Через несколько дней после Пасхи, которую в 1754 году отмечали 14 апреля, произошло событие, еще больше пошатнувшее светлые представления Педру о миссионерах.
Педру, как всегда, пришел в школу заранее и начал готовиться к занятию: достал книгу и тетрадь с записями, сел за стол и стал ждать учеников. «Интересно, кто сегодня придет на урок? И заглянет ли к нам брат Сержио?» – думал он. Иногда Сержио посещал занятия Педру. Молодой монах приходил, чтобы поучиться, но не богословию, в котором разбирался не хуже, а то и лучше, чем Педру, а методике преподавания, столь непохожей на общепринятую, но весьма действенной.
Обычно Педру начинал урок в четыре часа дня, когда в очередной раз звонил колокол церкви Носса Сеньора да Консейсан. Однако в тот день учитель слушал его звон один.
«Неужели сегодня все опаздывают?» – подумал он.
Подождав некоторое время – сколько минут прошло, Педру определить не мог, поскольку часов у него не было – португалец начал беспокоиться: «Где же мои ученики?»
«Может быть, учителя остались довольны всеми ребятами, и никого не направили ко мне? – подумал он и тотчас отверг эту мысль. – Навряд ли такое возможно, ведь в школе строго следят за дисциплиной. Особенно брат Жеронимо». Педру решил еще подождать.
Опять зазвонил колокол, отмечая наступление нового часа, но никто из учеников так и не появился. Это показалось Педру крайне странным.
Взволнованный, он вышел из школы и, желая разобраться, что случилось, направился к Жеронимо, который, как полагал Педру, утром проводил занятие. В церкви монаха не оказалось, и тогда Педру пошел к нему в дом, где его и встретил. Жеронимо сказал ему, что уроков в тот день не было, потому что индейцы, как он выразился, «ушли собирать тропические пряности». Что это значит, Педру не понял, а монах не пояснил, полагая, что его собеседник и так знает, о чем речь.
– Тропические пряности? – переспросил Педру.
– Да, – ответил Жеронимо, не отрывая глаз от книги, которую читал, сидя за небольшим столом, сколоченном из досок.
– А что это такое?
– Ваниль, какао, корица… кажется, есть что-то еще, но это меня мало занимает, – ответил монах, несколько недовольный тем, что его отрывают от чтения.
Не желая мешать брату Жеронимо, Педру больше ничего не стал спрашивать.
Он знал, что все перечисленные пряности в Европе применяют в кулинарии. Ваниль добавляют в выпечку для аромата. Корицу используют как приправу, причем не только к десертам, например, к сладкому рису, но и к курице и даже к мясу. А из какао делают прекрасный напиток – шоколад, который всегда так нравился Паулу. Кроме того, ваниль, какао и корица в Старом Свете считаются полезными для здоровья, если не целебными. Но как их используют индейцы? Добавляют в пишу для улучшения вкуса, как и мы? Или знают им какое-нибудь особое применение? А, может быть, сбор пряностей – это местный обряд? Желая узнать ответы на свои вопросы, Педру обратился к соседу Жоау. Тот подтвердил, что его сын Бенто, а также Марсело, Лукас, Даниэл и Домингос – в лесу, на сборе ванили и какао.
– Зачем вы их собираете? Это ваш обряд? – спросил Педру.
– Обряд? – Жоау, не удержавшись, громко рассмеялся. – Что вы, учитель Педру!
– Значит, вы используете тропические пряности как приправу?
– Да, иногда мы добавляем их в еду, – ответил Жоау уже спокойным голосом. – Но нам не нужно так много пряностей, как вам.
– О чем вы?
– Я был уверен, что вы знаете лучше меня. Наши юноши собирают, как вы их называете, «тропические пряности» для учителей и падре. А что вы с ними делаете – этого я не знаю.
Педру удивленно посмотрел на Жоау.
Весь вечер он думал, зачем кармелитам нужны ваниль, какао и корица. Первая мысль, посетившая Педру, заключалась в том, что торговля пряностями, продававшимися в Европе по очень высоким ценам, приносит огромный доход. Многие таким образом сколачивают себе состояние… Однако тотчас Педру отогнал от себя эту мысль. Разве могут монахи заниматься торговлей?
Он стал искать другие объяснения. Например, предположил, что кармелиты заготавливают тропические пряности, чтобы отправлять их в монастыри, не только бразильские, но и португальские и использовать в кулинарии. «Во многих наших монастырях делают превосходные сладости…» – думал Педру, вспоминая гостинцы, которые привозил на Рождество его дядя Николау.
А может быть, монахи изготавливают из этих пряностей лекарства? Помогать больным – это благое дело.
Конечно, Педру понимал, что эти его мысли больше похожи на оправдания и менее правдоподобны, чем его первое предположение. Однако поверить в то, что миссионеры занимаются торговлей и что ими движет корысть, Педру не мог, а точнее – не хотел.
Два или три дня спустя индейцы вернулись. Зайдя в гости к Педру, Бени рассказал ему о том, как они собирали пряности.
– Братья Эруардо и Бартоломеу велели нам идти в лес на сбор ванили и какао. Корица, как они сказали, у них еще осталась с прошлого раза, – начал юноша. – Когда мы добрались, куда нужно, я и другие ребята стали собирать плоды. Братья Эдуардо и Бартоломеу смотрели за нами, чтобы мы не отвлекались и все делали правильно. Впрочем, как собирать ваниль и какао, мы знаем не хуже них. Стручки ванили надо срезать, когда они начинают желтеть. Зеленые не подходят, и совсем желтые – тоже. А какао собирают, когда плоды желтеют, или становятся красно-коричневыми – зависит от сорта. Так вот. Мы набрали каждый по несколько мешков, а потом принесли в деревню. Не понимаю, куда вам столько пряностей!
– Я сам хочу это узнать, – ответил Педру.
– Хм…– удивился Бени. – Нам не велели никому говорить, где хранятся пряности, но вы мой друг, и вам я могу показать, куда мы их отнесли.
– Это не опасно?
– Не беспокойтесь, учитель.
Дойдя до церкви Святой Анны, Бени и Педру свернули направо, прошли мимо нескольких хижин, и тогда португалец заметил два больших навеса, стоявших немного в стороне.
– Там и есть пряности, – сказал индеец, указывая на них.
Считая, что Бенто все же лучше не подходить к навесам, чтобы его никто не увидел и не догадался, что это он привел Педру, португалец направился туда один.
Приблизившись к одному из навесов, он почувствовал растительный запах, который, правда, был совсем не похож на сладкий аромат ванили или какао, а затем увидел под крышей длинные столы. На шести из них на просушку была выложена ваниль. Четыре индианки перебирали свежие стручки и раскладывали их на седьмом столе.
Под вторым навесом работали еще несколько девушек. Они доставали из мешков большие, похожие на спелые дыни, плоды какао, разрезали их мачете и вынимали покрытые белой мякотью бобы. Наполнив ими очередную корзину, индианки высыпали бобы на стол и накрыли их плотной тканью.
Позднее Бени объяснил своему учителю, что это нужно, чтобы от темных бобов отошла мякоть, и чтобы затем их легче было высушить.
Увиденное поразило Педру – он не мог представить, что в деревне действительно заготавливают так много пряностей.
На обратном пути, он зашел в церковь Святой Анны, где встретил Эдуардо.
– Брат Эдуардо, я хотел бы поговорить с вами о тропических пряностях, – обратился он к монаху, когда после службы они вышли на церковный двор.
– Вас интересует наше дело? – спросил Эдуардо, с трудом скрывая свое недовольство. – Я думал, вы сейчас заняты в школе…
Услышав слово «дело», Педру вновь вспомнил свои подозрения относительно торговли, но даже тогда надеялся, что они ошибочны.
– А что вы делаете из какао и ванили? – спросил он.
– Зачем из них что-то делать, если они лучше всего продаются в чистом виде? И приносят отличный доход!
Теперь последние надежды Педру рассеялись.
– Брат Эдуардо! Мы здесь не купцы, у нас совсем иная миссия! – воскликнул он.
Эдуардо спокойно улыбнулся в ответ:
– У каждого своя миссия, Педру. Советую вам заниматься своим делом и не мешать другим делать свое.
– Одумайтесь, брат!
– Нет, это вы спуститесь с небес на землю.
– Я не могу закрывать глаза на то, что происходит вокруг.
– Для начала вам следует их открыть. Мы не делаем ничего предосудительного. Для того чтобы стать истинными христианами, труд нужен индейцам не меньше, чем занятия в школе. К тому же я не заставляю их работать на плантациях и не продаю в рабство, как это делают некоторые другие «миссионеры»!
– Что вы говорите?! – возмутился Педру.
– Ах, вы и этого не знали! Что же, вам действительно необходимо раскрыть глаза или, может быть, приобрести очки с более сильными линзами. Только, опасаюсь, у нас в Мариуа вы таких не найдете.
Педру вернулся в свою хижину очень расстроенным.
Как всегда в трудные минуты, он нашел утешение в письмах к брату или, вернее, в одном письме, которое все больше и больше напоминало личный дневник.
«Сегодня один из монахов (хотя не вполне правильно называть так человека, не соблюдающего обеты, которые он давал) сказал мне, что я должен открыть глаза. Его слова сначала задели меня, но теперь я понимаю, что он был прав. Мне на самом деле нужно перестать менять одни иллюзии на другие и посмотреть правде в лицо, каким бы отталкивающим оно ни было.
Корень зла не в золоте, он в сердцах людей, в которых пороки растут, подобно сорным травам.
Видя причину всех бед в ослепляющем блеске драгоценного метала, я считал себя бессильным перед ним и находил единственное спасение в бегстве из Вила-Рики. Я ошибался. Это меня не спасло и не могло спасти. Это вовсе не имело смысла. Здесь, в амазонском лесу, нет приисков, но есть достаточно людей, желающих обогатиться любым способом и любой ценой.
Нельзя убежать от алчности и прочих пороков, которые люди всюду носят с собой в своих сердцах. Можно и нужно не уподобляться им и не перенимать их грехов. А еще стараться помочь им самим выполоть сорную траву из сердца. Главное, чтобы они перестали ее поливать», – написал Педру и тяжело вздохнул.
Задумавшись на некоторое время, он продолжил с красной строки:
«Дорогой Паулу! Мне очень хочется верить, что ты нашел в себе силы искоренить пагубную страсть, способную погубить твою светлую душу. Я надеюсь, что ты, наконец, предоставил полную свободу Анне Мина, и тебя более ничто не связывает с ней».