Если хочешь оставаться
бедным – думай о деньгах.
Если хочешь навсегда забыть
о деньгах и быть счастливым
– думай о любви.
Суфийская мудрость
Ленка всегда была не по-детски очень аккуратной. В трёхлетнем возрасте, изрядно устав от игры в кубики, она разложила по размерам всю обувь в полутёмном коридоре своей коммунальной квартиры.
От огромных, ужасно грязных резиновых сапог дяди Вити до Настенькиных пинеток с меховыми розовыми бубонами.
Когда родители покупали новую мебель – всё равно, какую – буфет или платяной шкаф, Лена торжественно заполняла его содержимым. Аккуратно раскладывала по полочкам выглаженные вещи. Изящные шёлковые косынкии и блузки – на мамину полку; шерстяные свитора, жилетки – на папину; рубашки, футболки, майки – на Женину; пёстрые ленточки, пояски и купальники – на свою.
Друзья, соседи и просто знакомые всегда удивлялись «немецкому порядку», неизменно царившему в комнате Журбиных. И однажды, соседка, долго и безуспешно пытавшаяся продать свою комнату, разговорилась с Лениной мамой и посетовала на беду.
«Да ты порядок наведи, Катя! У тебя же там тараканы как на плацу маршируют. Может тогда люди и не будут шарахаться от твоих аппартаментов.»
«А может я их сразу в вашу комнату приводить буду? На смотрины. А что? Метраж одинаковый, вид из окна – тоже! А?»
Посмеялись и разошлись. Но через пару дней опять встретились на общей кухне.
«Слушай, Лера, ко мне покупатели должны послезавтра прийти... Очередные.... Мне тут такая мысль пришла... Пусть Ленка твоя у меня чистоту наведёт! Я заплачу! Как за уборку.
А если дело выгорит, ещё 5 тысяч сверху дам! Ну на что не пойдёшь, чтобы в Кострому перебраться!»
«Так ты у нее сама и спроси. Вон сидит, географию учит. 13 лет – пусть сама решает!»
И Лена согласилась. Ей давно хотелось иметь собаку. А пяти тысяч хватило бы с лихвой на щенка ирландского сеттера.
Но для этого комната должна была продасться! И Лена старалась!
Чтобы скрыть выщербленный пол, пришлось передвинуть мебель. И когда вешнее солнце впервые отразилось в начищенном зеркале потемневшего трюмо, сумрачная комната наполнилась каким-то необыкновенным, лучистым светом.
Весь лишний хлам был временно выставлен в коридор. Кухонная утварь – сложена в коробки, а её место в буфете занял взятый напрокат у соседей чешский хрусталь. На круглый обеденный стол легла у тех же соседей одолженная ажурная скатерть.
Полы были щедро натёрты прозрачной мастикой. На лампу надели новый бежевый абажур. В тон ему были куплены светло-персиковые гардины. Возле кровати постелили разноцветный ворсистый коврик.
«Ух ты! - дивилась соседка - Это что же? Моя комната?! Да такую конфетку и продавать жалко!»
«Ну, Катя! Хоть один день в чистоте поживёшь!» – смеялись соседи.
«И не говорите! У меня руки не оттуда растут! Я только на гармошке играть и умею!» - весело отшучивалась Катя, кивая головой на аккордеон.
Все дивились изменившейся до неузнаваемости комнате. Переспрашивали – «сколько сколько метров? Не может быть!»
А Лена всё ходила по комнате, смотрела и понимала, что нужен какой-то последний, завершающий штрих! Но какой? Она остановила взгляд на железной кровати, заправленной казённым проштампованным бельём. Потом перевела глаза на стол с накрахмаленной скатерью...
На следующий день явились покупатели.
Катя встретила их при полном параде – покрасила хной волосы и одела приталенное платье со стоичкой. На этом наряде тоже настояла Лена.
«Никаких спортивных костюмов! Ты ещё на коньках их встреть! У тебя же комната в нежно-романтическом стиле! Нужно соответствовать! Открывай гардероб! Так... Не то, опять не то, это мрачно, это вульгарно! Вот! Нашла! То, что надо!»
«Ну, это вообще-то мое концертное платье. Не будет ли слишком чопорно?»
«Не будет! Плиссировка опять в моде!»
Пожилая пара тщательно осматривала комнату, буквально заглядывая во все углы.
«Чайная роза! Как мило! Цвела уже? А соседи не буйные, не алкоголики? Мы то пенсионеры, нам покой нужен!» - сетовала дама.
«Мне так уж вечный!» – спарировал её супруг.
«А тараканов нет?»
«Нет! Роза ещё не цвела. И алкоголиков нет!» - нужно было срочно перевести тему про тараканов.
«Соседи все милые, и вообще мы тут живём очень дружно, как одна семья. Если б не Кострома с её концертным залом – я б и не рыпалась! Да вы посмотрите, вид из окна какой!» - Катя выложила свой последний козырь.
«Это хорошо.... что роза ещё не цвела...» - задумчиво произнесла пенсионерка, отодвигая розовый гипюр.
«Магазины, почта, автобус, кинотеатр рядом» – частила Катя. А про себя подумала – «ой, что то не то ляпнула, ну что там ещё нужно пенсионерам?»
«Рынок, поликлинника, речка.»
«А теннисного корта нет?»
« Нет!»
«Хорошо! Нам с мужем нравится! Если документы в порядке, мы согласны! Задаток хоть сейчас!»
На обратном пути они нахваливали своё будующее жильё.
«Женщина, по всему видно, аккуратная, музыкант, платье такое красивое! Поэтому и комната кукольная! Покрывало на кровати в тон шторам – розовое, крючком связанное. Значит, рукодельница. И на столе - ирландское кружево. Это, знаешь ли, кропотливая работа! »
«А на кружеве – Достоевский. Не какая нибудь там билиберда современная, а классика! Да, она на меня тоже положительнок впечатление произвела!»
В тот же вечер Лена получила свою первую в жизни зарплату – 5 тысяч рублей и 300 за уборку.
Но мечте о собаке не суждено было сбыться. Кто то из соседей категорически недолюбливал животных, у кого-то была аллергия, кого-то в детстве укусила бешенная собака...
Мама утешала Лену, как могла. «Ну понимаешь, доченька, мы же тут не одни живём...Да и потом, порядок и собаки – не совместимы! А ты ведь у меня такая чистюля!»
И что бы деньги не пропали и не обесценились, решено было поехать всей семьёй по Золотому кольцу.
Лена окончила школу и выучилась на кинолога. Так она могла удовлетворить свою любовь к четвероногим друзьям.
Прошло почти 20 лет. Отец с матерью уже умерли, брат женился сразу после армии и жил отдельно. Много соседей сменилось за это время в коммуналке. Только Лена по прежнему жила теперь уже одна в своей восемнадцатиметровой комнате.
Жизнь её устоялась в определённых рамках: работа – собаки! – дом.
В собаководстве Лена выбрала служебное направление. В своём питомнике она выращивала и воспитывала собак-поводырей для слепых, собак-спасателей и служебно-розыскных собак.
Дрессировка четвероногих была направлена на развитие специальных собачьих навыков, им прививалось послушание и с первого дня обучали командам.
Бездомных и подкинутых животных в приюте лечили, и по возможности, пристраивали в хорошие руки.
Лена всей душой обожала свою работу, с нетерпением ждала понедельника и не любила выходные.
Но вся эта устоявшаяся жизненная колея в один прекрасный день повернулась на 180 градусов.
День был действительно восхитительный. Самое начало сентября, земля, щедро нагретая летним солнцем, не спешила отдавать своё тепло.
«Не прогуляться ли мне сегодня вечером? Пока не зарядили дожди. Да! Прекрасная идея!»
Лена наметила себе маршрут – вдоль речки, через мост, пройтись по парку, завернуть к дачному посёлку и там сесть на свой автобус.
Мегко ступая по зелёной траве, она довольно долго шла по берегу извилистой речки.
Отдохнув у моста и насладившись красотой ухоженного парка, Лена вспомнила, что в сумочке лежит плейер с классическими композициями. Одев наушники, она плавно погрузилась в мир музыки. Казалось, что она попала в сказочную страну вечного лета, где никогда не заходит солнце и птицы не прекращают радовать слух своими трелями.
И только в конце путешествия, выйдя к дачному комплексу, сплошь застроенному многоэтожными «дворцами», Лена натолкнулась на перевёрнутую мусорку.
Обёртки от мороженного, печенья, конфет, пластиковые стаканы беспорядочно валялись в радиусе двух метров.
Не снимая наушников и не задумываясь ни секунды, она водрузила мусорный бак на место и стала собирать валявшийся вокруг пластик. Молодая женщина не сразу заметила выехавший из соседних трёхметровых ворот белый лексус. Набравшая было скорость машина, внезапно сбросила газ и резко остановилась прямо напротив Лены.
Дверца распахнулась и из сверкающего автомобиля выскочил мужчина лет семидесяти, гладко выбритый и одетый в дорогой шерстяной костюм.
Остановившись в двух метрах от женщины, он засыпал её вопросами : «Что Вы делаете? Кто Вы? Что Вам здесь нужно? Вы находитесь на частной территории!»
Моцарта пришлось выключить и Лена попыталась ответить : « Я...Я... Я мусор собираю. Я часто здесь хожу, но никогда не знала, что это частная собственность.»
« Теперь знайте!» - отрезал незнакомец. « Неделю назад я выкупил этот участок и ещё через неделю он будет огорожен и ни одна персона не посмеет сюда ступить и уж тем более так напакостить! Как можно было одному человеку так намусорить?!»
« Ну может быть, их было несколько.»
« Как?! Разве это не Ваш мусор?»
« Нет.»
« Позвольте! Вы собираете чужой мусор?!»
« Да, собираю.»
« Но зачем?!»
« Послушайте, я сама не знаю, зачем. Как то само собой получилось. Не оставлять же так лежать! Но если Вам так дороги эти упаковки, я выкину всё назад!»
Мужчина разразился громким, раскатистым смехом : «Нет, в этом нет необходимости!»
Обмерив Лену прощальным взглядом, он поспешил к своей машине.
Внезапно развернувшись сказал громко и одновременно учтиво : « Извините! Я Вас напугал!»
« Ах! Как бы убраться поскорее отсюда! Какой злобный старик!» - думала про себя Лена, направляясь к автобусу.
Внезапно с ней поравнялся уже знакомый лексус. Опустив боковое стекло, мужчина пристально оглядел её и скороговоркой произнёс : « Послушайте! Я тут подумал... Если Вы чужой мусор подбираете, как должно быть чисто у Вас дома... Я как раз недавно расчитал свою уборщицу. Мне присылали несколько человек из частной службы занятости. Но.... они мне не понравились ... по профессиональным причинам.... Вы работаете?»
« Да.»
« Что у нас сегодня? Среда. Приходите в субботу. Часов в 9. Я живу на этой улице, номер 28. У Вас есть время. Подумайте.» С этими словами тонированное стекло поднялось и машина медленно удалилась.
« Как же, как же! Подождёшь ты меня! Бегу и тапочки теряю! Скорей, скорей отсюда!»
И только заскочив в свой автобус, Лена перевела дыхание. «Вредный, нудный старик! Забыть, поскорее забыть! Как страшный сон! Хочу быстрее домой! И горячее какао!»
Утром она уже со смехом вспоминала вчерашнее происшествие, а через пару дней это приключение совсем стёрлось у нее из памяти.
На этом месте могла бы и закончится эта ничем не примечательная история, если бы фортуне не было угодно сделать свой судьбоносный виток.
Лена потеряла работу. Её рабочая ставка была сокращена наполовину, с уведомлением о том, что через месяц она будет упразднена совсем.
Зарплата у неё была небольшая и поэтому Лена привыкла экономить на всём – на вещах, одежде и маленьких женских слабостях – фитнесе, дорогой косметике и парикмахерских.
Обладая безупречным вкусом, Лена сама шила себе одежду.
Каждое утро начиналось у неё с получасовой пробежке трусцой. Дома она обливалась приготовленной с вечера водой и это заменяло ей занятия в спортивном зале.
Косметикой пользовалась редко – природа щедро наградила Лену женской миловидностью.
Она не была смазливой, но вся светилась какой то внутренней обворожительностью. Изящные, правильные черты лица дополняли слегка вьющиеся каштановые волосы.
Подрабатывала Лена тем, что вязала крючком необыкновенно красивые вещи – покрывала, скатерти, свадебные рушники, сарафаны. Благодаря своему рукоделию молодая женщина могла позволить себе двухнедельный отпуск на Азовском море.
В общем, жизнь её текла как полноводная река – размеренно и неторопливо.
И тут, как гром среди ясного неба, грянуло предстоящее увольнение.
Ленина зарплата финансировалась за счёт добровольных пожертвований и благотворительных фондов. С каждым годов взносов становилось все меньше и, в конце концов, они вообще сошли на нет.
Она хорошо оценивала ситуацию и в этот же день занялась поисками нового служебного места. Но найти работу по специальности в её двенадцатитысячном городке было не просто.
В близлежащей Костроме были подходящии вакансии инструктора-кинолога, но дорога в один конец занимала почти два часа!
И тут Лена вспомнила про злобного старика–«мусорщика».
«Наведаюсь к нему! Попытка не пытка! Не съест же он меня!»
И дождавшись субботы, она отправилась на Матвеевский переулок 28.
Нажав кнопку на железных воротах, Лена вдруг поняла, что даже не знает имени человека, к которому идёт.
« Здрасьте, я тут мусор на место убирала месяц назал и ваш хозяин пригласил меня поработать» - репетировала она.
Но калитка плавно распахнулась и мужской голос сказал: « Идите всё время прямо, у пруда Вас встретят!»
Да! На таких дачах ей ещё бывать не приходилось! Идти прямо пришлось минут 20. По обеим сторонам заасфальтированной дорожки росли белоснежные георгины и элегантные гортензии.
Вдали виднелись площадки для гольфа и для тенниса.
Возле пруда её встретил – Лена сразу узнала – шофёр ненормального деда.
« Здорово! Ну, решилась всё-таки? Хозяин про тебя вспоминал! Пошли!»
И они зашли в сияющую золотом и белизной мраморных львов двухэтажную дачу.
Хозяин в это утро был в хорошом расположении духа, и когда охранник доложил ему о Ленином визите, он бодро крикнул: « Валяй!»
« Ну, что? Долго думала? Работу потеряла? А я как раз со своим персоналом определиться не могу! Хорошо! Рассказывай, что умеешь?»
С честью выдержав недельное испытание, Лена подписала трудовой договор.
Её рабочий день составлял 6 часов и зарплата была в 3 раза выше прежней. Она должна была полностью следить за трёхсотметровым домом, кроме кухни – кухней занимался повар.
Мыть окна, мебель, полы, вытирать пыль, расставлять книги. И чтобы все вещи всегда стояли на своих местах. А вещей - всяких кубков, слоников, вазочек, ангелочков, колокольчиков – было бесчисленное множество.
В жизни Лены начался новый, совершенно непредвиденный и необычный период.
На работу она приходила пунктуально, всегда опрятно и со вкусом одетая. Открывала своим ключом калитку в тяжёлых кованных, почти заводских воротах и шла по цветочной аллее к дому. Там она переодевалась в рабочий комбинезон и приступала к выполнению своих обязанностей.
Как то раз, уже глубокой осенью, Лена подобрала с садовой дорожки прибитые градом хризантемы. С этим огромным душистым букетом застал её в коридоре хозяин.
« Ты что?! Без спросу нарвала цветы в моём саду?!» - накинулся он с ходу.
« Доброе утро, Виктор Петрович! Нет, я не нарвала, они лежали на земле. Сегодня обещали заморозки, все цветы необходимо срезать. Я сейчас этим займусь. Так Вы сможете наслаждаться хризантемами по крайней мере, ещё дней 10.»
« Я смогу наслаждаться чем угодно и сколько угодно, тогда, когда посчитаю нужным!»
К вечеру почти во всех комнатах дачи стояли напольные китайские вазы с необыкновенно пахучими белоснежными цветами.
Виктор Петрович специально осведомился у охранника, был ли ночью град и какую обещают погоду. Получив ответ, но с удовольствием вызвал к себе на ковёр садовника...
Очень долго он пригдядывался к Лене, придирался и пытался подловить на мелочах.
Но она всё воспринимала спокойно, без обид, терпеливо выносила все его нападки.
На все замечания реагировала фразой: « Хорошо, Виктор Петрович, я теперь буду делать это так, как Вы сказали.»
На третьем месяце работы он понял, что ему больше не за что зацепиться и внезапно... расположился к Лене.
Виктор Петрович был страстным любителем детективов. Каждый месяц он получал не менее десяти посылок с книгами. И вот однажды на книжных полках не осталось свободного места.
«Нужно от чего то избавиться. Так, сейчас посмотрим...Ну вот хотя бы это - Джек Лондон десятитомник. Это не для стариков! Романтика, север, льды...»
« А можно ... мне взять книги?» - робко спросила Лена.
«Да, конечно, бери!»
Потом он поинтересовался – читала ли она? Лену невозможно было остановить – она с таким восторгом описывала приключения главных героев, в таких красках рассказывала о борьбе с природой, о страсти к золоту, о воле к жизни, о человеческой жестокости и героизме.
«Неужели всё это из книги? Ну да, не могла же она на ходу сочинить! Да...Позабылось всё, когда то мне тоже было интересно!»
Зимой Виктор Петрович часто и подолгу болел. Доктора посоветовали ему чаще быть на воздухе и больше двигаться.
И он, следуя совету, совершал ежедневный обход своих 14 гектаров. Здесь было, чем полюбоваться – небольшой камышовый пруд, берёзовая рощица, беседки и скверики, фруктовый сад, розарий и даже небольшой альпийский луг с краснощёкими гномами и аккуратно подстриженной травой.
« Оставьте, Леночка, свою уборку – завтра окончите. Пойдёмте, прогуляемся, воздухом подышим» - как то сказал он.
«Лена, а что бы ты сделала, если б у тебя было много денег?» - спросил Виктор Петрович, галантно распахивая перед ней входную дверь.
« Ограду бы родителям поставила на кладбище, а то, как не прийдёшь – обязательно мусор валяется. Я уже начала копить.»
« А если бы очень много денег?» - с особым ударением на слово «очень» переспросил он.
« Приют бы здесь открыла. Что бы этих несчастных животных не выкидывали после Нового года на улицу и не выгоняли из дома на время отпусков. Я ездила в прошлые выходные, провелывала их. Сидят, бедные, в такой тесноте! Клетки маленькие, тесные, собакам ни встать, ни размяться. В комнате темно, гуляют только 2 раза. Я ещё в двери не зашла – такой лай подняли – по запаху почуяли, что иду. Каждому по косточке дала, погладила всех, гулять не разрешили. А глаза у них – тоскливые, печальные и какие-то ... бездонные.»
«Да... Приют – это хорошо. А в путешествие тебе не хотелось бы поехать, мир посмотреть?»
« Я ездила когда-то по Золотому Кольцу. Вот где красотища! Ещё бы раз посмотрела с удовольствием!»
« А зарубежье? Европа, Азия, Америка?»
« Нет... К сожалению. Меня в самолёте укачивает. Дальше Костромы нельзя! Да мне и тут не плохо!»
« Знаешь, я многим людям задавал этот вопрос и ответ был примерно одинаковым – дом, машина, яхта, путешестия... Всё для себя, любимого, для кого же ещё?! А ты подумала об умерших людях и о животных. Ты какая-то не такая как все, необыкновенная.
Мать у меня такая была – всё о других заботилась. И звали, кстати, тоже Еленой.
Я сразу после войны родился. Тогда каждый жил со своим горем, а радости были у всех общие. Осенью картошку в колхозе копали. За день работы – пол-ведра. Так она до дома 4-5 штук доносила. Всё по пути раздавала.»
Три следующии недели Лена не видела Виктора Петровича – он опять заболел.
Какой-то человек явился к ним в дом – такой же важный и богато одетый.
После его ухода Виктор Петрович пригласил Лену в свою комнату. Вид его очень изменился – появились глубокие морщины, лицо осунулось и приобрело землистый оттенок.
« Что, страшный стал? Не пугайся. Садись, Леночка. Давно хотел с тобой поговорить. Плохи мои дела... Этот человек, что только что приходил, это был нотариус... Да. Всю свою жизнь я к чему то шёл... Но так и не пришёл. А теперь пора готовится ... туда. Мот дети хорошо обеспечены, а вот ты...Думаю, сумеешь распорядится наследством. С сегодняшнего дня ты – полноправная хозяйка и владелица этого земельного участка со всеми, находящимися на нём строениями... Ух... Сяду.»
Виктор Петрович грузно опустился к кожанное кресло и расстегнул ворот рубашки.
Лена не поняла ни одного слова.
« Я открыл на твоё имя счёт в банке. На первое время тебе хватит. Мой водитель – Пётр – не увольняй его сразу. Тебе без мужского плеча трудно будет, а он – мастер на все руки. И в саду поможет, и машину сам чинит и так... И, кстати, холостой.»
« Я только одного не могу понять – куда Вы денетесь, пока мы с Петром по хозяйству шуршать будем?»
« Мои дела плохи. Доктора не оставляют мне ни каких шансов... У меня тяжелый неврологический недуг.»
« Так не слушайте их! А Вам знаком термин «канис-терапия»?»
« Что? Что?»
« Ну, ещё её называют собакотерапия. Собака способна вывести больного из комы, общение с ней улучшает координацию движений, развивает эмоциональность, память, кровяное давление. Она радуется Вам, хвостом виляет... И Вам от этого хорошо!»
« Нет, нет... Собаки – это всегда шум и грязь...»
« Ну, это может быть и одна собака....»
. . . . . . . . . . . . .
Докрашивая чёрной охрой оградку, Лена делилась последними новостями.
« Он так привязался к Тиму! От болезни и следа не осталось! Я так рада...
Ну вот, всё закончила. Неплохо получилось! Мне пора. Теперь в субботу увидимся, раньше не получится.»
Лена положила резиновые перчатки и банку с краской в корзину и направилась к выходу.
«Ах да! Вот ещё забыла. Помнишь, мама, ты как -то говорила, что порядок и собаки несовсестимы. А оказывается, что очень даже совместимы!... Теперь всё.»