1.
Эдик присел на корточки и принялся завязывать шнурки у кроссовок. Под ногами было полно зеленых иголок: их много нападало с высоких сосен, что возвышались кругом. Солнце, прокрадываясь сквозь ветви, слегка касалось его шеи, но Эдику было приятно. В лесу стояла прохлада, и то и дело появлявшееся солнышко было как раз кстати. Наконец, он поднялся и поправил рюкзак у себя за спиной. Посмотрел на часы. Было ровно половина одиннадцатого. Если он пойдет дальше, не снижая привычного темпа, то выйдет по тропе к дороге примерно к двум часам пополудни. А оттуда до дома и рукой подать. У него еще оставался пирог, который испекла его мама, но есть он пока не хотел. А вот от газировки бы уж точно не отказался. Достав из рюкзака бутылку «Колы», он отпил приличный глоток. Внутри сразу же разлилась приятная прохлада. Это его слегка взбодрило. Вот теперь можно идти, а главное, никуда не спешить, ведь после обеда он все равно будет уже дома. Эдик просто обожал пешие прогулки по лесу, особенно в одиночку, когда появлялась возможность отдохнуть от всех и просто полюбоваться природой. В такие минуты Эдик не просто гулял, а получал настоящее удовольствие.
2.
До начала школьных занятий (Эдик перешел в седьмой класс) оставалось не более двух недель, и у него еще было время, чтобы как следует отдохнуть и развеяться. У него вообще-то было несколько друзей из мальчиков: Дима и Роман, но сейчас он не захотел их беспокоить. К Диме недавно приехала сестра с племянником, а Роман пару дней назад неосторожно упал с мотоцикла и сильно вывихнул ногу. Он не сказал им ни слова о том, что собирается пойти в лес. А, кроме того, Эдик уже бывал не раз в этих местах и проходил через весь этот зеленый массив, так что все ему здесь было знакомо. Так зачем же кому-то докладывать о своих планах? Еще не ровен час упрекнут, или завидовать станут. Пусть знает только мама, этого было вполне достаточно. Отцу было не до него: уже около недели он пил и практически не появлялся дома.
Эдик достал из кармана мобильник и посмотрел на список имен в телефонном справочнике. Дима, Роман, мама, Лиза.
Да, именно Лиза. Светловолосая высокая девочка, которой в начале этого года исполнилось тринадцать. Эдик не мог еще назвать ее своей настоящей подругой. Училась Лиза в соседнем классе, и разговаривали они всего лишь пару раз в коридоре. Но он тогда спросил у нее номер, так, на всякий случай, и Лиза не отказала. И вот теперь у него в списке был ее телефон. Сейчас он смотрел на ее имя, водя пальцем по буквам и чувствуя при этом нарастающую в сердце щемящую тоску. Ему пока было совершенно незнакомо это новое чувство, он не знал, что с ним делать. Если бы его спросили об этом, он бы сказал, что ему просто нравится ее имя. И ничего больше.
С того дня Эдик ни разу ей не позвонил, его то и дело что-то удерживало и отвлекало. И вот сейчас, идя по тропе, окруженной со всех сторон деревьями, он хотел вновь и вновь нажать кнопку вызова. Он так и сделал, в конце концов, но тут же отключил телефон и убрал его подальше в рюкзак. Сердце его бешено колотилось и мысли путались совершенно. О чем он скажет ей, если позвонит? Да и позвонит ли теперь вообще? Да и не трус ли он после всего этого? Плевать он хотел на труса, который действительно всегда прятался в его сердце. Он, конечно же, позвонит когда-нибудь, вот только пока сейчас еще не время. Эдик чувствовал это.
3.
Временами он поднимал голову вверх и видел кусочки голубого неба, в которые упирались верхушки высоких сосен. Там гулял легкий ветерок, раскачивая и вовсю шевеля ветви. А рядом в кустарнике прыгали, чирикая, какие-то маленькие птички. Они сразу же улетали, стоило Эдику приблизиться к ним. А один раз, заметив движение на одной из сосен, он остановился. По стволу и ветвям прыгали три рыжие белки. Две крупных и одна маленькая. Белки тоже почуяли Эдика и тут же замерли, слившись с рыжевато-коричневой поверхностью ствола. Теперь их можно было вполне принять за наросты на дереве, не больше. Так превосходно они умели маскироваться. Но вот самой маленькой из них надоело сидеть неподвижно, и она, пробежав по стволу вверх, уселась на ветку. В своих лапках она держала сосновую шишку. Эдик улыбнулся: ему нравилось наблюдать за ними. Но тут вдруг белка повернулась и шишка вылетела у нее из лап. Мальчик не успел даже моргнуть, а шишка уже ударила его прямо в лоб. Он приложил руку к ушибленному месту и посмотрел на белок. Проказницы все так же сидели, а самая маленькая из них вновь замерла. Внезапно он рассердился на них, поднял с земли шишку и швырнул ее прямо в белок. Но их уже не было на месте, так что шишка ударилась о пустой ствол. И вот в тот же миг вдруг поднялся неизвестно откуда взявшийся ветер и сорвал кепку с головы Эдика. Он не смог ее удержать, и кепку тут же унесло куда-то в заросли кустарника.
- Не надо было смотреть на этих чертовых белок, - удрученно прошептал мальчик. – Теперь вот лезь в кусты.
Кепку нашел он не сразу, а когда выбрался на тропу, вид у него было донельзя расстроенный. Руки и лицо его были ободраны ветками, с волос свисала паутина. Эдик вдруг разом стал каким-то угрюмым, на себя не похожим. Он закусил губу и направился дальше по тропе. Прерывать свое путешествие из-за каких-то там белок и ветра он уж точно не собирался.
А ветер не утихал. Даже напротив, он становился только сильнее. Эдик шел, склоняясь под его порывами, защищая лицо от летевших прямо в него веток и листьев. Некоторые ветки задевали его, больно царапая кожу.
- Да что же такого я сделал? – рассуждал он сам с собой. - Ну, бросил бутылку в кусты, разве мало их тут валяется? Да еще запустил шишкой по белкам. Но это ведь они первые начали!
Вдруг его снова ударила шишка, на этот раз в шею. Вторая, третья. Эдик поднял голову и увидел, что со всех сторон, с каждой сосны, на него летят грозные шишки. Закрыв голову руками, он закричал и побежал вперед, не смтря на усиливающийся ветер.
4.
Небо быстро затягивали лиловые тучи, становилось темнее. Где-то в отдалении уже вовсю сверкали молнии: гроза приближалась.
Эдик бежал и бежал до тех пор, пока не задохнулся. Совсем обессиливший, он повалился на землю. Лежа ничком он дышал словно какой-то загнанный зверек. Его футболка уже насквозь промокла от пота, и ветер, до этого такой сухой и теплый, показался вдруг ему просто ледяным. Но другой одежды у него не было. Правда, рюкзак прикрывал его спину. Кепку свою он где-то все-таки потерял. Тут вдалеке снова прогрохотал гром. Яркая вспышка молнии разом осветила ставшее черным небо. Эдик вздрогнул и тут же стал тревожно озираться вокруг. Он лежал на тропе, в том самом месте, где она заканчивалась, пересекаясь с большой дорогой. Да только вот никакой дороги и не было. Тропа внезапно обрывалась, а дальше была поляна, поросшая высокой травой. И только лес, сплошной черный лес окружал ее со всех сторон.
Эдик был совершенно уверен, что это тоже самое место, ведь он уже бывал здесь и раньше на своих долгих лесных прогулках. Но где же дорога? Где та дорога, что привела бы его к дому спустя каких-то пятнадцать минут, как только бы он ступил на нее? А может быть он просто шел, а точнее, бежал, не по той тропе? Это было исключено. Тропу он знал: такая широкая и протоптанная тропа была здесь только одна. Она шла, извиваясь, по лесу и совершенно не пересекалась с другими тропками.
Эдик поднялся. Ветер вовсю трепал его волосы. Стало заметно холоднее. Гром раздался чуть ближе.
- Все пошло не так, - проговорил мальчик, обращаясь к самому себе. – С того момента. Как я повстречал этих белок, все пошло не так. И сейчас продолжается. Ведь здесь же должна быть дорога! – прокричал он в ночную тьму. Эхо разнеслось по округе, переливаясь множеством голосов. Эдику вдруг показалось, что он услышал какой-то хохот. Обжигающий пот потек по его спине, сердце запрыгало от страха.
- Нужно идти, - прошептал он. – Дорога большая, она должна быть где-то здесь, я в этом уверен. – и с этими словами Эдик, поправив на спине рюкзак, шагнул на поляну.
5.
Судя по времени, он не только уже должен был выйти к дороге, но и вернуться домой. Когда Эдик оказался на поляне, то увидел сквозь бурю и мрак уходящую вправо просеку. Ветер подгонял его и он двинулся по высокой траве. В этот самый момент пошел дождь. Крупные ледяные капли больно били по щекам и затылку. Эдик как мог прикрывался от дождя, и все так же спешил, спотыкаясь и падая, словно беглец, за которым гналась бесчисленная ревущая свора. И правда, гроза надвигалась следом, неумолимо настигая его. Яркие вспышки молний высвечивали лес у него за спиной, а гром, казалось, хотел просто поразить мальчика или же разорвать его барабанные перепонки. Первые слезы сквозь капли дождя проступили у него на лице, он начал снова задыхаться от бега и усталости.
И вдруг в это самое мгновение зазвонил его телефон. Трясущимися руками он достал мобильник из рюкзака, продолжая идти. Холодные капли падали на светящийся зеленым экран. Звонила его мама.
- Сынок, что с тобой? Где ты? Почему ты не возвращаешься домой? Уже так поздно! У тебя что-то случилось? – выпалила Надежда Сергеевна одним духом, без пауз.
- Мама! – прокричал Эдик. – Я заблудился в лесу! Ты слышишь меня? Я заблудился! Сошел с тропы, а дороги нет. Ты меня слышишь?
- Что с тобой? Я ничего не понимаю! – треск помех. – Не слышу тебя… Скажи громче..
- Мама, мама! Я заблудился! – еще сильнее прокричал Эдик.
- Сынок, что случилось? Я ничего не понимаю! – и снова этот жуткий треск помех.
В это мгновение прямо над головой Эдика раздался оглушительный грохот грома. Ему показалось, что небо как будто бы раскололось над его головой. На пару секунд в лесу вдруг стало светло как днем. Но этого Эдику вполне хватило, чтобы увидеть: слева от просеки была еще одна поляна, поменьше первой. Так вот на этой поляне что-то было, какое-то строение, небольшое, вроде низенького такого домика. Когда же все снова погрузилось во мрак, телефон отключился. Мама больше его не слышала, как бы сильно он ни кричал. Да и слышала ли вообще? Эдик посмотрел на экран: уровень радиосигнала сотовой связи упал на самое низкое значение. Да и заряд, судя по всему, совсем скоро сядет. Мальчик убрал телефон в рюкзак и свернул с просеки на только что обретенную новую поляну. Дождь полил еще сильнее, чем прежде. Эдику просто уже ничего не оставалось, кроме как воспользоваться этим незнакомым темным строением в качестве укрытия. Что бы это ни было, но там имелась крыша, а значит, и какая-то надежда на спасение.
6.
Эдик приближался к странному дому, и вдруг услышал сквозь шум дождя и раскаты грома, низкое и протяжное гудение. Оно мигом напомнило ему о трансформаторе переменного тока. Но так ведь мог гудеть и пчелиный улей, если, конечно, пчелы в нем настолько огромны, что страшно и представить. Гудение доносилось не с темного неба, поминутно озаряемого вспышками молний, это было понятно, и не откуда-нибудь, а именно из того места, куда он шел, - из того странного темного дома, более всего похожего на покосившийся от времени и непогоды сарай.
Ледяные пальцы страха сжали в свой безжалостный кулак его юное сердце. Ноги его разом ослабли и начали дрожать. Но Эдик понимал, что ему ничего другого не остается, ему просто нужно войти туда, чтобы выжить.
Он стоял у самых дверей, все еще продолжая мокнуть под яростным ливнем. Гудение стало сильнее: казалось, что так дышит сам дом. Теперь, пусть и в темноте, Эдик сумел рассмотреть его внимательнее.
Это был обветшалый сруб, сложенный из тонких бревен, давно уже почерневших и растрескавшихся от дождя, ветра и солнца. Передняя стена была не более трех метров длины. Ветхая дверь была сколочена из досок, покосившаяся крыша, казалось, вот-вот рухнет. А кроме того, в доме не было и ни одного даже самого захудалого окошка. Дрожащей рукой Эдик потянулся к двери, толкнул ее и вошел внутрь. Снова прогремел гром, и при яркой вспышке глазам Эдика предстало убогое и жуткое убранство дикого лесного жилища.
В самом центре этого помещения стоял довольно большой пень, весь в отметинах и рубцах, словно от топора. Весь пень сверху донизу был залит чем-то темным, наподобие чернил. Эти «чернила» покрывали и деревянный пол вокруг него. Взгляд Эдик скользнул чуть левее, и он вдруг увидел тесак, прислоненный к стене. Затем он посмотрел направо и его зубы принялись разом стучать, сердце мгновенно провалилось куда-то вглубь живота, а глаза от ужаса готовы были вот-вот выпрыгнуть из своих орбит. У стены в дальнем углу лежала груда странных белых камней, больших и почти что круглых. Но нет, это были не камни, совсем не камни, а самые настоящие черепа. И они словно бы смотрели на мальчика своими черными глазницами. Внезапно он уловил какое-то движение внутри черепов. Там что-то вдруг зашевелилось и оттуда стали выползать огромные пауки.
Эдик заорал и тут же повернулся к двери, намереваясь убежать из этого поганого дома. Но входная дверь каким-то неведомым образом вдруг оказалась закрыта, хотя с виду на ней не было ни замка, ни запора. Как только он не тряс ее и не колотил по ней кулаками! Ничего не помогало. Хлипкая с виду дверь держалась крепко. Или ее что-то удерживало, что само по себе казалось просто невероятным.
В конце концов, Эдик опустил уставшие руки и обернулся, касаясь спиной двери. Пауки исчезли, - скорее всего попрятались где-нибудь в темноте. Да разве можно что-нибудь разглядеть в этой кромешной тьме? Лишь только черепа по-прежнему белели в углу, словно бы насмехаясь над путником, имевшим несчастье попасть сюда.
7.
Гудение нарастало. Временами оно прерывалось и после небольшой паузы возобновлялось вновь. И все больше и больше оно напоминало Эдику не гудение трансформатора или пчел, а дыхание какого-то огромного, страшного существа. Существа, которое ожидало, чтобы его, наконец, обнаружили.
Откуда же исходит этот звук? Эдику показалось, что прямо из самой стены, что находилась прямо за пнем. Должно быть, там была еще одна дверь. Только вот что или кто за ней прячется? Больше всего на свете мальчик не хотел этого знать. Он попытался было снова толкать дверь, но все было безуспешно. Ледяной пот стекал по его вискам, капал с носа. Ему становилось все холоднее и холоднее. Минуты проходили одна за другой. И вот когда, в конце концов, его терпение закончилось, он решился.
Подошел к стене и взял в руки тяжелый тесак. За стенами дома вовсю бушевал ливень, гроза не прекращалась ни на минуту. Эдик облизнул пересохшие губы, глубоко вдохнул и дотронулся рукой до стены. Да, тут действительно была дверь. Такая же хлипкая, как и снаружи, но с большой ручкой. Поверни ее и заходи, милости просим. Череп свой не забыли? Ну, тогда все в порядке.
Эдик приложил ухо к покрытым влажным мхом доскам, осторожно прислушался. Что-то гудело явно прямо за дверью. Совсем близко. Одной рукой мальчик сжал покрепче тесак, а другой повернул ручку и слегка надавил на дверь. Та довольно легко поддалась и внезапно распахнулась с протяжным скрипом.
8.
Эдик стоял на пороге и смотрел внутрь комнаты. Казалось, еще мгновение и он просто проглотит собственный язык. Внезапно что-то теплое потекло у него вниз по ногам. В комнате было темно, но Эдик успел разглядеть достаточно. Прямо перед ним на полу сидело некое существо. Его можно было принять за крупного бобра, но это был отнюдь не бобр. Черная шерсть покрывала это бесформенное тело, у которого не было ни шеи, ни глаз. Одна лишь раскрытая пасть, из которой и выходило то самое невообразимое гудение с хлюпаньем. Страшное зловоние убило здесь весь воздух. Смрад стоял поистине невероятный. Эдик почувствовал, что у него начали подкашиваться от ужаса ноги, а рот наполняется горькой слюной. Ослабевшие пальцы его разжались, и тесак с громким стуком упал на пол, задев краем тяжелого обуха левую кроссовку. Но мальчик не почувствовал боли, он и без того уже начал терять сознание.
Гудение вдруг разом прекратилось. Стало очень тихо, и только дождь бил по трухлявой крыше строения, мелкими каплями просачиваясь внутрь. Странное существо замерло, даже перестало дышать. Оно заметило Эдика. Спустя мгновение он упал, спиной назад, ударившись головой об пол. Эдик ничего не видел и не слышал, он был уже далеко.
9.
До него доносились отдельные звуки, яркими вспышками отзывавшиеся в больном мозгу: шелест листвы, капли дождя, стучавшие по крыше, затихающий шум ветра. Все это сливалось и перемешивалось, исчезало и появлялось вновь. Иногда ему казалось, что он слышит и другие звуки: шорох, непонятное чавканье, гудение, словно он попал в огромный пчелиный улей или же находится внутри трансформатора переменного тока. Временами он чувствовал и запах: тяжелый, давящий. И когда он дышал им, то был убежден, что тонет в болоте и зловонная жижа засасывает его все глубже и глубже. Присутствие какого-то существа, неведомого разума было ему особенно ощутимо. Оно находилось практически все время с ним рядом и даже дотрагивалось до него чем-то морщинистым и жестким. В такие минуты Эдик ни за что бы не хотел открыть глаза, хотя мог бы проделать это без особых проблем: он боялся того, что мог увидеть и всей душой не хотел этого.
Но все это не могло продолжаться вечно: игра в прятки должна была вот-вот закончиться. Наконец, Эдик решился и раскрыл сомкнутые веки. Он лежал, по всей видимости, на том же месте, где и упал. Его головы касался теплый луч света, невольно принесший ему облегчение. Мальчик осмотрелся: он был совсем один в этом жутком доме, входная дверь была распахнута настежь, куда собственно и заглядывало утреннее солнце. Он тут же попробовал пошевелиться и встать. Все его конечности словно одеревенели, он практически ничего не чувствовал. Только вот голова довольно сильно болела и кружилась. Эдик поднес к лицу левую кисть и ужаснулся: она вся была алой, а на тыльной ее стороне виднелись довольно яркие отметины – точки от укусов. Кто-то его укусил и, кажется, это произошло не так уж давно. Яд только еще начал расходиться по его телу. Он это чувствовал. Левая рука двигалась все хуже с каждым мгновением. Эдик уже не мог пошевелить пальцами и, спустя минуту, его кисть упала безвольно как плеть. А что же будет с ним, когда яд доберется до каждой его конечности, до сердца? Казалось, что уже и не яд, а смертельный ужас парализует его. У него уже просто не было времени. Ничего не оставалось, кроме как одного – бежать.
Эдик повернулся и выбежал наружу. Солнечный свет окатил его золотым потоком. Как же он был рад этому! Так бы и постоял и погрелся под ласковыми лучами. Но Эдик не останавливался. Перебежав через поляну, он побежал к просеке. И тут вдруг увидел, что никакой просеки собственно и нет. Тут же рванул в другую сторону: тоже самое. Просеки не было, один лишь сплошной лес, а внизу – густой подлесок с кустарником.
Эдик остановился. Его ноги очень быстро теряли чувствительность. Казалось, что он уже не стоит, а парит в воздухе. Где же просека? Она же была здесь вчера! Не могла же она просто взять и исчезнуть!
Мальчик продолжал осматриваться кругом, но по-прежнему не видел ни малейшего намека на вырубку. Тут что-то послышалось сзади, какой-то шорох донесся со стороны дома. Эдик оглянулся. В доме явно кто-то ходил, кого-то выискивая. Раздалось такое знакомое гудение, заставившее сердце Эдика перевернуться в груди несколько раз. Оно приближалось, вот еще ближе, еще мгновение и он увидит это в открытой двери.
Эдик закричал и побежал в лес, прямо на ощетинившийся колючками и шипами кустарник. Ворвался, не разбирая дороги, в это темное царство зелени, подобно безумному вихрю. Обдирая в кровь лицо и руки, несся он вперед, проламываясь через кусты, перепрыгивая через пни и стволы упавших деревьев, оскальзываясь и поминутно чувствуя, что его ноги вот-вот сейчас откажут, уже отказывают, и он упадет.
Какое-то время Эдик еще боролся с собой, а может быть с ядом, гуляющим в нем, а потом вдруг его колени разом подогнулись и он рухнул в траву. Воздух обжигал легкие, сердце бешено колотилось, голова практически не соображала, но правая рука по-прежнему действовала. Кое-как Эдик сумел сбросить рюкзак со спины и начал расстегивать молнию, которую тут же заело. В отдалении послышался шум: что-то проламывалось через кусты. Он попробовал дернуть еще раз, но сумка не открывалась. Нечто стремительно приближалось к нему. Гудение нарастало. Еще мгновение и оно окончательно поглотит его, закроет черной пастью синее небо, навсегда лишит воздуха, самой жизни..
10.
Эдик сорвал молнию, сломав замочек, но зато сумка была открыта. Он сунул туда уже начавшую неметь правую руку и достал оттуда то, что хотел – свой мобильный. Нечто было уже совсем рядом, вон за теми кустами. Листья, ветви, куски земли летели в разные стороны, словно отбрасываемые неведомой силой. Что-то черное замелькало меж листьев, преодолевая последнюю преграду, стремясь настигнуть беспомощную жертву.
Пальцы Эдика дрожали, голова почти не работала, поэтому кнопки он нажимал лихорадочно быстро и совсем вслепую. Он даже не знал, чей именно номер он первым нашел в списке телефонов, потом он просто нажал «ОК» и в это самое мгновение что-то тяжелое ударило его по голове. Мобильник отлетел в сторону, затерявшись в кустах. Мальчик почувствовал еще пару сильных ударов, а уже потом отключился.
Чудовище сползло с тела мальчика, а затем прошлепало к светящейся и говорящей штуковине, что была видна сквозь листву.
- Алло! Алло! Кто говорит? Это ты, Эдик? Почему ты молчишь? Ало! – раздавался из мобильника голос девочки.
Вы, наверное, догадались уже, что это была именно Лиза. Она очень удивилась, когда вдруг увидела, что ей звонят с незнакомого номера. Но поскольку совсем недавно она дала свой номер Эдику, то и решила, что звонил именно он. Свой номер он ей тогда не оставил. Так что Лиза угадала: звонил телефон Эдика. Да только вот сам Эдик лежал в пяти шагах от него, и кровь заливала его лицо и голову. Чудовище раздвинуло в стороны кусты и опустило черную мохнатую лапу на светящийся экран. Раздался треск, голос девочки, продолжавшей говорить в телефон, разом пропал. Осталась одна тишина. Лишь низкое гудение нарушало ее и портило спокойствие девственного леса.
11.
Больничная палата. Мягкие, светлые тона стен отражали яркий свет солнца. Потолок лучился божественной белизной. Воздух был чист и свеж. В открытое окно залетал теплый августовский ветер.
- Наверное, я уже в раю, - подумал Эдик, когда впервые открыл глаза. – А как же иначе, если я ничего не чувствую. Я стал таким легким, что, наверное, смог бы оторваться от земли и полететь вверх как воздушный шарик. Но почему же я не могу пошевелиться? Если так, то это какой-то другой рай, да и ангелы здесь другие. Все в белых халатах и колпаках, вот только вот без крыльев. И потом один из ангелов с женским лицом уже несколько раз подходил и что-то колол в руку. Это было совсем не больно, нет, но я увидел что-то красное. Да, это была моя кровь, я вспомнил. Но зачем ангелам моя кровь? Вероятно, они совсем не те, за кого себя выдают. И это злобные ангелы, и они просто пьют мою кровь!
Так думал он и в тот момент, когда вдруг послышались чьи-то шаги, открылась дверь и в палату, где лежал Эдик, вошли две женщины: одна – средних лет, другая – молоденькая. В руках молоденькой были цветы, красные. Эдик хотел было отвернуться, но не смог: что-то его довольно крепко удерживало, даже голову он был повернуть не в силах.
Женщина, та, что была постарше, взяла стул и села рядом с его кроватью. Внезапно ее глаза затуманились и она заплакала. Эдик не понимал, кто эта женщина, зачем она пришла сюда и почему сейчас плачет. Это совсем не было похоже на рай, где все, как об этом принято думать, в розовом цвете и отовсюду слышен жизнерадостный смех. Это совсем не рай. А потом, словно бы заодно с этой женщиной, заплакала и молодая. Она была в темном платке, из-под которого выбивались светлые волосы. Накрашенные ресницы размазались, по бледным щекам потекла черная тушь. Цветы она положила прямо на стол, взяла второй стул и села.
- Наконец-то ты очнулся, сынок, - говорила женщина сквозь слезы. – А я так боялась, что ты не вернешься уже никогда.. Но теперь все уже позади, я это знаю! Слава Богу! Главное, что ты живой, живой! Но обещай мне, что больше никогда не пойдешь один в этот лес. Обещаешь?
Эдик тупо смотрел на женщину. Про какой еще лес она говорит? Разве он недавно ходил куда-то один? Он совершенно ничего не понимал.
- Ты меня слышишь, сынок? Слышишь? – женщина прижала руки ко рту.
Эдик не знал, что и сказать, поэтому только слегка кивнул головой. Женщина, увидев это, облегченно вздохнула и улыбнулась.
- Я пойду, Эдик, - сказала она. – Спрошу у доктора, что можно принести тебе покушать. С тобой пока здесь посидит Лиза. Пожалуйста, отдыхай, - и женщина, дотронувшись до его руки, вышла.
12.
Лиза сидела и молча смотрела на него. Время от времени она смахивала слезы платком, но они снова и снова бежали из ее голубых глаз.
- Почему ты плачешь? – спросил у не Эдик. Голос его был до неузнаваемости хриплым и низким. Но это был его голос.
- Да так, - проговорила Лиза. – От радости.
А разве плачут от радости? – подумал Эдик, а вслух сказал:
- Я не помню тебя. Кто ты и что здесь делаешь?
Лиза еще раз смахнула с глаз слезы и удивленно на него посмотрела.
- Я Лиза, из соседнего класса, - просто сказала она. – Не так давно мы как-то разговорились с тобой на перемене и ты даже попросил у меня номер моего мобильного.
- Я не помню этого, - ответил Эдик. Ничего не поделаешь, он действительно сейчас не мог ничего вспомнить.
- А что случилось с тобой, ты знаешь? – весьма осторожно спросила у него Лиза.
- Нет, - Эдик покачал головой. – Расскажи лучше ты, может быть я что-нибудь и вспомню. А то все как будто в тумане.
- Хорошо, - Лиза стерла последние слезы и уселась как могла поудобнее. – Я расскажу тебе все, что с тобой случилось.
Она помолчала пару мгновений, а потом начала, скрестив на коленях руки.
13.
Было около одиннадцати часов дня, когда зазвонил мой мобильный. Я в это время читала, а тут словно бы сразу сорвалась с места. Почему-то я решила, что это именно ты мне звонишь. Но ты ничего не говорил, я лишь услышала какое-то очень странное гудение, а потом мне словно бы ударили по уху.
Что-то случилось, - так я сказала себе и тут же побежала искать твой дом. Мне это совсем не трудно было сделать: адрес я спросила у себя в школе. Но когда я пришла к тебе домой, то встретила твою маму. Она мне сказала, что ты вчера ушел один в лес и до сих пор еще не вернулся. Я настояла, чтобы твоя мама немедленно обратилась в полицию. Тогда она заплакала и стала собираться.
Мы просидели довольно долгое время в коридоре полицейского участка, прежде чем нас в конце концов приняли. А потом мы рассказывали то, что знали. Люди из полиции взяли мой мобильный и переписали себе номер поступившего мне звонка. – Я уверена, что это был именно он, - убеждала я их. Потом мы снова сидели в коридоре, где-то около часа, а затем к нам вышел какой-то полицейский и сказал твоей маме, что они нашли тот самый квадрат, из которого поступил тот звонок. Этот квадрат находился в самой гуще лесного массива. Не так-то просто было его отыскать. В самом скором времени будет собрана поисково-спасательная группа и подготовлен вертолет. Нам с твоей мамой разрешили лететь вместе со всеми.
- Скажи, - перебил ее Эдик. – А зачем ты полетела искать меня?
- Я решила, что ты в беде. И хотела хоть чем-то помочь. Быть рядом, - Лиза опустила глаза. – А что, не надо было этого делать? – проговорила она чуть тише обычного.
- Да нет, все отлично. Только не понимаю, зачем было искать меня и как будто от чего-то спасать. Ну, ладно. И что дальше? Вы полетели..
- Мы полетели, - продолжала Лиза. – И еще очень долго искали этот квадрат. Внизу были сосны, ели и сверху ничего не было видно. Наконец, мы стали спускаться. Вертолет приземлился на лесной поляне. Мы сразу же заметили какую-то хижину и устремились туда.
- Хижину? – пробормотал Эдик и наморщил вдруг лоб. Что-то неожиданно вспыхнуло у него в голове, какой-то образ, картинка: трухлявый дом, к которому он идет под страшным ночным ливнем. – Говори, говори дальше! – начал торопить ее Эдик. – Кажется, я начинаю что-то припоминать.
- Когда мы вошли туда, то ничего там не обнаружили.
- Совсем ничего?
- Совсем. Там было совершено пусто, грязно и очень сильно воняло. Мы просто не могли там находиться и тут же вышли на свежий воздух. – Лиза посмотрела ему прямо в глаза. – Ты еще что-нибудь вспомнил?
- Нет, только дом.
- Но ты ведь был там? В этом странном доме?
- Не знаю. Вполне возможно. Но это ни о чем мне не говорит.
- А потом мы увидели примятую траву и следы, - Лиза внезапно осеклась и прикусила нижнюю губу.
- А что не так было с теми следами?
- Они были очень странные, эти следы, - прошептала девочка, словно боясь, что их кто-то может внезапно услышать. – Что-то воде раздвоенного копыта и перепончатой лапы. Все вместе.
- Вы, наверное, решили, что это мои следы?
- Не смейся. Здесь нет на самом деле ничего смешного, - Лиза строго посмотрела ему в глаза. – Напротив, нам было очень страшно и жутко. Мы все одновременно чувствовали какой-то ужас. По крайней мере, я.
- И что было дальше?
- Мы пошли по этим самым следам. Они вели прямо в гущу леса, и нам пришлось проламываться через кусты.
Вновь картинка в его мозгу: он бежит, обдирая лицо и руки. Его кто-то преследует, гонится за ним следом. Вот только кто?
- Продолжай, - тихо сказал Эдик.
- Мы шли и шли через лес, а потом вдруг увидели тебя, Эдик. Ты лежал прямо возле большой сосны и у тебя, у тебя.. – Лиза не смогла сдержаться и снова заплакала.
- Что было со мной? Пожалуйста, продолжай.
- У тебя все лицо было в крови, а ноги и руки просто раздуло. Врач из поисковой группы сказал, что это укусы.
- И кто же так меня покусал?
- Они ничего не знают наверняка. Ввели тебе какую-то сыворотку и все. И она, кажется, тебе помогла, ведь ты пришел в себя.
- Отлично. Я очень рад этому. Честно.
- Ты опять смеешься.
- Да нет, не смеюсь. Слушай, а вы там ничего больше не видели подозрительного? - спросил Эдик. Память ему определенно отказывала . он помнил, что действительно бежал через лес, но что было потом – он просто не знал. Там была одна сплошная пустота, черный провал.
Лиза смотрела в пол и, кажется, не хотела больше ничего говорить.
- Ты что-то такое видела, - сказал утвердительно Эдик. – Я это по глазам твоим вижу. Почему ты не хочешь сказать? Что в этом такого особенного?
- Ладно, - проговорила Лиза. – Мне очень неприятно и страшно об этом говорить, но раз ты так настаиваешь, то я, конечно же, скажу. После того, как тебя погрузили в спасательный вертолет, в кустах раздался шорох и все мы увидели что-то черное, прячущееся меж листьев. Оно было небольшим, но очень широким. Я не знаю, что это могло быть такое, и не могу сравнить ни с одним животным, какое знаю. Один из полицейских, державший в руках винтовку, прицелился и выстрелил. Мне показалось, что он попал в цель. Но когда он сходил к тем кустам и вернулся, в его глазах стоял страх и беспомощность. Таинственный зверь исчез.
- Я очень рад, - пробормотал Эдик, уставившись в потолок. – Скажи, а эта женщина, что была здесь, она ведь моя мама?
- Да, это твоя мама.
- Я так и подумал, хотя вначале мне показалось, что вижу ее впервые, как и тебя.
Лиза улыбнулась и дотронулась до его руки.
- Я так рада, что ты выжил, - сказала она. – Но тебе нужно еще какое-то время полежать здесь в больнице. Раны не слишком серьезные, но они есть. И все будет в порядке, вот увидишь.
- А я и не сомневаюсь, - и Эдик улыбнулся в ответ.