1
Около тридцати минут медсестры отделения реанимации и интенсивной терапии стояли возле кабинета заведующей и пытались понять, что происходит за чуть приоткрытой дверью. Странная беседа, периодически выходящая за рамки спокойного тона, вызывала крайнее любопытство у некоторой части коллектива. Но как ни старались навострить свои уши-локаторы сплетницы в белых халатах, ничего толком разобрать из сказанного не могли, хотя прилагали для этого (пусть на первый взгляд и незаметно) максимум усилий.
– Какого черта вы здесь лясы точите?! Работы нет?! – накинулась на подчиненных направляющаяся в ординаторскую старшая медсестра Валентина Петровна, виляя своими достаточно полными бедрами. Подойдя к девушкам ближе, она повторила вопрос немного спокойнее, но так и не услышав вразумительного ответа, тоже прислушалась к звукам, доносившимся из кабинета. – Что там происходит? – спустя минуту поинтересовалась она у своей негласной агентуры.
– Собачатся, по-моему, – шепотом ответила одна из сестер. – Или спорят… Или что-то бурно обсуждают…
– Или то, или другое, или десятое, – тихим, но строгим голосом сказала Валентина Петровна. – Идите работать! Вы слышали, что я сказала?! Бегом отсюда!
Но стоило лишь девицам выйти из поля зрения начальницы, как «опытный разведчик» с двадцатилетним стажем службы занялся расшифровкой обрывков еле улавливаемых фраз, периодически разбавляемых четкими и экспрессивными выражениями.
– Да ты просто ненормальная! – достаточно громко сказанные слова насквозь пробили стену и разлетелись по коридору в разные стороны. Узнав голос своей непосредственной шефини, старшая медсестра практически слилась с дверью правой стороной лица.
– Светуля, не кричи, – успокаивал незнакомый голос. – Тебя слышно на всю больницу.
– Ты сама хоть понимаешь, на что толкаешь меня?! – продолжала негодовать Светлана Андреевна. – Думаю, нет! И не нужно так смотреть, этим ты меня не проймешь!
– Света, я обещаю… На твоем месте… Ненадолго… Было бы полнейшим свинством… Даже если…
Незнакомый голос звучал настолько тихо и невнятно, что Валентина Петровна окончательно потеряла веру в то, что сможет сложить фрагменты услышанных фраз в единый пазл.
– Кто же еще тебе скажет правду в глаза, если не подруга? – Светлана Андреевна тяжело вздохнула и, немного помолчав, добавила: – Пойми меня правильно. Когда я говорю, что тебе нужно лечиться, то не ставлю своей целью тебя оскорбить, а лишь озвучиваю свое предположение, основанное исключительно на кое-каких знаниях в области психиатрии. Ты, безусловно, нуждаешься в помощи специалиста.
– Ну не драматизируй так, Света! – голос вдруг стал более разборчив.
«Наверное, закрыли окно», – подумала старшая медсестра.
– Я ведь не часто тебя о чем-то прошу, – продолжала незнакомка. – Но сейчас мне позарез нужна твоя помощь, в первую очередь как лучшей подруги, а не как врача.
– Да неужели?! – Светлана язвительно засмеялась. – Марина, ты приходишь ко мне и просишь, чтобы я, как заведующая отделением, нарушив закон и должностную инструкцию, переступила через свои принципы, плюнула на медицинскую этику…
– Тебе же это совсем несложно! – перебила Марина. – Я полежу у тебя всего-навсего несколько дней! – Потом умоляюще сложила руки: – Ну пожалуйста!
– И другого способа помочь тебе наладить личную жизнь, кроме как положить без всяких на то оснований в одну из палат отделения, конечно же, не существует?!
Марина ответила почти шепотом:
– Совершенно верно, Светуля, – затем, сделав паузу на несколько секунд, добавила: – Мне нужно его проверить! Ну как ты не понимаешь!
– Идиотизм какой-то! – не унималась заведующая. – Дал же Бог подругу. Вот зачем, объясни мне, зачем вообще его проверять?! Да еще таким ужасным способом! Согласись, это ведь, мягко говоря, ненормально. Если Денис узнает правду, он никогда нас не простит. А если вдруг и простит когда-нибудь, то лишь тебя одну. Это ясно, как божий день.
– Он никогда ничего не узнает, – с раздражением, граничащим с агрессией, ответила Марина, – если ты случайно (или специально) ему не проболтаешься.
– Да я не проболтаюсь хотя бы потому, что не буду принимать участие в этом цирке! – Светлана вскочила с кресла и нервно зашагала по кабинету, щелкая костяшками пальцев. – Прости, дорогая, но я ничем не могу тебе помочь.
– Нет, можешь! – возразила Марина. – Иначе я не пришла бы сюда!
На короткое время в кабинете повисла тяжелая, давящая тишина. Валентине Петровне только было слышно, как рядом в ординаторской двигался маятник настенных часов и билась о стекло, пытаясь выбраться на свободу, большая, но очень резвая муха.
– Помнишь, я когда-то рассказывала тебе о Максиме? – внезапным вопросом Марина прервала тишину.
– Смутно припоминаю, – сказала заведующая. – А что, он имеет какое-то отношение к твоей нынешней просьбе?
– Да, имеет. Это все из-за него. Вернее, из-за того, что он сделал тогда.
Светлана вновь села за рабочий стол (Валентине это было нетрудно определить по жутко скрипящему креслу своей начальницы) и, скорее всего, раскрыла одну из папок с документами, принесенными ей на подпись.
– Ты рассказывай, я очень внимательно слушаю, – сухо сказала заведующая, черкая ручкой по бумаге.
– Я сейчас попробую объяснить, – сдавленным голосом сказала Марина. – Только прошу, отвлекись ненадолго от работы, удели мне еще несколько минут своего драгоценного времени, и я уйду.
– Ну, разве что несколько, – пробурчала подруга с некоторой неловкостью в голосе, возможно, вызванной начавшимся плачем просительницы. – Я все еще внимательно тебя слушаю, Мариша.
– Ты же знаешь, как я любила Максима.
– Неоднократно слышала об этом из твоих уст, – процедила Светлана. – Хотя если хорошенько проанализировать твои излияния, то легко можно прийти к выводу, что это была не любовь, а болезнь.
– Перестань! Это не так! – девушка настаивала на своем. – Я была без ума от него.
– А ты и сейчас без ума, только чувства тут ни при чем, – засмеялась заведующая. – Но не суть важно. К чему ты клонишь?
– На протяжении года и двух месяцев (именно столько длились наши отношения) я считала, что он ко мне испытывал такие же сильные чувства. И ошиблась. Как только я узнала о том, что больна, причем не какой-то заразной или смертельной болезнью, а вполне излечимой, пусть даже требующей длительного лечения и некоторых денежных затрат, как он без лишних разговоров аккуратно сложил свои вещи в чемодан и, не утруждая себя элементарными объяснениями, тихонько закрыл за собой дверь.
Заведующая молчала, лишь изредка покашливая и чем-то шелестя.
«Наверное, ментоловый леденец. Светлана Андреевна всегда их сосет, когда у нее пересыхает в горле», – заключила про себя Валентина Петровна и снова сконцентрировалась на приеме информации, пока для нее не очень понятной.
– Подшутить надо мной дважды с помощью одной и той же шутки я судьбе не позволю, – продолжала излагать свои объяснения Марина. – Наши с Денисом отношения длятся чуть больше года. Возможно, скоро речь пойдет о свадьбе. Поэтому я хочу быть уверена в нем на сто процентов еще до того, как он сделает мне предложение.
– Я понимаю тебя, но то, о чем ты просишь… – Светлана собиралась в очередной раз возразить подруге, но внезапно передумала и только загадочно усмехнулась. Ее посетила одна странная мысль, которая практически сразу была связана и спрятана в темных глубинах мозга.
– Давай сделаем это, – предложила Марина, – и я твоя должница до конца жизни.
Следующие несколько минут в уши Валентины Петровны не попадали ни фразы, ни слова, ни случайно заблудившиеся в пространстве кабинета буквы.
– Черт с тобой, – внезапно сказала заведующая и, глядя на потерявшую всякую надежду подругу, стукнула ладонью по столу.
– Господи, спасибо! – вскрикнула от счастья Марина и бросилась Светлане на шею.
– Но запомни, – продолжила заведующая, вырвавшись из тесных объятий, – я считаю эту идею бредовой от начала и до конца и абсолютно не одобряю такие методы. Даже не знаю, зачем я согласилась. Более чем уверена, что еще не раз пожалею о своем решении.
– Светуля, ты самая настоящая подруга! – не унималась утопающая в радости Марина.
– Но у меня есть условие: я сама выберу подходящий день для осуществления задуманного и сообщу, когда все будет готово. Чтобы не допустить ошибки, необходим четкий план. Я должна придумать редкий диагноз, способы и сроки лечения твоей «страшной» болезни, освободить одиночную палату, сведя, таким образом, к минимуму контакты с настоящими пациентами, а ты в свою очередь должна будешь выучить присущие выдуманному недугу симптомы. Причем выучить так, чтоб от зубов отскакивало.
– Как скажешь, дорогая. Я на все согласна.
– И без самодеятельности, ясно?!
– Не волнуйся, Света! Я тебя не подведу!
– Что-то мне подсказывает, что мы с тобой натворим дел.
Оказавшись нежелательным свидетелем, от которых обычно избавляются, старшая медсестра, находясь в состоянии легкого шока от подслушанного, но так до конца и не понятого разговора, не пожелала больше оставаться возле кабинета (серьезной взбучки ей совсем не хотелось) и быстрым шагом направилась в ординаторскую.
2
Шел третий день, как Марина не отвечала на звонки. От переживаний Денис не мог найти себе места. Что делать? Где ее искать? Дома девушки не было, никто из общих знакомых в последнее время с ней не виделся.
Сначала она просто не брала трубку, а спустя сутки после первой попытки дозвониться автоответчик мобильного оператора вежливым женским голосом сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети. Одним словом, Марина испарилась.
«Может быть, поехала повидать родных? – мысленно успокаивал себя Денис, но сразу же отбрасывал свои предположения. – Нет, она бы обязательно предупредила».
Знакомить своих родителей с новым ухажером девушка почему-то побаивалась, поэтому Денис никогда их не видел и не знал точного места их проживания. Что касается других ее родственников, то с некоторыми он был знаком лишь заочно, а доказательством существования остальных служил семейный фотоальбом, который Денис несколько раз пролистывал, интересуясь, в основном, детскими фотографиями своей второй половинки.
В очередной раз пролистывая список контактов в мобильном телефоне, Денис, бледный и обессиленный из-за бессонницы, искал, думал, вспоминал, кто же еще может знать, где его любимая, кому бы еще позвонить.
Он уже почти разуверился в том, что сможет хоть что-нибудь выяснить об относительно странном исчезновении своей пассии, как вдруг наткнулся на забытый контакт: Светка Шприц. Так Марина в шутку называла свою подругу Светлану, услышав однажды, как над той за глаза подшучивают коллеги по работе. К неплохому специалисту в области медицины, строгой заведующей и очень серьезной и важной особе такое нелепое прозвище приклеилось не только из-за профессии. Главной причиной этого была худая и стройная (от плеч и до бедер) фигура.
Несмотря на то, что позвонить Светлане было очень нелегким решением, Денис, переступив через себя, все же набрал ее номер.
В кабинете затрезвонил телефон. Светлана, не отрываясь от работы, взяла трубку.
– Алло! – в ответ – молчание, но заведующая услышала в трубке тихое дыхание. – Алло! – повторила она, повысив голос. – Я слушаю вас! Говорите!
– Здравствуй, Света, – пытаясь сохранить самообладание и подавляя нервную дрожь в голосе, заговорил Денис.
– Дэн? – Светлана попыталась сыграть удивление, но сфальшивила. – Какая приятная неожиданность! Привет!
– Судя по твоей реакции, могу предположить, что мой номер есть в твоем мобильном.
– По-моему, с этого номера ты мне звонишь впервые, – немного растерялась заведующая, – но я его обязательно сохраню после нашего разговора. Как ты? Как Марина?
– По этому поводу я и звоню, – ответил Денис и прокашлялся. – Извини, просто в горле немного пересохло. Так вот, я хотел поинтересоваться у тебя, когда ты в последний раз с ней общалась?
– Ну, точно сказать не могу. Может быть, неделю назад… или две… – ее ответы звучали по-прежнему фальшиво. – А что случилось?
– Она куда-то пропала, – ответил Денис и снова прокашлялся. – Но мне что-то подсказывает, что ты знаешь, где ее искать.
– Откуда? Я до этой минуты даже не была в курсе, что она исчезла.
– Света, ты очень неумело врешь. Впрочем, как и всегда.
– Не думаю, что ты настолько хорошо меня знаешь.
– Возможно, ты права. Если бы я на самом деле тебя знал и умел бы разбираться в людях, то никогда не связывался бы с тобой. С личностями вроде тебя очень опасно иметь какие-либо дела.
Светлана от неожиданного поворота в разговоре впала в секундный ступор.
– Если ты о том случае, так я уже не один раз извинялась. Я понимаю, что была не права. Я…
– Хватит! – Денис резко оборвал ненужные ему оправдания. – Сейчас речь не об этом. Да и вообще я не люблю копаться в прошлом.
– Ты первый об этом вспомнил, – занервничав, пробубнила заведующая и, немного запинаясь, добавила: – Марина просила не говорить тебе. Я пыталась ее убедить, что нужно обязательно поставить тебя в известность, но она ни в какую…
– Просила не говорить о чем?! – сквозь зубы процедил Денис, еле сдерживая себя, чтобы не накричать на Светлану.
– О том, что она сейчас находится на лечении у меня в отделении.
– На каком еще лечении?! У тебя же отделение реанимации!
– Да, но…
– Что с ней произошло?!
– Потеря сознания на фоне… – у заведующей перехватило дыхание. – На фоне внезапной…
– Ну?!
– Я не могу по телефону. Приезжай, поговорим у меня в кабинете.
Ровно двенадцать минут потребовалось Денису, чтобы добраться до клиники и, оказавшись в кабинете Светланы, лично посмотреть в глаза лечащему врачу. Растерянный и подавленный, он молча дырявил взглядом Светку Шприц, всем своим видом требуя детальных объяснений.
3
– Привет, мой котенок, – Денис провел рукой по щеке спящей Марины, и ее светло-синие глаза медленно открылись. Она посмотрела на своего любимого и улыбнулась горькой улыбкой.
– Как ты меня нашел? – спросила она, едва шевеля губами.
– Это было довольно сложно, – ответил он, – но я, как видишь, справился. – Потом он нежно поцеловал девушку в лоб и добавил: – Я почти не спал с того дня, как узнал, что ты исчезла. Все искал тебя, искал, искал… Почему ты просила не сообщать?
– Я не хотела, чтобы ты видел меня такой, думала, пройдет денек-другой, я пойду на поправку, тогда и дам знать. Только легче что-то не становится.
– Я только что разговаривал со Светой.
– И какой прогноз? – с надеждой спросила пациентка.
Денис проглотил подступивший к горлу комок и, недолго думая, решил соврать Марине. Десять минут назад, находясь в кабинете заведующей, он узнал о смертельном недуге любимой, который отнимет ее у него в лучшем случае в течение нескольких месяцев.
– Ты скоро поправишься, – ободряюще ответил он, – тебе нужно лишь слушать врачей и ни в коем случае не нервничать.
– Я постараюсь, – еле слышно прошептала Марина и, видя, каким несчастным выглядел парень, слегка покраснела.
– Тебе сегодня кололи обезболивающее? – спросил Денис, увидев, как лицо девушки внезапно исказилось от боли.
– Я не знаю, какие препараты мне вводят. Судя по всему, врачи и сестры этой больницы дали обет молчания и строго его соблюдают, – с бледной улыбкой произнесла Марина, но ее шутка растворилась в очередном приступе. Денис незаметно вытер слезы, повисшие на ресницах его черных, как смоль, глаз.
– Пора делать капельницу, – резкий голос, прозвучавший со стороны двери, заставил посетителя встрепенуться. Он повернул голову и посмотрел на полную, коротко стриженую блондинку в синем халате.
– Подождите несколько минут, Валентина Петровна, – недовольно сказала пациентка.
– К сожалению, вам придется покинуть палату, – с некоторой неловкостью обратилась к Денису блондинка.
– Да-да, я понимаю, – ответил он и снова повернулся к Марине. – Ничего страшного, котенок. Я приду завтра.
Девушка посмотрела на него взглядом животного, которого ведут на убой, и дрожащим голосом спросила:
– Ты ведь не бросишь меня, правда? Я действительно увижу тебя завтра?
– Глупенькая! – Денис наклонился над ее ухом. – И завтра, и послезавтра, и столько, сколько потребуется, Маришка.
Затем он встал и медленно, не оборачиваясь, вышел за дверь, лишь мельком взглянув на удивленное выражение лица сотрудницы больницы.
– Что тут у вас произошло? – спросила Валентина Петровна, пытаясь убрать ехидную ухмылку с румяного лица. – Молодой человек выглядел таким расстроенным.
– Ничего особенного, – неохотно ответила пациентка и тут же добавила: – И вообще, это не ваше дело.
– Устраивайтесь поудобней, – сказала старшая медсестра, продолжая улыбаться. – Вам придется, не двигаясь, лежать минут сорок.
– Что капаем сегодня?
– То же самое, что и вчера – глюкозу и витамины. Не волнуйтесь, дорогуша, я всегда строго следую назначениям заведующей. – Она наклонилась над девушкой. – Энергично работаем кулачком… Вот так… Теперь крепко зажимаем… Оп… Не больно?
– Терпимо, – сквозь зубы произнесла Марина. – А нельзя без всего этого обойтись?
– Наверное, нет. Иначе вы не лежали бы в нашем отделении.
– Может быть, все-таки можно заменить капельницы и уколы на какие-нибудь таблетки?
– Видимо, вывести вас из тяжелого состояния, в котором вы находитесь в данный момент, способна только такая терапия, – съерничала Валентина Петровна и, покидая палату, порекомендовала пациентке нажать на кнопку вызова медсестры, когда лекарство во флаконе опустится ниже самой последней отметки.
4
Когда заведующая, совершая плановый вечерний обход, зашла в палату к «тяжелобольной» подруге, то застала ее не в лучшем расположении духа. Марина сидела на краю кровати и бессмысленно пялилась в окно.
– Как все прошло? – спросила Светлана, беспокоясь о том, что план может провалиться.
– Я, кажется, перегнула палку, – расстроенно ответила Марина, – и, честно говоря, уже не рада, что мы все это затеяли.
– А что ты сказала Денису? – насторожилась заведующая и присела на кровать рядом с пациенткой.
– Да ничего такого я не говорила, просто вела себя так, словно вот-вот ласты склею. По-моему, я переиграла.
– Не вижу причин для волнения, – попыталась успокоить Марину внезапно повеселевшая подруга. – Такое поведение может принести хорошие плоды.
– Может быть… Но меня сейчас другое волнует: как я теперь выпутаюсь из этой ситуации? Мне ведь еще рано собираться к Богу на корпоратив.
– Хорошо сказано, – усмехнулась Светлана, но тут же стала серьезной. – Ты точно ничего лишнего ему не сболтнула?
– Я действовала согласно плану, если не считать перебора с демонстрацией «ужасных симптомов» моей «тяжелой болезни». А как прошла ваша беседа в кабинете?
– На высшем уровне. Я сказала Денису, что шансы на выздоровление достаточно велики и при правильном лечении ты скоро окажешься в уютной домашней постели.
– Что-то подобное я слышала сегодня и от него, – Марина вздохнула с облегчением. – Это хорошо. Значит, я своим дешевым театральным представлением ничего не испортила?
– Не волнуйся, дорогая, у меня все под контролем, – твердо сказала заведующая, восторженно сверкая глазами. – Ты, главное, строго выполняй то, что я тебе говорю, – потом на мгновение задумалась и с ликующей улыбкой добавила: – А что касается твоей игры, продолжай в том же духе. Чем лучше сыграешь, тем быстрее все закончится.
– Нет, Светик. Мне кажется, это уже чересчур. Я не хотела бы…
– Так, Марина, – резко перебила девушку подруга, – не спорь со мной! Или ты собираешься дать задний ход?!
– Ничего я не собираюсь, просто считаю, что быть постоянно в образе умирающей – это слишком жестоко по отношению к Денису. Я не могу так с ним поступать.
Не на шутку разозлившись, Светлана схватила Марину за плечи и тряхнула ее.
– Я изначально была против участия в этой комедии, – громко сказала она голосом, похожим на рычание. Злость, быстро заполнившая невидимый сосуд внутри ее тела, теперь переливалась через край. – Была против, – повторила заведующая еще громче, – но согласилась исключительно из любви к тебе. Помнишь наш разговор в моем кабинете?! Тогда ты сказала: «Я на все согласна. Не волнуйся, я тебя не подведу». Было такое?!
– Было, – недовольно буркнула Марина, потом встала и подошла к окну, нарочито повернувшись к Светлане спиной.
– И нечего тогда на меня обижаться. Тем более что я этого совсем не заслуживаю. – Заведующая подошла к пациентке и обняла ее. – Пойми – отступать уже поздно, – вдруг сказала она мягким, успокаивающим голосом. – Доверься мне. В конце концов, кто из нас врач, ты или я? Поверь, мне лучше знать, когда и что именно говорить Денису насчет симптомов и лечения твоего заболевания. Придет время, и мы настроим беднягу на нужный лад.
Марина молча кивнула и, не глядя на подругу, села на кровать. Светлана направилась к выходу, решив оставить девушку наедине со своими мыслями, но у двери внезапно обернулась.
– Просто любопытно, – поинтересовалась она все с той же мягкостью, – если бы Денис не догадался набрать мой номер, сколько бы еще длилось ожидание вашей с ним встречи? Неделю, месяц, год? Ты ведь запретила мне звонить ему первой.
– Равнодушию нет прощения. Я очень надеялась на то, что Дэн изо всех сил будет меня искать. И он все-таки нашел меня, следовательно, я ему небезразлична.
– Это слабое доказательство любви, но тебе, Маринка, конечно, виднее, – саркастически заявила Светлана и, открыв дверь, шагнула за порог, крикнув пациентке уже из коридора, что заглянет к ней завтра.
***
«Тишина снаружи и странная, специфическая тишина внутри. Даже не чувствую, как бьется в груди сердце. А ведь его биение должно быть слышно. Должно! – размышляла Светлана, пытаясь успокоиться после неприятного телефонного разговора, заставившего ее принять окончательное решение относительно совершения определенных действий, о которых она мимолетно подумала во время разговора с Мариной у себя в кабинете. – Почему оно не поет, не рыдает, ничем больше не восторгается, не испытывает жалости или ненависти? Ему все равно, что творится вокруг. Неужели оно теперь – камень? Хороший вопрос. Может быть, птице, живущей в моей грудной клетке, свернули шею или запустили в ее жилище змею? Нет, не сегодня и не вчера, а когда-то очень давно… И в душе с тех пор также тихо. Начинаю сомневаться: а есть ли вообще у меня душа? – мысли о недавно появившейся возможности кое-что изменить в жизни не покидали тяжелую голову заведующей, сидящей за рабочим столом и бесцельно листающей медицинскую энциклопедию. – Сейчас главное – соблюдать хладнокровное спокойствие, иначе можно так увязнуть в этом болоте, что никогда из него самостоятельно выбраться не получится». Она судорожно вздохнула и (для самоуспокоения, словно убеждая себя в правильности дальнейших шагов) полушепотом добавила:
– Извини меня, дорогая, но другого выхода я просто не вижу.
– Светлана Андреевна, вызывали? – внезапный вопрос нарушил тишину и заставил врача встрепенуться.
– Вас, Валентина Петровна, стучать перед тем, как войти, не учили?! – испуганно спросила заведующая и нервно отодвинула книгу в сторону.
– Извините, Светлана Андреевна, – осторожно сказала старшая медсестра, сообразив, что настроение у начальницы никудышнее, и лучше не доказывать, что стук был громким и долгим. – Вы, наверное, заработались. Может, мне позже зайти?
– Нет-нет, проходите. У меня к вам серьезная и, можно даже сказать, личная просьба.
– Я вас слушаю.
– Вам, скорее всего, известно, что в 115-ой палате лежит пациентка, которая мне очень дорога?
– По правде говоря, я стараюсь не совать свой нос туда, куда не следует.
– Хорошо, Валя, – слегка улыбнулась заведующая, зная не понаслышке о великолепном слухе и многих других способностях своей подчиненной, помогающих ей держать в кулаке значительную часть медперсонала. Ведь «тот, кто владеет информацией, владеет миром». – Так вот, здоровье пациентки ухудшается с каждым днем, и я хотела попросить вас проявлять к ней больше внимания и заботы.
– Она что, пожаловалась? – с удивлением спросила Валентина Петровна. – Вы же знаете, у меня просто громкий голос. Многие думают, что я кричу на них, но на самом деле…
– Перестаньте оправдываться, Валентина Петровна. Никто ни на кого не жаловался. Я всего-навсего прошу вас отнестись к конкретной пациентке так, как если бы она была вашим близким родственником.
– Конечно, конечно, – с деланным пониманием закивала старшая медсестра.
– И еще: вот новое назначение для Шевелевой.
Валентина Петровна пробежала взглядом по названиям препаратов, и у нее от страха похолодело в животе. Дрожащими руками она свернула листок.
– Светлана Андреевна, это же…
– Я знаю, что это, – вспылила заведующая, – но по-другому вывести больную из того состояния, в котором она сейчас пребывает, не получится.
– Не подумайте, пожалуйста, уважаемая Светлана Андреевна, что я вам перечу или учу работать, – заволновалась старшая медсестра, – но как же так… Только сегодня кололи ей глюкозу и витамины, а сейчас вы предлагаете такое… Нет… Может быть, я что-то путаю? Мы действительно говорим об одной и той же пациентке?
– Предыдущее назначение, – начала объяснять Светка Шприц, – было грубой ошибкой, одной из таких, которые не допускают профессионалы. И хотя мне тяжело это признавать, но я опростоволосилась, – она сделала паузу, собираясь с мыслями, и вскоре продолжила: – Хочу вам сознаться, Валентина Петровна, что моя подруга, пациентка из 115-ой, поступила к нам в отделение без всяких на то причин. Изначально она просила меня в качестве профилактики назначить ей витамины и препараты для повышения иммунитета. И только сегодня выяснилось, что она неизлечимо больна. Заболевание быстро прогрессирует. Я об этом ей еще не говорила, так как очень хорошо ее знаю и понимаю, что такая новость усугубит и без того тяжелую ситуацию. Марине, то есть Марине Валерьевне, сейчас ни в коем случае нельзя нервничать. Когда в ее состоянии наступит положительная динамика, я все ей расскажу, а пока не нужно будоражить нестабильную психику и слабое сердце.
Валентина Петровна сидела на стуле бледная, как мел, молча слушала грязную ложь своей начальницы и ничего не могла сделать. Не станет же она рассказывать Светлане Андреевне, что когда-то (почти случайно) стала тайным свидетелем одного очень странного разговора и что знает о некой договоренности и ее причинах.
Старшая медсестра что есть силы напрягала мозги, но не могла понять, зачем понадобилось Светлане Андреевне лечить здорового человека такими серьезными препаратами. Их-то и больным назначают лишь в самых крайних случаях, когда риск полностью оправдан, а здорового они с легкостью могут превратить в инвалида.
«Что же мне делать? Как правильно поступить? – размышляла Валентина Петровна. Голос заведующей казался ей очень далеким, она его практически не слышала. – Если стану в позу, грымза меня точно уволит, а если подчинюсь, то пойду на преступление и тогда – тюрьма. Господи, какой кошмар! А вдруг у этой высокомерной козы из 115-ой действительно что-то обнаружили? Что же делать? Вот же попала-то!»
– Мы договорились? – внезапный вопрос прервал размышления старшей сестры.
– Что? Ой, повторите, пожалуйста, – очнулась Валентина Петровна.
– С вами все в порядке?
– Не очень хорошо себя чувствую, но ничего страшного. Это пройдет, – подчиненная нервно заерзала на стуле. – Я вас еще вот о чем хотела спросить: а какой диагноз вы поставили Шевелевой?
5
– Привет, мой сладкий! Ты даже представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! – гостья подошла вплотную к Денису и попыталась его обнять.
– Это лишнее, – сказал он сухим, безразличным голосом. – И не называй меня так. Ты же знаешь, мне это не нравится.
– Мы так и будем стоять в прихожей? – спросила она, одновременно расстегивая молнию на сапоге. – Может, все-таки предложишь войти?
– Когда я просил не донимать меня постоянными звонками, то не имел в виду, что ты должна прийти и добить меня своим присутствием.
– Я ненадолго. Всего одна чашечка чего-нибудь тонизирующего, и я уйду.
– К сожалению, кофе я не пью, чай закончился, угостить тебя мне совершенно нечем. Прости, но, видимо, сегодня не судьба нам провести вечер за дружеской беседой.
– Ничего страшного, – не отступала незваная гостья. – У тебя же есть вода? Подойдет даже из-под крана. – Сказав это, она попыталась пройти в кухню без приглашения, но Денис преградил ей путь. Она посмотрела на недовольное выражение его лица, мило улыбнулась и добавила: – Что-то пить захотелось. Очень спешила сюда.
– Ладно, проходи, – выдавил из себя хозяин квартиры и отошел в сторону.
– Вы очень любезны, молодой человек! – протянула девушка отчасти игриво, отчасти насмешливо.
В кухне царил полный хаос: в раковине горой была сложена грязная посуда, накапливавшаяся, по всей вероятности, не один день; на столе стояла бутылка водки, рюмка и закуска, а на полу под столом лежали, словно сбитые бильярдные кегли, уже выпитые и еще не начатые пивные бутылки. Словом, все указывало на то, что гостей Денис не ждал.
– Я вижу, у тебя тут вечеринка в полном разгаре, – гостья попыталась разрядить обстановку, но ее шутка разбилась о каменное лицо Дениса.
– Да, – ответил он, – отмечаю открытие прогулочного сезона по черной полосе.
Девушка присела на стул.
– Ну перестань, Денис, – вкрадчиво произнесла она. – Хочешь, поедем развеемся где-нибудь?
– Я отнюдь не нуждаюсь в утешении и тем более в таких утешительницах, как ты.
– Жаль, что я для тебя всего лишь утешительница, – гостья пошла в атаку. – Но почему? Объясни! Что я все эти годы делаю не так?! Чем я хуже нее?!
– Да всем, Света! Практически всем! – Денис перевел дыхание. – Ты преследуешь меня с тех самых пор, как Марина представила мне тебя в качестве своей подруги. Еще тогда я понял, что моей спокойной жизни пришел конец. – Он взялся руками за голову. – Ну почему я в тот день не признался Марине, что уже давно знаком с тобой и что ты… ты…
– Маньячка?! Параноичка?! Ну давай, договаривай! Ты ведь так меня называл в последние месяцы нашей совместной жизни?!
– И, что удивительно, не ошибался с диагнозами, хотя и не врач, – процедил он. – Если бы ты дружила с головой, между нами не прошла бы трещина размером с Большой Каньон. Прошу тебя, уходи.
– Когда же до тебя дойдет, что я люблю тебя и ради нашей любви готова на все? – теперь Светлана произносила слова с удивительным спокойствием.
– Ради какой нашей? Не говори ерунды! И перестань меня преследовать. Тебе нужно лечиться.
– Можешь оскорблять меня, как угодно и сколько угодно… Настанет день, и ты поймешь… Ты оценишь…
– Верни мне Марину! – прикрикнул уже изрядно захмелевший Денис. – Верни, слышишь?!
– Давай успокоимся, ладно? – насторожилась гостья. – Я, несмотря ни на что, пытаюсь вытащить ее из пропасти. Между прочим, Марина сама попросила меня о помощи.
Наступила тишина, которая длилась около минуты. В течение этого времени Светлана налила из чайника воду и демонстративно осушила чашку несколькими большими, звучными глотками. Денис о чем-то размышлял, фокусируя взгляд на картине, подаренной ему Мариной на первую годовщину знакомства.
– Ты так мне и не сказала, чем она больна. – Он успокоился и заговорил значительно тише. – Что это за хворь такая секретная?
– Не секретная, но довольно редкая и опасная, – решила объяснить Светлана. – У Марины синдром «ЖО». Шансы на выздоровление ничтожно малы, но я делаю все, что в моих силах, чтобы она продолжала жить. Поверь, Маришка и для меня кое-что значит.
– Синдром «ЖО»? – удивленно хмыкнул Денис. – Никогда не слышал о таком.
– Именно так эту, как ты выразился, хворь между собой называют врачи. Официальное ее название очень длинное и трудно выговариваемое.
– Я не верю, что все настолько плохо. – Он покачал головой и налил полную рюмку. – Неужели ничего нельзя сделать?
– Я пытаюсь, Дэн. Мы все пытаемся. – Гостья подошла к нему и положила руку на его плечо. – И мне плохо… И я тоже переживаю…
Пьяный Денис обнял Светлану и заплакал.
Когда она уходила, он спросил ее, можно ли прийти проведать свою любимую завтра, на что она, как заведующая, ответила категорическим отказом.
– В течение трех следующих дней, – объяснила Светлана, – Марине предстоит пройти курс терапии, состоящий из целого ряда неприятных, а порою даже болезненных процедур. Поэтому ты сможешь ее навестить не раньше, чем через три, а то и через четыре дня.
– Ясно, – расстроенно вздохнул Денис и, проводив гостью к лифту, вернулся в кухню продолжать то занятие, которым был всецело поглощен до ее прихода.
6
Прошло несколько дней с тех пор, как заведующая отделением обратилась к Валентине Петровне со странной просьбой.
Старшая медсестра с Анной Сергеевной, одной из своих молодых подопечных, пила чай в больничной столовой, когда между ними завязался следующий разговор.
– Как бы ты, Анюта, поступила, – спросила наставница и старший товарищ, – если бы тебя попросили сделать одну очень нехорошую вещь, которая напрямую связана с исполнением твоих служебных обязанностей?
Анна молча опустила голову.
– Да не бойся ты, мне просто интересно, – так и не услышав ответа, продолжила Валентина. – Давай представим чисто гипотетически ситуацию, когда заведующий отделением, злоупотребляя служебным положением, а также оказывая психологическое давление, настоятельно просит подчиненного какое-то время врать пациенту насчет диагноза или, например, молчать о замене ранее назначенных препаратов на более сильные и опасные.
– Ого! – опешила собеседница. – Валя, неужели Доктор Шприц заставляет тебя идти на преступление?!
– Бог с тобой, Аня! Конечно же, нет! Ну, так что?
– Я думаю, – немного помявшись, решилась ответить Анна, – все зависит от возможных последствий того, что заставляют делать. К примеру, если бы данная ложь угрожала жизни пациента или могла сделать его калекой, то я не пошла бы на такой грех.
– Я тоже так считаю, Анюта. Но напрашивается еще один вопрос: как быть, если тебя уверяют в достоверности диагноза, говорят, что лечение с помощью таких препаратов просто необходимо, иначе пациент скоро умрет, а ты не уверена в том, что это правда? Хотя… бывает же так: лег человек в клинику на оздоровление, а тут бац – и рак совершенно случайно обнаружили или еще что-нибудь в таком духе.
– Ты начинаешь меня пугать, Валя, – заволновалась медсестра. – У тебя что-то стряслось?
– Да нет же! – немного вспылила Валентина. – Просто я сейчас читаю один детективный роман. Там главная героиня попала в серьезную передрягу и не знает, как из нее выпутаться. Вот я и спрашиваю…
– Умеешь заинтриговать, подруга! – Анна издала вздох облегчения. – А я себе уже мировые злодейские заговоры представила.
– Ну так что ты думаешь по этому поводу? – переспросила Валентина.
– Повтори, пожалуйста, вопрос.
– Если ты не уверена в том, что…
– А! Вспомнила! – перебила Анна. – Так вот, если ты не уверена, тогда не нужно брать дурного в голову. Начальству всегда виднее, а хорошую работу сейчас днем с огнем не сыскать.
– Думаешь?
– Уверена. К тому же и пациенты бывают разные. Взять, например, старушенцию из 127-ой палаты. Как же я ее ненавижу! Все ей не так, постоянно наших девчонок поносит, на чем свет стоит. Когда я нахожусь рядом с ней больше пяти минут, руки так и тянутся к ее горлу.
– Такая у нас работа, – развела руками Валентина. – Тут уж ничего не поделаешь. Хотя, конечно же, бывают случаи, когда действительно хочется всыпать пациенту за его высокомерное поведение или хамство. Помню, однажды к нам в отделение (ты тогда здесь еще не работала) в тяжелом состоянии поступила девочка-подросток. Врачи и сестры кружили над ней и днем и ночью, приложили массу усилий, чтобы вытащить ее с того света… А спустя время, в день, когда ее переводили из нашего отделения в отделение восстановительного лечения, девочка написала маркером над кнопкой вызова медперсонала: «Кнопка вызова раба» и выложила фото в Instagram. Представляешь себе?
– Вот же дрянь мелкая! – не на шутку возмутилась Анна, но сказала эти слова настолько громко, что сидящие за соседними столами стали говорить немного тише, украдкой поглядывая в ее сторону. Она покраснела и прикрыла ладонью часть лица. – И что же было дальше?
– Да ничего особенного, – равнодушно ответила Валентина. – Несколько дней выходка этой девчонки была главной темой разговоров во всей больнице. Помнится, Александр Степанович на одном из совещаний уделил этой теме добрых десять минут. Но вскоре об этом забыли.
– Могу себе представить, как шеф ругался, – ухмыльнулась Анна. – Когда Степаныч не в духе, он просто зверь.
– Это точно. Он тогда такими словами выражал свое крайнее негодование, что ни у кого из присутствующих даже при всем желании не получилось бы красноречивее описать сложившуюся ситуацию.
– Видишь, Валь, как иногда бывает: вроде бы главврач, а матерится, словно грузчик.
– Зато специалист высокого уровня, золотые руки… Да и мужик он, в принципе, хороший.
– А кто ж спорит?
В боковом кармане халата старшей сестры завибрировал мобильный телефон.
– Может, ответишь? – спросила Анна свою наставницу.
– У меня законный обед, – отрезала та. – Подождут, не помрут.
– Посмотри хотя бы, кто наяривает.
Валентина неохотно засунула руку в карман и вытянула дребезжащий девайс.
– Это Наташка, – сказала она и нахмурилась. – И что этой стерве именно сейчас от меня понадобилось? – Потом включила громкую связь: – Алло! Че трезвонишь? Люди обедают еще!
– Валентина Петровна, у Шевелевой из 115-ой только что приступ случился. Состояние тяжелое.
У Валентины выпала из рук чашка и разлетелась на осколки. Не слыша слов своей коллеги, она выбежала на лестничную площадку и со всей скоростью, на которую только была способна, спустилась по лестнице на этаж отделения реанимации и интенсивной терапии.
Когда она влетела в палату №115, врачи пытались стабилизировать состояние пациентки. Окинув быстрым взглядом помещение и заметив, что среди обступивших пациентку докторов нет заведующей, старшая медсестра, бледная, как смерть, выскочила в коридор.
Ворвавшись в кабинет Светланы Андреевны, Валентина Петровна застала ее за чтением. Заведующая, не отрывая взгляда от книги, раздраженно спросила:
– Вы, как всегда, без стука?
– Сейчас, Светлана Андреевна, совсем не подходящее время для пустой болтовни и каких-либо претензий. – Старшая сестра вынужденно сделала секундную паузу, так как у нее от волнения перехватило дыхание, и продолжила: – Это ваших рук дело?
– Что «это»?
Начальница закрыла книгу и аккуратно отложила ее на край стола.
– Там, – Валентина Петровна махнула рукой в сторону двери, – вашу подругу пытаются в чувство привести, а вы здесь сидите, книжки читаете.
– У меня все под контролем, – сухо ответила Светлана Андреевна. – Не беспокойтесь. Рядом с Мариной – хорошие специалисты.
– Возможно, я не такая умная, как вы, но и не полная дура. Препараты, которые вы недавно назначили Шевелевой, не имеют подобных побочных действий.
– Вы не врач, чтобы утверждать это.
– Тут кроется что-то еще, не так ли? Я слышала ваш разговор с Шевелевой.
Заведующая моментально изменилась в лице.
– Какой разговор? – спросила она, стараясь придать голосу спокойную интонацию.
– Я знаю и о вашем уговоре, – продолжала старшая сестра, игнорируя вопрос, – и о причинах странной просьбы Шевелевой.
– Послушайте меня, Вален…
– Нет! Это вы меня послушайте! – зашлась в истерике подчиненная. – Мне не нужны неприятности с полицией, поэтому я считаю, что будет правильным сегодня же обо всем рассказать главврачу.
– Валентина Петровна, я вас очень прошу! – Светлана Андреевна испуганно вскочила с кресла. – Вы только дайте объяснить!
– Я вас внимательно слушаю, – немного успокоившись, сказала Валентина и присела на стоящий в углу стул.
– Мне действительно необходимо поговорить с вами по душам, но только не здесь – слишком много ушей.
Старшая сестра молчала, думая о том, как ей правильно поступить в сложившейся ситуации.
– Уверяю вас, – продолжала Светлана Андреевна, – после моих детальных объяснений вы поймете, что все на самом деле обстоит не так, как может показаться на первый взгляд. В тот день вы, видимо, соединили обрывки услышанных вами слов не в те предложения, и смысл нашей с Мариной беседы исказился. Дайте возможность исправить это недоразумение.
– Даже не знаю, – замялась Валентина Петровна.
– Клянусь вам, в истории с Мариной Шевелевой нет ничего такого, за что стоило бы мне или вам волноваться.
– Ладно, – с трудом согласилась старшая медсестра, из последних сил подавляя эмоции, – но пусть этот разговор состоится сегодня.
– Жду вас у себя дома в девять часов, – заведующая оторвала листок из записной книжки и дрожащей рукой нацарапала адрес. – Не опаздывайте.
– Я буду вовремя, – сухо сказала Валентина Петровна и, негромко хлопнув дверью, вышла из кабинета.
Пятнадцать минут спустя, находясь в ординаторской, она пересохшими от стресса губами пыталась запечатать конверт.
– Спасибо тебе, Анюта, – прошептала Валентина, закрывая шкафчик на ключ.
– Пустяки, Валя, – ответила подруга и улыбнулась.
7
– Денис, я должна тебе кое в чем признаться, но только очень прошу, не перебивай, выслушай меня до конца, ладно?
Голос Марины дрожал от волнения, ее всю трясло, она попыталась приподняться, но тело не слушалось, оно словно невидимыми ремнями было привязано к кровати.
– Мариша, ты меня пугаешь, – сказал Денис и коснулся губами лба возлюбленной.
– Пообещай, – настаивала девушка, – что дашь мне возможность все объяснить и не уйдешь раньше, чем я закончу.
– Я не думаю, что в таком обещании есть необходимость, но раз для тебя это так важно, то, конечно же, обещаю. Хотя сейчас лучше не поднимать никаких серьезных тем. Тебе нужен покой – после сегодняшнего приступа ты еще не…
– Приступ тут совершенно ни при чем, – перебила Марина. – Его вообще не должно было быть. Для меня самой – большая загадка в произошедшем сегодня со мной.
– Такое бывает, – сказал Денис, пытаясь утешить любимую. – Болезнь иногда возникает совершенно неожиданно. Но мы обязательно победим твой недуг, перешагнем через него и пойдем в здоровое солнечное «завтра». Я обещаю.
– Я ничем не больна, – вдруг произнесла девушка. – Мы со Светкой разыграли для тебя эту чертову комедию.
Дениса слегка качнуло, словно чем-то тяжелым его ударили по голове, резко потемнело в глазах, а в висках застучали крохотные молоточки.
– Это было довольно жестоко, – процедил он и, помолчав несколько мгновений, добавил: – Зачем?
– Я все расскажу, только не уходи, пожалуйста.
Денис бессмысленно уставился на вмонтированный в стену светильник.
– Тебе придется очень постараться, Мариша.
Немного подумав над тем, с чего начать, Марина решила не закапывать свою совесть еще глубже и поведала все, как есть, без недомолвок и разного рода хитростей.
– Задолго до того, как мы с тобой познакомились, – начала она, – я несколько лет жила с одним человеком. Мне казалось, отношения у нас были идеальными. Но потом я заболела, заболела серьезной продолжительной болезнью. И что ты думаешь? Не прошло и месяца, как он ушел. Я стала для него обузой. Но, слава Богу, со временем я поправилась. Ничего больше не угрожало моему здоровью. Какое-то время я жила одна, а потом встретила тебя и практически сразу втрескалась.
Марина сделала вынужденную паузу, так как слезы сдавили горло, мешая словам извинений и объяснений рождаться и растворяться в спертом больничном воздухе. Поборов страх быть непонятой и отвергнутой, она вскоре продолжила.
– Не буду скрывать: с первых недель наших отношений меня мучил вопрос, способен ли ты на такую подлость? Проявишь ли ты безразличие к любимому человеку, узнав о его серьезном недуге?
Денис поменялся в лице, недоумевающе глядя на бледную, тяжело дышащую Марину.
– Ничего более идиотского ты придумать не могла?! – спросил он, вырвавшись из липкой паутины шока. – Просто поверить не могу, что ты так поступила! Ты хоть понимаешь, как я чувствовал себя все эти дни?! Боже, как это глупо с твоей стороны! По-детски глупо!
– Прости меня, – Марина закрыла лицо руками и еле слышно заплакала. – Я лишь сейчас вижу, какую дурость совершила, как больно тебе сделала. А ведь я просто хотела быть уверенной в твоих чувствах, поскольку безумно тебя люблю и не переживу еще одного предательства. При других обстоятельствах я никогда не решилась бы на эту авантюру.
– Если все это – заранее подготовленный розыгрыш, какова тогда причина твоего нынешнего состояния? У тебя же сегодня был приступ? Или нет?
– Был. Причем самый что ни на есть настоящий, – сквозь плач ответила девушка, – но я не понимаю, почему это случилось. Я ведь совершенно здорова. Во всяком случае, мне так казалось до сегодняшнего дня.
– Тебе дают какие-нибудь лекарства? – Денис пытался разложить все факты и догадки по воображаемым полочкам, расположенным у него в голове.
– Только витамины. Внутривенно. Да я бы и от них отказалась, но Света настояла. Она сказала, что в случае необходимости ей так будет легче оправдать мое пребывание в больнице.
– А ты знаешь название тех витаминов, которые тебе вводят?
– Я как-то даже не поинтересовалась. Ты лучше у Светы спроси.
– Я-то спрошу. Обязательно спрошу. И не только про витамины. Но чувствую, что не скажет она мне правду.
– Это еще почему? – Марина перестала плакать, непонимающе уставившись на Дениса. – Ведь это же не врачебная тайна.
– Дело вовсе не в тайне, – замялся он, не зная, как признаться любимой о существовании в его жизни одного темного пятна, которое, будучи когда-то небольшим, малозначительным пятнышком, со временем разрослось до таких размеров, что уже не умещалось в границах прошлого. Теперь это пятно могло целиком и полностью поглотить, уничтожить драгоценное настоящее любящей пары и будущее потенциальной семьи. Он устал корить себя за то, что допустил ошибку, промолчав, когда нужно было выложить все начистоту. – Тут нечто другое, – нерешительно произнес парень, – ты кое-чего не знаешь.
– Что «другое»? – насторожилась девушка. – Чего я не знаю?
– Похоже, сегодня – день откровений, – горько усмехнулся Денис и добавил: – Я тебе все расскажу, но прежде ответь мне на несколько вопросов, хорошо?
Марина кивнула, и он начал свой мини-допрос.
– Виделась ли ты со Светланой после настоящего приступа?
– Нет. Кстати, это очень странно, что она до сих пор не пришла узнать о моем самочувствии.
– А когда ты видела ее в последний раз?
– Сегодня утром. Она заходила капельницу поставить и заодно обсудить некоторые детали плана для… – Марина отвернулась к стене. – Господи, как же мне стыдно!
– Не отвлекайся, дорогая. – Денис провел ладонью по волосам девушки. – То, что я спрашиваю, очень важно. Сосредоточься, пожалуйста.
– Короче говоря, – продолжила она, не в силах взглянуть ему в глаза, – мы готовили новую лапшу, которую я должна была снова повесить на твои уши.
– Ясно. А что означает синдром ЖО?
– Какое еще ЖО?
– Тебе неизвестен диагноз?
– Светка нашла для меня странное и редкое заболевание, но я так и не узнала его название. Она лишь объяснила мне, как я должна себя вести и какие симптомы имитировать. Мы даже провели несколько тренировок.
– Могу с уверенностью констатировать, что ваши тренировки прошли на ура, – съерничал Денис. Марина снова покраснела.
– Кажется, ты собирался мне что-то рассказать? – вдруг напомнила она, нарушив недолгое молчание.
– Да-да, скажи мне только еще одно: тебе и раньше капельницы Света ставила?
– Нет, обычно их Валентина, старшая сестра, делает, а иногда – Анна. А почему ты спрашиваешь?
– Кое-какие мысли покоя не дают. – Денис набрал полную грудь воздуха и, решив больше не тянуть, резко выпалил: – Светлана – моя бывшая жена.
Нельзя передать словами, что происходило в душе Марины после услышанного. Если бы ее лицо было не таким болезненно-бледным и заплаканным, то у нее, несомненно, не получилось бы скрыть внутренний крик отчаянья, вызванный такой новостью. Но этот день преподнес здоровью пациентки неприятный сюрприз, а также она вынуждена была признаться любимому человеку в глупой и, как она считала с недавнего времени, ненужной лжи. Поэтому Денису показалось, что его откровение не расстроило девушку или, по крайней мере, не очень сильно.
– Почему ты раньше мне в этом не признался? – Марина посмотрела на него отсутствующим взглядом. – Как же так…
– Да потому что… – Денис замолчал, выбирая один из обдуманных им ранее вариантов объяснений в надежде, что тот не разобьется вдребезги о непреступные стены возможного непонимания. – Когда ты представила мне Светлану, как свою подругу (не знаю, помнишь ли ты тот вечер или нет, мы тогда отдыхали в клубе Elysium), я практически сразу ретировался под предлогом срочного дела, оставив вас наедине. Как сейчас помню: иду я по улице, курю сигарету за сигаретой, пытаясь успокоить нервишки, ясно понимая, что нормальной жизни у нас с тобой не будет, пока Света поблизости, и думаю, признается ли она тебе, что мы с ней… ну, ты понимаешь… – чувствуя, что говорит совсем не то, он добавил: – Дурак я, конечно, что в тот же вечер сам тебе обо всем не рассказал.
– Да, дурак, – согласилась девушка, все сильнее впиваясь пальцами в край постели.
– Сначала я не хотел делать необдуманных шагов, – оправдывался Денис, – ведь мне нужно было понять, какие между вами отношения. А на следующий день после клубного отдыха Светлана зашла ко мне в гости (уверен, она не говорила тебе об этом), зашла с тортом и бутылкой вина. В итоге ситуация сложилась таким образом, что мое признание могло послужить толчком к нашему разрыву, потому что я знаю, как эта дрянь умеет перекручивать факты.
Денис говорил очень медленно, думая над каждым произнесенным словом. Марина молча слушала, лишь изредка тихонько всхлипывая.
– Все дальнейшие месяцы, – продолжал он, – после той винно-десертной посиделки, которую Света пыталась превратить в динамичную полежалку со мной под одеялом, она время от времени предпринимала ненавязчивые попытки вернуть меня обратно.
– Не могу понять, – вдруг произнесла девушка, – это что, психопатия какая-то?
– Не знаю, но с головой у моей бывшей женушки явно не все в порядке. Я после развода на некоторое время даже город сменил, надеясь, что мы с ней больше не встретимся. Но не тут-то было: спустя два года судьба решила преподнести нежданный сюрприз.
– А из-за чего вы расстались?
– В двух словах это сложно объяснить. В общем, всему виной стало ее неадекватное поведение, которое пагубно влияло на наши отношения. И даже на мою работу. Света старалась контролировать все, что я делал и что только собирался. Бывали такие дни, когда она ходила за мной буквально по пятам, следила, выясняла, чем я занимаюсь.
– И ты терпел?
– Да, причем долгое время. Но любому терпению приходит конец. Последней каплей послужила ситуация, когда Светлана, выйдя из «режима слежки», с кулаками набросилась на девушку-консультанта только за то, что та, продавая мне цветы, имела неосторожность сказать в мой адрес несколько приятных слов, касающихся моего внешнего вида, и улыбнуться более широкой улыбкой, чем обычно позволяют себе продавцы, пытаясь продать товар покупателю.
– Даже не верится, что ты о Светке говоришь. – Марина от возмущения и удивления приподнялась на локте, пытаясь встать.
– А ну-ка ляг! – строго настоял Денис и, взяв девушку за плечи, аккуратно положил ее головой на подушку. – Тебе сейчас нельзя двигаться.
– Мне пока трудно все это переварить, – сказала Марина, немного успокоившись, – но я постараюсь.
– И еще, – добавил Денис, – ты спрашивала, почему я интересуюсь, кто ставит капельницы. Так вот, у меня такое ощущение, что сегодняшние процедуры имеют прямое отношение к твоему приступу. Если это вообще был приступ.
Марина изменилась в лице.
– Неужели ты считаешь, – произнесла она слабым голосом, – что Света могла пойти на такое?
– Я пока затрудняюсь ответить однозначно, но, учитывая наше с ней совместное прошлое, а также ее огромное желание сделать это прошлое настоящим, могу предположить, что такой способ устранения конкурентки вполне мог прийти ей в голову.
– Ну, конечно, как же не воспользоваться такой возможностью?! – разозлилась на себя Марина. – Я ведь сама своей просьбой подала Свете шикарную идею. Какая же я дура!
– Перестань, милая, прошу тебя, – Денис приложил к губам девушки указательный палец. – Говори тише – в больнице слишком тонкие стены.
– Но что же мне сейчас делать? Как себя защитить? – полушепотом продолжала она. – Я не в состоянии даже с постели подняться.
– Поскольку посторонним запрещено ночевать в палате, я до утра буду стоять на улице, прямо под твоим окном. Не выключай светильник. Если случится что-то серьезное, и срочно понадобится моя помощь, несколько раз мигни светом, и я подниму шум во всем корпусе. А завтра обязательно нужно сдать анализы на содержание токсинов в крови. Придется просить главврача, правда, я еще пока не знаю, как ему правильно объяснить причину такой просьбы.
– Спасибо тебе, Дениска. Даже не знаю, что бы я без тебя делала!
– Без меня ты просто не очутилась бы в такой дрянной ситуации, – Денис иронично улыбнулся. Марине стало намного легче от осознания того, что она не одинока в борьбе за жизнь. К тому же девушка была безумно рада, что любимый человек понял ее и простил. Парень коснулся губами ее лба. – Не переживай, солнышко, – ласково прошептал он. – Мы обязательно во всем разберемся. А сейчас немного поспи. Тебе нужны силы.
8
После кратковременного дождя на темно-синей коже небес начали появляться сверкающие веснушки, и луна выставила напоказ бледно-желтое тело.
Находясь на пороге дома своей начальницы, Валентина Петровна нажала на кнопку домофона. Прошло чуть больше минуты, прежде чем щелкнул затвор замка, и радушная хозяйка открыла дверь отнюдь не скромного двухэтажного жилища. Но этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы заставить и без того взволнованную гостью нервничать еще больше.
– Проходите, раздевайтесь, – сказала Светлана с еле заметной улыбкой. – Вы вовремя, минута в минуту…
– Как и договаривались, – лаконично заметила Валентина и, повинуясь жесту хозяйки, направилась в кухню.
Небольшой стеклянный заварочный чайник, наполненный доверху зеленым чаем, две керамические чашки и тарелка со сладостями, стоящие на столе, застеленном пестрой, разноцветной скатертью, выступали атрибутами предстоящей беседы.
– Чай, кофе или, может, хотите чего-нибудь покрепче? – открыв дверцу кухонного шкафчика, хитрая «кошка» спросила притихшую на стуле наивную «мышь».
– Нет, спасибо. Я хотела бы продолжить разговор, начатый у вас в кабинете.
– Но за чашкой бодрящего горячего напитка беседа получится более продуктивной.
– Тогда чай.
– Вот и ладненько, – оживленно произнесла Светлана Андреевна, наливая напиток в чашки. – Вам сколько сахара?
– Не надо сахара, – Валентина Петровна сделала короткую паузу, пытаясь побороть сковавший горло страх, собралась с мыслями и начала задавать волнующие ее вопросы. – Что происходит в отделении на самом деле?
– Ничего такого, из-за чего стоило бы тревожиться, – пожав плечами, ответила заведующая. – Все как всегда. В нашем отделении многие пациенты находятся на грани жизни и смерти. Пора бы уже привыкнуть к этому.
– Не говорите со мной, как с прыщавым интерном! – рассердилась старшая медсестра. – У меня достаточно опыта – и жизненного, и профессионального, чтобы различать, где правда, а где ложь!
От злости, страха и натянутых нервов у Валентины пересохло в горле. Она сделала несколько глотков, и приятный ромашково-мятный напиток смягчил голосовые связки.
– Признаться, мне не совсем ясно, к чему вы клоните, – развела руками начальница. – Может, вы хотите сказать, что Шевелева ничем не больна? Но это же абсурд! Вы сами себя сейчас слышите?!
– Я не говорю, что она здорова, а утверждаю, что здоровье она потеряла, находясь уже в отделении.
– Вам следовало бы хорошенько подумать, прежде чем делать заявления, подобные этому. Такие утверждения бросают тень не только на отделение и на меня в частности, но и на вас. Ведь именно вы ухаживали за пациенткой из 115-ой, именно вы проводили возле нее гораздо больше времени, чем другие сестры.
– Но вы сами просили меня об этом! – возмутилась гостья и схватилась обеими руками за голову.
– Да, просила, не буду отрицать, но в данном случае это не имеет никакого значения.
– Можно мне еще чаю? – сказала Валентина Петровна таким тоном, словно нуждалась в немедленном введении сыворотки после укуса змеи. Она все больше нервничала, и все сильнее немели ее голосовые связки.
– Да, пожалуйста, наливайте, не стесняйтесь.
– Когда мы договаривались о встрече, вы обещали мне… обещали… – Валентина глубоко и часто задышала, будто в помещении внезапно стало не хватать воздуха. – Откройте, пожалуйста, окно, – она с трудом выдавливала слова. – Мне что-то дурно.
– Да-да, конечно. Может, водички из фильтра налить?
– Не нужно. И чай сгодится. – Валентина Петровна провела ладонями по лицу, легонько массируя кожу. – Так вот, когда мы договаривались о встрече, вы мне обещали рассказать правду. А если учесть, что я подслушала… простите… совершенно случайно подслушала ваш с Шевелевой разговор, то…
– Ближе к делу, – перебила заведующая. – Что конкретно вы хотите знать?
– Я хочу понять, что произошло с Мариной Шевелевой. Но прежде, чем отвечать, помните, мне известно, что пациентка не нуждалась в лечении, и что между вами существовал договор, инициатором которого была она.
– Зачем вы постоянно лезете туда, куда вас не просят, а? – у Светланы на щеках заходили желваки. – Ну ничего, горбатого могила исправит.
– Поймите, я не хочу быть вовлечена в какие-то…– Валентина начала задыхаться еще сильнее, и на этот раз чашка выпала из ее рук. – Ради бога, изви… и… ните. Как неловко! Это уже вторая чашка за день. Я сейчас все убе… беру. – Она попыталась встать, но начальница остановила ее мягким хлопком по плечу.
– Я сама все сделаю, – сказала Светлана Андреевна и, принявшись собирать осколки в мусорное ведро, добавила: – Несколько дней назад вы меня спрашивали насчет диагноза моей подруги. Тогда я вам ответила, что у нее ЖО, а вы мне не поверили, подумали, я издеваюсь над вами. Но теперь и у вас та же проблема. Без сомнения, могу сказать, что у вас – все симптомы ЖО. А эта болезнь иногда приводит к фатальным последствиям.
– Что за… ность… ите… не… имаю, – Валентина хватала воздух ртом, словно жабрами выпрыгнувшая из аквариума и лежащая на полу рыба. Она глотала слова, не в состоянии справиться с ужасным удушьем. Тем временем Светлана стояла в стороне и спокойно наблюдала за происходящим.
Спустя минуту гостья извивалась на паркете и неистово хрипела, пытаясь встать, позвать на помощь, убежать, а через десять минут ее тело уже не подавало никаких признаков жизни.
«Мышка» попала в «кошачьи лапы» и теперь была мертва.
Возле двери, выходящей во внутренний сад, стояла лопата, испачканная свежей, влажной от недавнего дождя землей.
9
Было уже позднее утро, когда Денис переступил порог кабинета главврача. Александр Степанович как раз дочитывал принесенное ему не на шутку взволнованной медсестрой письмо следующего содержания:
«Уважаемый Александр Степанович, прошу прощения за то, что обращаюсь к вам в письменной форме вместо того, чтобы прийти и лично обо всем рассказать. Если вы держите это письмо в руках, значит, меня, скорее всего, уже нет в живых. Обратись я к вам за помощью своевременно, возможно, и не случилось бы ничего страшного. Но я сама упустила время из-за боязни рассказывать о том, в чем сама не была уверена до конца. Честно говоря, я и сейчас сомневаюсь, но скоро все станет ясно. А теперь – все по порядку».
Далее в письме Валентины речь шла о подслушанном разговоре, состоявшемся между Светланой Андреевной и ее подругой Мариной, впоследствии ставшей пациенткой отделения реанимации и интенсивной терапии, а также детально описывались обстоятельства, при которых старшая медсестра стала ценным свидетелем. Не забыла Валентина упомянуть и о губительном лечении вполне здоровой «пациентки» серьезными препаратами, которые были прописаны вместо витаминов и глюкозы, назначенных первоначально. Потом автор письма поведала о довольно странном и, по ее мнению, не случайном приступе Марины Валерьевны, о своем неприятном разговоре с заведующей, ее оправданиях и приглашении домой на важную беседу.
Заканчивалось письмо такими словами:
«…и хотя вероятность моей правоты относительно преступления, совершенного Светланой Андреевной, а также возможного ее желания избавиться от меня, как от свидетеля, настолько мизерна, что, наверное, и не стоило так заморачиваться, корпя над данным письмом. Но я все-таки его допишу, так как являюсь человеком предусмотрительным и где-то в глубине души даже боязливым, несмотря на свой жесткий и скверный характер. Кстати, за свой характер я отдельно хочу попросить прощения у всего персонала отделения».
– Здравствуйте, Александр Степанович! – Денис заметно нервничал. – Мне срочно нужно поговорить с вами об одном очень важном инциденте, недавно произошедшем в вашей больнице.
– Вы из полиции? – спросил главврач, посмотрев поверх очков на стоящего у двери молодого человека.
– Нет. А вы ждете полицейских? – удивился Денис.
– Кто вы?! Представьтесь! – Александр Степанович решил не отвечать на вопрос.
– Сухинин Денис Юрьевич, близкий родственник одной из пациенток отделения реанимации. Я пришел по поводу…
– Дайте угадаю, – внезапно перебил доктор, – вашу родственницу зовут Марина Валерьевна?
– Совершенно верно, – опешил Денис, – а откуда вам это известно?
– Это хорошо, что вы пришли, – Александр Степанович снова оставил вопрос посетителя без ответа и, сердясь на самого себя, злобно добавил: – Может быть, вам удастся объяснить мне, что, мать его, происходит в моей больнице?!
– Если коротко, ситуация такова… – и Денис рассказал главврачу все, что считал необходимым для скорейшего разрешения проблемы.
– Я бы с большим сомнением отнесся ко всему услышанному, – после непродолжительного молчания сказал Александр Степанович, – если бы сегодня утром не получил письмо от сотрудницы отделения, в котором находится ваша родственница.
– Это письмо как-то связано с теми событиями, о которых я вам только что рассказал?
– Похоже на то, – врач встал из-за стола и нервно зашагал по кабинету. – Но, говоря откровенно, – продолжил он, подойдя к входной двери, – такой бредовой истории я в жизни не слышал. Извините за излишнюю прямоту, но я считаю, что на подобные выходки способны лишь дуры, – затем достал из кармана халата носовой платок и принялся протирать им линзы очков. – А если судить о ситуации, принимая во внимание это письмо и ваш рассказ, мы имеем дело с тремя самыми настоящими дурами, одна из которых лежит в палате, вторая прислала мне два полностью исписанных какой-то чепухой листа и не вышла на работу, а третья... – он запнулся, – третья сейчас на обходе.
Лицо Дениса внезапно побледнело.
– Вызывайте полицию! – испуганно крикнул он, опасаясь за жизнь возлюбленной. – Скорее!
– Не торопитесь, Денис Юрьевич, – спокойно сказал главврач. – Давайте сначала мы сами попробуем во всем разобраться, а там посмотрим, может быть, помощь полиции и вовсе не понадобится. Пойдемте со мной.
***
– Привет, моя дорогая! – зайдя в палату, Светлана произнесла эти обычные слова с такой ядовитой улыбкой, что Марина испугалась вероятности быть смертельно укушенной, но не подала виду, так как была уверена, что против ее воли никто к ней не прикоснется, ни одна игла больше не войдет ей под кожу.
– Привет, Светка! – ответила пациентка, стараясь не показывать свое нынешнее отношение к уже бывшей подруге.
– Что-то ты неважно выглядишь. Ты принимала сегодня лекарства?
– Конечно, – соврала Марина. – Об этом можешь не волноваться. Мы же с тобой договорились, что я неуклонно следую твоим указаниям, иначе ничего не выгорит.
– Молодец, Мариша. Спасибо за доверие, – в голосе заведующей появились сердитые нотки. – Только мне почему-то кажется, что ты не пила сегодня никаких таблеток.
– Ну как же не пила? – девушка почуяла неладное. – Мне Валентина их утром принесла, и я сразу же приняла… Как положено… Перед завтраком…
Светлана ухмыльнулась.
– Валентина, говоришь? Ну да ладно… это не столь важно… Главное, ты – большая умничка. На тебя можно рассчитывать в любой ситуации, зная, что ты никогда не подведешь, не дашь задний ход. – Заведующая склонилась над бледным телом Марины и достала из кармана халата двухкубовый шприц. – Давай свою ручку, я витаминки принесла.
– Подожди, Света, – испугавшись, запротестовала пациентка. – Пожалуйста, позови кого-нибудь из дежурных сестричек. Пусть кто-то из них сделает, а то ты в прошлый раз очень больно уколола. У твоих девочек и рука легкая, и глаз наметан.
– Они сейчас все заняты, – ответила Светлана, заканчивая приготовления. – Я постараюсь сделать безболезненно.
– Нет! – громко возразила Марина. – Я лучше подожду, пока кто-нибудь из них освободится.
– Не дури! – Заведующая взяла пациентку за запястье и выпрямила ей руку. – Лежи спокойно!
– Я же сказала – нет! – Марина с усилием высвободилась. – Никаких больше уколов!
– Не дергайся, – сквозь зубы прошипела Доктор Шприц, хватая девушку за руки и пытаясь ее усмирить, – а то больнее будет.
– Ты не уколешь меня без моего согласия! – отбивалась пациентка. – Я ведь не на принудительном лечении!
– А как же наш уговор?! – Светлана всем телом навалилась на Марину и, прижав несчастную к кровати, зажав ей ладонью рот, во что бы то ни стало старалась осуществить задуманное. В ее руке блеснула игла. Пациентка собрала оставшиеся силы и оттолкнула от себя заведующую. Та ударилась головой о стену и, придя в себя спустя несколько секунд, снова напала.
Между бывшими подругами завязалась настоящая драка, и можно только догадываться, чем бы она закончилась, если бы вовремя не подоспела помощь.
Войдя в палату и увидев потасовку, Денис вместе с главврачом сразу же принялись оттягивать заведующую от Марины. А когда они скрутили и утихомирили Светлану, из ее руки выпал ранее упомянутый шприц.
– Вот теперь можно и полицию вызывать, – сказал Александр Степанович, переводя дух, но продолжая мертвой хваткой держать нападавшую.
– Нужно было сразу это сделать, – рассерженно добавил Денис и, подойдя к жертве нападения, сидящей на полу, помог ей подняться на ноги и добраться до кровати. – Чуть не опоздали.
– Прости меня, мой сладкий! – сквозь плач отчаянно произнесла заведующая. – Я не понимаю, что делаю!
– Ничего другого я и не надеялся от тебя услышать, – голос Дениса звучал холодно и твердо. – Ты уже давно не соображаешь, что творишь.
Внезапно Светлана вырвалась из цепких рук главврача и набросилась на объект своего болезненного влечения.
– Это все из-за тебя! – она успела ударить Дениса по лицу прежде, чем Александр Степанович схватил ее вновь. – Ты меня такой сделал! Я ненавижу тебя! Слышишь?! Не-на-ви-жу!
Теперь и Денису пришлось включиться в процесс усмирения сумасшедшей.
– Ты еще пожалеешь! Вы все пожалеете! – сквозь дикий смех кричала она, когда ее уводили полицейские.
Эпилог
Хвала Богу, что выражение «Дома и стены лечат» оказалось не набором пустых слов – прошла всего неделя с того дня, как Марина сменила скрипящую больничную койку на удобную кровать в своей небольшой, зато уютной квартирке, а силы начали возвращаться к ней, кожа приняла здоровый вид, и впервые за последнее время на лице появилась счастливая улыбка. Да и как могло быть иначе, если Денис не отходил от постели, проявляя значительно больше беспокойства и внимания, чем было необходимо его любимой. Но это Марину ничуть не напрягало, наоборот, она даже в какой-то мере была рада, что здоровье пошатнулось, ведь для борьбы с недугом ее парень вывел на огневые позиции тяжелую артиллерию заботы, благодаря которой отношения в паре стали еще крепче.
Как-то в один из вечеров Марина упомянула о Светлане, сравнив ее с пауком, в паутине которого она чуть не погибла, на что Денис ей, иронично улыбнувшись, ответил:
– Глупости, дорогая… хотя… если Света – паук, то очень неудачливый, так как она сама стала заложником своей же паутины.
– Почти с тобой согласна, – сказала Марина, – если не принимать во внимание того, что паукам не страшна паутина.
– А почему ты так решила? Ведь паук ничем не отличается от той живности, которая попадает к нему в сети.
– Я никогда не задумывалась над этим, но…
– Не люблю умничать, – перебил Марину Денис, – тем более что слово «паук» в нашем разговоре не имеет большого значения, так как является лишь метафорой, но я вспомнил один занимательный факт из жизни этих членистоногих. Если тебе интересно, могу рассказать.
– Конечно, рассказывай, – девушка уселась поудобнее. Она знала, что после слов «не люблю умничать» в Денисе обычно просыпался «лектор», чьи «доклады», основанные на информации, взятой из научно-популярных каналов, хочется слушать беспрерывно.
– Как-то я смотрел одну телепередачу, в которой шла речь о ядовитых насекомых, рептилиях и пауках. Так вот, липучие свойства паутины пауков известны каждому. Ее нити усеяны капельками клейкой жидкости, что не дает насекомым, попавшим в нее, никаких шансов на спасение. При этом ты не раз могла быть свидетелем, как легко сами пауки перемещаются по липкой паутинной конструкции. Ты не знаешь, как им это удается?
– Я думаю, что ты сейчас меня просветишь.
– Так вот, впервые ученые задумались над этим вопросом более ста лет назад. В начале двадцатого века было выдвинуто предположение, что лапки пауков покрыты каким-то специальным секретом, который предотвращает их прилипание к собственной паутине. Однако никаких исследований в подтверждение этой теории тогда сделано не было.
Спустя некоторое время учеными было выдвинуто другое предположение: пауки не липнут к паутине, потому что перемещаются по ней как бы на цыпочках, а крохотные волоски на кончиках их лап препятствуют слишком тесному контакту с липкими капельками. Но такое предположение оказалось несостоятельным, поскольку во время плетения паутины паук делает весьма энергичные движения, и тут неполным контактом все не объяснишь.
Но вскоре исследователи из Университета Коста-Рики попытались дать самое полное объяснение тому, почему пауки не липнут к своей паутине. Они сняли на видеокамеру с микроскопическим разрешением движения лапок паука при их соприкосновении с паутиной. Анализируя видеозапись и строение конечностей, исследователи пришли к выводу, что паук так свободно перемещается по паутине благодаря трем факторам. Во-первых, кончики его лап действительно покрыты специальным маслянистым веществом, ослабляющим их взаимодействие с клейкой жидкостью на паутине. Во-вторых, волоски на лапках уменьшают поверхность их соприкосновения с паутинной жидкостью. И наконец, что стало большой неожиданностью для ученых, лапки пауков перемещаются по паутине совершенно особым способом. При соприкосновении паучьей лапки с паутиной липкая капелька с нити перемещается на волоски этой лапки, а затем при поднятии лапки она так же легко соскальзывает с волосков обратно на паутину.
– Выходит, – удивилась Марина, – что паук не может прилипнуть к собственной паутине, потому что клей не контактирует с паучьими конечностями, а находится либо на их волосках, либо на паутинной нити?
– Именно! – восхищенно подтвердил Денис. – Разумеется, не будь на лапках паука таких особенных волосков и специального покрытия, жонглирование клейкими каплями было бы невозможным. Но мне все-таки близка другая точка зрения.
– И какая же?
– Паук не липнет к паутине, потому что всегда бегает только по гладким радиальным (идущим от центра) нитям, и никогда по клейким, концентрическим (круговым). Где находится жертва, он определяет по тому, какая из нитей натянулась. – Денис сделал паузу, увидев замешательство в глазах Марины, и тут же добавил: – Это я веду к тому, что Светлана двигалась не по тем нитям, что превратило ее из охотницы в жертву. Она попала в свои же сети. Кстати, я на днях навещал ее.
– Зачем?! – недовольно спросила девушка.
– Был у меня к ней один вопрос. Понимаешь, мне все не давал покоя диагноз, который она тебе поставила. Я очень хотел выяснить, что значит ЖО, и был впечатлен ответом. У меня уже давно не возникало сомнений, что такого диагноза не существует, но настоящее значение этих букв внушает восхищение воображением Светы. Это же надо додуматься дать такое название ширме, скрывающей преступления!
– Ну?! – Марина немного разозлилась. – Не томи!
– Короче говоря, ЖО расшифровывается, как «жертва обстоятельств».
Девушка слегка помрачнела.
– То есть я – всего-навсего жертва обстоятельств?
– И ты, и медсестра, которую Светлана отравила у себя дома, и, возможно, если бы ее не остановили, еще кто-нибудь. Одним словом, все, кто мешал ей идти к своей цели. Представляешь, она закопала тело своей подчиненной у себя на заднем дворе.
– Да, я слышала об этом по телевизору, – угрюмо сказала Марина. – В голове не укладывается, как она собиралась выпутываться из всего этого? Ведь убийство Валентины и покушение на мою жизнь все равно всплыли бы рано или поздно, а след привел бы к ней.
– Согласен. Но в этом – настоящая Светлана. Скорее всего, у нее действительно есть психические отклонения. Насколько я помню, она, пребывая в безумном порыве, никогда не задумывалась о последствиях своих поступков, всегда действовала интуитивно и часто шла напролом.
– Надеюсь, у тебя больше нет от меня секретов? – спросила Марина, повиснув у любимого на шее.
– Секретов? – переспросил Денис, нежно касаясь губами ее плеча.
– Ну да, я теперь знаю обо всех твоих бывших?
– Обо всех, Мариша! Теперь уже точно.
– Смотри мне! – Марина игриво пригрозила кулаком молодому человеку. – Отныне никаких скелетов в шкафу.
– Хотя… – произнес он с едва заметной улыбкой.
– Денис! – прикрикнула девушка и повалила парня на кровать. – Я тебе сейчас дам «хотя»!
– Извини, – рассмеялся он, – мне просто нравится, когда ты так злишься. Честное слово, больше никто между нами не встанет.