Сюжет:
Александр — современный парень. В настоящий момент он идёт на собеседование в компанию, занимающуюся продажей и установкой пластиковых о;кон.
Наталья Семёновна — необразованная «баба», колхозница — директор оной компании.
Здание компании, меблировка и прочая обстановка — как есть, советских времён. Это белорусский бизнес в регионах с его скудным финансовым ресурсом и тотальным невежеством в управлении.
Александр нуждается в любой работе, и потому направляется к Наталье Семёновне в надежде получить место. Но он ещё многого не знает...
Предисловие
В то время как молодые люди стремятся преуспеть — купить себе дорогую одежду, часы, машину, квартиру и многое другое, — я стремлюсь к тому, чтобы жить в ноль. И пока я этого не достигну — нечего и думать о высоком, будь то воплощение грёз моих у моря или же банальная покупка нового смартфона. Всё одно! Жизнь в ноль — это искусство, которым в свои двадцать шесть я всё ещё не овладел.
Представляю вашему вниманию свою жизнь, свои мысли, и, конечно же, её толи;ку трагедии и счастья. Ну-с, как говорю я, приступай, странный читатель. И да поможет тебе чувство юмора и твой сыпучий драматизм.
Глава первая (Собеседование)
Пробираясь совсем ещё юной тропой, я невольно упёрся в прогнивший доща;тый забор. Крытый мхом и упрятанный за не малыми высотами всевозможной растительности, он провоцировал меня на разрушение: терпеть не могу проявление слабости! Заведомо бесперспективно, я огляделся в поисках хоть каких-нибудь признаков жизни. И, в конце концов, недоумевая в край от живо смущающей мой опытный ум местности, тотчас позвонил личному секретарю директора оконной компании, визит к которому был мне назначен сегодня на два часа пополудни. Вооружившись дальнейшими действиями и сориентировавшись, я принялся; отыскивать «рабочую» дыру в заборе. Далее, снискав столь витиеватый "парадный вход", мне предстояло незаурядным образом пробраться к владениям человека, выстроившего «исключительно сильный и устойчивый бизнес», — как неустанно жеманно, при каждом удобном и не удобном случае, воспроизводила секретарь Татьяна. «Похоже, девонька рада своему месту и неподдельно впечатлена ростом компании», — смекнул было я. Но в ту же минуту, узрев «исключительную постройку», незамедлительно отказался от этой ставшей приторной мысли.
В настоящий момент компания нуждается в первоклассных продавцах. И потому я, Александр, как наиболее соответствующая заданным критериям личность, был выбран в качестве кандидата и приглашён на собеседование.
— Приезжайте, Александр! Посмотрим, пощупаем друг дружку, хи-хи, — ох уж эта Татьяна. Та ещё штучка!
Оставляя позади оное препятствие, я ухмыльнулся, поиграв с мыслью якобы видного ума директора, кой так вычурно оформил первый этап собеседования. Видать, то была первая проверка: не запачкаю ли я рубашонку. Ай, молодец, Наталья Семёновна! Ай, голова!
И вот я на их территории. Оглядываюсь. Значит, вот как? Это и есть моё потенциальное место работы? Весьма креативное местечко. Однако, постойте. Где же камеры? Ну, ребята, хорош! Я понял, это шутка!.. Но то была не шутка. У этой страны нет чувства юмора.
Что представляло собой здание?
Начнём с того, что официального адреса оно не имело. Я битые четверть часа искал его по Яндекс-картам, и всё мне было невдомёк, пока с противоположной стороны забора не узрел табличку «Интернациональная 1» и самодовольно подрисованную букву «a». Тут-то всё и стало на свои места.
Если лицо любой организации — это офис или занимаемое ею здание, то позвольте попросить именно вас подобрать подходящее слово тому, что узрел было я. Внешне лицо компании напоминало барак, но барак с некоторой долей изюминки. Точно небесталанный дизайнер ночь напролёт корпел над сим проектом, а к утру, окончательно порешав, уверенной рукой раскидал свежие стеклопакеты в шахматном порядке. Окрасил фасад в грязно коричневый цвет и ПТУшными конечностями рабочих рук, латающих в крыше дыры, брызгами битума из ведра довершил своё редкостное творение. Оставив брошенным болтающийся на ветру грязный канат — по которому на крышу были подняты все строительные материалы, безжалостно счёсывающие свежую краску, — дизайнер придал зданию нечто изящное и утончённое.
Огибая подобие клумб, я вышел на взъерошенную асфальтированную дорожку, ведущую к зданию. Затем, добравшись до её окончания, взошёл по кривой бетонной лестнице на крыльцо, медленно сблизившись с неуместно высокой входной дверью. Окинув взором обветшалость последней, и ленивым взглядом добравшись до ручки, я потянул за неё, но оказался не подготовлен к необходимости приложить больше обычного усилий для её капитуляции — и дверь с грохотом обратилась назад, в плюющуюся пылью коробку, к полу оторванным заматерелым наличникам. Как оказалось, входная дверь имеет старую советскую пружину, и чтобы открыть её, необходимо было задействовать мужскую силу. Тогда я, вцепившись в рукоять, с превеликим усердием дёрнул дверь — и в следующую секунду ей было суждено захлопнуться уже за мной достопочтенными аплодисментами. Не успел я сделать и пары шагов как в глаза мои, на этот раз насильственно, бросилась одинокая, небрежно зажатая между внушающих размеров стеклом и красным бархатом мини-брошюра дешёвой косметики, делившая свою, ну совсем маленькую рекламную сторону с безвкусным фартуком и сковородкой. Я присмотрелся и сейчас же обнаружил, что на брошюре отсутствует контактный номер телефона. Один лишь адрес, не бог весть какой.
Навстречу грохота дверей и моему парфюму из-под лестничной каморки, впопыхах, набрасывая на швабру тряпку, выбежала уборщица.
— Что угодно? — поинтересовалась та.
— Мне бы знать, как пройти на собеседование.
— А, понимаю!.. Это вам по лестнице.
— По этой, — я указал на рыхлое, выкрашенное бордовой краской подобие лестницы.
— Всё верно, голубчик.
— Ну ясно... Спасибо!
И уборщица, как пингвин, покачиваясь с пятки на пятку, побежала неизвестно куда, в темноту, с этой шваброй и подхваченным по дороге ведром. Немыслимо себе даже представить, что она убирала на первом этаже, ведь признаки жизни здесь отсутствовали полностью. Впрочем, как и сам пол.
Оказавшись в прямом, ущербно узком коридоре второго этажа, с преступно низкими потолками, я, слегка сгорбившись, со скрипом под ногами, покачиваясь из стороны в сторону, во избежание столкновения с массивными люстрами (так вот почему уборщица похожа на пингвина?), направился к рабочему столу секретаря, непременно устроившегося здесь же — в мрачном его завершении, на фоне горбатой стены с дурацкими детскими часами и криво подвешенным календарём; этаким фотогеничным аутсайдером, живущим на обломках цивилизации (иначе говоря, ветхих календарь используется как картина). Однозначно приметившая меня и навострившая уши, она была готова вот-вот взорваться приветствием, но зыркая из-подо лба затаилась в ожидании.
Тем временем, свежевыкрашенный различными цветами дощатый пол с каждым новым сближением всё сильнее и всё безжалостнее бил в ноздри мои неописуемо ядовитыми красками. Пропитавшиеся клеем насквозь светло-дешёвые обои, пожелтев, рулонами ложились друг на друга. Всё те же люстры были лишены ламп и заметно обжиты пауками, а оставленные кистью линии половой краски в нижней части стен — и нескончаемо многое другое — сильно оскорбляли мой беглый взгляд, взывая к бунту и разрушению.
— Александр, — вскочив и направляясь ко мне, протянула Татьяна, — Добро пожаловать! Сейчас, сейчас я всё устрою. Наталья Семёновна уже ждёт вас.
Она постучалась, со скрипом приоткрыла дверь и, засунув голову в невероятно узкую щель, быстро, сквозь зубы, сообщила о моём визите.
— Наташа! Наташа! Натаааша! Он здесь, он пришёл!.. Кто-кто?! Парень тот, вспомнила?.. Да! Я тада его запускаю? — точно разобрал я.
Одним движением настежь открыв дверь, она, самодовольно улыбаясь, предложила пройти. Уверенной поступью я вошёл в кабинет, но тут же лихо обернулся и вгляделся в Татьяну. Я поблагодарил её и вручил маленький цветок, сорванный на крохотной поляне у забора. Татьяна залилась красками, точно школьница с этими премилыми бантиками, захихикала и скоренько удалилась к столу, не иначе как сплетничать обо мне по телефону. Я был явно этого в глазах её достоин.
— Здравствуйте! — прокрутился на пятке я и дал баритон.
— Ах, здравствуйте! Александр, кажется? — этот деланный вид запамятства.
— Всё верно, Наталья Семёновна! — демонстративно дорисовываю пропасть между нами я. С одной стороны этой пропасти РАБотник, а с другой работоДАТЕЛЬ. Сразу вижу, что ей так комфортнее.
— Прекрасное имя, прекрасное! Присаживайтесь. Ну, расскажите о себе. Чем раньше занимались, где работали?
— Последнее время я занимался разработкой сайтов. Создавал посадочные страницы, рекламные компании различной сложности и неожиданных тематик. Ранее — блоги под ключ, продвижение в поисковой системе небольших ремонтных мастерских, а также красноречиво щеголял в лице непосредственного копирайтера на бирже фриланс. Если сделать отсылку к 2013, 14 и 17-м годам, то в этот период я какое-то время продавал мировые бренды, такие как Calvin Klein и Gucci, выигранные мною на аукционах eBay. Посредничал в продажах оргтехники и пристрастился к писательству, кое-как продавая свои вычурные рассказы. Однако же на сегодняшний день я окончательно убеждён: продажи — это именно то, на что мне следует остро обратить своё внимание. И потому я здесь, Наталья Семёновна, в вашем кабинете. Сижу прямо перед вами. Обратите внимание, прямо перед вами, — я располагающе заулыбался, заметно смутив девчонку в женском теле.
— Ну ладно! — она улыбнулась в ответ. — Видно, общаетесь вы складно и хорошо. Пожалуй, запишу вас на стажировку!
Ручка в руке и следом заметка на бумажном клочке. Переводит на меня глубоко посаженные крохотные серые глазки, коррелирующие с крупным лицом и игривым, вот-вот полноценно рождённым вторым подбородком: — Приходите завтра к первой половине дня и…
— Простите, а чем я, собственно, буду заниматься? Вы мне расскажите о принципе работы? — прерываю вопиющее намерение завершить минутой ранее начавшийся разговор.
— Александр, — по-дурацки улыбнувшись, она откинулась в кресло, — я и так сказала вам больше, чем было нужно! Ступайте, ждём вас уже завтра, — весьма занятно посмотрела на наручные часы. — Часикам к одиннадцати подъезжайте.
— Так вы ничего и не сказали.
— Ещё бы я на первом собеседовании вам что-то сказала, ха! Так, Александр…
— Наталья Семёновна, вы занимаетесь продажей и установкой о;кон, я правильно понимаю?
Она кивнула.
— В таком случае, я хотел бы знать, по какому принципу вы работаете? И как называется ваш сайт?
— Какой ещё сайт? — она испуганно отмахнулась рукой и, выпрыгнув из кресла, сгрузила руки на стол. — Вы что? Нет у нас никакого сайта! Всё это не-э-эффективно!.. Мы работаем с реальными живыми клиентами, а не с этими вашими.. звонками. Ха, ишь какой. Сайт. Всё это пустое!
— А как же вы находите и привлекаете клиентов, позвольте спросить?
— Как? — в ступоре протянула Наталья Семёновна. — М-да, а я-то думала вы посмышлёнее будете, молодой человек. Хорошо, раз вы такой нетерпеливый, мы прямо сейчас переходим к стажировке.
Она встала, со скрипом открыла ящик стола, без промедления вытащила из него пошарпанный кнопочный телефон, с перемотанным синей изолентой зарядным устройством, и швырнула его на засаленный стол. Сейчас же, поверх, кинула толстую папку — призрак советской эпохи, дополнив всё измазанной чернилам ручкой — всё тех же времён.
— Вот, это ваши рабочие принадлежности. И знайте, дорогой мой, я плачу очень хорошо! Но и вы, — тычет в меня пальцем, — должны быть асом в своём деле! Ясно вам? — опираясь на кулаки и склонившись ко мне над столом, желчно выплюнула сие слова авторитарная личность Наталья Семёновна. — В прошлом месяце мой подчинённый обошёл четыреста квартир и закрыл три сделки. Слышите? Три! И он получил свои семь процентов. Будьте уверены, получил! — Она незаметно для себя повысила голос. — А с вашими сайтами достичь такого успеха возможно? Нет, ни за что! Да вы и сами это прекрасно знаете. Да, конечно, звонков может быть много. Но за связь придётся отдать больше, чем…
— Извините, извините. Как вы говорите, «обошёл четыреста квартир»?
— Да-а! А вы что думали, листовки? — она фыркнула. — Нет! Этот способ стар как мир! Ходите по домам и смотрите у кого нет пластиковых о;кон. Потом высчитываете номера квартир — и вперёд. Профиль и катало;ги носите с собой как неотъемлемую часть дресс-кода.
— Хм, и это не шутка?
— Вы что, — она круто развернулась, сурово обозначив лицо президента страны, нежно укрытого и находящегося в полной безопасности за стеклом в деревянной рамке, — какие тут могут быть шутки!.. Александр, что-то я вас не пойму. Пару минут назад вы говорили, что продажи это — «во!». То, что вам нужно. А сейчас вы юлите!
— Я могу подумать и сегодня же вам позвонить? У меня явно имеются вопросы, но в настоящий момент я не могу их сформулировать.
— Хорошо, — с устрашающим чувством достоинства, лихо задрав подбородок и положив повелевающий указательный палец на стол, сказала Наталья Семёновна, — я подожду! Но и вы, — она ударила этим самым пальцем по столу, пронизывая меня взглядом, — имейте в виду, хамства я не потерплю! Ясно вам?!
— Я вас услышал.
Я уже было уходил, как вдруг вспомнил, что мониторил их так называемую компанию. В особом порядке проверял учётный номер плательщика (УНП), и кое-что обнаружил.
— Скажите, а почему учётный номер плательщика зарегистрирован на прошлой неделе?
— Ах!.. Ха-ха-ха, — она наигранно рассмеялась, вдумчиво склонив голову в пол. Немного помолчав, Наталья Семёновна пожала плечами и, точно бы сбросив с себя нежеланные мысли, выпрямилась и пронизывающе посмотрела мне прямо в глаза: — Я просто решила больше не работать на дядю.
— Вот как?
— Да! Вы мне не верите, Александр? — истерично взрываясь, она была готова на этом самом месте, до первой крови и окончательного издыхания, отстаивать своё достоинство.
— Ну что вы, что вы. Верю, — безучастно ответил я, понимая, что сюда больше ни ногой.
Наталья Семёновна закинула голову и, поправляя волосы, надменно произнесла:
— Мне хватило ума осознать свою успешную натуру и заняться бизнесом.
— А это здание? — не видя перед собой ничего, один лишь туман, пустоту, стою и куда-то смотрю.
— А что здание? — злобно отреагировала она. — Ничем не хуже прочих! Мы и ремонт сделали. Сейчас оно вполне способно принимать клиентов, а может быть и партнёров, кто знает!.. Мне, кстати, уже звонили на этот счёт, — кичливый тон.
— Клиент хотел прийти?
— Щас, клиент. Инвестор!.. Ну да ладно. Не всё сразу, Александр. Идите, завтра вас ждём.
Я кивнул, угрюмо добавив:
— Прощайте.
Опешив от увиденного, услышанного и всего произошедшего, я, покидая кабинет, взгляд в котором обращал то на Наталью Семёновну, то на её изодранное до поролона кресло, постепенно приходил в себя.
«Интересно, — думал я, — кто более уникален: здание или Наталья Семёновна?»
Я слышал, как Татьяна, неистово крича на весь коридор в микрофон смартфона, что-то нескончаемо переспрашивала и силясь повторяла, заткнув пальцем левое ухо. Но то был не крик, нет! То был «здешний разговор по телефону». А всё дело в том, что у Татьяны был отвратнейший аппарат связи, к тому же поминутно фонивший. Точно специально установленное приложение в потоке сигналов успешно отыскивало посторонний шум и помехи, притягивая их магнитом. Есть подозрение, что и все остальные «рабочие принадлежности», с перемотанными синей изолентой зарядными устройствам, покажут себя не лучше. Похоже на то, что орущие в телефон сотрудники — это уникальность и узнаваемость компании.
Даже не видящими глазами и не слышащими ушами я понял, что производится такая же точно запись на собеседование, что была и у меня.
Я поднял глаза и увидел всю в делах, всю в работе Татьяну, с досадой осознав, что это ещё не конец. Поймав мой блуждающий взгляд, она жестом позвала; к себе и подсунула уже знакомый пожелтевший журнал, в котором напротив своей фамилии я размашисто, в четыре строки, расписался. Не успел я и глазом моргнуть, как журнал был захлопнут и спрятан в перекошенный стол.
Завершив телефонный разговор, Татьяна отложила истерзанный смартфон, в экране которого не разобрать ни строчки, и, обратив на меня взгляд, просияла. Она тут же выпрямила спину, отвела плечи назад, безудержно вопрошая:
— Ну, теперь вы работаете у нас?
— У кого это — у нас?
— У нас с сестрой!.. Ой, простите. У Натальи Семёновны.
— Так это ваша сестра, — я указал на дверь кабинета.
— Сводная, хи-хи.
Вот оно что. Вот почему она так расхваливала этот «исключительно сильный и устойчивый бизнес».
— А что это за журнал? — полюбопытствовал я.
— А-а, пустяки. Это мы каждый месяц отсылаем информацию на биржу труда по кандидатам, что являются к нам на собеседование, а они, в свою очередь, собирают всю необходимую информацию и куда-то видимо передают. А там, видать, я так понимаю, делают заключение: высылать или нет «письма счастья» тунеядцам. За наш с вами счёт живут, дармоеды! — неестественно нахмурилась хохотушка.
Небольшая пауза, глупые улыбки.
— А, во! На днях случилась история, так история. Я и не знала, верите? Значится, позвонили мне из каких-то органов, вроде бы как налоговая инспекция что ли. Чёрт их знает. Позвонили и назвали пару фамилий. Сказали, что, если таковые явятся, незамедлительно сообщить. Ну я и записала, почему б не помочь? А потом… Ну в общем… Короче, тада, в тот день, когда то дело было, меня ведь на работе-то не было. Младший мой, как назло, кашлем пошёл. Пришлось везти дитя в поликлинику. А Наташка… То есть Наталья Семёновна, приняла одного из списка и позвонила туды. Представляете? Позвонила и очень даже быстро, говорит, приехали. Ну а потом увезли его куда-то… Хм, да вот только не помню куды… Да и бог с ним! Вы то что, с нами али не?
— Куда уж мне, Татьяна. Не гожусь я, не приглянулся.
— Как это? Наташка так сказала? Сейчас я, погодите!
Татьяна уверенно вышла из-за стола и ринулась в сторону кабинета. Но я был подле и успел схватить её за руку.
— Да шучу я. Прошу, присядьте. Всё хорошо. Буду думать.
— А шо тут думать? — огибая стол, она возвращалась на своё рабочее место. — У нас на стажировку и талоны на питание отведены, и столовая рядом. Кормят, правда, не так как дома. Но в иные дни стряпают очень даже не плохо, — откровенно уведомили меня в безнравственности повара.
«М-да, попал, так попал. Это что вообще такое? Что это за время? Талоны, блин! Нет, надо выйти на улицу и удостовериться: точно ли сейчас 2018 год? А, впрочем, в Белоруссии этого не понять. Всё одно, что-то здесь не так!»
— Спасибо, Татьяна. Вы приятный человек и… — я изобразил осенившую меня мысль. — Послушайте, а почему бы мне не пригласить вас на свидание?.. Ах, да! Совсем замотался. На этой неделе у меня никак. Занят, дела.
Надув губы, она взгрустнула.
— Так, ну ладно! Поступим следующим образом. В другой раз, когда я приду, мы обо всём условимся. Идёт?
— Идёт! — не почуяв шутки, всерьёз отнеслась к моим словам Татьяна.
— Ну, прощайте.
— До скорого, Александр! — наивность Татьяны осветило лицо, оголив зубы в улыбке, и мне стало запредельно жаль молодую и красивую мамку.
«Да что же это такое? Тут даже шутки мои не проходят. Подлец и негодяй я! Подлец и негодяй!»
Покидая здание, я на минуту замешкался в парадной, высматривая иной выход из этого адова местечка.
— Эй, парень, слышь?
Чёрт, и это ещё не конец! Оборачиваюсь на картавую членораздельную речь.
— Э-это. Ты же тоже на собеседование, не?
Недоумевая, я осмотрел с ног до головы хамовато-субъективное тельце: полная противоположность меня! Если на моих ухоженных ступня;х были надеты итальянские лоферы (от англ. loafer — бездельник), то на его грязью поросших ступнях, с острыми как бритва ногтями, были сланцы классические-резиновые-синие. У меня — приталенные дорогие брюки, у него — широкие, пузырящиеся на коленях штаны с бесконечными подворотами. У меня — заправленная в брюки от итальянского дома моды рубашка и выставленный на показ ремень от Louis Vuitton, а у него — подвальный принт Adidas на выцветшей майке и бог знает, что вместо ремня. Внешняя пропасть между нами была столь велика и вопиюще очевидна, что последние годы мне становилось стыдно находиться на страницах своей незаурядной жизни, жизни, где присутствуют такие вот трёх рублёвые самцы. Ведь и сам я в такой неисключительной компании людей — мишура;, сноб и ничтожество.
До чего же я устал встречать таких вот молодцов и тянуть с ними бремя моих необратимых дней. Что ж, и на этот раз мне не уйти, не спрятаться, не скрыться. Кто знает, быть может уже завтра я в паре с этим стильным ти;пом буду расхаживать по квартирам и продавать эти чертовы окна, сулящие мне семипроцентный банкет.
— Вроде того, — выдавил из себя я ответ.
— Понятно! И как всё прошло?
— Да никак. Извини, мне надо идти.
— Давай, давай, — фыркнули мне в ответ и взглядом обожгли спину.
С каждым новым шагом я утрачивал всё своё настроение. Последней же каплей стал молодой парень, прошмыгнувший через усталую калитку с про;филями и всякой громоздкой штуковиной в руках. Спотыкаясь через шаг, он смотрел на меня поверх таскаемого хлама, неряхой поправляя кепи.
— Бросай ты это дело, парень. Займись-ка лучше чем-нибудь поприличнее. Поверь, здесь денег тебе не видать.
Он понимающе кивнул и, не сбавляя шаг, исчез за моей спиной.
Денег на общественный транспорт у меня не было. Городишко не большой, всего-то сто одиннадцать тысяч население, и нет тут привилегии разъезжать безбилетником. На первой же остановке габаритный кондуктор женщина поймает, да ещё и на весь транспорт вовсеувидение в худшем свете выставит. Нет уж, пойду-ка я лучше пешком!
Хм, гремит, усиливается ветер, зловеще стягиваются тучи. Да, это самое то, — то, что нужно! Эй, вы там! Вы меня слышите? Подайте-ка сюда дождь, его здесь так не хватает. Уж лучше небо разразится за меня рыданием, чем я по-новому рискну расплакаться высохшими слезами.
Первые капли боязливо застучали по крышам и с каждой новой минутой становились всё смелее и всё безжалостнее. Ну вот, другое дело. Что ж, задержусь-ка я ещё часок-другой на этой остановке без мыслей в голове, без идей в кармане. © 2018 @sandrinstark