучение будет увеличиваться, пока они не получат такую дозу, при которой продолжать идти будет физически невозможно. Их просто через полчаса изрешетит, и даже если они повернут обратно, они станут компанией тому мертвому парню на входе. Спасательницу передернуло – они проходили мимо зараженного.
Рамин, дурачье, из-за него и треск прибора не было слышно.
– Давай заканчивай и обратно.
– А чего обратно? Дальше будут еще заправки.
– Дальше будет радиация, так что сворачиваемся. Там уже не пройти никак.
Рамин грустно вздохнул и завинтил канистру.
На обратном пути, помимо вероломного мародерства в оружейке, Бет решила убедиться в правдивости своих догадок. Одинокий скелет «светился» так сильно, что дозиметр захлебывался. В машине алькандары дружно принимали внутрь антирадиационные препараты, и очень здорово, что Рамина не пришлось уговаривать – одно лишь упоминание о беременной жене и последствиях лучевой убедило его съесть подозрительную пилюлю. «Ты же не хочешь оставить ее одну?» Он не хотел.
Маеджа пила горячий чай с сахаром, как будто это самое вкусное, что было в ее жизни, а Рамин, помахивая длинным нервным хвостом с короткой черной шерстью, сидя, обняв колени и теребя загрубевшими ступнями гетры на щиколотках, рассказывал, как героически он раздобыл этот самый чай и сахар, в темноте, в какой-то лавке, благо решил не выдумывать, как сражался с мутантами. Пока оттаявшая женщина влюблено заглядывала супругу в глаза, а тот ездил ей по ушам, Бетельгейза (это был ее сахар) сортировала в КПК фотографии Велезара. Пялясь в экран, Бетельгейза одновременно мониторила при закатном солнце записи из найденной книги по местным производствам, прикидывая, что из них могло при аварии дать радиацию, тучу, пепел и прочие прелести, которые той довелось повидать в городе несколько часов назад.
А кто, собственно, сказал, что это не может быть все и сразу? Ведь археологи, геологи и прочие «ологи» еще до рождения Бет опубликовали свои научные труды, в которых, если кратко, говорилось, что все, что могло разрушиться, благополучно разрушилось; что могло взорваться, взорвалось; что могло сгореть, сгорело. Про Дизмарк только ничего не понятно, его верхушка как будто бы всегда была заповедником, сразу после людей, но книга с Велезара с этим не согласна: к моменту заката человечества на севере материка урбанистическое чудовище все еще существовало. Люди как-то не подумали это демонтировать, решив, что достаточно будет его законсервировать. Ну, вот оно и жахнуло, когда начались катаклизмы, а из разумных форм жизни остались не самые умные алькандары, которые не могут это дело поправить. Вот Рамин, пожалуйста. Он батарейку в пульт с большим трудом поставит, какие там заводы.
Это что же значит? Прибрали местную промзону Бетельгейза и команда ее боевых товарищей? Как здорово быть путешественником во времени и узнавать про себя удивительные подробности. Ну, а кто тогда еще?
Бетельгейза перевела взгляд на парочку и, недолго рассусоливая, подошла к ним.
– Я отвезу вас в Райкон, только вы спать ложитесь пораньше. Утром выдвигаться будем.
– Рамин сказал, что тебя можно попросить, – неожиданно звонко и добро сказала Маеджа.
– Ну… да?
– Я хочу попросить тебя правду сказать, это Рамин сахар нашел или ты поделилась?
– Ну Маеджа, ну блин, ну ты чего, – надулся парень.
Бет улыбнулась. Маеджа поняла, что припасами с ними последние сутки делится незваная гостья (тут и гением быть не надо), а произнесенный вопрос не более, чем примитивная проверка на «крысу».
– Он нашел, – подыграла Бет. – Я еду не искала.
– Она книжки искала, – сразу поменялся в лице парень, поняв, что Бет его отмажет от всего на свете, – говорит, их читать надо, хе-хе.
– Хотите почитаю? – вдруг предложила она. – Я умею.
– Нечего там читать.
– Хочу!
Рамин недоверчиво хмыкал, но решил остаться рядом с женой. Свернулся калачиком на грязном спальнике, принялся слушать. Маеджа устроилась рядышком, а Бет, прокашлявшись, взяла книжку в руки и принялась за дело:
– Итак. Велезар – самый северный город Дизмарка, где расположилась столица Гильдии Духовенства. Был основан в N году первыми представителями Гильдии, чьи имена не сохранились в истории. Славится архитектурой в готическом стиле и…
Скучная была книжка. Изложена академическим языком, без художественных оборотов. Про сам город отведена кратенькая унылая статья, подводящая к мысли, что сейчас будет много про предприятия, а все остальное – это даты основания заводов, место их расположения, что какой из них изготавливает, кто в каком году директор, когда надстроили еще одну турбину, печь, цех и так далее.
Зато ребята слушали так, как будто перед ними творилось какое-то очень странное колдунство. Заканчивая второй параграф, Бет уже понимала, что им не так интересно содержание, сколько сам факт – читать, оказывается, можно. Она захлопнула книгу и объявила:
– Это самое неинтересное, за что я когда-либо бралась. Найду покрасивше – тогда почитаю, а теперь давайте по койкам.
3.
– Вот тут переламываешь, вот так…
– Рамин, мать твою за ногу, я умею заряжать оружие.
– Ладно, ладно! Все, не трогаю… А какой стороной патрон сувать знаешь?
Красноречивым взглядом алькандара смело в сторону жены, как сухие листья ураганом, и Бет продолжила заниматься вооружением, пока парочка загружала свои одеяла, скудную одежду и съестные крохи в багажник. По-хорошему ей бы следовало прямо сейчас дать деру на базу, так как свою часть задания она, пожалуй, уже выполнила, но вместо этого женщина твердо решила выполнить обещание, данное алькандарам.
Вообще-то, ей было наплевать на хотелки начальства и частично на устав. Она не испытывала никакой жалости ни к Рамину, ни к Маедже, ей по профессии запрещено плакать над каждым сирым и убогим, но все же безразличия по отношению к ним она тоже не ощущала. Только твердая уверенность в том, что она сейчас поступает правильно, пусть и не по инструкции.
Ох уж эти инструкции! Кто-то наверху, когда стало ясно, что машина времени то еще чудовище, схватился за голову, и началось – это нельзя, то нельзя, лишнюю минуту оставаться в прошлом нельзя. А Бет считала по-другому. Уж если она задержалась, значит, так положено, и ничего уже не изменить, остается смириться, плюнуть, растереть и продолжать заниматься своими делами. В отличие от умников в кабинетах она катается по разным эпохам уже черт-те пойми сколько лет и прекрасно понимает, как это работает на практике.
Звяк! Обрез схлопнулся. Отправив его на место у коробки передач, Бет завела мотор. Высунувшись с разбитого окна, она крикнула:
– Давайте живее, челядь!
Усадив подобревшую к гостье из будущего жену на заднее сиденье, Рамин влетел вперед и плюхнулся по правую руку от водителя.
– Фух, ну ты громкая баба, Маеджу не разговорить, а тебя не угомонить.
– Это потому что ты трендишь с частотой тысяча слов в минуту, а мне надо тебя как-то прерывать, – хмыкнула Бет и отпустила сцепление.
Туча осталась позади. Уж если она догоняла пеших беглецов, то за внедорожником ей точно не поспеть, и все же, спустя час молчаливого пути Бет решила оторвать Рамина от захватывающего созерцания пролетающих куртин трав и плывущего рыжего горизонта:
– Вы же понимаете, что у вас не выйдет бежать бесконечно. Однажды ночь доберется и до Райкона.
– Не доберется, – буркнул Рамин.
– Это еще почему?
В разговор вмешалась Маеджа:
– Потому что там тепло, у всех есть дома, никому не приходится спать на земле. И там есть животные, на которых можно охотиться. Деревья еще, вода. У нас воды осталось немного, но чем дальше от севера, тем больше воды, поэтому проблем с ней нет. В общем, там…
– Оазис?
– Там просто все будет хорошо.
Бет не стала настаивать и рушить их веру во что-то светлое. Пускай, вот приедут и осмотрятся на месте. В любом случае, она им после поездки отдаст долг, а что им делать с этим Райконом, где наверняка собрались такие же неучи в поисках райских кущ, сами разберутся.
– Рамин, ты хорошо вообще знаешь Велезар и окрестности?
– Да, неплохо, часто там ходил, пока туча не полетела.
Бет кивнула, а Рамин, не дождавшись продолжения диалога, взялся ее терроризировать вопросом «а что, а что». «Хочешь расскажу», «а вот однажды я…»
К середине дня на горизонте, впереди, замаячила фигура, мужская. Замахала руками при виде машины, задергала хвостом. Муж с женой замолчали, первый даже неожиданно посерьезнев положил лапу на кобуру, чем ошеломил Бетельгейзу.
– Ты чего? – выпалила она.
– Не останавливайся! Это засада, – Рамин словно состарился лет на десять, взгляд карих глаз посуровел, как вороненая сталь. Одень его прилично, Бет готова была бы биться об заклад, что перед ней не дурной безграмотный оборванец, а офицер.
– Иди ты, – выдала она, разглядев, что парень, тормозящий тачку, тот самый, который давеча убегал на пару с товарищем. – Рамин, их тут двое, они не смогли уехать. Я их видела.
Полемику прервал лаконичный звук. Рамин взвел курок, направив пистолет на Бет. Она ошалела.
– Остановишься – мозги размажу, ясно?
– Ты обалдел? Как ты собираешься без меня ехать дальше?!
Ей не верилось, что Рамин это сделает, поэтому стала затормаживать. Алькандар выругался. Раздался выстрел, из пулевого отверстия в крыше ударил солнечны лучик, а Бет дала по газам, осознав сквозь легкий шок, что он не блефует, и что сейчас с ним лучше не спорить.
Наверное, парень что-то кричал, но все звуки перебивал звон в ушах.
А нет, это Рамин кричит. Маеджа сползла на пол, а ее бравый солдатик, схватив обрез Бетельгейзы, высунулся в окно и начал палить назад.
– Газуй, баба, давай живее! – приглушенно доносились до Бет его слова, как через толщу воды. Она втопила так, что из-под колес вылетел щебень, и внедорожник полетел прямо по курсу, поднимая высоченные столпы пыли. В один момент, когда Бет озиралась по сторонам, из-за валуна по левому борту сверкнула отполированная двустволка второго алькандара. Спасательнице прижгло в плече, как пчела ужалила. Она не дрогнула, машина летела прямо.
Они могли бы подобрать двоих. Могли бы. Бет обливала с локтя штанины, Рамин недовольно ругался, в памяти всплыла паника друзей, не сумевших завестись и убежать прочь. Они просто надеялись на помощь.
– …ты! Идиотка, – выдохнул Рамин и вернулся в свое обычное беззаботное состояние, как будто в его башке тумблер щелкнул. – Эх… Маеджа, вылазь, ты нормально?
– Да, я чуть не задремала, – как ни в чем не бывало отшутилась беременная, сев на место, и Рамин похихикал. Правда, тут же обратился к Бет:
– Вот что ты тупишь, умная вроде бы, а творишь хрен его разбери куда. Книжек начиталась, блин, буквы выучила, а на остальное ни ума, ни памяти не хватает?
– Рамин, я их видела, когда шла в вашу сторону. Они хотели завести машину, но не смогли и побежали пешком. Мы бы их подобрали, место же есть.
– Зачем им делить еду на пятерых, если меня и Маеджу можно застрелить, а тебя взять в заложники до Райкона? Ограбили бы да пустили в расход. Ох… Ну и дурында. Эй, тебя что, ранило? Эй, эй…
– Фигня, попозже забинтуюсь. Царапина.
– Ну, на царапину не похоже, хотя смотри сама. Ты раза в два больше меня, так что, может, тебе и царапина, но выглядит так, будто ты лохушка, которую подбили, как воробушка, ну и с мозгами такого же размера.
Бет хотела было дать Рамину затрещину, но тот увернулся, выдав это свое «хе-хе». От резкого движения в глазах спасательницы стало стремительно светлеть, и она остановила машину. Он прав, надо подлечиться. Без лишних сантиментов Бет отстегнула синюю куртку, превратив комбинезон в просто брюки, и разорвала ткань на полоски, которыми завязала жгут.
– Эй, ну хорошая была куртка… – вздохнул Рамин.
– У меня есть еще.
– У нас нету, я бы тебе от своего пальта бы лучше оторвал.
– Хватит гундеть, лучше помоги, – вмешалась Маеджа. – Бет, ты побледнела.
– Пф, надо думать, – проворчала женщина и попросила поискать в рюкзаке небольшую черную сумку с нашитым красным квадратом.
«Твою ж, действительно, на кой было дербанить куртку, тут же жгут лежит…» – подумала она, когда потянулась к пинцету. Свалив все на нервы (работа спасателей «Катарсиса-1» обычно никак не связана с перестрелками), Бет поковырялась в разбитом мясе и явила миру свинцовый шарик.
– Двустволки разве такими стреляют? – спросила она из интереса.
– Главное, что стреляет, – пожал плечами Рамин.
– Я тоже не понимаю, – вторила Маеджа.
– Ну и ладно, сохраню на удачу. Мог бы и в голову попасть.
Решив, что пара друзей может уже их запросто догнать, Бет дала по газам, отложив перебинтовку на немного попозже. Рамин пялился в открытую аптечку. То нос почешет, то к чему-то потянет руки, но передумает. Не удержался в конце концов и цапнул шприц в герметичной упаковке, но раскрывать не решился. «Смотри, тут иголка, иголка» шептал он Маедже, показывая на просвечивающий колпачок.
– Что это?
– Наверное, щупать что-нибудь, – предположила Маеджа.
– Или выковыривать…
– Положите, пожалуйста, – слабо влезла Бет, – я вам попозже покажу, как это работает.
– Врешь ты все, на вопросы не отвечала вчера вечером, и эту не покажешь, – заявил Рамин, но шприц послушно вернул на место.
Маеджа уснула. Спустя полчаса езды Бет качественно перевязала ранение, и экипаж двинул уже без напряжения дальше по курсу – в Райкон, останавливаясь только для того, чтобы выйти по нужде и дозаправиться из канистры. Так прошли сутки.
Пейзаж сменял декорации. Ржавая пустошь кончалась, появлялись редкие речки, где компания вдоволь напилась и запаслась водой. Выскакивали кипарисы из-под земли, кустарники, и степи обрели вид, который им положен: с травами по пояс, ветрами, шелестом отцветших маков и облачным горизонтом. В ночи зажглись звезды, четыре самые яркие расположились позади. Под утро Бет и Рамин подскочили от громкого гудка. Оказалось, что женщина уснула и упала лбом на руль.
– Быстро я сдулась, – пробубнила она, потирая глаза.
– Боль выматывает, – пожал плечами Рамин. Он-то выспался, поэтому решил помочь знакомой разговорами, периодически наводя Бетельгейзу на развернутые ответы. Все же неглупый этот парень. Необразованный, но не глупый, понимает, как поступать в разных ситуациях. Поэтому, наверное, и не помер до сих пор.
– Сколько тебе лет? – поинтересовалась она. – Ну, если ты считать умеешь.
– Девятнадцать.
Бет даже не нашлась что ответить и протяжно замолчала.
– Считать мы тут все умеем, патроны же считать надо, запасы еды и воды рассчитывать, – пояснил Рамин.
– Видишь, впереди что-то кажется? Приглядись, у меня глаз замылен.
– А что, твой волшебный навигатор сломался?
– О, точно, – сказала Бет, и, потыкав в КПК, кивнула, – поздравляю, это Райкон. Скоро подъедем.
Машину пришлось бросить на подъезде. Рамин нагрузился убогими пожитками, полностью освободив Маеджу от ноши, Бет закинула за широкую спину рюкзак. Плечо ужасно болело, будто бы его прижгло раскаленной кочергой, и все ж деваться некуда, не бросать же оборудование там, откуда его очень быстро вытащат. Обернувшись назад, Бет вздохнула: внедорожник уже облепили со всех сторон алькандары, выбрасывали из него коврики и мягкие сиденья. В воздухе метались хвосты, когтистые руки цеплялись за все поверхности, как «кошки»; некоторые, найдя что-то интересное, довольно скалились острыми, как у акул, зубами.
Райкон – город Ремесленников и Рабочих. Урбанистические надземные туннели с переходами на другие стороны улиц обвалились, голубоватые стекла разбросаны по вздутому асфальту ледяным крошевом. Маеджа расшвыривала серой подошвой старых кроссовок острые осколки, чтобы Рамин смог пройти не поранившись, а Бет рассматривала кучкующихся местных жителей. Они, как попугайчики, сидели на тротуарах и чуть ли не друг у друга на головах, толпились у бочек с кострами, делились сухарями. Изнеможденные, грязные, хриплые предки Бетельгейзы могли начать ругаться из-за того, что кто-то сел на чужую картонку. Еще зыркали на женщину, прикидывая шансы отобрать ее рюкзак, и грустно отводили взгляды, когда понимали, что на эту здоровячку лучше рот не раскрывать. Рамин с Маеджей мало кого интересовали, они сами такие же нищие, а вот Бет другое дело, но никому не хотелось лезть на рожон к бабе с обрезом в окровавленной перебинтованной руке. Приходилось молча облизываться и безучастно пялиться, чтобы не попасть под тяжелую ладонь.
– Так, все, забей, – отмахнулся Рамин и пошел по стеклам так, босым, осторожно ступая на чистые островки дороги.
Чем дальше оставалась окраина, тем больше оживал Райкон. Вот алькандары уже сновали туда-сюда с тележками, коробками, чумазыми детьми. Появились дома, какое-никакое благоустройство улиц. Интересным было заметить, что город полон кошек. Насколько Бет помнила, примерно в километре отсюда находилась набережная и река, на которой был основан город.
Рамин с Маеджей все шли и шли, пока Бет не сообразила, что они идут за ней, ждут, когда она даст добро остановиться, и чтобы не гонять алькандаров, одна из которых беременна, она затормозила и огляделась. Народу здесь много, вдоль улицы разрушенная бетонная стена, откуда компания здешних ребят таскает обломки, а совсем неподалеку двухэтажное здание с козырьком, под которым горит костер. Ближе выяснилось, что тут облюбовали только одну половину – терасса с тонкой перегородкой посередине, видимо, какого-то старого кинотеатра или ДК, с правой стороны завалена сиденьями из автомобильных покрышек, ковриками и посудой, а с другой пустая.
– Тут никем не занято? – поинтересовалась Бет, подойдя к женщине, ютившейся на жилой половине. Та помотала головой, закутанной в капюшон, так и не показав лица, и Рамин с Маеджей, не дожидаясь разрешения спутницы, кинули туда спальник, выложили кружки, принялись вслух рассуждать где им надо расчистить, где ходить в туалет, где спать и где добыть топлива для костра. Идиллия. Куда поставить диван, где будет детская и какие приобрести тарелочки – черные или белые. «Семьи не меняются, меняются только тысячелетия и декорации»: подумала Бет и заулыбалась.
– …хорошо, давай пока разложимся, и прикручу я тебе умывальник, будет он тебе к вечеру, – скрипел Рамин, умоляюще смотря в глаза Маедже.
– И было бы неплохо перекусить.
– И подружиться с соседями, вам это пригодится, – вмешалась в диалог Бетельгейза.
Парочка обернулась на нее.
– А ты уже уходишь? – сообразил Рамин и выпустил из рук сумку.
– Да, я свое обещание выполнила, дальше вы сами.
– Эй, ну дело же не в обещании, мы же уже команда считай, породнились, – поддержала мужа Маеджа.
– И тебе нужно доктора найти! Тебе же плечо раскурочило до самых кишок!
– Ребят, я понимаю, что вам удобно со мной, – вздохнула Бет.
Рамин и Маеджа переглянулись: их коварный замысел раскусили.
– Короче, вряд ли еще увидимся. Заведите себе кошку обязательно и любите ее. Она вам в голодный час будет крыс и мышей приносить, голодными не оставит. В общем, пока, – Бет лаконично показала ладонь на прощание и развернулась, чтобы избежать долгих проводов, соплей и уговоров. Она спиной ощущала, как сильно расстроила таким жестом ребят, и все же черствость есть профдеформация, которая бережет ее последние нервные клетки.
Так себе оправдание.
За пределами Райкона, подальше, где никто не увидит, Бет набрала на КПК время и координаты «Катарсиса-1». Пора возвращаться.