Я, а'МХАТ Белиберды, иранский подданный, имел обыкновение ездить в Восточном экспрессе третьим классом, скрывая за пышными усами кривую, как ятаган, усмешку - больше шансов остаться на второй год живым.
Сопоставляя известные факты с тщательно скрываемыми, во всём моём облике сказывалось очаровательное свойство больших денег, проигранных в парижском казино.
Показательные выступления, попахивавшие эксгибицизом вместе с багряным закатом моих рукавов, привлекли пристальное внимание красавицы непротив.
Она в разумных пределах женской логики нарочито внимательно следила за движением моих недозревших глазных яблок с красными прожилками.
Единственное, что выдавало её некомпетентность в области слежки - это привычка сбивать с толку уличную пыль с неоперившегося каблучка в купе пульмановского вагона.
Это как устраивать сафари в таксо-моторном парке перед надвигающейся на брови грозой, когда мозг находится в нерабочем состоянии.
В её изящной ручке с бриллиантовым кольцом всеми цветами радуги играл веер на тот случай, если от неё захотят отмахнуться геи.
Какие силовые структуры в поисках неограниченной власти над женщиной забросили её для слежки за мной совершенно непонятно.
Возможно, это Скотланд-Ярд, что абсолютно неуместно по отношению ко мне в разумных пределах скотоводческой фермы.
Хотя читать по глазам моё хобби, ситуация складывалась в высшей степени завлекательная и, как мне показалось, не в мою пользу.
И я поглубже спрятал шкатулку - усыпальницу бриллиантов, доверенную мне повелителем Мир-за Пах Леви.