Виктор Матюк
Опавшие листья
Дни, как опавшие листья, больше не шумят, едва слышно летят,
Кружат и кружат, напоминая мне звездопад, прошлое не вернуть назад,
А глаза ещё горят, слёзы трудно даже двумя руками удержать,
Ты ими весь облит от головы до пят, они пожурят и улетят,
Лишь изредка будут о себе напоминать! Лучшая струна в душе оборвана,
Неужто ждать Судного дня, ругаясь и кляня всё, что под руку попало,
Плохое время настало - ни конца, ни начала, судьба с грехами тихо обвенчала,
Но промолчала, она боялась в страждущей груди разбудить вой одинокого шакала!
Держусь руками за бабий подол, что искал – нашёл, в отчий дом госпожу привёл,
Она меня с моего коня тут же согнала, на уста наброшена узда,
И вот у тебя ни коня, ни кола, ни двора, ни куста, ни деревца,
А тебе – трын-трава, пусть у бабы болит голова,
И её кости перемалывает людская молва,
Всю ночь скрипят каменные жернова,
Их грохот доносится из-за угла!
Голь на выдумку хитра,
Хотя у языка нет костей,
Ему плевать на сообщество людей!
Вмиг проклятый народный глашатай
Готов толпе объявить, что ему совесть велит
Едва слышно говорить об идеалах высших!
Зачет трубить об одном и том, жизнь сама пошла на излом,
Вопрос поставлен ребром: куда ведут её крутые берега?
Вокруг брошенные леса, равнины и бескрайние поля,
Рядом ни друга, ни врага, только злобная толпа
И ей противостоит самая верная на этом свете жена!
Пусть её голова седа, пусть немного ссохлась её душа,
Её года – моё богатство, куда же мне от неё податься?
Никуда! Она, как и судьба – навеки вечные твоя,
Без её страсти и огня не прожить тебе и дня!
Мысль, гонимая промозглым ветром ввысь,
Играется с огнём, смирение и преданность в сердце моём,
Теперь плыву неспеша без гроша в кармане, все мысли о любовном романе,
Хотя во вражеском стане кое-кто глаз положил на силе обмана,
Грядущее затмилось на миг в сизом тумане, пенится вино в стакане,
Грешник лишь предположил, что давно так праведно не жил,
Как господь его убедил, что громкий плач никому не сулил удач!
Плачь, не плачь, но живи и батрачь, скоро листья отлетят,
Ветры отшумят, отрезвеет грустный взгляд, но надменные взор небес
Тут же ускорит жизненный процесс, а бес вынесет свой приговор,
Неужто сор начнут выносить из избы холопы и воры,
Они откроют ящик Пандоры, начнут орать хором о времени скором,
Когда искра едва заметного костра, тлящегося с вечера и до утра,
Гонимая ветром и огнём, давно уже осталась не тлеть, а гореть в сердце моём!
Тих речной затон, спит ночной водоём, мы сидим вдвоём на крутом берегу,
Пристально вглядываясь в набегающую волну, мысли – ни к селу, ни городу,
Прислушиваешься к каждому шороху, перечишь норову, хватаешь его за бороду,
А ему плевать на временную благодать! Минуты летят, разделяя поровну думы и взгляд,
Надоело искать, находить и вновь счастье терять, глаза закрыты пеленой,
Сумрак ночной, как парчой покрыл небосвод из туч, тумана и звёзд!
Там обозначен наш приход и стремительный уход восвояси,
В тот же миг рухнут все прежние связи, только бельё из новой бязи,
Не надетого ни разу, обновит внешний вид, собравшихся в безвестный путь!
Напряжён слух, наземь упал старенький треух, каждый звук, отбившийся от рук,
Звучит, как злой упрёк или тонкий намёк на звучание дрязг и склок!
В глубине утробы проснулись остатки равнодушия и злобы,
Они всякий час прятались от проницательных глаз,
И вот карта пошла им в масть, они согласны красть,
И раскрывать на промозглом ветру свою пасть,
Даже лицом в грязь тотчас упасть, только бы себе оставить драгоценный алмаз,
Сворованный у нас! Всему - свой час! Всему – своё время!
Проросшее семя через время даст всходы при содействии природы,
И хлынут воды в отчую купель, авось, закончится вся канитель,
Наступит оттепель в душе, вы же, оставшись наедине,
Остаток дней проведёте в тишине, словно в солдатском блиндаже!
Ни врагов, ни друзей, только писк мышей и крики отлетающих журавлей,
Их шипение и крик коробят души иных, но коль ты их мелодию прощания постиг,
Твой разум и вправду велик! Вспомнился день вчерашний, труды на повседневной пашне,
В повседневной возне, как в песнях и в вине – только молнии и гром издаю звук,
Похожий на стон! Сердце не гранит, его людская зависть не веселит,
Да и стыд очи не застит, главное – любить и не рыть землю носом,
Оставляя будущее под большим вопросом! Прокатился страшный гром,
Именно он стал тем самым венцом, который потом снимают с головы,
Когда шум падающей листвы улетает подальше от людской молвы,
У неё нет полноты власти, чужие распри и напасти приносят ей счастье!
Разобравшись досконально в тайнах бытия, стал ниже травы и тише воды я,
Искривилась стезя, её вензеля готовы насквозь пронзить душу и плоть,
Божий раб насквозь прозяб, что с него взять, коль он был повержен и смущён,
Когда раздался звон в ушах, едва от холода и голода не зачах со слезами на очах!
Он без всякого желания готов вновь уйти в изгнания, совершив покаяние,
Преодолев огромное расстояние, вернуть вновь в вотчину прадедов и отцов!
Там он будет с женой век вековать, и последние дни доживать, смеяться и страдать,
Но никого не станет зазря обвинять ни в чём, прошлое пошло на слом,
Не числом, так умением, он принялся с остервенением кулаком в закрытую дверь стучаться,
Авось и его мысли когда-то в явь воплотятся! Трудно дождаться мига того, когда естество
Само доберётся до блаженства своего! Нет никакого смысла заковывать в путы заветные мысли,
Они, как люди бездетные о прощении небес мечтают, и сами себя заставляют
Образ страдальцев принять и благим матом будут небо умолять им счастье ниспослать!
Коль нечего терять, можно первым сделать шаг навстречу, даже если тебя встретят картечью,
Пристойные речи, как и премудрости человечьи растопят мрак, если ты не ограниченный ишак,
С дурру выбежав на многолюдный тракт, с галопа сбившись на неспешный шаг!
Вот так, иначе – никак! Мужик едва не зашёл в тупик и жену не завёл туда,
Куда давно не ходят поезда! Премудрость не велика - постигать работу челнока
На швейной машине, он копошится в сатине, ходит туда-сюда и этому нет ни края, ни конца!
У каждого своя судьба, на плечах торчит голова, она не для бокала вина,
А чтоб правду говорить прямо и в лоб, пусть плоть пробирает озноб,
Никогда зря не бросай камень в чужой огород!
Даст господь, и ты отметёшь от себя следы
Мирской ереси и суеты, этот мир жесток,
На виду каждый порок, прыг-скок с пятки на носок,
И вот ты платишь богу оброк лишь за то, что многократно видел в окно,
Когда был ледоход, на реке стоял пароход, потом поплыло бревно,
Едва в бурной воде трепыхалось оно, а потом ушло на дно!
Точно так же и ты будешь над чашей у паперти молиться, челом о землю биться,
Но раскаянье твоё вряд ли состоится! Ё – моё! К чему стремиться?
Силой рук и по воле бога твой разум просветлеет немного,
Но ты оставишь его у порога, ты по прихоти авторского слога
Перейдёшь на прозу, тут же встанешь в позу униженного,
И что с того? Не получится ничего! Преходяще всё!
Жалкое меньшинство прогибает большинство,
Согласно старшинству подарки дарятся только к Рождеству!
Думаешь одно, делаешь другое, пребывая в покое,
Чувствуешь себя изгоем, святость покрывается толстым слоем серой пыли,
Когда мы молоды были, не правильно жили, растрачивали мощь и силы,
Порыв мятежный засыпал снег белоснежный,
И образ прежний остался за кормой,
Ему не нужен хлеб дармовой!
Былое поросло мхом и травой,
Вот ты смирился с собственной судьбой,
Ходишь вокруг жены, как часовой на вышке,
Дети бегают в коротких штанишках, в их голосах трепещется страх!
Есть вещи недоступные уму, что и кому отмерено на трудном жизненном пути,
То и суждено ему пройти через таинственную тьму, без склонности к гульбе и вину!
Ты же творенье небес, бог проявил лично к тебе интерес,
Ты, кажись, однажды оплошал, не те слова сказал, и даже возроптал,
Почти на дыбы встал, и сразу с поля зрения небес пропал! Пуст твой пьедестал!
Жизнь менялась, мялась и смущалась, очень часто с плоть пререкалась,
И, как оказалось, при бубновых интересах осталась! Пошевели плечом,
Ты не виновен ни в чём, твоя дом – твоя крепость, и его не разрушит любая нелепость!
Коль жизнь та, что почти прошла, была тебе не мила, тогда сгоришь дотла,
Если любовь уже прошла, не затронув пламенем угасшего костра ни души, ни чела!
Только вечерняя заря оберегает от вражеских стрел тебя,
Бытие теребя, бедствия терпя, плачет изредка, как малое дитя,
Но твоя стезя достигла заповедных высот, где нет ни дождей, ни гроз, ни мирских забот!
Всё как раз наоборот, тихий дол, на нём стоит покосившийся набекрень рубленый дом,
В небе летает молодой орёл, он здесь свою свободу обрёл, а я до сих пор её не нашёл!
Откуда вышел, туда и пришёл, теперь хожу торговыми рядами, умываюсь горькими слезами,
Прячусь за зелёными кустами и гляжу, как дни проходят, а годы уходят бог весть куда,
Их не сможет остановить даже железная узда! Так было не всегда!
Покой под небесами, грязь под ногами, бесчинство в храме,
Лишь дома покой, приятно жить в тиши мирской!
Страсть скрылась в заоблачной дали, дни любви в тупик зашли,
Мы же не этим в бренный мир пришли! Уходят года, как из сладкого шербета вода,
Коль не осталось толики стыда, иди туда, где стезя и пыль, там почти пустырь,
Лишь изредка шумит степной ковыль, и падает опавший лист куда-то вниз!
Что имел, потерял, не сберёг, не потому что не смог, не захотел,
Теперь остался не у дел, наконец, прозрел, сбросив тяжесть с плеч,
Если бы не было овец, от скуки бы мучился Творец!
Пусть базарный люд будет нечист и глуп,
Он вершит свой труд наперекор прихотям судьбы,
Не напрасны все его труды, к бабке не ходи!
Сердце пусто не хочет видеть никого,
Исчезло даже то, что тебе досталось тяжело!
Вот-вот сладкий плод наземь упадёт, когда же это произойдет,
Испортится тот плод, надо и свой отход упредить,
Чтобы достойно жизнь прожить!
Листья кружатся, им не в чем сомневаться,
Ветер начинает срываться в галоп, делает за наскоком наскок,
Какой ему прок оттого, что кто-то жил грешно?
Прошло баловство, стало горчить сладкое вино,
Не хочу изгоем упасть на самое дно! Решено!
Божий раб ослабел, одряхлел, слава богу, что остался жив и цел,
Он для себя укромное место давно присмотрел, но поселиться не успел,
Его опередил молодой пострел, он в закрытую щель дыру просверлил,
Погулял, покутил, давнишнюю мечту в явь воплотил и сразу же забыл,
Во имя чего досыта ел и пил с горчинкой вино? Отошедшие мы от сумы и тюрьмы,
Ничего уже не возьмём у женщин взаймы, наши труды вместе с опавшими листьями уйдут,
Тихо туда уплывут, где всегда ценился Сизифов труд!
г. Ржищев
26 декабря 2019 г.
21:51