Повторяю по слогам:
время — вечности слуга,
то, что «над» — оно же «под»,
смерть — подземный переход...
© Птицелов Фрагорийский
Смерти нет. По крайней мере, для меня.
Ткань мироздания, в эти дни, особенно тонка. За ней иные миры и иные сущности. Я умею их слышать, чувствовать, но я - не они, ибо всегда был здесь: в этом мире. Века сменяли друг-друга, изменяя мой облик, нрав. А из времён года, лишь одно моё — то, что пушистым снегом выстилает дороги.
По ним легко обходить вверенные мне земли. Магия — суть, соль Земли. Она родилась до человечества и переживёт его, но есть и та, что творится людьми.
...то, что «над» — оно же «под»...
Не шут создал карнавал, а карнавал создал шута. Из эмоций, фантазии и чувств. И всё, что оставалось — стать им и остаться здесь навеки. Оживать на маскараде, а без него быть гаером, шарманщиком, лицедеем, скоморохом... Пока шум, смех, звон колоколов и музыка не потребуют вернуть истинный облик.
Люди способны на большее, чем думают, но мало знают об этом.
Зато, как легко они всё путают, не различая хранителей, служителей, магов, с теми, кто был создан ими самими, силой той магии, которой владеют, не ведая.
Не знаю, как долго существую. Мне доводилось видеть богов, терявших силу, как только в них переставали верить. Но то Боги, — они созданы мирозданием. И теряя связь с человечеством, утрачивали свою силу.
В очень далёкие времена, на моей земле, умели общаться с истинными духами, которыми, и в самом деле, населён мир. Чаще, их боялись, считая угрозой для себя и для всего вокруг. Тогда и мой облик был иным.
Древние поверья обличали меня в кровавых злодеяниях, заставляя страшиться и бежать прочь...
Но те времена прошли.
Ныне, я здесь добрый, желанный гость и щедрый хозяин. Покровитель и даритель для тех, кто ждёт и любит меня, не помня ни моего прежнего облика, ни тех страшных традиций, от которых и мне самому бывало тяжко. Но таков удел духов, созданных воображением, словом и душой человека.
Листопадная пора — начало моего времени. Под шум дождя, во мне начинает подниматься сила волшебства с каждым новым днём, готовясь к новогодней мистерии.
Чудесно смотреть на всё вокруг, участвовать не замеченным, наравне с теми, кто, разыгрывая меня, создаёт свет праздника. Я ничем не отличаюсь от них внешне.
В последние годы моя земля пережила многое. Может поэтому всё труднее, медленнее набираются силы. А пока не войду в полную мощь волшебства, не появлюсь в своём истинном обличье. Рано. Не создать истинные подарки, о которых никто и не ведает. Ведь, я дарю то, что беру от людей, возвращая удвоенным, очищенным, возрождённым.
С каждой снежинкой, с каждым порывом ветра, с каждым рассветом и лучом солнца, к ним летит волшебство любви и радости, чтобы, словно цветок, распуститься к концу декабря в каждой душе.
А пока, под хмурым, низким небом бегут мимо усталые, неулыбчивые люди. В будничной суете, поглощенные страхами, они закрыты для меня.
Тревожно нынче...
Трудно найти исток — маленький родник человечности, который ускорит, сдвинет с мёртвой точки, застывшую магию мистерии...
Но пока я, как все, лишь внимательно прислушиваюсь к настроению, мечтам, разговорам.
Кем я только не был. Ведь тот я — вечный, преображённый — несколько недель в году. Всё остальное время, я обычный человек: из плоти и крови. Мне нравится жить среди людей. Порой, ненадолго, делю с кем-то кров. Не стоит привыкать и давать привязываться к себе... Приходится расставаться, едва подружившись.
Жизнь многообразна — тысячи дорог открываются передо мной. Рыбачу, смолю лодки, плотничаю, садовничаю, ношу почту, а иногда решаюсь наняться в экспедицию. То с археологами, то с геологами. Или хожу инструктором в горах, служу лесником... В мире столько профессий, что и за вечность не все освоишь. Да и мастерство требует прилежания, и я старательно учусь.
Их жизнь коротка — моя вечна. И как бы мы не были похожи внешне, на самом деле, мы разные в главном.
У них есть родные, дети, родители, предки; семьи, любимые места и те дома, в которых они рождаются и умирают. Им есть, что передать в грядущее — то, что успели понять, узнать за свой короткий срок.
Я же лишён всего этого. Порой и сам удивляюсь — почему люди создали меня одиноким духом и, лишь намного позже, в поверьях, сказках, играх, дали то, что для них естественно, а для меня невозможно. Жалею ли я о таком повороте, об истине и выдумке? Не знаю. Просто забавно, под Новый год, преображённым, с настоящей силой и статью, ездить дарить подарки с живой девушкой, называя её внучкой. Пить с ней кофе в перерывах, и слушать, как она рассказывает мне, как обычному человеку, о чём-то простом, земном для неё, и волшебно сложным для меня.
***
Визг тормозов, вой, жалобное поскуливание. Ясно — какой-то щенок попал под машину. Я перебежал дорогу. Испуганный паренёк, выскочивший из автомобиля, лежал прямо на мокром асфальте, тянулся рукой, стараясь достать маленькое существо.
— Дай-ка, я попробую.
Дождь хлестал, как из ведра, и промокнув до нитки, с третьей попытки, мы всё-таки вытащили пса.
— Живой, слава богу. Вот только, еле дышит. Парню страшно, а я думаю куда, на ночь глядя, везти мохнорылого пострадавшего.
Водитель уже ищет нужный номер в телефоне...
— Подожди, садись за руль и поехали, куда я скажу.
Последние месяцы работаю санитаром в больнице и, конечно, первое, что приходит на ум — везти туда, а уж на месте разберёмся.
— Какая больница будет с ним возиться? Надо к ветеринару.
Но я молчу. Некогда объяснять, что маленькая собачья жизнь всё-таки жизнь, а та девочка-медсестра дежурит сегодня ночью.
Странная она — застенчивая, худенькая и постоянно краснеет, когда видит своего Игоря.
Влюблена.
Вот и ещё один парадокс моей судьбы. Я создан и поддерживаю себя магией любви. Мне знакома её энергия, сила, живые потоки, находящие двоих и соединяющие их. Я даже, ощущаю её вкус, слышу запах, но лишь со стороны. Мне не дано любить такой любовью. Моё сердце излучает совсем иную — ко всему и она светла, и чиста. Только я никогда не узнаю, чтобы чувствовал если бы моё сердце потянулось бы к другому — единственному, а найдя стало бы с ним единым целым.
Почему тем, кому отмерен, лишь миг дана вечная любовь, а тому, у кого вечность, она не суждена?
Лидочка сидела напротив палат на втором этаже.
— Помощь нужна. Видишь, уже и скулить почти перестал.
Она вскочила, склонилась над псом, лежащим у меня на руках, и удивлённо посмотрела на нас с водителем.
— Это же собака.
— Какая разница? Можно подумать его особенные врачи осматривать должны.
Вижу, не хочет со мной спорить, да и знаю, что не прав, и не знаю почему примчался сюда... Может, привык видеть, как много здесь делают для тех, кто стоит уже на грани миров, рядом, с начинающей трещать по швам, тканью мироздания.
***
Сидим, переживаем на диване в коридоре. Лида,завернув мохнатого пострадавшего в простыню, убежала к спецам в голубых халатах, среди которых, разумеется, и Игорь. Он же, сегодня дежурный хирург.
Из ординаторской они вышли вместе, но без пса.
— Павел Иванович - голос у Игоря строгий, а глазах смеются - ну кто же собак сюда привозит?
— Я ему говорил - встревает горе-водитель.
Но я развожу руками и виновато бубню - Игорь Сергеевич, у меня на глазах всё случилось. Подумал, лучше всего к нам, а уж потом...
— Потом? Потом, это если выживет.
Тут я и перехватил Лидочкин взгляд... Так смотрят на богов, жрецов, на тех кто может то, что не дано простому смертному.
"Она не просто влюблена", - мелькнуло у меня в голове: "А готова боготворить".
Игорь, видать, тоже почувствовал её взгляд. Да и по натуре — добрый человек.
— Ну, Лидочка, коли эти олухи привезли, придётся вам со мной, как ассистентке остаться.
Вот они, люди...
Никто не властен над жизнью и смертью, даже мне, лишь иногда дозволено видеть грань миров, не приближаясь.
А они? Живущие всего одно мгновение, исчезающие в вечности, не видящие как часто и легко рвётся тонкая ткань мироздания, пропускающая в себя тех, кто уже не вернётся...
Они не боятся бороться за жизнь, даже не зная её предела...
***
Паренёк давно уехал, неся на руках прооперированного, но уже не бездомного, щенка, как хрупкую хрустальную вазу, а эти двое ещё ему и помогали.
Всё наладится — барбос поправится. Игорь с Лидой будут вместе и, может даже пару раз, вспомнят сумасшедшую ночь, что стала началом их семьи.
Вдохнув утренний, морозный воздух, почувствовал, как разрослась, окрепла во мне сила волшебства. Немудрено. Именно такие случаи, где люди, соединяя свет своих душ, открываются навстречу человечности, и есть та искра, с которой всегда начинается моё преображение. Мне не нужно брать её от многих, достаточно вот такой ситуации... И я — уже я.
На просыпающейся, немноголюдной улице никого не удивляет мой наряд. Что особенного? До праздника, каких-то десять дней, и Дедов Морозов, спешащих на службу, предостаточно.
С каждым шагом вылавливаю, из улыбок, смеха, счастливых взглядов, лучи волшебства.
Не беда, что в эти хмурые дни, их ещё мало. Теперь, мне и этой малости хватит — преображение идёт полным ходом. И в каждом, кто соприкоснётся со мной, вспыхнет радостный огонёк хорошего настроения, но не задержится, а перейдёт к другому, зажигая сердца и души.
Мистерия началась. Десять дней, вполне достаточный срок, для обретения той светлой силы, что снегопадом брошу в мир, вплету в поющую метель, танцующую повсюду, под музыку зажигающихся, новогодних огней.
Мне радостно ходить по зимним, предновогодним улицам, предвидя, как много здесь произойдёт чудесного в последние дни уходящего года, да и в первые приходящего...
Я ещё успеваю подумать, перемигиваясь с повеселевшими фонарями, как, в конце января, пойду учиться в ветеринарный. Сам буду лечить пушистых пациентов...
Но всё это потом, а сейчас мне ещё надо доверить северному ветру особую миссию — развеять по воздуху одну единственную мысль
— Он вернулся.