Из купола шатра сыпали снопы искр. Они взмывали вверх попеременно, наперегонки стремясь как можно дальше вторгнуться в черноту ночи. Искрами было усыпано всё небо. Одни уверенно сияли и переливались, прочно восседая на своих местах. Другие, как будто только что зацепившись краешком лучика за невидимую зазубринку доставшегося им пространства, пытались занять пустующую брешь. Третьи весело шелестели беспорядочной толпой, словно дети, не знающие ни времени, ни обязательств. И только лёгкое дуновение ветерка заставляло их кружиться в определённом направлении, подталкивая стать сначала вторыми, а затем первыми.
Элис откинула прядь со лба. Тонкая трубочка в её руках качнулась и наполнилась новым вдохом. Оторвав от неё губы, Элис проследила взглядом за очередным потоком звёздных искр, которые умчались покорять незримый космос. Звёзды всегда её слушались. В детстве она часто замечала в дорожной пыли упавшую звезду, увязнувшую и обречённо трепыхающуюся. Все старались пройти мимо или перешагнуть несчастное создание, понимая, что законы природы не преодолеть. И только Элис, легонько поддев носком башмачка крохотную звёздочку, подхватывала её ладонями и, сложив губы трубочкой, дуновением отправляла бедолагу догонять своих.
И вот теперь, сидя у шатра, светящегося и мерцающего, она вьюжила хороводы живых искр, играючи выводила на небе россыпи созвездий, собирала погасших, скатывающихся по небосклону и обессиленно сползающихся к её ногам. Её не пугала чернота ночи – здесь так было всегда. Свет, исходивший от шатра, не боролся с темнотой и не подавлял её. Он просто жил своей жизнью, дыша жаром и выдыхая очередные порции искрящихся вспышек.
Там, высоко и далеко в небе, новые звёзды согревали вокруг себя пространство, оберегая его от вселенского холода и маня на свет крохотные угловатые камушки. Никто не знал, откуда они взялись. Возможно, многие из них были погасшими искрами, которым не хватило сил добраться до Элис. А может быть, они прибывали с другого конца вселенной, насквозь промёрзшие в пути и напрочь забывшие о цели своего путешествия. Блуждающие в неизвестности, они как обломки чьего-то древнего сознания, с интересом подлетали ближе, оттаивали, прогревались, округлялись и становились верными спутниками звёзд – планетами.
Часть из них, несущих в себе задатки носителей особой миссии, генерировали жизнь – ту самую, неистребимую, осмысленную. Они покрывались бархатом растительности, окутывались воздушной дымкой, ёжились, как от щекотки, когда живность на поверхности затевала собственный мировой апокалипсис, деля территории. Такие планеты особенно обожали кружить рядом со своими солнцами, заниматься самолюбованием и нежиться в нескончаемых лучах.
Элис всегда радовали такие истории. Она не знала каждую искру по имени, но всегда узнавала своих по возвращении. Долгой-предолгой ночью, когда в глазах отражается лишь искрящееся небо, остаётся только мерно покачиваться на тёплых волнах, исходящих от шатра, и время от времени выдувать в трубочку веселящиеся снопы молоденьких искорок.
Случалось, звёзды падали целым потоком. В такие моменты небо пустело, темнело ещё больше, а шатёр на его фоне горел ещё ярче и, казалось, отдавал искры с особым жаром. Звездопад мог длиться часами, успевая насыпать вокруг целые сугробы шевелящихся, ползающих, растерявших свет, сжавшихся в точку звёздочек. И вот они виновато шуршат у ног, беззвучно прося попасть обратно в шатёр, чтобы вновь напитаться светом, засиять и взмыть в леденящую душу пустоту. Чтобы наполнить её собой.
Во всей круговерти загорающихся, взмывающих и падающих звёзд Элис не задумывалась о цели всего этого действа. Для неё было важно лишь предназначение. У Элис – собирать и направлять искры, у звёзд – занять своё место и гореть, пока есть силы, у шатра – быть пульсирующим светящимся сердцем. Достаточно мощным, чтобы возродить к жизни целые потоки низвергающихся звёзд. Звездопад, такой красивый и одновременно печальный – здесь всего лишь пора собирать урожай ослабевших и покинувших свой пост источников света. Истративших собственный запас, сбившихся с пути, отказавшихся преодолевать расстояние до своего места, возомнивших себя ярче шатра, который казался им издали исчезающим размытым пятном. И только скатываясь по небосклону к ногам Элис, навсегда замыкая веки, они угасали в мечтах снова очутиться там, за полупрозрачным пологом.
Звёзды – такие уверенные и застенчивые, яркие и матовые, ослепляющие и дарящие тепло, и многие, многие другие – все они тут бывали. Даже если забывали об этом на долгие миллиарды лет. До следующего звездопада, который обязательно случится снова, здесь, на подступах к мерцающему шатру, у ног Элис.