Аиша каждый день звонила по Скайпу.
Мы отвечали, бывало, вместе. Я, как добрый самаритянин, который присматривает за десятиклассницей!
Тамара не выдавала меня. Вела себя как ни в чем не бывало.
Я тоже молчал. Как будто ничего не произошло!
После того, что случилось, вероятно, все-таки из-за того, что я был под действием алкоголя, у меня как рукой сняло все мечты. Просто ноль. Я больше не думал о ней, не мечтал. Только угрызения совести. И невозможность посмотреть Аише в глаза. Но радость от ее выздоровления была столь сильной, и Тамара вела себя так спокойно… что я подумал, ну канет все это в Лету… и будет она нормально жить с кем-нибудь другим.
Сошел с ума ненадолго, с кем не бывает.
А как ее поведение объяснить? Да кто их разберет… этих женщин… Сегодня одно – завтра другое. Ничего не понятно.
Аня была исключением. Она и есть исключение – но уже не для меня. Она была последовательным, открытым, честным человеком. В ней все было ясно, и нежно, и трогательно… Таких женщин не сыскать на белом свете.
Если бы я мог начать все сначала, не знаю… Я думаю, я выбрал бы тихую жизнь рядом с Аней…
У малышки Яннике тем временем выявился редким синдром… Вокруг одни болезни. Три болезни. Два чуда. Я хотел полететь в Швецию. Но Анины родители опередили меня.
Мы договорились, что я полечу весной, и проведаю Аню и малышку. Ее муж был расположен адекватно.
И я подумал вот о чем. А по сути, я отнимаю законное.
И надо было что-то с этим решать.
Я открыл для Тамары счет, так же, как когда-то генерал открыл счет для меня. Но он делал это как добровольный жест. А я лишь возвращал то, что принадлежало ей по праву. И странная, гордая Аиша, зная о доходах генерала ни разу не протянула руку, ни разу не заикнулась о дочери… о материальной помощи…
Вот где блаженность, а.