Повесть Крепкие объятия Роя

Валерий Нехай



Крепкие объятия Роя



Повесть



Минск 
  Valera12081951@mail.ru
               








Рой вернулся через три дня.
Заканчивался май солнечный, тихий, с жиденькой хмарью в небесах. Напротив дома, в котором жил Каледин. раскинулся старый парк и по его краю, вдоль дороги узкой полосой зеленела сирень. Под одним кустом и лежал пес, вытянув передние лапы вперед. Каледин увидел его сквозь окно, готовя себе завтрак на кухне. Он жил на первом этаже и видел, как пес глядел человеку прямо в глаза.  Так продолжалось почти минуту, будто оба включились в игру «кто кого переглядит» Человек не выдержал немой дуэли и отвернулся. «Почудилось, - решил он. – Думаю о нем, вот и почудилось».
«А вдруг не почудилось»! – влетела упрямая мысль человеку. Каледин снова глянул в окно и замер. Пес лежал в той же позе под кустом сирени,  и неотрывно глядел на старика. Он! Он! Нашелся! Слава Богу, нашелся! Радостно забилось сердце человека. В свои семьдесят Каледин жил без очков и то, что это был Рой, собака сына, не было сомнений.  Старик узнал бы пса из десятка таких же немецких овчарок, бурых по бокам, с черной подпалиной на спине: у Роя было  так сильно надорвано ухо, отметина после драки с соседней собакой, что не заметить этого было нельзя. Вот она, хоть и маленькая, но радость для огорченной души, свалилась, как подарок свыше.
Три дня назад Каледин похоронил сына, тот и до сорока не дотянул. Ясным, солнечным   днем грузовик влетел на остановку автобуса, подмяв под себя двоих человек, зацепив за компанию третьего -- Юрку. Говорят, у каждого человека  есть свой ангел -- хранитель. Юркин, наверное,  в этот миг зазевался и не успел шепнуть -- отойди в сторону. Или не захотел.   Узнай  теперь истину -- дела  божьих  слуг людьми не обсуждаются. По фабричному пропуску милиция узнала фамилию, имя погибшего, а позже не составило труда вычислить адрес. Когда участковый капитан пригласил Каледина проехать с ним, тот не понял, зачем его привезли к маленькому домику с решетками на окнах на территории какой-то больницы. «Юрка может быть уже дома после смены, голодный, а он тут в холодной огромной  комнате, где на столах под белыми простынями лежали люди -- из под простынь торчали  желтые ступни ног. Каледин понял, где он  находится,  и страшное предчувствие охватило его. Сердце зачастило, стало трудно дышать, будто в горло вставили кляп.  В комнату зашел мужчина в белом халате, глянул на старика, на капитана, и стремительно направился к ним.
-- А теперь  за мной,--.скомандовал он.
Этот здесь главный, а не капитан, решил Каледин и молча,  подталкиваемый под локоть участковым, оказался у крайнего стола.-- Глядите внимательно, отец, продолжал мужчина в халате.-- Особое внимание  на приметы на теле: родинки, наколки, шрамы…
Каледин будто окаменел. Под белой простыней притаился тот мир без-молвия и забвения, с которым  он уже был знаком. Но тогда не было ни таких столов с мертвыми телами, ни простыней, ни решеток на окнах ни человека в белом халате с командирским голосом  и позади не стоял  милиционер. Тело его жены, Нины, привезли домой уже одетым, в гробу -- сердечный приступ не стал дожидаться скорой,  которая  крепко застряла в пробке. Человек  в халате откинул простынь. Лицо покойника было так обезображено, хоть фильм ужасов снимай.
--Кто это?, -- Спросил  Каледин и, не понимая зачем, потянулся к телу рукой. Участковый опередил старика.
--Не надо трогать, просто смотрите.
Сергей Николаевич  увидел крестик, который свисал на  бок и холодно поблескивал под желтой лампой. Точно такой же крестик мать повесила  Юрке на его двадцатилетие и наказала никогда не снимать. Нина ездила с паломниками на автобусе в Москву  в монастырь, где покоятся мощи святой Матроны Московской. Оттуда и привезла оберег, да только он не выполнил своего предназначения. Теперь некого защищать,  разве  что… это мертвое тело.  Хоть на что-то сгодился. Тогда же отец надел на руку сына командирские часы  -- не дорогой подарок, рядом со швейцарскими, даже не лежал,  зато память от деда парня, бывшего офицера Советской армии.  Юрка гордился часами -- редкая вещь  по нынешним временам. Отец надел и напутствовал:
--Следи за временем, сын, не упусти его, не трать попусту. 
Через неделю Юрка по неосторожности уронил  подарок  отца и стекло на часах с боку лопнуло. Трещина оказалась такой маленькой, что парень не пошел в мастерскую, так и носил часы с отметиной. Каледин сразу узнал  ее. Рука с часами на запястье лежала вдоль тела и старик видел, как секундная стрелка стремительно бегала по кругу: человеческая плоть оказалась слабей механической.
    Старик все еще не хотел верить, что на столе его сын. Так устроен человек, что живет надеждой на лучшее.
Крестик не может быть приметой, их великое множество, кому то продол-жают верно служить, но эти часы с трещинкой на стекле…Каледин долго не отводил твердого взгляда от них. Надежда пропала так же быстро, как и появилась минуту назад: не может быть таких двух совпадений.
-- Ваш? – прозвучал голос за спиной Каледина.
-- Господи, за что его так?
--Несчастный случай.  Грузовик потерял управление и влетел на остановку.  В том углу еще пострадавшие. -- Капитан  повернулся к  человеку в халате. -- Ну что, с одним разобрались. -- Тронул за руку старика. --  Вас проводят на улицу. Подождите там. Надо подписать один документ. Потом  отвезут домой.
--А Юрка как же?
-- Его позже привезут. Не волнуйтесь, администрация  фабрики обо всем позаботится.
Каледин не помнил, как оказался на улице, на скамье возле морга. В его груди будто растопили лед, ему стало холодно, он задрожал. «А часы тикают, спешат, -- вертелась неотвязная мысль в сознании старика. -- А для кого? Зачем? Вот оно какое, время, ему все равно, хоть исчезни род человеческий, спешит вперед, живет само по себе, радуется своему бессмертию». 
Парня хоронили в закрытом гробу, так распорядился отец. Вернулся с кладбища с небольшой компанией -- он, да еще трое мужчин с мебельной  фабрики, где работали оба Калединых. Старший,  до пенсии в сборочном цеху, младший, после окончания училища, краснодеревщиком. Юрка с детства любил вырезать фигурки из дерева, а на фабрике ему доверили делать особенную мебель, штучную. Ни родных, ни дальних родственников у  Каледина в Беларуси не было, все разбросаны по России, как грибы в лесу. А жена его, Нина, и вовсе была сиротой. Ушла из жизни за три года до этой трагедии. Помянули впятером. Соседка Вера Антоновна на кладбище не ездила, поминальный стол готовила.  Выпивали, закусывали ,тихо переговаривались, поглядывая на портрет парня с черной лентой на уголке. Каледин  не глядел на фото сына годичной давности. Объектив подкараулил его, когда Юрка будто серчал  на кого то, глядел суровым  взглядом, крепко сжав губы. Отец хотел запомнить его другим,  живым с веселой улыбкой и добрым взглядом, закрепить этот образ в памяти. Речей никто не произносил, будто сговори-лись,  погруженные в  горькие  думы --  каждого могла зацепить такая трагедия. И зачем слова? Они человека не вернут, а каким он был, отец и без них знает, а куда его душу определить теперь решать Богу. Под  конец Вера Антоновна пожелала Юрке, чтобы земля была ему пухом. Про царство небесное не вспомнила -- видать, не верила в него.
Женщина первой заметила, что в доме нет собаки. Но не решалась поде-литься новостью с Калединым, когда тот вернулся с кладбища -- не до этого было. Когда мужчины засобирались уходить ,решилась:
--Сергей Николаевич, Роя дома нет.
Каледин   только сейчас вспомнил о собаке.  Молча прошелся по комна-там,  заглянул в ванную, в туалет.
--Да нет его,-- стояла на своем женщина.-- Ведь не иголка пропала, я везде проверила.
--Кого ищите, Сергей Николаевич? –спросил один из гостей.
--Собака пропала,-- Ответил тот. -- Рой. Немецкая овчарка. Собака Юрки.
-- Собака? --Мужчина задумался. -- Когда гроб  грузили в автобус и по-ехали, я обратил внимание, что какая то овчарка бежала следом за нами. Долго бежала, потом отстала. Разве автобус догонишь.
Каледин  оглядел мужчин и Веру Антоновну долгим, томительным взглядом.
--Значит, тому так и быть. Ушел вслед за хозяином. -- Помолчал и закончил-- Спасибо, люди добрые, если бы не вы…
Администрация фабрики  помогла Каледину с похоронами, оплатила все расходы. И на поминальный стол выделила деньги. Вера Антоновна, узнав,  в какую сумму вылилось скорбное мероприятие, ужаснулась.
--Мой Бог, умирать нельзя. Дешевле  жить.
Когда гости разошлись, Коледин надел пиджак, открыл дверь, бросив на ходу соседке:
-- Скоро вернусь.
Это «скоро» вылилось в полтора часа. Каледин обошел  парк, постоянно звал Роя, обследовал соседние дворы, расспрашивал прохожих. Вернулся домой один, когда в  небе появилась первая звезда.  Женщина встретила хозяина вопросительным взглядом.
--Думал,  он где то рядом,-- будто оправдывался  Каледин, -- снимая пиджак.--  Видать пес заблудился.  – помолчал и продолжал так же тихо--Не мог он далеко убежать. Рой умный, обученный должен сам дорогу домой найти.
Вера Антоновна хотела сказать, чтобы не расстраивался еще и за собаку, больше потерял, но не стала. Сравнение было не к месту.
--Завтра утром пойдем искать вдвоем.--Предложила она. –--Разделимся и пойдем. Ты к озеру, я к трамвайной линии. Рой меня знает. Если найдется, не убежит. -- Вздохнула. --  Конечно, жалко. Живая душа, почитай, член семьи. И надо же, в такой день…
-- Память об Юрке,-- тихо отозвался Каледин. Рой был для него… Видать, когда выносили, он и выскочил следом. Бежал, пока силы были. Старик заплакал, не сдерживая слез. То ли по сыну, то ли по собаке. Теперь для него две потери слились в одну, уже не существовали порознь.
-- Ступай, Вера домой. --Каледин вытер глаза, тяжелым взглядом глядел на соседку.. – Поди, устала, целый день на ногах.
--Ты сам держись, Сережа. Может, сегодня остаться?
--Спасибо, не надо.
--Все закончилось, надо жить дальше. --Тихо, будто издалека продолжала  Вера Антоновна, но Каледин уже не слушал ее. Ничего для него не закончилось, а продолжается, но не так, о чем он мечтал. Тот роковой день перечеркнул его жизнь, перевел, как  рельсы на другое направление, на котором не будет места ни Юрки, ни его семьи. Ему, одинокому старику останется одно -- дошагать до последней  остановки и лечь рядом с сыном. .
--Молодцы ваши с фабрики, так помогли,--Говорила между тем Вера Антоновна, надевая джемпер. Каледин слушал, сидя на табуретке, кивал головой. -- Жаль, что Рой потерялся. Прости,  что сразу не сказала, не до собаки было. Теперь Юрка рядом с матерью…--
Не договорила, махнула рукой и вышла из кухни. Мужчина слышал, как хлопнула дверь в прихожей.  Соседка ушла, заронив еще одну боль в его душу  -- как же он не подумал о том, что рядом с Ниной  теперь лежит Юрка, а он сам окажется в стороне. Вроде сын встал между ними, разъединил их и от этой мысли Каледин разозлился на себя. Почему не сообразил попросить могильщиков, чтобы место рядом с женой оставили для него. Им  все равно, где копать. Когда мать умерла, Юрка на кладбище на троих место выкупил, ограду широкую поставил, с калиткой, как положено. Разве мог тогда парень подумать, что сам вторым в этот квадрат ляжет.  А, может,  и хорошо, что так получилось, неожиданно пришел к мысли Каледин. Юрке будет родней лежать между отцом и матерью. Казалось,  хоть что-то хорошее получилось за последние сутки, но нет, прочно уцепилась за  душу Каледина  особенная  боль, которая никогда не покинет его, не даст покоя: неправильно это, не по божески,  когда отец хоронит сына.  Ведь не война на дворе. Весь вечер Каледин ничего не мог делать, сокрушался от этой мысли и даже когда лег спать, не мог заснуть. Выпил снотворное, и только после , едва закрыв глаза, провалился в сон. На следующий день  женщина позвонила соседу, но тот  сослался на головную боль и поиски собаки были отложены.
Вера Антоновна Полонская с мужем Василием жила в том же доме, что и Каледины. Бывает так, что с соседями по площадке просто здороваешься, а с Полонскими близко сошлась сначала Нина, а позже и Сергей Николаевич еще с тех времен, когда заселяли дом. У Калединых родился сын, у Полонских дочь. Почти погодки. Мамаши, отправляя своих чад сначала в один садик, а потом в соседнюю школу то ли шутя, то ли с мыслью о будущем  сосватали  детей. Но в жизни все вышло иначе. Татьяна в двадцать лет вышла замуж и привела в дом Виктора, а Юрий в ту пору не обращал внимания на девушек. Часто задумчивый, любящий уединение, пряча свои мысли, существовал  на отшибе современной жизни, будто чурался ее.  С работы торопился домой, где его ждали нехитрые приспособления  для резьбы по дереву и погружался в свои фантазии.  Но природа все ж таки взяла свое, Юрка встретил Ирину и влюбился.
 Полонские, первые годы замужества дочери, жили с молодыми  мирно. Двухкомнатная квартира легко делилась на четверых. Но с рождением внука, Максима, стало понятно, что две комнаты для пятерых человек -- недостаточное пространство для нормальной жизни. И тогда же, в ясельный период ребенка,  кроватку с младенцем с трудом, но  приткнули  в углу комнаты родителей. Для Татьяны и Виктора начались бессонные ночи и томительные дни.  Вера Антоновна начала ловить на себе  хмурые взгляды Игнатовичей.  Почувствовал ли эти недовольства и муж Веры Антоновны, она не знала. Василий  целыми днями продолжал руководить  магазином,   в дела семьи не вникал, и полностью доверился  жене. Бабушка быстро поняла, причину такого  настроения молодых родителей -- Максим рос беспокойным и плаксивым мальчишкой. Казалось, ситуация зашла в тупик, другого жилья не предвиделось.  Но вскоре выход нашелся. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло.   Максиму исполнилось четыре года, когда умер его дед Василий и внук переехал к бабушке. Прежнее  соотношение людей и комнат было восстановлено.  А четыре года спустя ушла из жизни жена Сергея Ни-колаевича, Нина. Вот какая арифметика случилась с этими семьями, произ-вела вычитание, никого не спросив, не пожалев.  Время шло, внук взрослел, но разговоров о том, как заменить  старую  хрущевку в семье Полонских -- Игнатовичей не велось. Вера Антонов  понимала, что долго находиться  с  подростком в одной комнате  нельзя, и она решилась на разговор. Однажды,  оставшись с дочерью наедине,  прямо спросила:
--Как дальше жить собираетесь?
Дочь с удивлением поглядела на мать.
--Ты о чем?
--О квартире.  Максим до старости будет жить в одной комнате с баб-кой?
Судя по тому, как дочь  спокойно выслушала  ее вопрос, и не нашлась, что ответить, Вера  Антоновна поняла, что Татьяна, вероятно ,уже обсуждала эту проблему с мужем,  но как решить ее, они  не знают. 
--Или мечтаете о моей смерти? Отца уже нет, очередь за мной. --Продолжала  она, внимательно глядя на дочь. -- А если мечта ваша не скоро сбудется?
--Мама, господи…Думай иногда, что говоришь.-- Обиделась дочь. 
--Время идет, вы не шевелитесь. Что же мне думать?
--Могла бы не напоминать  об этом, мы с Витей…-- Молодая женщина помрачнела, глянула на мать с укоризной. --  Только ты одна такая умная, все понимаешь. Как только родился Макс, мы стали собирать деньги.
--Как успехи? Много собрали?
Разговор подошел к самому главному -- к деньгам. Татьяна не  отвечала и мать поняла, что означает это молчание.
--  Понятно, денег нет. Дальше то что? -- Вера Антоновна неодобри-тельно, даже с обидой глядела на дочь. Не ей же, в конце – концов, пенсио-нерке, добывать деньги, решать семейные проблемы.  У Татьяны будто ос-лабли ноги, они привалилась к дверному косяку, ее лицо стало серым, взгляд потух.  Опустив глаза, вышла, хлопнув дверью. На этом разговор был закончен.
…Господи, Рой, где же ты пропадал? --Радостно шептал Каледин, глядя  на собаку.--Сейчас я, погоди.
Так заторопился на улицу, что едва не забыл ключи от квартиры. Уже с порога вернулся. Была бы потеха, после радости опять неприятность, ломать дверь, врезать новый замок. Каледин подошел к овчарке, присел рядом. Рой встал, заскулил, ткнул свою морду в руки человека.
--Пойдем домой. Поди,  голодный. Где тебя носило? Так это ты за ав-тобусом бежал?. А Юрки больше нет, такие вот дела. Теперь я твой хозяин, ты должен меня слушаться. Хотя… Какой я хозяин, буду тебе другом, хорошо?--Каледин не торопясь вел собаку на поводке. -- Ты не бойся, я не буду тебя обижать. А за что тебя обижать? Ты же умный пес, послушный, все команды понимаешь. Обидеть тебя, все равно, что Юрку обидеть.
Дома Каледин налил в миску воды, наблюдая, как пес хлебал  языком,  приговаривал:
--Позвоню Вере, пусть порадуется вместе со мной. Ты пей, потом я тебя кормить буду. У меня  куриные  потрошки в морозилке лежат, будто знал, что пригодятся.
Юрий принес щенка лет десять  назад. Незадолго до этого -- парню тридцать стукнуло-- он развелся с Ириной, прожив в примах меньше года. Свадьба была скромной, без гостей и белого платья -- так решила невеста, а Юрка, не охочий до шумных  вечеринок, не спорил.
Сначала родители невесты один за другим  вставали, долго и торжественно желали молодым счастья и благополучия, а после все взоры устремились  на Каледина старшего -- твоя очередь. Отец поймал улыбчивый взгляд  сына-- не подведи,-- слегка заволновался и  встал. Снова желать счастья?  Да что оно такое, счастье, как выглядит, чем пахнет? Повторяться не стал, выложил первое, что пришло в голову:
--Раз нашли друг друга, постарайтесь не потерять.
--Вот за это я с удовольствием выпью.--  Ирина  быстро чокнулась с му-жем бокалами.
И вот теперь Юрий вернулся домой нежданно -- негаданно, ввалился в прихожую с двумя сумками.
--Привет.--  И стыдливо отвел глаза.
Отец оглядел сына, сумки,  спросил, едва слышно:
--Надолго?
Тот кивнул, оставил поклажу в коридоре и скрылся в своей комнате.  Отец проводил парня взглядом, и только потом осознал --там случилось что то серьезное.
За тот неполный год, что Каледин старший жил один, он ничего не знал как  ладят   между собой молодые, пришелся ли Юра ко двору. По скупым рассказам  сына отец узнал только то, что мать его жены  Елена Валентиновна  была  женщина   упрямой и строгой и фактически главой семьи. Что это означало для примака -- не трудно догадаться. Сергей Николаевич, зная независимый характер сына, удивлялся тому, что тот продержался в чужом доме почти  год. «Любил, наверное, и терпел- -решил отец. Юрка редко навещал отца, отделывался  звонками. Ради  этого Сергей Николаевич купил себе мобильный телефон, а сын научил,  как  им пользоваться. Но, как говорится, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.   Вот он, дома, отмахнулся коротким «привет», бросил к ногам отца свои пожитки  и спрятался в  комнате, ничего не объяснив. Может, сын прав, рассуждал отец, не всякую правду сразу можно доверить даже родному человеку. Пусть волна успокоится в душе сына.
Юрка всегда был скрытным, даже мать с отцом не пускал в свой мир.  Иной раз вырежет  фигурку из дерева,  положит  на стол,  и глядит на нее молча нахмурив брови, и не понять, что в его душе творится. Тем более, никогда  не жаловался,  какая бы беда не навалилась на него. Теперь причина  возвращения сына  для отца как бы отодвинулась в сторону, мало ли  какая кошка перебежала им дорогу: влюбленные ругаются, только тешатся. Другое его больше волновало -- это ссора или окончательный разрыв?  Сергей Николаевич знал, чтобы  сын  рубанул с плеча, нужно его до этого довести, но если  решался на такой  шаг, то  обратной  дороги не будет. Это и тревожила  отца, не по пустяку отрезал, семью потерял. А если Ирина беременная? И чем дольше он думал об этом, тем больше запутывался в догадках. Постучал в дверь.
--Отец, не сейчас.
«Надо же -- отец. А раньше всегда  был папа» -  Обиделся Сергей Нико-лаевич и пошел к себе.  Следом за ним в комнату зашел Юрий.
--Наша семья неправильно жила.--  Отвернулся, стал глядеть в окно.
Учитывая состояние сына, отец был готов услышать что угодно, но только не такое.
--Ты про что говоришь? --  Каледин старший от неожиданности встал. Ему стало неловко от  таких слов.
--Про нашу семью, что тут не понятно.-- Юрий повернулся и вышел.
В семье Калединых любые проблемы решали сообща, не вызывая разлада у троих любящих друг друга сердец.  Господь  будто специально собрал эту троицу под одной крышей -- будьте примером для остальных. Однако или забыл, или не принял во внимание, что у каждой семьи, как у каждого человека своя судьба, тут никакой пример не пойдет на пользу. Так бы и жила эта троица  и дальше в согласии  но, не бывает  худа без добра. В пятьдесят шесть  лет смерть забрала жену и мать, сведя количество живых до двух душ. Устоявшийся порядок в семье рухнул, однако и после этого, лад не покидал этот дом. Печальное событие лишь скорректировало обязанности мужчин: отец, который всегда помогал жене на кухне, теперь эти заботы взвалил на себя, в чем иногда ему помогала Ирина, тогда еще  невеста сына, а сам парень был на подхвате у обоих, кто  о чем попросит, тому и помогал.
Сергей Николаевич понимал, что на этом разговор с сыном не закончен.  И дело не только в том, что обвинение было брошено  ему в лицо, тут была задета и память матери. Зашел к сыну. Юрий выкладывал вещи из сумки, но увидев отца, остановился.
--Прости, пап, я не то хотел сказать.-- В глазах парня промелькнула тень грусти, он виновато опустил глаза. -- Нам бы лучше поговорить завтра, когда немного ситуация уляжется. Сейчас у меня в башке такая муть! 
--Как скажешь,--Задумчиво глядя в сторону, произнес отец и собрался уходить.
--Впрочем, погоди, чего тянуть. --  Остановил его Юрий.-- Сейчас кое кому икаться начнет, --с явной  иронией продолжал он. -- И поделом.  Я почему ляпнул про нашу семью, не подумав?  У нас все было по- другому, никто никем не командовал, каждый знал свои  обязанности, общие проблемы всегда решали сообща. 
--Что же там особенного? -- прервал его отец, присаживаясь на стул.
--Там казарма и слово Елены Валентиновны -- это приказ командира. А приказы не обсуждаются. Каково мне было терпеть эти месяцы.   А Ирка молчит. Наблюдает, ухмыляется  себе на уме и молчит, вроде поддерживает мать.
--Делов  то, с тещей не поладил,-- усмехнулся отец. -- Не ты первый, не ты последний. Ты думал, к теще только на блины ездят? Дружить с родителями жены это, сын, целая наука. 
--Не для меня эта наука, -- Отозвался  Юрий. -- Не надо меня любить, достаточно уважать. Пойти на компромисс я всегда готов, но прогибаться, подстраиваться… Увольте. Так можно и себя потерять. Ведь там… Да что тебе повторять!
-- Ну, если спина не гнется и характер не позволяет, тогда жену в охапку и к себе домой. Покажи, что ты муж, глава семьи. Я тебе еще до свадьбы говорил, что примак в чужом доме.. Да еще с таким характером! -- Отец махнул рукой.
--Дом, это всего лишь стены, окна и двери, все дело в людях.-- Юра с раздражением встал, развернул плечи, глаза его горели огнем.
Потом молчали, друг на друга не глядели. Сергей Николаевич думал, что еще сказать сыну, каким советом поддержать, только послушает ли он. Вон стоит, сложив руки на груди, желваки на скулах шевелятся. Отец уже знает, что в такой миг напрасно,  что либо говорить , любые слова  отскочат,  как горох  от стены.
--Все, что ты мне сказал, я сам  знаю,-- нарушил молчание Юрий. – То же самое повторял не раз и Федор Андреич, Иркин отец.  Хороший мужик, понятливый, только характеру ему не хватает. Смолоду, видать, прогнулся, так и живет в этой позе.  Так что ничего нового ты мне не сообщил.
-- Хорошо, что ты это понял.  Комната твоя свободна, приводи жену. Я вам мешать не буду, живите своим умом.
--Легко сказать – приводи.-- Юрий горько усмехнулся.-- К сожалению, одну истину я понял очень поздно. Одно дело, когда парень с девушкой просто встречаются, и совсем другое, когда начинают жить под одной крышей.  Да еще с родителями.
--Вы со мной пробовали?-- Отец глянул на сына с укором. Тот промолчал.  --Поэтому не мети одной метлой.
--Я  так, к слову, не обижайся. Что не говори, а молодой семье лучше жить отдельно от предков. Быстрей к самостоятельности  привыкнешь, да и друг к другу легче притираться, никто не лезет с советами.
--В чем дело? Снимайте квартиру, пока своей  нет. Ты хорошо зарабатываешь, Ирка то же без дела не сидит.
--Что только не предлагал, Ирка даже слушать не хочет. А зачем что-то менять? Теща на пенсии, ловко управляет и людьми и домом . Родится ребенок -- готовая няня. Все продумано, до мелочей. Возможно, другому мужику такая жизнь и пришлась бы по нраву, но не мне. За все тещины услуги  приходится платить высокую цену.
--Иной раз и не грех родителей послушать, не думаю, что все отцы и матери так и лезут  с глупыми  наставлениями.-- Сергей Николаевич помолчал и продолжал, уже спокойно, не торопясь.-- Господи, какая любовь у вас была! Помню, вернешься домой после свидания, только и слышишь от тебя: Ира да Ира. Мы с матерью улыбаемся, душа у нас на месте.  Знать, нашли друг друга. Ирка тоже не с бухты –барахты с тобой в загс пошла.  Казалось бы, живите, радуйтесь. Ослепли вы оба, что ли?
--Да нет, совсем наоборот. -- С каким-- то убийственным спокойствием произнес сын. -- Просветление  в мозгах  наступило.  Понял,  что не знал я свою жену, и что  не любовь главное для семейной жизни, а что-то другое.  Но что?
Теперь замолчал отец, не зная, что ответить. Он никогда не задумывался над тем, что такое счастье, как оно проявляется в семейной жизни. Может быть, счастье для мужчины -- это когда не мечтаешь о другой женщине, о другом сыне, о другой работе и других друзьях и  безмерно рад тому, что Господь послал тебе именно такую судьбу.
-- Что дальше думаешь делать? –Сергей Николаевич глядел на сына, терпеливо ждал ответа.  Тот молчал, опустив глаза. -- Завтра же езжай и без жены не возвращайся. Кстати… --  тревожная мысль посетила отца.-- Надеюсь, вас еще не развели? -- с какой то надеждой в голосе спросил он.--  Юрий молча встал, подошел к окну. – Понятно.--Вздохнул Каледин старший.--– Когда же вы успели?
-- Ирка через своих знакомых договорилась с загсом. На первом же заседании и развели. Детей нет. Общего имущества не нажили. Обе стороны согласны.
--Значит, Ирка не беременна?
--Я же говорю, ничего общего не нажили.
--Молодец, ты еще шутить горазд,--С  упреком произнес отец. --Как ее родители отнеслись к  разводу?
--Истерики у Елены Валентиновны не было, все прошло чинно, благородно, без битья посуда и оскорблений. А тесть был в командировке.  Ладно, хватит об этом, у меня башка раскалывается. Давай поменяем тему. Как у тебя дела?  Прости, что редко навещал, то работа внеурочно,  то… там  дела находились.
«О  каком примирении  с женой можно  говорить, если  для него дом любимой женщины всего лишь «там». -- Подумал отец,  а вслух сказал:
--Что мне старику, живу помаленьку. Соседка  иногда приходит, помогает.
-- Теперь я ее заменю. Вера Антоновна тоже не девочка, у нее своих забот хватает.
--Ага, заменишь. Ты бы свою жизнь наладил, а мы уж сами, по стариковски, не спеша управимся.
--Приму к сведению. Давненько Полонских не видел. Как они поживают?
--Нормально,--Сухо ответил отец, не глядя на сына. -- Внуку Веры Антоновны уже скоро пять лет.
--Как время летит. Помню его карапузом.
--Вот именно, у кого-- то растут. -- В глазах отца мелькнула обида.
 -- Видишь, Виктор  в  примах прижился, -- Отбивался сын, стараясь не глядеть на отца.  -- Значит, не стены с окнами виноваты. Люди, только люди причина всяких раздоров.
--Да ну тебя, разумник. -- Сергей Николаевич  встал, намереваясь выйти, но возле дверей остановился -- Как  ты дальше жить собираешься?  Женщина закапризничала, а он  руки опустил.
--По твоему, я должен  взвалить ее на плечи, как овцу, и силой сюда приволочь?
--Тоже решение, если иначе не получается. Иной раз бабы любят, когда мужик характер проявляет. Развод -- это крайнее дело, это когда уже невмоготу.
--Именно это и произошло.  Жаль, что ты это еще не понял.
-- Я одно в жизни понимал, что на мужике всегда больше вины лежит в любых семейных передрягах .
Юрий не дал договорить отцу. Резко вышел из комнаты, хлопнув дверью.
--Пройдусь по родным местам, --Донесся его голос из прихожей.
«Конечно, отец прав, -- думал Юрий , направляясь в парк. -- Спору нет, погорячился с разводом. Он вспомнил, как они пришли в загс. Ирина выступила в роли истца, а  он оказался ответчиком. Ответчик… В самом этом слове уже скрывалась   вина, лежала тяжелым грузом в душе Юрия. Ответить-- значить, за что то, за какой-то проступок. А в чем он виноват? В том, что решил жить по своему разумению?  Но больше всего парня разозлило то, что Ирина не смогла защитить его от нападок матери. Или не хотела?  За то, что подала на развод. Злость и обида  охватили его, когда прозвучал вопрос судьи, согласен ли он на развод? То ли в душе парня, то ли в мозгу так заискрило, что он торопливо и громко,  как  выстрелил, ответил: Да  И разом они стали чужими, будто одним ударом перерубили то, что связывало их. Взгляд Ирины похолодел, она резко повернулась и  вышла из зала суда, странно улыбаясь. .Юрий до сих пор помнит движение ее губ. Может, это была не улыбка, а попытка что то сказать на последок, да она передумала.   
Оставшись один,  Сергей Николаевич  вспомнил свою молодость, как познакомился с Ниной,  долго  ухаживал, пока не решился на предложение руки и сердца. Уже в браке, по юношеской горячности часто ссорились, мирились,  забывая обиды. А как же иначе?  Долгая обида так кровь испортит, потом никакие процедуры и лекарства не исправят, пока оба не сообразили, как обходить острые углы и не набить шишки. А наука эта не шибко мудреная -- научись слышать другого,  понимать его. Не сразу, конечно, нащупали свое русло и  потекла их жизнь ровно, без толчков и ям. Жаль, что такое умение нельзя передать по наследству, как дом или машину. Умение  не рубить сгоряча  приходит только с годами. Поспешил Юрка с разводом. -- Негодовал отец, направляясь на кухню. Первый ухаб и вот результат. Будто черт погнал их разводиться! Чтобы не говорили, а отметка в паспорте  хоть и не часто, но бывает, что держит  людей в одной связке, дает возможность не один раз обдумать, какое решение принять. Да что теперь душу рвать -- после драки кулаками не машут.
 Первое время после возвращения Юрия, отец и сын старались в квартире не встречаться.  Если Сергей Николаевич хозяйничал на кухне, Юрий пережидал в своей комнате или уходил на улицу и возвращался, когда отец уже закрывался у себя.  Может, их обоих одолевало странное чувство, которое мешало им взглянуть друг другу в глаза. Пожалуй, для отца это была смесь стыда и сожаления том, что не сложилось  у сына и  он принимал на себя часть вины, не подготовил парня к семейной жизни, ни разу не поговорил с ним по душам, не предупредил, что в чужой монастырь со своим уставом не приходят. Решился осесть в чужом доме, принимай правила хозяев. Не получается, ищи выход, он всегда есть. Но не торопись рубить с плеча. А Юрия сжигал стыд, за то, что не выдержал первого толчка. Упал и не знает, как подняться.  Одно утешало отца  -- Юрка еще молод, рано ставить крест на его будущем. Встретит другую женщину и во втором браке, постарается не наступить на те же грабли.  В такой отстраненной друг от друга жизни между отцом и сыном прошло больше  месяца, и однажды отец заметил, что сын уже не так откровенно сторонится его. Может заглянуть в комнату отца, справиться о здоровье или пожелать спокойной ночи и Сергей Николаевич решил, что, возможно, в  судьбе парня намечаются  перемены. Не случайно он вечерами пропадает  неизвестно где. Оно бы неплохо, если в доме появит-ся хозяйка,-- думал отец, время  не любит остановок, и век человека не без-граничен.  Но и торопиться не надо. Так и тянулась  жизнь в доме Калединых  помаленьку, без рывков и остановок, и  другой жизни, казалось, не предвиделось.   Отец дождался перемен, но не тех, которые ожидал.  Однажды вечером Юрий принес в дом щенка, опустил в прихожей  на пол.
--Вот, немецкая овчарка. Кабель. Будет жить с нами. Ты не против?
Голос сына прозвучал так,  что отец понял -- возражения не принимаются.
--Пусть живет, --Сконфузился Сергей Николаевич. -- Тебе ухаживать.
Щенок будто  понял. что его приняли в этом доме, поднял лапку и напустил лужу. А после, обнюхивая пол, побежал по коридору.
--Как назовешь?
--Уже назвал. Рой.
Пес рос быстро, крепче привязывался к парню, уже понимал -- этот человек его хозяин. Бывало Юрка идет на кухню, щенок семенит  за ним, или сидит возле двери  ванной,  ждет, пока  тот моется. Рою пошел второй год, когда Юрка пригласил кинолога. Два раза в неделю, по вечерам втроем уходили в дальний угол парка, где пес учился правильным собачьим манерам. Раньше, не успеет Юрка поставить миску с кормом, пес набрасывался  на еду, жадно хлопал пастью. А теперь терпеливо сидит, глядит то на еду, то на хозяина, ждет разрешения. Тот стоит рядом, ухмыляется.
--Не мучай собаку,-- упрекнет отец сына. А тот насмешливо хмыкнет, выдержит паузу и скомандует:
--Можно!
И застучит миска об пол.
--А еще чему ты его учишь? -- Любопытствовал отец.
--Уму – разуму. Лохматая большая игрушка в доме не нужна.
«Кто бы тебя научил уму-- разуму, -- сокрушался отец. – Вроде пора уже перебороть в себе юношескую пору, на четвертый десяток перевалил. Неужто взрослый  человек не взял над тобой власть, почему молчит в тебе мужицкая природа? Боишься опять обжечься?  Не обязательно торопиться в загс, познакомься, живите так. Сейчас многие сожительствуют, даже детей общих имеют. Нынче, куда не глянь,  другие правила в жизни, не как раньше. У нас живите, или квартиру снимайте, если со мной не хотите.  К ней не надо,  хватил примаковой  радости. Хотя… Конечно, прав Юрка, все от людей зависит. В доме Ирины тоже могло бы сладиться, если бы… Эх, как часто в жизни этого спасительного «если»  не хватает!   Конечно, самое лучшее, когда  его новая избранница оказалась бы одна в доме хозяйка, то можно и к ней. Пусть попробуют самостоятельности.  Вон сколько  вариантов, а он с собакой возится, как с дитем, да у себя в комнате,  что попало  вырезает из дерева, в комнату не зайти, кругом стружка. Мало ему фабрики».
Но как подтолкнуть сына к новой жизни, отец не знал. Правду говорят, что нет у жизни специальных правил и уроков, каждый сам для себя учитель. Его бывшая, наверное, снова мужняя жена, может, и  ребенок нашелся, а этот…
Так жизнь и тянулась помаленьку в этом мужском коллективе, который дополняла собака, без рывков и остановок. Однажды Каледин старший ре-шил еще раз поговорить с сыном.  Зашел к нему в комнату. Юрий, сидя на диване, читал  книгу, Рой лежал рядом.
--Разговор есть, -- осторожно начал отец, присаживаясь  напротив сына на стул.-- Только не  перебивай.
--Смотря, о чем пойдет речь.
--У врача недавно был, у нашего терапевта. Снимок она мой глядела, после флюорографии.
--Ну и …-- Юрий насторожился, закрыл книгу.
--Оказывается, я перенес воспаление легких. А это в моем возрасте опас-но.
--Ты, вроде, последнее время не простывал, не кашлял.--Юрий внимательно глядел на отца. --Постой, какая простуда, лето на дворе.
--Врач сказала, что сейчас  эта болезнь  вирусная, не обязательно переохлаждаться. Кто-то из больных в автобусе чихнул,  а я подхватил микроб.
--Пап, чует мое сердце, издалека подходишь к главному. .Короче нельзя?
--Я к тому, что два века жить не буду. Готовить для тебя, бегать по магазинам и прочее. Слава Богу, за семьдесят перевалило. Смотри, останешься один с собакой. Нечего бобылем  ходить. Сходи, развейся. В наши дни особенно негде было погулять, а сейчас этих кафе да танцулек… Найди женщину, да живите. Может, даже с ребенком. Сладится жизнь, общего заведете. Тебе жена, а мне внуки будут. А то помру, не узнав радость деда
--Ты же не женился после смерти мамы,-- перебил Юрий отца. -- Тебе в ту пору пятьдесят два было, самый возраст для мужика. У меня есть с кого пример брать.
--К черту примеры. -- Голос старика так зазвенел, что Рой поднялся, поджав уши и отошел к двери, где снова улегся на пол.--– Сравнил, тебе и сорока нет, ты жизни еще не видел. К тому времени, когда умерла мама, у меня уже была настоящая семья, ты был. А у тебя кто есть? Собака?
--Не кричи, ради Бога, вон Рой испугался.-- Юрий виновато глянул на отца, встал, прошелся по комнате. -- Понимаешь, не получается у меня с другими . Два, три свидания вроде проходят нормально, а после…-- парень усмехнулся. -- Гляжу на женщину, а вижу Ирину, слышу ее голос, произношу ее имя -- продолжал он тихо, будто оправдывался.-- На этом свидания и заканчиваются. -- Отец видел, как сын все больше мрачнел, уже глядел исподлобья.
--Будь она неладна эта любовь,-- негодовал  Сергей Николаевич.--– Если  не получается с другими женщинами, попробуй наладить отношения с Иркой.
--Ушел поезд. Да так быстро, что не догнать, не вернуть,-- грустно улыбнулся  Юрий.-- Моя бывшая вышла замуж, у них родился мальчишка. От знакомых узнал. Не пойму, как то у них все быстро случилось. По срокам не получается.
--Ну, детей рожать – ума не надо.
-- Я понимаю. --   Продолжал размышлять  парень, занятый своими мыслями. –  Но тут какая то тайна присутствует, а вот какая – не пойму. Неужели у нее был любовник? Может, в этом была причина развода?
-- Не  рано торопишься с выводами? Может, твое дите носила?
-- Подумай, какая женщина будет скрывать от мужа, что ждет ребенка? Ладно, чего теперь гадать, флаг им в руки.-- Юрий взял с полки поводок. --  Рой, гулять..
«Ну, вот, опять промашка вышла. -- Переживал отец, оставшись один.»
 Последняя Юркина новость расстроила Каледина старшего.. В его душе еще теплилась надежда на примирение сына и невестки, но и она умерла. Вздыхал от душевной неловкости, переживал.  Странная тоска сдавила сердце старика, он долго еще сидел на стуле, погруженный в свои мысли. Сложен человек, редко, когда им владеет одно чувство. Но живут рядом и другие, будто припасенные на разные случаи жизни и просыпаются ,когда в них появляется нужда. Наладится, все должно измениться в лучшую сторону, успокаивал  себя Каледин. Надо подождать, надо надеяться.
…К началу осени Рой окончательно принял свою судьбу -- теперь его хозяин этот седой мужчина.  Первое время после возвращения домой, пес приглядывался к старику, будто размышлял, соглашаться  на его верховенство, или еще подождать.  Бывало после команды «Лежать»  или «Ко мне», стоит на месте, словно раздумывает,  вдруг в дом зайдет его прежний хозяин и подаст другую команду. Но никто не появлялся и пес, опустив голову, нехотя повиновался.
Однажды сентябрьским вечером Каледин зацепил поводок за ошейник пса и повел его на прогулку. Воздух уже чернел, бенгальскими огнями рассыпались по небу звезды. Во дворе, возле детской площадки на скамье сидела в одиночестве Вера Антоновна. Каледин. подошел.
--Мы на прогулку, не хочешь с нами за компанию?
Ты глянула мельком на соседа, ничего не ответила. Рой нетерпеливо перебирал лапами, скулил.
--Не мучай собаку, ступай. Я здесь  подожду.
Когда они вернулись, Вера Антоновна все также сидела на скамье в той же позе и Сергей Николаевич, приглядевшись к ней, почему то подумал о том, что в ее семье что- то случилось. Вера Антоновна редко хмурилась,  была компанейской, разговорчивой,  а тут ссутулилась, голову вжала в плечи, глядит невесело. Сергей Николаевич присел рядом.
--Хороший вечер, прямо лето вернулось. Тепло, сухо, -говорил  он, поглядывая на небо.-- Но скоро пойдут дожди, потом снег начнутся холода. Не люблю белорусскую  зиму.
--Кто же ее любит? -- Отозвалась женщина. -- Особенно в наши годы. С утра снег и мороз, а к обеду дождь и лужи.  Зимой все болячки обостряются.
-- Меня последний год бронхит замучил, ну и колени по ночам так болят, будто их иголками  шпыняют. Про сердце я не говорю.
--Беречься надо.
--Хроника уже, ничего не спасает. Старость – не радость.
--И то правда. --  Вера Антоновна перевела взгляд на соседа.-- Как Рой, привыкает?   
--Куда ему деваться?  --Пес понял. что говорят о нем, поднялся, подошел ближе к людям и улегся возле их ног.--  Сдал он за последнее время.-- Каледин глянул  на пса.-- Целыми днями лежит, закрыв глаза, плохо ест.
--Известное дело, по Юрке скучает.
--Первую неделю, когда он вернулся, ходил по квартире, стены обнюхивал, одежду, пол.  Скулил часто. Чуял запах Юрки, а где тот прячется -- не понимал. Несколько раз квартиру пришлось  проветривать, все  окна и двери настежь открывал, а он все равно ходит, и скулит.
--Собаку этим не обманешь.
--Что же мне теперь, обои переклеивать, пол перекрашивать?
--Наберись терпения.
--Ничего другого не остается. Ты представляешь, --вдруг оживился Каледин. -- Когда  прошлый раз платил за коммуналку, обратил внимание, что в жировке прописана строка – налог на собаку.
--Много?
--В последний месяц было пятнадцать рублей. Я не знал, что Юрка за собаку платит. Он  платежками занимался.
--Пятнадцать? --Женщина хмыкнула. -- За эти деньги на Комаровке можно купить две курицы. Ничего не напутал?
--Нет. Жаль, что платежки с собой нет, я бы показал.
--Да за что платить?
--Не знаю.--Каледин помолчал. -- Может за то, что дворники за собаками убирают. Вон сколько их в парке бегает.
--О чем ты, Сережа,-- смеялась Вера Антоновна.-- Ты хоть раз видел в парке дворника? Там столько собачьего  дерьма, что ступить негде.
--Что есть, то есть. ---Подтвердил Каледин. -- Сам не раз попадал.
     --Я  видела по телику, как собачники в Америке выгуливают своих питомцев с пакетами и лопатками. Представляешь! 
--Ну, Америка,-- удивился Сергей Николаевич.-- Сравнила. Там капита-лизм, там закон над человеком, не забалуешь.
--Ты--то откуда знаешь?
--Мой напарник на работе как то рассказывал про Америку. Он в гостях у брата был, целый месяц. Представляешь, пошел мужик с соседом американцем на рыбалку. Тот поймал рыбку, измеряет ее и выбрасывает обратно в воду. Оказывается, меньше определенного размера, брать нельзя. Вот бы нам так жить!
     --Размечтался!  У нас теперь что?-- Женщина хитро улыбалась.
--У нас? -- Каледин задумался.-- Да ну тебя, чего пристала?
--Ладно, не серчай. Живы, и слава Богу.
--Вот именно.
-- Ты сходи в жэс и переоформи собаку на себя.
--Зачем? Какая разница, как платить.
--Большая. Ты пенсионер, тебе положена скидка. Захвати свидетельство о смерти Юры, пенсионное удостоверение и сходи.  Квартиру переоформлять не надо?
--Нет. Когда приватизировали, Юрка  настоял, чтобы на меня оформили. -- Мужчина помолчал. о чем то задумавшись. -- Как будто знал, что  ему не пригодится. Что ты все про меня, да про меня. Лучше скажи, как у вас дома дела?   
--Все живы – здоровы.—Женщина снова нахмурилась, опустила глаза
--Чего тогда   хмуришься?  Внук не шибко хулиганит? .У него такой возраст, что глаз да глаз за ним нужен.
--Нет, хороший парень растет.
--У меня тоже мог быть внук. -- Сказал Каледин, мечтательно глядя перед собой и удивляясь тому. что произнес вслух то, о чем постоянно думал..
--Почему обязательно внук?--Возразила Вера Антоновна. -- Внучка тоже хорошо. Вот если бы  у меня была внучка… Она, конечно, наши семейные  проблемы не решила, но все- таки две женщины в одно комнате лучше, чем сейчас.
--Только внук. -- Стоял на своем старик.  -- Ему сейчас было бы лет де-сять. Он бы мне  помогал ухаживать за Роем. Иной раз мое колено так заломит,  а сердце так защемит…А тут пес  скулить начинает, гулять пора.
--Я тебе предлагала помогать с собакой, ты отказался.
--Женщине в твоем возрасте да с  такой большой собакой! -- Улыбался Каледин и качал головой. --  Иной раз люди на меня с удивлением глядят,  зачем мол, старику такая псина, дома ему не сидится. Каждому не объяс-нишь, что да почему. --  Мужчина помолчал, поглаживая пса.-- Раньше бывало, носится по парку, не унять, а теперь справит свои дела, подойдет ко мне, глядит  молча  -- домой пора. Отбегал свое.  Старость не щадит ни людей, ни собак
--Сколько ему?
--На второй десяток замахнулся..
Так и тянули они тихий, неторопливый разговор, а пес, улегшись возле людей, положив голову на лапы, дремал. На город опустилась ночь, обволакивая все вокруг теплым покоем. В стороне от скамьи в размашистых ветвях акации  вовсю жарил оркестр цикад. За дорогой шелестел водопад. Поток Вилейского канала падал  с высоты в Цнянское водохранилище, разрушая тишину ночи. И вдруг Вера Антоновна будто очнулась, заговорила быстро, прерывисто дыша от волнения. 
--Ты спрашивал, чего я такая хмурая. Да тут кричать хочется. Дожилась. У сестры, Зинки, пришлось два дня пожить.  Приступ  астмы ее прихватил. Звонит мне, свистит в трубку, ничего не разобрать. Но я то поняла. Бросила все, и в маршрутку, даже не успела Таньку предупредить.  Два дня у Зинки живу, закрутилась так, что не присесть.
--Обошлось?
--Слава Богу, на третий день задышала ровно. Собираюсь домой, а сама думаю – за два дня никто не позвонил, не спросил, где ты мать, что с тобой-- Женщина умолкла, обиженно поджав губы. --  Приезжаю сегодня после обеда, а Танька мне: привет, мам. Будто меня и не было два дня. Мешаю я им, Сережа. Максим взрослеет, а в одной комнате с ним бабка в исподнем мелькает. И деваться некуда. Обидно, без вины виноватой стала.
--Известная история,-- Кашлянул Сергей Николаевич. -- Таких семей сейчас знаешь сколько!  Не ты должна беспокоиться об этом, пусть молодежь пошевелиться.  Если я не ошибаюсь, у Виктора дом остался от родителей в Смолевичах.  Хороший городок, все есть для жизни, рядом с Минском. Автобусы, маршрутки ездят. Помню, к нам на фабрику мужики приезжали из Молодечно, а это дальше будет, чем Смолевичи.
--В том доме сестра Виктора живет с семьей. Муж, двое деток. Дом большой, я как то была там раз, видела. Конечно, можно было бы моим  переехать, только  не согласятся. У Таньки уроки в восемь в школе начинаются, и зятю на завод надо рано.
--Сама поезжай. Не выгнали бы родственники.
--А на кого я сестру оставлю? Танька сроду к тетке не поедет, сто причин найдет. Кроме меня  Зинке помочь некому.  И куда мне старой родное гнездо менять, везти свои болячки в другую поликлинику. Тут меня врачи знают. И тебе помочь надо, особенно сейчас.
--За меня не беспокойся, я двужильный,-- Смеялся Каледин, молодцевато расправляя плечи. -- Теперь и за себя, и за Юрку должен жить.
--Эх, кабы так  вышло, то дай Бог. -- Поспешно согласилась Вера Анто-новна  и продолжала, озадаченная  своими мыслями. -- Меня бы устроила и комната в коммуналке, я не прихотливая. Все равно им достанется. А они машину купили.
--Видел, красивая машина.
--Ага, красивая.  Мне что, переехать туда и жить в этой красоте?
Каледин ничего не ответил. Молча глядел  в сторону, вдруг сказал, понизив голос:
--Вот и они. Принесла их нелегкая.
Подошли Татьяна и Виктор.
--Добрый вечер.-- Широко улыбаясь, Татьяна глядела  то на мать, то на соседа. -- Ой, и Рой здесь-- Присела, погладила собаку. Пес даже глаз не открыл.  -- Как поживаете, Сергей Николаевич? -- Продолжала она, склонив голову набок.
--Как видишь, живой пока.-- Ответил Каледин.
--Конечно, чего не жить? У вас теперь дома такой простор! -- Татьяна перевела взгляд на мужа, как бы ища подтверждения своим словам.-- В одной комнате вы, в другой собака.
--У Роя свое место. --Глухо ответил Сергей Николаевич, отворачиваясь.-- Как спал в прихожей, так там и спит.  Юркина комната закрыта.
--Вы бы квартирантов пустили, что ли,--Продолжала  чуть распевным голосом Татьяна.-- И вам деньги, и человеку польза.
--Я  пустил бы, да Рой не согласится.
--Нашла о чем говорить. -- Вера Антоновна сдвинула брови,-- Ты что, не знаешь, что произошло у Сергея Николаевича?
--Что я такого сказала? -- Обиделась Татьяна. --Уже и поговорить нельзя. Подсказала Сергею Николаевичу идею, и только.
--Он сам разберется, что ему надо. -- Мать неодобрительно глядела на дочь. -- Куда собрались?
--Прогуляться вышли, вечер хороший.
-- Вот и идите.
--Простите, ради  Бога, Сергей Николаевич, --Вмешался в разговор Виктор. -- Татьяна не хотела  вас обидеть.-- Тронул жену за плечо, та сконфузилась, молчала.-- Пойдем.
Ушли. Между Верой Антоновной и Калединым возникло неловкое молчание. Женщине было стыдно за бесцеремонность дочери, за ее слова. А старика  больше всего возмутило то, что молодая женщина, зная, что произошло в его семье, и почему комната Юры теперь пустует, но почему то надавила на больное место.
--Прости ее, Сережа. --Сокрушалась Вера Антоновна. -- Ляпнула эта дурочка, не подумав.
 Хотела  Татьяна произнести эти слова, или они выскочили нечаянно, уже не поправишь, и теперь Каледин не знал, как вести себя в этой ситуации, как выйти из нее так, чтобы эта душевная  неловкость между ним и Верой Антоновной  как можно быстрей исчезла.
-- Как раз в тему твоего разговора. --Усмехнулся Сергей Николаевич, все еще оставаясь в легком волнении.
--О чем ты? – Удивилась женщина.
--Кому, как не мне знать  о вашей ситуации с жильем. Да, тяжко, но у людей бывает и похуже. -- Каледин помолчал, глядя в черную глубину сквера.--А мне завидовать не надо. Врагу такого простора в квартире не пожелаешь.
--Да разве я…-- Спохватилась женщина, глядя на соседа с каким то отчаянием,  но тот перебил ее:
--Я не обижаюсь, тем более на тебя. Успокойся. -- Тихо продолжал он, глядя, как помрачнела женщина. И чтобы разрядить обстановку, заговорил о другом. -- Завтра придешь?
--Как обычно, в десять. Только сначала в магазин зайду, у тебя яйца и хлеб закончились.
--Так я денег дам.
--Не надо, у меня с прошлого раза остались.
--И молока купи.
--Ты же молоко не пьешь
--Не мне, Рою. Плохо ест. Может, молока полакает. Спит сутками--Каледин встал.--Ты попроси внука, пусть по компьютеру  пару телефонов ветслужбы подыщет, чтобы не далеко от дома. Вдруг придется сводить собаку. Потом мне передашь.-- Перевел взгляд на пса. --  Рой, пора  домой. 
Перед сном Татьяна зашла в комнату  матери. Вера Антоновна, надев очки и сидя на диване, была занята шитьем. Максим играл на компьютере.
--Сынок, выйди. Мне с бабушкой надо поговорить.
--Раньше нельзя было?-- Парень недовольно встал. --У меня скоро разговор по скайпу с другом, мы договаривались по времени.
--Перенеси свой разговор. Давай, шевелись, мы недолго.
Максим что-то пробурчал и вышел.
Вера Антоновна неприветливо глядела на дочь. Она все еще злилась на нее за недавний разговор в присутствии Каледина. Торопливо сняла очки, отложила шитье.
--Мам, я вот что подумала. -- Татьяна прошлась по комнате, сцепив пальцы на обеих  руках, хрустнула ими. -- Только не перебивай, договорились?
--Постараюсь.
--Максиму скоро тринадцать, парень уже взрослый, скоро женихаться начнет, а вы оба в одной комнате.
--Открыла  Америку.
--Мама, ты обещала!--  Нетерпеливо вскричала Татьяна.
--Тогда не тяни кота за хвост.-- И вдруг ее осенила догадка.--Поняла.  Мне переехать к сестре? Об этом хотела поговорить?
--При чем тут тетя Зина,-- Быстро парировала Татьяна, искоса поглядывая на мать. -- У меня пока об этом и  мысли не было.
--Пока не было? –Усмехнулась Вера Антоновна. -- Значит,  разговор об этом  состоится позже.  А ты знаешь, она меня не приглашала. Незваный гость, как говорится, хуже татарина.
--Не груби, пожалуйста.-- Быстро подсела к матери, обняла ее за плечи.-- Мы же просто беседуем. -- И умолкла,  обиженно выпятив  нижнюю  губу.--Я уже не знаю, как с тобой разговаривать.
--Очень просто. Не забывать, что я здесь хозяйка.
Татьяна нахмурила брови, и мать поняла, что ее слова о том, кто в доме главный, не понравились дочери. Вера Антоновна никогда не заявляла о своем первенстве, но сейчас ,как она решила, пришло время об этом напомнить.
--А теперь, чтобы не тянуть резину, выкладывай  по существу.-- Голос матери зазвучал жестче.-- На кухне Максим ждет.
-- Ну, хорошо.  Ведь ты все равно почти каждый день ходишь к Каледину, помогаешь ему по дому. А что если тебе поговорить с ним и переехать туда. Чтобы не бегать из подъезда в подъезд. Не девочка уже.
--Глянь, пожалела. И на том спасибо. -- Вера Антоновна  неодобрительно глядела на дочь.
-- А что? Комната у него свободная, псина тебя знает, тут проблем не будет. Представляешь, как нам всем станет здорово. Опять же, ты рядом со мной. А мы с Витей поможем деду за квартиру платить, и тебе подкинем деньжат. Заживете!
Вера Антоновна такого предложения не ожидала и растерянно молчала. Куда  не шло переехать к сестре, родному человеку.  Зинаида,  дожив до старости, так и не завела семью и теперь дотягивала свой век в одиночестве. Вера Антоновна сама иногда подумывала о переезде к ней, но завести разговор  сама не решалась, а сестра никогда даже не намекала об этом. А еще Веру Антоновну угнетала мысль, почему она, прожив в этом доме долгие годы, должна покинуть его.  И чего в этом было больше всего, старушечьего каприза или обиды , Вера Антоновна сама не знала.  Но о переезде к Каледину, чужому человеку, у нее  даже мысли не  появлялось.
-- Говоришь, заживем? Откупиться решила? Насколько я потяну? -- Мать хитро сузив глаза, глядела на дочь.-- Буду брать в долларах.
--Ну, знаешь… --Стушевалась Татьяна и  отвернулась.-- Ты любое предложение  обгадишь.
--Для вас самый лучший выход, если я лягу рядом с Васей.--Закончила  Вера Антоновна, дрожащим голосом.
--Прости, мама,  что  разговор подошел к такому концу.--– Татьяна  глубоко  вздохнула -- Конечно, я понимаю, что мое предложение не совсем… Но что делать?  Я ничего дурного не думала, ведь вы с Калединым так давно дружите. Вот я и подумала, почему бы тебе не переехать? Ведь есть возможность.
Вера Антоновна сидела с окаменевшим лицом.
--Сама придумала, или твой надоумил? -- Спросила она. -- Сам  не осмелился, тебя послал. Понятное дело, мать может всякое от дочери вытерпеть.
--Думаешь мне  этот разговор по душе?
--Раньше надо было думать о квартире, когда мужика в дом привела. У него жилья в Минске нет, у тебя полна коробочка людей. Без Максима то обходились, а не подумали о том,  что будет, когда ребенок появится. 
-- Согласна,  не думали. Меня за это расстрелять? Давай говорить о том, что есть. Мам, а если  для тебя квартиру снять? Мы с Виктором  платить будем. Я одно объявление видела на остановке.
-- Все понятно, зятек в курсе, что тут сейчас происходит.--Вздохнула Вера Антоновна. --Иначе ты бы так смело не  петушилась. Никуда я из своего дома не поеду, сами ищите квартиру и живите. Максим может остаться со мной, догляжу не хуже вашего, а то и лучше. Парень сам по себе растет, вам все некогда.
--Думали коммуналку купить,  -- Задумчиво продолжала Татьяна, не обращая внимания на слова матери.  -- Но самая дешевая, что я нашла в объявлениях стоит пятнадцать тысяч долларов. А мы за эти годы собрали только восемь.  Сунулись в один банк за кредитом, в другой… Ответ один-- ваши  зарплаты на нужную сумму  не тянут. Да, купили машину, чтобы деньги не пропали. Сама знаешь, в какое время живем.
-- Понятно, что ничего не понятно.--– Вера Антоновна встала. – Если у тебя все, зови парня.
Татьяна  внутренне вздрогнула и с разочарованием глядела на мать. Она  не ожидала, что этот важный разговор, к которому она готовилась, так ничем и не закончился. 
--Погоди,  еще один разговор к тебе. –Дочь старалась говорить легко ,не торопясь, чтобы мать не догадалась о ее  волнении. -- Давно хотела поговорить с тобой вот о чем. Подошла  к книжной полке, взяла книгу, раскрыла ее, прочитала. -- Борис Пастернак.  Я как то подсмотрела, что ты показывала Максиму то ли эту книгу, то ли другую. Зачем?
--Зачем предлагают книги? Чтобы читать.
-- Господи, мама, чем ты пичкаешь подростка! Не порти мне пацана.
--Какой высокий слог у учителя русского языка и литературу. Пичкай, порти…--Мать как -то  по- доброму улыбнулась, а потом рассмеялась. -- Вот не ожидала. Будь я  директором  школы,  я бы тебя уволила по статье только за эти два слова.
--Нормальный слог, мама,--Отмахнулась дочь.-- Это чтобы до тебя быстрей дошло. Ты, как бывший редактор издательства знаешь, что есть такие слова, которые дважды повторять не надо. Хватит того, что ты мне жизнь испортила, с детства  заваливала книгами, а после чуть ли не за руку отвела поступать на филфак. И что получилось? Училка с грошовой зарплатой и подорванным здоровьем. А мне  и сорока нет. Ты представления не имеешь, что значит в наши дни работать учителем!
-- Осади, милая.. -- Мать неодобрительно глядела на Татьяну.-- Если бы не учителя, мы все давно превратились бы в планету обезьян.. Ты не одна такая страдалица, рядом с тобой твои коллеги. Честь вам и хвала.
--Особенно в наши дни.
--Вот именно, в наши дни, когда весь мир с ума сходит.  Знаю, к чему ты клонишь. Торговала бы на базаре, давно бы и квартира другая была и машина, и прочие удовольствия. Иди. Колбасы и селедки так много навезли, что они ждут новых продавцов. Еще раз повторю – надо было думать  раньше, когда отец был жив, мы оба работали. Я  думала, что ты к мужу пойдешь жить, а ты сюда привела. Да мы с отцом не были против, живите. только теперь  я вроде виновата. Хорошо, что Вася  этого не слышит.
--Пошла бы и торговать, только не возьмут. --  С каким то злорадством произнесла Татьяна.-- Поздно теперь менять себя, не справлюсь. Поэтому я и прошу тебя заранее, оставь Максима в покое,  у него должна быть другая профессия, которая его прокормит, и он не будет считать копейки от и до. Не дай Бог, еще один учитель в доме появится.
-- Я бы оставила, если бы вы парнем занимались.  И потом, почему обязательно учитель? -- Удивилась  мать. --  Пусть сам себе выбирает  профессию. А томик Пастернака, который ты держишь в руках, я купила для себя. Максим увидел, почитал. Заинтересовался.
--Ему мало школьной программы?  Твоего Пастернака  не каждый взрослый принимает, а тут ребенок.
-- Ты права, Пастернак сложен для подростка, купила сонеты Шекспира.
--Шекспира? –Татьяна схватилась за голову и засмеялась.-- Шекспир для подростка? Мама, ты в своем уме?
--В своем. – Ответила поспешно Вера Антоновна ,пристально глядя на дочь.-- Максим вступает в тот возраст, когда начинает глядеть на девочек совсем иначе.   Его сверстники переполнены эмоциями и чувствами. Признаться своей избраннице в любви не хватает смелости -- вдруг откажет, или того хуже -- посмеется в лицо. Любой девочке в этом возрасте кажется, что она самая лучшая и весь мир лежит у ее ног.   А мальчишкам, да и девчонкам  хочется приобщиться к этому чувству, но как? Кто- то начинает сам сочинять стихи про любовь, кто то, как Максим, читать чужие.
--Но Шекспир! Такая древность, такая жуткая помесь трагедии, фарса, измен, подлости…
--И любви тоже.
-         Так благородна, так она чиста,
Когда при встрече дарит знак привета
Что взору не подняться для ответа
      И сковывает губы немота.
   Дело не во времени написания, не в имени поэта, а в тексте. Мне столько приходилось на работе читать молодых авторов,  которые пишут про любовь… Не то!  Не проникает до сердца, не горячит душу.  Тут к месту сонеты Шекспира, в этом ему даже наш великий Пушкин  уступает.
--В четырнадцать лет любовь? -- Брови Татьяны взлетели вверх.-- Не рановато?
--Для родителей всегда  рановато, по себе помню. Забыла, как я  тебя, школьницу, вылавливала по вечерам на улице?  А ты мне  что отвечала?   Смотри, дочь, упустишь сына.  Если  у самой руки не доходят, мне не мешай.
 В комнату заглянул Максим.
-- Мам, обещала недолго, а  уже сорок минут прошло.
Татьяна  поставила книгу на полку .
-- Сынок, ты  действительно читаешь  сонеты Шекспира?
Парень перевел взгляд на бабку, потом на мать.
-- А что, нельзя? --И покраснел, опустив голову.
--Можно, Макс, можно, --Торопливо сказала Вера Антоновна.--. Просто мама хотела убедиться в том, что это твои книжки.
--Ладно, иди к своему компьютеру. --Татьяна  с каким то удивлением смотрела на сына. будто впервые увидела его. Попыталась погладить его по голове, но парень увернулся.
--Мам, ну че ты, как маленького.
 Едва мать вышла из комнаты, Максим сел к компьютеру, а Вера  Антоновна, чтобы не мешать внуку, направилась на кухню.
Татьяна  вернулась в свою комнату в расстроенных чувствах, в которых смешались разочарование, угрызение совести и тоска от безысходности.      .Она понимала, что предлагая переехать к Каледину,  фактически  в вежливой форме изгоняла мать из жилья, в котором та была хозяйкой. Но Татьяной  двигала только одна мысль, как обустроить домашний быт так, чтобы всем стало хорошо. Переезд  казался ей  спасательным кругом в открытом море, ничего предосудительного в этом она не видела.  Угрызения  нахлынули позже, когда  Вера Антоновна  легко и быстро развеяла намерения дочери, напомнив, что совесть или она есть, или ее нет, и понятия выгодно -- удобно к совести нельзя пристегнуть. Молодой женщине досталось и за сына. Отгородившись стеной  соседней комнаты,, родители Максима взвалили всю ответственность за воспитание подростка на бабушку. Обо всем этом она думала сейчас с опоздалым  раскаянием. Виктор, сидя в кресле, глядел по телевизору футбольный матч.
--Судя по тому, что не торопишься поделиться новостями, разговор с  матерью результатов не принес. --Произнес мужчина с сожалением, не отрывая взгляда от экрана.-- Зная упрямый характер тещи, ничего другого нельзя было ожидать.
--Дело не в характере, Витя.-- Как то отстраненно произнесла женщина, будто говорила сама с собой. -- Мы не подумали о том, как это будет выглядеть. Я  фактически пыталась выгнать ее из дома.
-- Да не выгнать! Ее переезд к деду единственный выход, мы с тобой пе-ребрали все варианты. Забыла?
--Выходит, не все.
-- Ну, поделись. -- Мужчина повернулся к жене.
--Можно нам переехать к твоей сестре, в Смолевичи. Дом большой, раз-местились бы.  Тридцать километров, - не расстояние. Ходят маршрутки, автобусы, электрички. Машина у нас есть. Мама согласна, чтобы Максим остался с ней, она и дальше будет воспитывать внука.  Парню не очень хорошо в этом возрасте менять школу.
--Мы поедем к черту на кулички, а она одна будет тут?  Шустрая старушка!
--Осторожней со словами, она моя мать, ты живешь в ее квартире.
--Мы будем слова подбирать, или решать наши вопросы?
Мужчина встал, нервно прошелся по комнате.
--Или квартиру снимать,-- продолжала женщина нерешительно.--Однушки нам бы хватило. 
Виктор сел рядом с женой, обнял за плечи.
-- Танюша, пойми, квартиру снимать, тоже не выход. Зачем платить кому то, если можно великолепно решить вопрос без финансовых вложений. У деда свободная комната, твоя семья дружит с ним десятки лет.  Теща бегает к нему, помогает. Одно решение напрашивается: Вере Антоновне  перейти туда. И Максиму будет лучше.   Кстати, что означает эта фраза: она дальше согласна воспитывать внука?
--Что тебе не понятно? -- С какой-то горячностью воскликнула Татьяна и отстранилась от мужа.-- Ты заметил, что парень вырос, а ведь мы, практически к этому не приложили руку, все на бабушке держится. Ты  как ушел в шесть утра на работу, так и возвращаешься, то в десять, то в одиннадцать.   А если дома сидишь, то или футбол глядишь, или еще что то, от ящика не оторвать.
--Я же тебе говорил, что завод  получил  большой срочный заказ, надо выполнить в срок. Вот и задерживаюсь.
--На твоей зарплате  это никак не отразилось.
Виктор, виновато опустив глаза, помолчал, и продолжил:
--Позже заплатят. Обещали. Ты, между прочим, тоже целыми днями в школе торчишь. А ты мать, с тебя больше спрос.
--Молодец, ловко перевел стрелки.
--Ради Бога, Танюша, давай о главном. -- С каким то отчаянием говорил мужчина.-- Ты никогда так не огорчала меня,  и вдруг…--Сейчас нам надо действовать вместе. А ты все норовишь вильнуть в сторону.
--Ты выбрал самый легкий путь.
Виктор встал во весь рост, беспомощно опустил руки, и с какой-то покорностью в голосе сказал чуть слышно:
--Хорошо, подумаем дальше. Можно вопрос?
--Ради Бога.
--  Квартира у Каледина приватизирована?
--Они  с папой еще в девяностые этим занимались. Только не знаю, на Юрку или на себя оформил.
--Надо узнать, это важно.
Зачем?
Телевизор взорвался криком. Виктор глянул на экран.
--Кажется, наши забили. Наконец то.
--Выключи ты его. -- Потребовала Татьяна. --Без этих воплей башка раскалывается.
-- Как раз сейчас не надо. -- Виктор подошел к двери, прислушался. -- Разговор у нас серьезный, а у дверей могут быть уши.
--Мама на кухне, отсюда слышно, как гремит посуда, а Максиму не нужны эти  тайны Мадридского двора. Может, закончим на сегодня?
Виктор глядел на жену в изумлении.
--Не пойму я тебя.  Тут такой вопрос… А она в кусты.
-- Ладно, чувствую, тебя не остановить. Успокойся.  Я еще раз попробую поговорить с ней.. Что из этого получится, не знаю. 
--Не разговаривать  надо, а убедить ее в том, что переезд к деду единст-венный выход,  привести такие аргументы, чтобы теща сама  прониклась нашими планами. Начни с того, что никто не собирается отнимать у нее квартиру.  Мне  кажется, что дед согласится принять ее. Он же ничего не теряет, наоборот, получает бесплатную няню на полные сутки. И вот когда это произойдет, теща станет нашим союзником. Но посвящать ее в наши  дальнейшие планы не надо.
--Господи, какие еще планы? --Татьяна задержала на муже взгляд.--– Хватит маячить, сядь и расскажи толком, что ты еще придумал.
Виктор развернул кресло, сел лицом к жене.
--У деда родственников в Беларуси нет. У его жены тоже, если не ошибаюсь, она сирота. Юрка… --Мужчина кашлянул. – Каледин два века жить не будет, а не за горами его поджидает дряхлая старость. Улавливаешь?
Татьяна задумалась.
--Опека?
--Молодец. Кто еще кроме нас, старых друзей  имеет права на это? Составим договор и баста. Ему же много не надо. Поесть да лекарство принять. Собака к тому времени  сдохнет. А главное,  никакого криминала с нашей стороны. Но это следующий этап, --Продолжал  мужчина, возбужденно размахивая руками.-- Сейчас, кровь из носа,   надо устроить переезд Веры Антоновны к старику. Она там приживется, освоется. Теща тоже женщина в годах, бесконечно не сможет за ним ухаживать. И тогда придет наше время,  старик сам  предложит уже тебе и мне  заключить договор о полном содержании в обмен на квартиру.  О, чуть не забыл.--  Виктор шлепнул себя по лбу.-- Еще один аргумент в пользу того, чтобы наш план удался.   Находясь там, теща сможет  контролировать ситуацию. В городе столько  аферистов, которые отслеживают одиноких стариков с квартирами, а  Вера Антоновна чуть что, сразу нам подаст весточку, мол, приходили, интересовались. Но мы  старика в обиду не дадим, верно?--Виктор умолк, прошелся по комнате, самодовольно улыбаясь.  В дверь постучали. Заглянул Максим.
--Мам, есть хочется.
--Через десять минут приходи на кухню.-- Татьяна встала. Парень ушел. Виктор вернулся в кресло, уткнулся в экран.
--Иди,  корми сына. Я тоже не откажусь.--буркнул он, не поворачиваясь.--Потом договорим. 
Татьяне  чувствовала, как кто- то сзади беспощадно сжал ее голову, ее  мысли путались.  Почему проблемы, которые копились в ее доме,  вырвались наружу именно в этот вечер? Пришло время? Любые неприятности сами по себе не проходят, они ждут своего часа, чтобы заявить о себе. То была еще не беда, но ее первый звонок уже прозвучал, и Татьяна после разговора с матерью, а после с мужем, сбитая с толку, не понимая, что будет дальше, вышла из комнаты.
 Прошло два дня.  Каледин не звонил и Вера Антоновна решила, что он каким то образом  узнал  о чем просила ее дочь и  ему не хочется с ней встречаться.  Может быть, думала она, Татьяна сама встретилась с соседом,  а после разговора с ней тот обиделся и не звонит. Но на третий день Сергей Николаевич сам позвонил Вере Антоновне и пригласил к себе. Женщина с тяжелым сердцем отправилась к соседу. Мужчина  молча встретил ее, проводил на кухню, усадил, сам сел напротив. Женщина стушевалась,  но не отводила упорного взгляда от хозяина.
--Я вот что подумал,--начал Каледин, не глядя в глаза соседке. -- Танька права. Юркина комната пустует, а вы с внуком маетесь там…--Помолчал, чувствуя, как волнительное тепло окатило его. -- Поэтому, почему бы тебе не переехать сюда.
«Неужели Танькина работа?-- Первое, что подумала Вера Антоновна.--Как им не терпится избавиться от меня».
--Кто тебя надоумил? -- Голос женщины прозвучал сурово, даже требовательно.-- Признавайся, Сергей Николаевич.
--Зачем так официально, Вера. -- Каледин усмехнулся.-- Кто мне может такое предлагать, посуди сама. Я подумал о словах твоей дочери и решил: переезжай ко мне. Зачем тебе, в самом деле, бегать туда-- сюда.
Вера Антоновна, оглушенная предложением, молчала.
--Не боишься, что соседи начнут про нас всякое судачить.-- Тихо, не глядя в глаза соседу, произнесла женщина.-- Тебе то что, ты мужик, а мне каково. Сам знаешь, людям только повод дай.
--Пусть болтают, что нам в прятки играть.-- Улыбнулся Каледин.--Почесать языком -- самое любимое занятие человека, я давно на это не обращаю внимания. И потом, кому мы нужны? У каждого своих забот хватает.
--Задачку ты мне подсунул, Сережа. -- Покачала головой. -- Одно дело, я пришла и ушла. Многие так помогают друг другу, и совсем другое жить у тебя. Разговоров будет!
--Да кто о нас в таком возрасте плохое подумает?--Недоумевал Каледин.--  Короче,  решай сама, посоветуйся со своими. Внук точно будет рад. В конце – концов, я же не зверь, чтобы бояться ночевать со мной под одной крышей.-- С уверенностью в голосе, что он привел убедительный аргумент, закончил он.
Вера Антоновна не знала, как относиться к такому предложению. То ли радоваться, что так удачно, а главное, пристойно все выходит-- сам предложил, то ли огорчаться от того, что у нее не укладывалось в сознании одна мысль. Почему она должна уходить из родного дома, в котором прожила почти всю свою жизнь, похоронила мужа и на старости лет переезжать в другой дом, пусть и не совсем чужого человека. В глубине души она понимала, что переезд пойдет на пользу не только ее семье, но и Каледину. Сергей Николаевич будет постоянно под присмотром. Но согласиться сразу она не могла, ее удерживала неуверенность в том, что она не пожалеет об этом шаге позже. А еще ее угнетало то, что таким образом от нее  избавляются одни, и, принимая, делают одолжение другие. Вера Антоновна думала  почти месяц, и когда сентябрь перевалил на вторую половину, собрала нехитрый багаж в две сумки  и позвонила соседу. «Время рассудит, что из этого получится» -- философски решила она. Была середина дня, никто из соседей не видел этого переселения. Сергей Николаевич нес одну сумку, она другую. Шли молча, не глядя друг другу в глаза, будто совершали что-- то нехорошее.. Рой никак не отреагировал на новую жилицу--– не первый день знакомы. Обнюхал сумки, глянул умными глазами на женщину-- живи.  Комната Юрия была больше той, в которой обитал Сергей Николаевич и Вера Антоновна, обустроившись, сразу почувствовала себя не в своей тарелке. Предложила Каледину обменяться комнатами, но тот так прирос к своим стенам, мебели, к окну, выходящему с торца здания на цветочную клумбу, что о переезде даже и слушать не захотел.
--Поздно мне менять свои привычки.
От того, что хозяин сам отказался, женщине не стало легче. Попробуй,  прогони это чувство неловкости у человека, который привык жить по совести. Чтобы отвлечь себя от грустных мыслей, Вера Антоновна, с разрешения хозяина принялась наводить порядок в квартире. В те дни, когда она была приходящей помощницей, к  тщательной уборке не доходили руки. Протрет влажной тряпкой пол, сходит в магазин, приготовить еду. Теперь другое дело.  Каледин сунулся было помогать, но соседка быстро его отвадила.
--Успеешь наработаться. Нам с тобой тут еще жить да жить. И для тебя занятие найдется.
Сергей Николаевич в ответ только улыбался.
Первое время Вера Антоновна часто наведывалась к себе домой. Выбирала такое время, когда Татьяна с мужем уходили на работу, Максим был в школе. Странное ощущение она испытала, когда в первый раз после переезда переступила порог, будто вернулась после долгого отсутствия. Открыла дверь и не узнала квартиру. В коридоре стоял шкаф, еще пахнущий лаком, на кухне, на окнах появились новые занавески. Сердце женщины зачастило, к горлу подступило тепло. Зашла в комнату внука, улыбнулась. Максим передвинул стол к окну, раньше там было ее кресло, диван оказался возле другой стены, а кровать, на которой спала она сама, исчезла. В комнату дочери не пошла. Она и раньше старалась туда не заходить с того момента, когда дочь привела в дом мужчину. «Быстро управились, -- сокрушалась Вера Антоновна, покидая квартиру. А минуту спустя поняла -- в доме появилась новая хозяйка.  Спасибо, что замки не поменяли и ключи не отобрали.  И вроде бы чего плохого в том, что родным людям стало комфортней жить, и она удачно пристроена, не на улице оказалась. Но почему душу женщины будто зажали в тиски, а обида перехватывает дыхание? Ее будто вытолкнули на ходу из поезда и захлопнули дверь. Надолго ли? Сколько она проживет у соседа? Жизнь  когда--нибудь  закончится  и для него, и для нее и кто первым придет к этому финишу, неизвестно. Не дай Бог, жребий выпадет Каледину, ей что же, назад стучаться со своими сумками? Примут ли? И что будет с квартирой Сергея Николаевича? Разрешать ли ей жить там одной?  А если в этой лотереи  первой окажется она, какая судьба ожидает Сергея Николаевича? Нехорошая догадка вдруг посетила  Веру Антоновну. Опека!  Не Танька ли с мужем предусмотрели такой  финал, начали беспокоиться загодя с переездом матери.  Одним выстрелом сразу двух зайцев… И от матери избавились, и продумали об опекунстве.  Оглушенная подозрениями, женщина вышла на улицу и сидела на скамье возле подъезда до тех пор, пока Сергей Николаевич и Рой не вернулись с прогулки. Она решила  не рассказывать соседу о своих мыслях,  ведь это были всего лишь предположения. Пусть все продолжается так, как сложилось и чтобы не случилось в будущем, душой  она была спокойна, никакого греха за ней нет. Каледин сам предложил переехать, поэтому черных мыслей у него в ее адрес не будет.
Старики не стали делить обязанности, по дому, а решили жить так, как получалось. Вместе занимались уборкой, стиркой, с Роем гулял тот, кто лучше себя чувствовал, но чаще выпадало Сергею Николаевичу. В магазины и аптеки ходили по очереди.  После ужина, по договоренности глядели телевизор, а после расходились по своим комнатам.  Зато на кухне полной хозяйкой была Вера Антоновна.  Так и тянулись дни, недели, то длинные летние, то короткие зимние, но одинаково однообразные пока однажды, в середине августа в квартире Каледина вечером раздался звонок. Рой заскулил, вскочил и замер. Вера Антоновна открыла дверь. На пороге стоял мальчик в легкой куртке, в джинсах и кроссовках.  На вид ему было лет десять.
--Здрасте. -- Ребенок смущенно улыбнулся. -- Здесь живет Юрий Сергее-вич Каледин?
 Подошел хозяин, взглянул на мальчишку и, будто споткнулся, едва удержался на ногах. Перед ним стоял Юрка, его сын в детстве. Сходство было настолько сильным, что Каледин разом будто провалился в прошлое, в те дни, когда отец и сын часто вместе накручивали километры на велосипедах в местном лесу или купались и загорали на Цнянском водохранилище.
--Ты кто? Осторожно спросила женщина, пораженная не меньше Сергея Николаевича.
--Олег Каледин. -- Парень нахмурился, явно не ожидая такого приема.--Мама сказала, что по этому адресу живет мой папа. Его зовут Юра. Юра Каледин.
Вера Антоновна и Сергей Николаевич растерянно переглянулись. Вот она, весточка из прошлого, стоит за порогом, хлопает глазенками.
--Олег Каледин? Так ты… -- Женщина ахнула, схватила за руку паренька и втащила в прихожую.--Что же ты стоишь, Господи.  --  Захлопнула дверь. Каледин  будто окаменел, стоял, не двигаясь, глядел во все глаза то на мальчика, то на женщину. Рой обнюхал ребенка, два раза гавкнул, но не зло, а будто приветствовал. Тот испуганно  жался к стене.
--Не бойся, он не укусит. -- Спохватился Каледин, второпях оттаскивая собаку назад.  Рой вилял хвостом, скулил, перебирал лапами.
--Глянь, признал, --улыбалась Вера Антоновна. -- Будто Юркин дух почуял. Вот собака, вот умница. 
--Рой, место!-- строго приказал Каледин и пес послушно вернулся на свою подстилку в углу коридора.
--Как зовут твою мать? --Все еще не веря, что перед ним внук, спросил Каледин.
--Ира. – Быстро ответил  мальчик.-- А папа дома?
--Папа? -- глухо переспросил Каледин и умолк, не зная, что ответить. Сказать в такой момент, что его отец погиб?
-- Он в командировке.-- Пришла на помощь женщина.-- Уехал так далеко, что ему и позвонить нельзя.  Да ты проходи, раздевайся. Сейчас чай пить будем. У нас есть малиновое и вишневое варенье. Ты какое любишь?
Сергей Николаевич понял, что соседка ловко перевела разговор на чай с вареньем, чтобы отвлечь парня от вопросов  об отце.
--Вишневое. Мама тоже  такое  делает.-- Улыбнулся, скинул куртку и положил ее на тумбу, где хранилась обувь.-- Это овчарка?
--Немецкая. --Каледин кашлянул. Комок в горле мешал ему дышать.--Твой отец принес его щенком. Видишь, какая махина выросла?-- Рой почувствовал, что говорят о нем, встал, заскулил. -- Но, но, -- грозился Сергей Николаевич.--  Место!
-- Можно я с ним погуляю?
--Конечно. Но сначала чай попьем, а после с дедом погуляете.--Распорядилась Вера Антоновна.
--Вы мой дедушка?--Мальчик оглядел Каледина, перевел взгляд на жен-щину. – А вы моя бабушка?
--Вера Антоновна моя соседка, она мне помогает по дому,-- быстро ответил Сергей Николаевич.
Прошли на кухню. Вера Антоновна хлопотала с посудой, на столе появились чашки, батон, банка с вареньем.
--Господи, Святая Богородица.-- Как молитву шептал Каледин, сидя на-против мальчика и  глядя на него.-- Разве такое возможно? У меня в доме мой внук!
  В душе мужчины вся его жизнь вдруг перевернулась, закрутилась вихрем. Нежданная новость легко, как бумагу разметала  события последних месяцев, и  только одно оставило в сознании -- этот аккуратно подстриженный белобрысый мальчонка, так похожий на Юрку -- его родной внук и сейчас он сидит рядом и прихлебывает чай. 
--Олег, ты в какой класс пойдешь  осенью? – спросила Вера Антоновна, разливая по чашкам чай.
--В четвертый.
--Тебе скоро десять?
--Ага. Что умеет Рой?
--Много чего. Хорошо выполняет все команды. Сидеть, лежать и другие. Твой папа  его дрессировал, и Рой стал умной собакой. И совсем не злой.
--Ой, я чуть не забыл,-- Спохватился мальчик и извлек из кармана джинсов документ. – Мама просила показать.
Каледин взял, раскрыл, долго читал.
--Свидетельство о рождении. Все верно. Мать, отец… Держи. -- Вернул ребенку. -- Можно было бы и не показывать.-- Улыбнулся.-- Вылитый Юрка, родство не подгонишь. Почему раньше не приезжал?
--Мама говорила, что папа живет в другом месте, но не давала адреса.
--Ты спрашивал?
--Да. А про вас ничего не говорила.
--А теперь почему назвала адрес? -- Каледин грустно улыбался.
--Мама хочет перевести меня на свою  фамилию. А я отказался писать заявление, пока не поговорю с папой. Ведь я Каледин. И в свидетельстве записано – Каледин. Но если папа согласится, чтобы я переменил фамилию,… -- Ребенок глубоко вздохнул. – Так и быть, я напишу заявление. Поэтому я приехал поговорить с ним об этом.
--Слышала? -- Сергей Николаевич с недоумением посмотрел на жен-щину.-- Какое еще заявление. Куда?
-- Я не знаю.-- Ответил мальчик.-- Когда мне исполнится десять лет, я могу написать заявление, чтобы меня перевели на фамилию мамы.
--Зачем? --Насторожился Сергей Николаевич. -- Чем эта фамилия плоха?
--Мама хочет, чтобы у нас у всех была одна фамилия. А то я Каледин, а она Белкович.
--Погоди, ты что- то путаешь. -- Дед повел  плечами.  -- Я хорошо помню фамилию твоей матери -- Балышева. Постой. -- Нехорошая догадка осенила  Каледина. -- Твоя мать вышла замуж и поэтому…
--Да. Три года назад.
--Хорошие новости ты нам принес, внучек. --  Каледин нахмурился, глядел огорченно на  парня. -- Почему именно в десять лет? Разумней было в шестнадцать, когда будешь получать паспорт. Тогда сам и решишь, менять или нет. Шестнадцать лет, это не десять.
--Я не знаю. Мама так сказала. Можно еще?--Подвинул пустую чашку.
Вера Антоновна  добавила чаю, нарезала еще батон.
--Вкусно?
Олег кивнул головой.
--Вера, ты что-- нибудь понимаешь?-- Каледин, сжав губы, растерянно глядел на женщину.  Та пожимала плечами, в ее глазах было недоумение.
--Сережа, давай об этом после поговорим. --Женщина многозначительно перевела взгляд на ребенка.
--Наелся. -- Олег отодвинул пустую чашку.-- Спасибо. Дедушка, почему папа не приезжал ко мне?
-- Не знал он, что ты родился, жил, вон каким стал.-- Тихо говорил Сергей Николаевич, глядя на внука.-- Твои родители развелись до того, как ты появился. Разводы часто случаются у взрослых.
--Я знаю.-- Олег опустил глаза.--– У моего друга, Кольки Глухова, тоже развелись предки. Но Кольке повезло, отец к нему часто приезжает. Почему мама не сказала папе, что я родился?
Вера Антоновна и Сергей Николаевич обменялись взглядами.
-- У взрослых всегда столько важных дел, что про одни они помнят, про другие забывают. -- говорила женщина, поглядывая то на мальчика, то на соседа.-- А раз твой отец не знал, что ты родился, то и дедушка не знал, что где то растет такой замечательный парень.
--Олег, если твоя мама все же поменяет тебе фамилию, ты будешь ко мне приезжать? -- Каледин замер, ждал ответа.
--Почему поменяет? -- Испугался мальчик и нахмурился. -- Разве папа согласится? 
--Нет, конечно. -- Торопливо поправил себя Сергей Николаевич. -- Я к слову спросил, на всякий случай. А твой отец никогда на это не пойдет.
--Я тоже так думаю. -- Ребенок одобрительно глядел на деда. -- Зачем мне другая фамилия? У детей бывает только один папа. Как я пойду в чет-вертый класс? Был Каледин, а стал Белкович. Девчонки приставать начнут, смеяться. --Зазвонил мобильный  телефон Олега. Он быстро достал его из кармана, послушал. -- Мама зовет. Она и  Борис ждут меня в машине возле вашего дома..
--Так быстро уходишь?-- Обиделась Вера Антоновна. --Ты же хотел с Роем погулять.
--В следующий раз я приеду один, тогда и погуляю. Надо идти, а то мама ругаться будет.
-- Запомнил адрес? -- Каледин обнял внука.
--Да.
--Может, побудешь еще с нами? – С надеждой в голосе  спросила Вера Антоновна.-- Позвони и скажи, что сам доберешься. Ведь не маленький уже.---Если мама сказала… -- Олег махнул рукой.-- Тут сто пудово, надо выполнять.
--Прямо все, все ее приказы? -- Вера Антоновна, лукаво сузив глаза, глядела на парня.
--По пустякам  я всегда ее слушаюсь, --Усмехнулся мальчик. -- Мне это подсказал дедушка  Федор, когда еще был живой. Это папа моей мамы. Чтобы она меньше психовала. Хватит того, что они часто с бабушкой кричат друг на друга.
 -- Вы с  мамой где живете?
--У Бориса. А по субботам приезжаем к бабушке. -- Вышли в прихо-жую. Олег надел куртку.--Дедушка, когда вернется папа, передай ему, чтобы он меня дождался. Мне обязательно надо с ним встретиться. Через двенадцать дней мне исполнится десять лет, и  если я до этого не поговорю, мама снова  будет  наезжать на меня, со своим заявлением.  А в командировку папа поедет после.
Коледин  молча  кивнул головой.
--На день рождения обязательно приезжай. --Напомнила Вера Анто-новна. – Мы тебе с дедом подарки приготовим.
--Не обязательно столько ждать. -- Возразил Каледин.--Целых восемь дней! Можно и раньше приехать. А что тебе делать? Уроки еще не начались, вот и приезжай в любой день.
--Я же обещал, что приеду.--Олег поглядел на собаку.-- Можно я его поглажу?
--Конечно.
--Он не укусит?
Каледин подошел к Рою.
--Нет, я рядом буду. Он же тебя уже признал, не бойся.
Мальчик  осторожно  гладил пса. Тот лизнул его в руку и вильнул хвостом.
--Глянь. Нет, ты посмотри. -- Смеялась Вера Антоновна, блестя глазами. -- Будто сто лет знакомы.
Олег ушел. В квартире разом повисла тишина. Сергей Николаевич и Вера Антоновна старались не смотреть друг другу в глаза, будто в наступившей паузе, оба хотели осмыслить  происшедшее  событие.
--Я уберусь на кухне, а ты отдыхай, --сказала Вера Антоновна.-- Обратил внимание, парень то послушный. Раз мать сказала -- надо выполнять.
--Послушный, но не во всем. Молодец. --Улыбаясь сам себе и чуть слышно добавил Каледин,  направляясь в комнату. Его переполняли то радостные, то грустные  чувства и надо было их осмыслить, разложить по полочкам.  И уже было не важно, чего дальше будет больше, радостных минут, или огорчений и разочарований. Теперь ему было ради кого принимать любые неприятности в жизни. Но когда признаться мальчишке в том, что его отец умер, как объяснить ему, почему сразу скрыли от него правду?  Здесь больше всего Каледин переживал о том, как воспримет это сообщение Олег, как поведет себя. А от этого зависело другое обстоятельство – узнав о смерти отца, с обидой в душе, с горьким вопросом,   почему тот за эти годы не отыскал его, не уступит ли Олег матери. Советоваться то не с кем. Отца нет, остается дед. Но вряд ли ребенок в свои годы  осознает ту глубину родства с дедом, и сможет ли оно заменить ему любовь к отцу. Неужели  династия Калединых прервется?  Если получится так, как задумала Ирина, парень вырастит, жениться и его дети  тоже будут  носить случайную фамилию. В комнату зашла Вера Антоновна.
--Чего ты такой хмурый? -- Села на диван. -- Да еще в темноте сидишь.--
Включила бра.-- Радоваться надо, что у тебя такой внук растет, а ты как в воду опущенный.
--Мне надо все  осмыслить, в себя придти. -- Каледин прошелся по комнате.-- Никак не могу поверить. что у меня действительно есть внук, живой человек, продолжение Юрки.-- И вдруг заплакал, сжимая губы, закрыл лицо руками.-- Мне надо было попасть под грузовик, а не Юрке. Если Богу нужна была жертва, меня бы забрал. -- Говорил он глухим голосом сквозь пальцы. --  Сейчас Юра должен быть на моем месте.
Вера Антоновна, не ожидая такого поворота, растерялась, молчала.
--Ладно, ладно… -- Подошла к нему, осторожно обняла, прижала к себе.
--Не трави душу в такой радостный вечер. Ну, вот, рева -- корова, как ребенок развел сырость.-- Аккуратно вытерла ему щеки.-- Возьми себя в руки, еще приступа не хватала.
--Ничего, все нормально. -- Тихо оправдывался Каледин, освобождаясь из объятий женщины. -- Не обращай внимания, как то неожиданно все получилось.
--Вот и ладненько. Может, накапать в стаканчик?
--Я бы по такому поводу и сто грамм опрокинул. Конечно, с тобой за компанию. У нас водка есть?
--Разошелся!--  Смеялась женщина. -- Слава Богу, отошел, а то совсем раскис. Водки нет, а пару грамм валерьянки накапаю. Для профилактики.
--Ты права, теперь надо о здоровье подумать.-- Каледин молодцевато распрямил плечи. -- Еще чуток пожить надо, пока парень на ноги встанет. А как же!  Лет до девяносто, как ты думаешь?.
--Эк ты хватил,-- Смеялась женщина. -- Хотя бы до восьмидесяти дотя-нуть, и  то, слава Богу.
--Ничего, все будет хорошо. -- Сергей Николаевич весело глядел на женщину. -- Олег закончит школу, поступит в институт. Языки изучит. Сейчас без них никуда. Кто же еще поможет, если не я.
--У него мать есть, да Борис в придачу,--Заметила  женщина.-- И еще одна  бабка имеются. Есть кому побеспокоиться.
--Ну, знаешь. -- Обиделся Каледин.--Помощь не бывает лишней. Еще не-ясно, как этот Борис себя поведет, для него Олег чужой. А если общего со-творят? Кому будет нужен  мой внук?-- Многозначительно помолчал, озабоченно глядя перед собой. -- Чужое, оно всегда чужое. А Бабка… -- Махнул рукой. -- Она же знает, чьей крови Олег, терпеть Юрку не могла.
--Так то зять, а это внук.
--Самое близкое родство, это родство по отцу.
--Ты думаешь?
--И думать не надо.  Юрка  рассказывал, что после развода  у  Ирки  шибко быстро малец родился.  Юрка сразу  плохое решил, что жена ему изменила еще в браке. А я ему говорил, не спеши с выводами. Как в воду глядел. Олег нашей крови!  -- Глаза Каледина сверкнули огоньком.
-- Молодец! -- Вера Антоновна сжала кулак и потрясла им в воздухе. -- Теперь вижу, что все в порядке с тобой.
--Но не могу понять, зачем ей приспичило менять фамилию? Все равно Олег уже понимает, кто его отец.  Мальчишка что же, с новой фамилией счастливей станет?
-- Не забегай вперед, Сережа, жизнь она сама подскажет и расставит по местам. Ну, поменяет она фамилию, и что? Олег перестанет быть тебе вну-ком? В нем  ваш Калединский характер, ваша кровь, а это никакие законы не поменяют.
-- Как ты не понимаешь, пока жизнь по местам все расставит, мальчишка вырастет и забудет родные корни. Я не два века жить буду. И потом…-- Каледин грустно опустил глаза. --  Я всего лишь дед.
--Юрке теперь все равно.-- Тихо сказала женщина.
-- Мне не все равно. Ради его памяти не все равно!-- Возмутился  Каледин и резко прошелся по комнате. Мгновение спустя, схватился за грудь, медленно присел в кресло. – Вера, там в шкафу… Еще накапай.
-- А ты громче кричи, а то не слышно, -- Упрекала Вера Антоновна, подавая стакан с лекарством. -- Ничего не изменишь, а вот скорую придется вызывать.
--Юрка не бандит какой то, чтобы стыдиться нашей фамилии.-- Стоял на своем Сергей Николаевич.-- Мы, Каледины, всегда честно жили.
-- Правильно ты говоришь, верно.-- Тихо, по матерински ласково,
 успокаивала Вера Антоновна  Каледина.-- Лучше подумай, как ты при-знаешься внуку про смерть отца.--Сергей Николаевич  сидел  в кресле сгорбившись, молчал. -- Если хочешь, давай я попробую вместо тебя.
--Я должен сам.  -- Каледин хлопнул себя по колену. -- Так надо. Ничего не буду придумывать. Скажу, как было.  Поймет.
--И правильно.   
 – Я вот еще о чем все время думаю. --Перешел на другую тему Каледин.--- Неужели Юрка не видел, что Ирка беременная?
-- Когда я Таньку носила, до пяти месяцев не было заметно.--Хмыкнула женщина. -- Тоже никому не рассказывала.
--Ты всегда пухленькой была, вот и не было видно, а Ирка тебе не ровня. Сколько ее помню, тощая была, что ветка на дереве. -- Было бы видно, не развели, а там глядишь, и наладилось.  Но нет, все у нее было решено заранее – с какой-- то злостью говорил  Каледин, глядя на Веру Антоновну.--Даже отцу ребенка не призналась.  Это какое сердце надо иметь? --Голос Каледина звучал так тихо и робко, будто пробивался из--за стенки.
 --Чего теперь маяться? Дело сделано, как говорится, поезд ушел. Я о другом думаю. Куда, в какую инстанцию мальчишка должен написать заявление?.
--В суд, наверное, -- Предположил Каледин. -- Тут дело серьезное, надо документы менять. Без милиции и суда не обойтись.
Выражение лица мужчины поразило и напугало Веру Антоновну, она никогда не видела его таким озлобленным и решительным.
-- Самое мерзкое дело, когда нет  возможности что- то изменить, все против тебя.  -- Сокрушался Каледин, потрясая кулаками. – В такие минуты чувствуешь себя таким  никчемным человеком!… Даже стыдно признаться. 
.--  Понимаешь, Сережа, когда суды выносят какое то решение, они опи-раются на букву закона. Значит, такой закон о смене фамилии ребенку уже принят, а мы о нем не знаем. Иначе мать Олега не рискнула на такую па-кость, если бы не разузнала заранее.
-- Я сам хочу убедиться в этом. Завтра же пойду в библиотеку, тут рядом,  за универсамом. Там книг всяких навалом. Объясню, что надо. Помогут найти нужную книгу.
--Правильно, -- Радостно отозвалась Вера Антоновна. -- Сходи. Только сейчас успокойся.
На следующее утро, когда Вера Антоновна хозяйничала на кухне, Каледин  быстро оделся,  прихватил паспорт и покинул дом. Вернулся через два часа хмурый и неразговорчивый.
--Завтракать будешь? -- Встретила его вопросом женщина. -- Твоя любимая гречка еще теплая. -- Каледин помотал головой. -- Ходил в библиотеку?-- продолжала спрашивать Вера Михайлов-- В этот раз мужчина кивнул. Положил на стол лист бумаги.
-- Читай.  Ты права оказалась. Тут даже статья указана. Сверху,  что было раньше, принято  еще в Советском Союзе, в восемьдесят четвертом году. Кстати, Только в  Беларуси  такой закон придумали. Нашлась умная голова. А  снизу листа новый документ,  о том же самом, слегка переделанный. Там и статья указана.   Сподобились уже  в середине девяностых.  Читал, но ни черта не понял. Эти  умники так мудрено пишут, что нормальному человеку не разобрать.
-- Мне это знакомо. -- Вера Антоновна взяла лист бумаги. Пробежав глазами,  слегка улыбнулась. --  Бывало, в издательство к нам приходят новые распоряжения, даже не читаю, сразу приглашаю человека из юридического отдела.
-- Спасибо девушке, библиотекарю. Объяснила мне, что к чему.--Каледин зло сощурив глаза, глядел в окно. -- Тут как не крути, а правда на стороне Ирки. Если женщина выходит во второй раз замуж, и берет фамилию мужа, то когда ребенку исполнится десять лет, он, по настоянию матери пишет  заявление, чтобы его перевели на  ее  фамилию.
--Без согласия родного отца?
-- Вот именно. Он, вроде, как пустое место.
--Быть не может, чтобы у отца не было никаких прав.
-- Как же, есть. -- Сергей Николаевич злорадно усмехнулся.--Он обязан платить алименты, нести уголовную ответственность за проступки сына до его совершеннолетия.   И как в насмешку, отчество оставляют  прежнее. Вон сколько прав, не унести.- --Быстро потер рукой по груди.-- Я прилягу, а ты мне накапай в стаканчик. Если засну, то не буди. Всю ночь промаялся без сна
Олег сдержал слово. Он приехал через три дня, днем, когда Каледин был один. Вера Антоновна с утра уехала проведать сестру и еще не вернулась. Сергей Николаевич, зацепил поводок за ошейник собаки, и они втроем отправились гулять в парк. Мальчик, узнав, что отец еще не вернулся, больше к этому разговору не возвращался. Бегал с Роем по поляне, подавал ему различные  команды, смеялся, когда пес ложился, вскакивал  и мчался за палкой, которую ребенок забрасывал в кусты. Сергей Николаевич сидел на скамье, следил за внуком. Ему было так легко и хорошо,  и он мечтал, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Наконец Рой, наигравшись, сам подбежал к Каледину. Олег подошел, сел рядом с дедом.
--Здорово он команды выполняет, правда? -- Весело улыбался мальчик и поглаживал пса.
--Как там у вас дома? -- Осторожно спросил дед.
--Ничего, как обычно. Мама готовит меня к школе. Форму уже купила.
--Форму?
--В школе заставляют. У нас одна будет, у девчонок другая. Мне лучше без формы. А то, как матрешки,  все одинаковые.
-- Мать по прежнему настаивает? Ну, я про твое заявление.
-- Молчит. Я же ей сказал, что пока с папой не поговорю, ничего писать не буду.
--Придешь на свой день рождения? Мы с Верой Антоновной уже подарок приготовили.
-- А что? -- Олег, затаив дыхание, глядел на деда.
-- Какой ты быстрый! --Усмехнулся Каледин. --Заранее не говорят. Сейчас зайдешь? Скоро Вера Антоновна вернется, поужинаем вместе.
-- Нет, мы с Колькой договорились встретиться.
--Погоди. -- Каледин вытащил из кармана ключи. -- Держи. От квартиры. Вдруг ты приедешь, а нас дома нет.
А через день нагрянула Ирина, бывшая жена Юрия. Сергей Николаевич не сразу узнал  невестку. Десять лет оставили свои отметины и на фигуре, и на лице женщины. Взгляд, некогда пытливый, властный был уже другим. Спокойным, даже равнодушным.
--Добрый вечер, Сергей Николаевич. Узнаете?
--Конечно.
Рой при появлении чужого человека встал, зарычал.
--Место! -- крикнул Каледин. Пес нехотя снова улегся. Из своей комнаты вышла Вера Антоновна, поздоровалась
-- Юрий дома?-- спросила Ирина.
--Нет. -- Каледин перевел взгляд на соседку. 
--Понятно. Снова в командировке. -- Усмехнулась. -- Или еще не возвращался? -- Сергей Николаевич промолчал. --Тогда придется говорить с вами, время не терпит. Если не возражаете, на улице будет удобней.
-- Хорошо. Я сейчас выйду.
--Про Юрку не рассказывай. --Крикнула из комнаты Вера Антоновна, когда закрылась дверь за Ириной.--Только руки ей развяжешь.
Каледин ничего не ответил. Надел пиджак и вышел.
Женщина ждала его возле подъезда.
--Тут люди ходят, давай пройдем. -- Предложил Каледин и направился к скамье возле детской площадки. Воздух темнел, в густых ветвях кленов и каштанов перешептывались черные тени.
--Я сразу перейду к делу. -- Ирина села, быстрым движением закурила.—Вы уже знаете, зачем я привозила к вам  Олега, поэтому не будем начинать сначала.  Мой сын -- тут она сделала ударение на этой фразе. --  вбил себе в голову такую блажь… --Сильно затянулась, резко выпустила струю дыма. –Заявил мне, что пока не поговорит  с вашим сыном, не станет писать заявления. Ему, видите ли, понадобилось Юркино согласие на замену фамилии.
--Родную фамилию, между прочим, отцовскую. -- Спокойно парировал Каледин.  -- Испокон веку повелось, что сын носит фамилию отца и передает ее дальше своим детям. Так сохраняется род, чего уж тут плохого.
-- У Олега другой отец.
--Парень иначе  решил. --Голос Сергея Николаевича был таким же спо-койным, неторопливым. -- Его отец Юрий Сергеевич Каледин.
-- Послушайте… -- Ирина со злостью отшвырнула окурок. -- Просто смешно, ей Богу. Десять лет ваш Юрка жил – не тужил, и вдруг стал отцом десятилетнего парня.  Если бы не упрямство Олега, вы бы так и не узнали о его существовании.
--Юрка знал о том, что у тебя родился мальчик.--Ответил Каледин, на-блюдая за Ириной. -- Знал и решил, что отношения к этому младенцу не имеет. Поэтому и не объявился у тебя. Ты же на суде не призналась, что  беременная. Ведь так? -- Женщина отвернулась,  достала другую сигарету, снова закурила. -- Это подло, Ира, скрыть такое.
--Подло? --Женщина не удержалась от ироничной улыбки. «Что же я сказал такого смешного?» Подумал  Каледин, осуждающе  глядя  на бывшую невестку.
--Не обижайтесь, Сергей Николаевич.--Вежливо продолжала Ирина.--Ваш сын слишком быстро, даже с какой то радостью согласился на развод. Вот что меня насторожило. Да, на суде  я скрыла, что  ношу ребенка.  А ведь мы открыто жили год, он просто был обязан еще раньше задать себе вопрос, не беременная ли я. Не спросил. Значит, ему это не было нужно. Что же теперь вы хотите?  Пришлось самой все решать. В алиментах я не нуждалась, а встречать у себя дома приходящего папу, видеть его, возвращаться в прошлое… Что вы! Зачем? -- Замахала руками, будто отбивалась от кого то.-- Ой, нет, нет! Ребенку нужен папа каждый день, а мне муж, который не психанет, как подросток, не хлопнет дверью.
--Как же любовь? --   Допытывался Каледин, пытаясь затронуть ее чувства.--- Ведь она была! Помню, как в день регистрации у вас обоих светились лица, будто два ангела спустились с неба.
-- Любовь? --  Лицо женщины вдруг сделалось жестким. -- Любовь хороша, когда бегаешь на свидание, украдкой целуешься, говоришь всякие глупости. В семейной жизни важно другое, к сожалению, я это поняла поздно.
-- Интересно послушать мне, старику. Растолкуй. -- Каледин озорно, по детски улыбнулся.--  Вдруг не правильно жил?   
--Все вы понимаете, Сергей Николаевич, не надо ерничать. В человеке спрятано столько других замечательных качеств, о  которых, почему то редко вспоминают.  Терпение, уважение, понимание, волнение за близких людей.. . А любовь… Это как премия на работе. Дали -- не помешает, не дали, не смертельно, жить можно.
Каледин вспомнил, как что- то подобное говорил Юрий  в тот день, когда вернулся домой: «Не любовь важна для семейной жизни, а что-то другое». Тогда сын  не уточнял, что он имеет ввиду, а отец не настаивал. Зато сейчас Ирина легко и быстро объяснила. И за себя, и за Юрку. Каледина захватили  противоречивые чувства. Он любил свою жену и в тридцать, и в пятьдесят лет, просто любил, не задумываясь, надежный ли она человек, хорошая ли хозяйка, заботливая и терпеливая мать, преданная ли жена. Ведь любят не за что-то, а просто любят. И сейчас он слушал Ирину с какой-то детской удивленностью. Это был слова не молодой женщины, когда чаще всего на первое место ставится любовь, не думая о том, к чему она может привести, а рассуждения человека, умудренного  опытом, для которого  сильное, порой разрушающее чувство уже затухает и на первое место выходят те качества, о которых только что говорила Ирина. Неужели  она  в свои тридцать лет успела прожить целую жизнь? Слушая бывшую невестку, Каледин сожалел о том, что не может подобрать слова, доказать, что именно из любви вытекает и уважение, и терпение, и верность.
-- С Юркой жизни не получилось. --Продолжала Ирина, глядя в темноту дворика.-- Год – не малый срок, чтобы это понять.
-- А с этим? --Нехотя  спросил Сергей Николаевич, уже понимая, что сдвинуть  свою бывшую невестку с ее позиций не получится.
--С Борисом? --Лицо женщины озарилось улыбкой.-- С Борисом легко жить и другой мужчина мне не нужен.
 Каледин  все глубже запутывался в собственных мыслях, а в душе нарастало недовольство самим собой. «Зачем я затеял этот разговор? -- Вдруг подумал он. --Сына нет, что либо изменить уже невозможно, а сам он как не пытался найти брешь в ее словах, ничего у него не получилось. И надо ли. Разве можно переносить свой жизненный опыт на другого человека».
-- Ладно, Ирина, зачем спорить, доказывать что-то. -- С каким то отчаянием произнес он. -- Прости, что втянул тебя в этот разговор, ведь  не за этим пришла. Ты мне ответь, что заставило тебя записать Олега на нашу фамилию? Сейчас бы не было проблем.
-- Не что, а кто. --  Быстро ответила бывшая невестка. Достала новую сигарету, закурила.-- Мама. По ее разумению выходило, что после развода я родила неизвестно от кого. Для нее это был  настоящий удар. Тем более, в то время никто не думал, что я выйду замуж, возьму фамилию мужа…В семье должна быть одна фамилия. Жаль, что закон не разрешает ее менять  раньше, когда у  ребенка не надо спрашивать согласия,  Олег ни разу не видел вашего сына, что его может привязать к мифическому мужчине?
-- Вдруг надумаешь снова замуж пойти, Олегу опять писать заявление на замену фамилии? У кого он в другой раз спросит разрешение?
--Бог с вами, Сергей Николаевич. -- Испуганно прошептала Женщина.-- Вам так  хочется, чтобы такое произошло?
--Я своему внуку не враг. Но разве  такого варианта не допускаешь? -- С явной иронией спросил Каледин.
Взгляд женщины потеплел, она чуть заметно улыбнулась.
--Я, кажется, вас поняла. Решили напоследок уколоть меня?-- Насмешливый взгляд смутил Сергея Николаевича.--  Не выйдет. У меня состоялась нормальная, крепкая семья. Ну, а сколько осталось нам всем жить, одному Господу известно. Я понимаю вашу обиду. --Ирина несколько раз сильно затянулась сигаретой, было видно, что замечание Сергея Николаевича зацепило ее.--  Давайте, наконец, перейдем к главному. Если  ваш сын  меня избегает, поговорите вы с ним. Мы давно чужие люди, должен он понять, все равно я добьюсь своего.  Сам он, скорее всего, женился, детишек растит. Живет где то в другом месте, или в другом городе, а вы придумали сказочку про командировки. Юрка  никогда никуда не уезжал. --  Женщина вопросительно глядела на бывшего свекра.-- Он что, поменял работу?-- Каледин  слушал, слегка наклонив голову, не ответил. -- Пожалейте внука. Олег оказался заложни-ком обстоятельств, парень больше всех страдает.
-- Если я правильно понял закон, -- Медленно начал Каледин,-- согласие или отказ родного отца никакого значения не имеет.
-- Правильно поняли.  -- С поспешностью ответила Ирина. -- Ему просто сообщат о замене письменно. На алименты я не собираюсь подавать. Можете не называть Юркин адрес, письмо перешлют на ваш.
-- И на том спасибо.  -- С обидой в голосе сказал Каледин--Получается, вся загвоздка в Олеге?
-- Да. .Пацан так  уперся, будто с Юркой был неразлучен все эти годы, прирос намертво. А они даже ни разу не виделись.  Сергей Николаевич, поговорите с сыном, я же не отступлюсь.
--Я это понял.
--Объясните ему, пока Олег ребенок, ему будет легче привыкнуть. Я уже ему другую школу подыскала, где его никто не знает под вашей фамилией. Времени не остается. Через десять дней первое сентября. 
Каледин чувствовал, как этот разговор все больше тяготит его, он, будто провинившийся школьник, пытается что-то объяснить, но его не хотят слушать.
-- Олегу не с кем  встречаться.-- Тихо, но отчетливо произнес Каледин.--Юра погиб. Год назад.-- Сказал, и сам удивился тому, как легко он произнес эти слова. Душевное равновесие Каледина рушилось, в нем все решительней нарастало желание выложить все, что случилось с Юрой и поскорей вернуться домой. -- Нелепая смерть. Грузовик влетел на остановку средь белого дня. С ним еще двое полегли..
--Господи, какой ужас!-- Только и смогла произнести Ирина и надолго замолчала, глядя в землю. Молчал и Каледин,  давая  возможность  и себе, и женщине собраться с мыслями.
-- Все произошло почти в день рождения Олега. – продолжал мужчина, горько улыбаясь.-- Сегодня какой день?
-- Двадцатое августа. -- Чуть слышно прошептала она.
--Надо же случиться такому совпадению. -- Произнес Каледин с каким то отчаянием. --  Сегодня то же двадцатое. Годовщина смерти. В тот вечер, когда Олег появился у меня,  я не смог сразу признаться ему. Духу не хватило Ну, как такое сказать ребенку, который приехал к отцу?. И  тебе сегодня не смог. Прости.
--Я понимаю. --Женщина отшвырнула окурок. -- Теперь ясно, почему ваша соседка была  в Юркиной комнате. Она там живет?
--Да. Помогает мне .
-- Где похоронили?
-- В Колодищах. Рядом с матерью.
-- Вы не против, если я его навещу?
Каледин с удивлением глянул на женщину.
--Тебе это надо? – Ирина , отвернувшись, промолчала.--Участок пятьдесят шесть.
-- Понимаете, Сергей Николаевич, тогда в суде, вот тут, -- женщина ткнула пальцем себя в грудь, -- вся любовь к Юрке мигом выгорела. Мне так хотелось, чтобы он был против развода, что бы громко  заявил об этом. Я ждала от него мужского поступка. До последнего ждала. -- Ирина достала новую сигарету, закурила.
--Ты много куришь. -- Заметил Каледин.
--Только сейчас. Хорошо успокаивает. А начала недавно, после смерти отца. Вообще то, курю мало, мне пачки хватает на неделю.
--  Выходит зря мы  тут друг перед другом…--Каледин виновато глядел на женщину.--Прости еще раз, что не сказал сразу про Юру.
-- Хорошо, что поговорили, Сергей Николаевич. Я хотела выговориться и вот случилось. Постарайтесь забыть, что я здесь наговорила. Тут и правда есть, и придумала много чего.  До чертиков обидно, что с Юркой не получилось. Я тоже виновата, чего уж там. Но ведь я женщина. -- Помолчала, глядя в сторону. -- А теперь как быть?-- повернулась к Каледину.-- Что я скажу Олегу? Он мне не поверит. Еще чего доброго, потребует показать могилу.
-- Это можно организовать позже. А сыну ничего не говори.  Я сам. Мне поверит. Олег и твой муж ладят между собой?
--. Иной раз Олег взбрыкнет… Подросток,   этим все сказано. Борис много работает, у него своя маленькая фирма. Мы его почти не видим.
--У него живете?
--Да. У Бориса дом под Минском. Откуда у вас собака?
--Юркина овчарка. Он щенком его принес. Вскоре, после возвращения домой.
--Как он жил эти годы?
--Бирюком. Собакой занимался. Рою уже десять лет. Как не пытался я его расшевелить… --Махнул рукой. -- Что за жизнь бобылем молодому мужику? Когда заботиться не о ком, так и сердцем очерстветь можно.
--Выходит, собака главная стала в его жизни.
--Да разве собака заменит человека?--  Горячо возразил Каледин.-- Сколько не говорил ему, чтобы подумал о будущем, а он одно твердил: гляжу на женщину, а вижу Ирку, вижу ее глаза, слышу ее голос.
-- Господи, что мы натворили! --Чуть слышно прошептала Ирина и сму-тившись, отвернула лицо.-- Хватит, Сергей Николаевич. Не надо.
-- Я должен сказать тебе…-- Каледин  глубоко вздохнул. --Юра знал, что ты родила мальчика. Через общих знакомых.
--Знал? – Взгляд Ирины, полный удивления, застыл на Каледине.--Знал и не пришел? Я же тогда была одна, я …-- Женщина резко умолкла.
-- Ты же  на суде сказала, что не беременная. Было такое?-- Строго спросил Каледин. Женщина промолчала. --Когда Олег родился, Юрка решил, что ты ему изменила еще в браке. Поэтому и подала на развод, а причину другую  придумала.  Теперь я понимаю, что вы оба дров наломали.
--Вот даже как ! Произнесла Ирина  с каким то удивлением и  поежилась, будто  замерзла. -- Сергей Николаевич, почему обстоятельства против нас?
-- Разберись теперь. Зря я это сказал. Прости.--  Собирались говорить о другом, а получилось, словно пожаловался тебе.
--Не зря.  --Произнесла Ирина, в какой то задумчивости. -- Это очень важно, что я узнала.  Ну что же, лучше поздно, чем никогда. --  Женщина решительно вскинула голову, открыла сумочку, достала ручку, блокнот. Из блокнота вырвала лист и что- то на нем. написала. Отдала Каледину. -- Прочтете, когда я уйду. Так указано… -- Махнула рукой. --  Поймете сами. А это моя визитка. Если понадобиться помощь, звоните.-- Женщина встала, намереваясь уходить.
-- Подожди. -- Остановил ее Каледин.. -- Просьба к тебе есть, уважь ста-рика. Если узнаешь, что Олег навещает меня, не наказывай его. У меня кроме него  в этом городе нет ни одной родной души.  Обещаю, что ничего плохого про тебя я ему не буду говорить.
Ирина молчала и в этом молчании Сергей Николаевич уловил надежду на то, что ему пойдут навстречу..Он понимал, что парень в десять лет сам решит, навещать деда, или нет. Но Каледин хотел услышать от бывшей невестки подтверждение того, что встречи внука и деда не будут выглядеть воровством.
-- Олег пусть сам решает, как ему поступать. Адрес ваш он знает. Ему не три года, чтобы запрещать. Я и не собираюсь  это делать.
-- Спасибо.-- Каледин радостно вздохнул. --  Еще момент, очень важный. Я собираю документы на свою квартиру, буду оформлять завещание на Олега. Я так решил еще в тот вечер, когда привезли его ко мне в первый раз. Не думай, что этим я хочу купить твое расположение ко мне. Даже если ты добьешься своего… После смерти Юры у тебя  все козыри на руках. Ты поняла, о чем я говорю. Так вот, мое решение останется в силе. От тебя потребуется только одно -- сообщить, на какую фамилию оформлять документы, чтобы потом парню не бегать по конторам. Реши и позвони.  У Олега есть мой телефон. Я не хочу затягивать.
-- В бумажке, что я вам дала, все записано, вы поймете. До свидания.--Ирина задумалась и торопливо добавила-- Чтобы вы знали. Если бы я не любила Юрку, я бы никогда не родила Олега.
 Каледин настолько был оглушен признательностью женщины, что не успел поблагодарить ее. Ирина  резко повернулась и ушла. Он долго сидел, в  задумчивости, глядя ей вслед, и с удивительной ясностью понял, что не держит на бывшую невестку зла.  Снова вышла замуж? Она была свободная женщина. Скрыла рождение ребенка? Но не избавилась от него. Пыталась откреститься от любви к Юрке? Так женская обида и не на такое способна. В конце – концов, каждый человек пишет свой жизненный устав. Сергей Николаевич развернул записку, прочитал: Каледин Олег Юрьевич. Двадцать второе августа  две тысячи восьмой год. Минск.
Вера Антоновна встретила Сергея Николаевича беспокойным взглядом.
-- Я уже волноваться стала.  Куда ты пропал?--Спрашивала она, вглядываясь в глаза мужчины. -- Все нормально?
-- Разговаривали. -- Спокойно ответил Каледин, снимая пиджак.--Я все ей рассказал про Юрку. Так надо было. Сколько не тяни, а все равно не утаишь. И вот ее ответ. -- Протянул соседке записку.-- Она сама написала.
Вера Антоновна прочитала, с недоумением глядела на соседа..
-- Сама?--Покачала головой, улыбнулась. -- Я же говорила, что жизнь все сама по местам расставит.
-- Ты оказалась права.
--Как ей живется с новым мужем?
-- Судя по всему, хорошо.
-- Ужинать будешь?
--Если ты мне составишь компанию. --Подошел к женщине, положил ей руку на плечо. --И сегодня ты нальешь мне стопочку. Я вчера купил беленькой. Там стоит, в буфете. И не спорь. Сегодня я чувствую себя, как никогда молодым и здоровым.
-- Так и быть! -- Улыбнулась женщина. --  Только не надо так сурово на меня глядеть.  Ты уже ничего не можешь делать без меня. Не возражаешь, если  я расскажу своим про Олега?
--Твоя семья не чужие, пусть порадуются за меня. О деталях не говори. Ну, ты поняла, о чем я .
За ужином Сергей Николаевич выпил две стопки. Вера Антоновна под-держала одной.
В тот же вечер Сергей Николаевич позвонил внуку. Просил завтра приехать.
Олег приехал днем.
--Ты один? --  Сразу спросил он, с опаской оглядывая квартиру.
 Просьба деда срочно приехать, ничего не объяснив, настораживала и даже пугала парня.
--Вера Антоновна пошла к себе домой, мы одни. Зайди ко мне. Садись.-- Сергей Николаевич сел рядом, в руках держал альбом. Раскрыл его.-- Вот, гляди. Это твой папа. -- Мужчина указал пальцем. -- Здесь мы все втроем. Я, твоя бабушка и отец. Ему тут пятнадцать лет.  Здесь он только что закончил школу и поступил в училище. Твой отец был классным краснодеревщиком. Знаешь, что это такое? -- Парень помотал головой. -- Это человек, который делает мебель в ручную. Тут нужно не просто желание, а талант.--Каледин перевернул страницу. -- Вот здесь, узнаешь, он с твоей мамой. Это фото перед самой свадьбой.
--Дедушка, когда он приедет? -- Прервал деда мальчик. -- Мама перестала мне про заявление говорить, но мне все равно надо встретиться с папой.
-- Да, что касается перемены фамилии, то мы с твоей матерью все решили.  Больше не будет никаких разговоров об этом.
-- Вот здорово!  Значит, я просто дождусь папу.
-- Твой папа умер. -- Каледин захлопнул альбом и отвернулся. Он чувствовал, что не выдержит и расплачется.  -- Никакой командировки нет. –Сергей Николаевич встал, кашлянул, подошел к окну. Постоял минуту, успокоился и только тогда вернулся и сел рядом с внуком.-- Прости, я соврал тебе. Ты так неожиданно появился, что сказать тебе правду сразу просто не мог. --Обнял внука за плечи. -- Не злись на меня, пожалуйста.
--Почему умер? Он же молодой еще.
--Погиб он. Несчастный случай на дороге.
Олег помолчал.
--Поэтому он не приезжал ко мне?
-- Не поэтому. Не хочу тебе больше врать. Он действительно не знал, что ты родился.
--Он бы ко мне приехал, правда, если бы узнал?
--Обязательно приехал. Сто пудово.
--Мама знает про отца?
--Я ей рассказал.  Будет время, съездим на кладбище.
Олег поежился, промолчал.
--Если хочешь, альбом можешь забрать. Там еще есть отцовские фотографии.
--В другой раз заберу.
 Когда  Вера Антоновна  пришла к себе домой,  Татьяна занималась стиркой.
--Ты так, или по делу? -- Спросила Татьяна.--А то я стирку затеяла.
-- Проведать. Максим дома?
--Бегает где то. Виктор на работе.
-- Опять, наверное, поздно придет. -- Мать строго глядела на дочь. --Ты бы хоть иногда контролировала  мужа. Для профилактики.  Уже который месяц запоздно возвращается.
-- Говорит, что на работе. Что мне, шпионить за ним?
--Хозяин – барин. Собрали парня в школу?
-- Управились. Одни учебники столько потянули…--Татьяна включила машину. -- Пойдем в комнату. -- Как ты? Как дела у Каледина? Может, по-мощь какая нужна? -- Спрашивала дочь уже в комнате.
-- Все  хорошо.--Вера Антоновна весело вздохнула, усаживаясь в кресло.--Даже очень хорошо.
--Рассказывай. -- Татьяна настороженно прищурилась, уж больно мать весела очень. -- Ты просто сияешь. Что случилось?
-- У Сергея Николаевича большая радость. Вчера к нему приезжал внук.
Татьяна замерла, взгляд ее потемнел.
-- Какой еще внук, мама? Что ты несешь?
-- Юркин сын.
--Не морочь мне голову, объясни толком.--Татьяна, не отрывая взгляда от матери села на диван.
--Для нас с Калединым  был шок. Оказывается, когда Юрка разводился, Ирка была беременна. Но скрыла от всех. Родила сына, назвала Олегом, и парень вчера приезжал к деду.
--Зачем?
-- Что за вопрос?--С насмешкой удивилась Вера Антоновна. -- Ну, поду-май сама.
--Погоди, выключу машину.--Татьяна ушла и быстро вернулась.--Рассказывай.
-- Собственно, и все.-- Вера Антоновна с улыбкой взглянула на дочь.--Пили чай с вареньем, разговаривали. Правда, мало беседовали, парень быстро ушел. Ему скоро десять, пойдет в четвертый класс. Обещал навещать деда. А сегодня приезжала Ирка, мать Олега. Помнишь ее?
--Помню. --Татьяна нахмурилась. -- Худенькая брюнетка, невысокая. Ей то, что надо от старика?
-- Сергей Николаевич разговаривал с ней на улице, я не слышала.
-- Что за ерунда? Какой внук? -- недоумевала Татьяна. Не скрывая раз-дражения, заходила по комнате.--Сколько лет прошло после Юркиного развода… Нагуляла с кем то , а теперь вспомнила, что у Каледина есть квартира, что он одинокий… Ты уверена, что это была Ирка?
-- Что же я, по- твоему, совсем память потеряла? Когда Каледин ей дверь открыл, я ее сразу узнала.
--Допустим, она, но откуда внук взялся? -- Не отступала Татьяна.
-- Мне рассказывать, откуда дети берутся?--Смеялась Вера Антоновна.--Повторяю, когда они разводились…
-- Хватит, слышала. --Перебила ее дочь.-- И где же он был все эти годы? Почему только сейчас объявился? И что он хотел?
-- В Минске жил, а почему раньше не приезжал, так не знал адреса. Мать не говорила. Почему? Я в детали не вникала, а придумывать не хочу.
-- Тут и придумывать не надо. Аферистка, вот кем она оказалась. Нацелилась на квартиру старика, сочинила сказку про внука.
-- Зачем же всех под одну гребенку мести? Понимаю, хватает мошенни-ков.-- Мать обидчиво поджала губы. – Мальчишка свидетельство о рождении показал, там черным по белому написано кто отец, кто мать. Свидетельство выдавали десять лет назад, никто тогда про квартиру Каледина не думал. И Юрка еще был жив. Олег-- вылитый Юрка в детстве, я то помню. Ты, что, не рада за Сергея Николаевича?
-- Еще как рада.-- Думая о чем-то говорила Татьяна.--Зайду, поздравлю старика. А Каледин  тебе ничего не говорил про свою квартиру?
-- Что именно? -- Вера Антоновна сделала задумчивое лицо. -- А, пони-маю.  Не попросит ли он меня съехать, чтобы освободить комнату для внука? А если попросит, примешь меня обратно?
Наступила пауза.
-- Хотя, что теперь говорить об этом, и так все ясно.-- Тихо, будто сама с собой говорила Татьяна, не обратив внимания на вопрос матери.--  Оформит завещание на внука, ведь у него никого больше нет из родни-- Продолжала дочь, так же тихо.
-- На кого же еще? -- Ты мне не ответила на вопрос. Примешь меня обратно? --Требовала ответа  мать.-- Мне важно знать сейчас.
-- К чему такие крайности, мама. --С досадой произнесла дочь. -- Не надо паниковать. Зачем деду  сейчас избавляться от бесплатной  прислуги?
-- Ну, знаешь! --  Вера Антоновна с возмущением отвернулась. -- Я не прислуга.  Чтобы ты знала,  Сергей Николаевич очень прилично себя держит , меня не обижает, почти всю работу по дому сам делает.  Думаю, в любом случае, рано мне думать о переезде, я так спросила, тебя проверить.
-- Слава Богу, мама, что у вас там все сложилось. --Татьяна попыталась приветливо улыбнуться, но у нее получилась неприятная гримаса.--  Разве я не понимаю, что Ирка сама сейчас  не отпустит малого к деду?
-- Я иначе спрошу. --  Стояла на своем Вера Антоновна. --Если Каледин умрет раньше меня, что будет со мной? Без него мне не разрешат там жить.
--Опять крайности, --Возмутилась дочь. -- Если бы, да кабы. Этот дед еще всех нас переживет.
--  Вот теперь  все понятно. -- Вера Антоновна   опустила глаза. -- Придется проситься к сестре.
--Мама, перестань говорить о смерти! -- Татьяна недовольно глядела на мать. -- Только без причитаний и без паники.
-- Это вам, молодым рано о смерти думать, а нам с Сергеем Николаевичем самая пора.
--Поговорили, называется. -- Дочь встала и вышла из комнаты.
С грустными мыслями Вера Антоновна возвращалась к Каледину. С появлением Олега она почувствовала шаткость своего положения в этом доме. Конечно, парень еще мал для самостоятельной  жизни, и Ирина вряд ли отпустит его к деду. Но вдруг Сергей Николаевич решит отдать ее  комнату внуку. Почему, к примеру,  Олегу иногда не переночевать у деда, или привести сюда друзей. Возможно, в доме Бориса такой возможности у него нет.  Неопределенность ее будущего после разговора с дочерью стала еще  более очевидной. Ей стало понятно, что ее возвращения  в родном доме не ждут, и она впервые за свою жизнь почувствовала свое одиночество.  Сразу заходить домой не стала. Села возле подъезда на скамью, пытаясь привести свои мысли в порядок.
--Приезжал Олег. Я ему рассказал про Юрку. -- Такими словами Каледин  встретил женщину.-- Как гора с плеч.
-- Слава Богу, решился. Как он воспринял?
--Известное дело. Переживает. -- Каледин глубоко вздохнул. -- Показал ему фотографии в альбоме, поговорили.  От чая отказался.  У твоих все нормально?
-- Что с ними случится?--Нехотя ответила женщина. Не глядя на Каледина, направилась к себе.
-- Погоди. --Остановил ее Сергей Николаевич--Выкладывай, что там произошло? Я вижу, какая ты вернулась. Меня не проведешь.
--Не забивай себе голову, Сережа. У тебя сегодня у самого вечер не из приятных.
--  Для меня сейчас самое лучшее, поговорить о чем-- то другом. Там, слава Богу, все стало на свои места, думай, переживай, ничего не изменится.   Пойми ты, теперь  у нас общие проблемы.  Не хочу утверждать, что прав,-- продолжал Каледин, -- но думаешь ты вот о чем. Ежели, первым помру я, то куда деваться тебе? -- Вера Антоновна хотела его остановить, но Каледин ей не позволил. -- Даже не пытайся. В наши годы надо быть готовым к этому. Помолчи. Одной тебе тут остаться нельзя. Придут  из Жэса, или из милиции и выселят.И сегодня ты, скорее всего, говорила с Танькой примет ли она тебя обратно.  Там ,наверное, уже мебель переставили, планы наметили, как им дальше  втроем обустроиться. А  ты их планы путаешь.
-- Они уже обустроились.-- Буркнула женщина, сжав губы.--И мебель новая появилась, и занавески… Правда, замки остались старые. Наверное, духу не хватило одним скопом все сразу обустроить. Или руки не дошли. –Вера Антоновна помолчала.-- Но я так просто не сдамся.--Женщина решительно посмотрела на соседа.-- Если придется вернуться, и спрашивать не стану.
-- Что верно, то верно, квартира твоя по закону-- Поддакнул Каледин. ---Но их трое, а ты одна, и воевать с близкими …--Каледин покачал головой.
-- А запихнуть мать к чужому человеку -- нормально!--Вера Антоновна с отчаянием махнула рукой. -- Жалею я о том, что переехала. А теперь вот Олег объявился.  Прости за откровенность, но пойми и меня.
-- Прям таки, к чужому. --Обиделся Каледин.-- Мы с тобой скоро сорок лет дружим, почти родными стали, а ты…Парень то чем тебе помешал? -- Удивился мужчина. – Мы здесь, он там.  Приехал в гости и уехал.
--Прости, Сережа. Про Олега ничего дурного не думаю Просто погано на душе  Ну, ничего. В крайнем случае, буду проситься к сестре на постой.  -- Продолжала женщина уже более спокойным голосом.  Тяжело вздохнула, опустила голову. -- Видать, так мне на роду написано -- просить. Если примет, устроимся. Купим мне кровать в комиссионке. Мой диван  то, Танька выбросила. А все остальное  для жизни у Зины есть. Много двум старухам надо? Жаль, что к тебе буду редко приезжать. Вроде, подрядилась помогать тебе, а сама в кусты.
-- Все продумала, разложила по полочкам. Как в аптеке. -- С укором произнес Каледин.
-- И думать не надо, Сережа. Ситуация стара, как мир, старики всегда мешали молодым.
-- Хватит плакаться, -- Возразил Каледин.-- Слава Богу, на своих ногах и рассудок не потеряли, перевалили на восьмой десяток. -- Мужчина кашлянул, искоса оглядел на женщину. -- Вот какие вы, бабы. Чуть какая неприятность,  сразу в панику.
-- Тебе хорошо рассуждать, у тебя свой угол есть, сам себе хозяин.
-- Позавидуй, я подожду. --  Наступила пауза. Каледин слегка улыбаясь, поглядывал на соседку. -- Если у тебя хандра прошла,  теперь слушай и не перебивай. -- Продолжал он.--У меня самого мозги набекрень. Как подумаю, что с тобой будет, если я первым помру… Получается, и моя вина будет. Сорвал тебя с места, а чем все может закончиться -- не подумал. Домой ты не вернешься. Не ждут они тебя, это и мне понятно. К тому же, ты человек обидчивый, щепетильный. На тебя  Танька или зять косо посмотрят -- ты спуску не дашь, война начнется.  Кому от этого польза? -- Вера Антоновна, как показалось Каледину, слушала  внимательно, с каким то напряжением.-- К сестре переехать можно, но не лучший выход. К родственникам хорошо приезжать в гости, а жить у них… -- Каледин замотал головой.-- Была у меня мысль оставить завещание  на тебя. -- Сергей Николаевич оглядел кухню. – Квартира, правда,  старая, ремонт нужен, но, все таки жилье. Верно? Появился внук, сама понимаешь, вопрос с квартирой решиться иначе. Прости за прямоту. Но и ты не прогадаешь, я об этом побеспокоюсь.   В завещании на Олега  укажу, что если я первый помру…
-- Ну, заладил, как попугай!--   С отчаянием вскрикнула  женщина. --Ты что, завтра помирать собрался?  Неизвестно, кому первому выпадет.
-- Надо все предусмотреть, глупая ты баба. И не встревай, пока я не закончил! -- Рассердился Каледин.-- Так вот, в этом случае, у тебя будет право пожизненного проживания в этой квартире. Олегу она понадобиться лет через десять, не раньше. Вырастит, женится. Не захочет жить с матерью, сюда переедет. А десять лет для нас хороший срок. Мне будет под девяносто. Тебе чуть меньше.
-- Хватил,-- Усмехнулась Вера Антоновна. -- Дай Бог, еще лет шесть осилить.
-- Как-- бы не повернулась жизнь, а свое надо взять. И мать Олега тебе  не  помеха.  Все, что будет записано в завещании, должно исполняться, за этим закон следит. Я узнавал.
--Когда ты успел?
-- Вчера, после обеда к юристам ездил.
Каледин умолк, хитро прищурился, как бы говоря: как я ловко все придумал!
Ни один мускул не дрогнул на лице женщины. Она также безучастно слушала соседа, уставившись в одну точку.
-- Ну, вот, опять не угодил, --С досадой  сказал Каледин, глядя на хмурое лицо Веры Антоновны.
-- За то, что пытаешься мне помочь, спасибо.--Чуть слышно произнесла  она. -- Только как я буду здесь без тебя жить,  зная, что кто-то ждет моей  смерти? Вдруг твои наследники захотят продать квартиру, а я им буду мешать. Не серчай, Сережа, всего не предусмотришь в документе. Ох,  и вляпалась я с этим переездом!-- Покачала головой. -- Жила бы у себя и горя не знала, пусть дочка с зятем ломают голову. Если бы ты знал, как все начиналось с этим переездом! Стыдно вспоминать, не то, что говорить.
--Если начала, то выкладывай.-- Настаивал Каледин. -- Только меня давно  ничем не удивишь.
Вера Антоновна  хмуро глядела  на мужчину.
-- Сам напросился, потом  не обижайся.  Сначала Танька меня уговаривала поговорить с тобой, чтобы переехать к тебе. Мол, все равно бегаешь  из подъезда в подъезд, а комната пустая стоит. Я, конечно, отказалась.
-- Почему? – С удивлением хмыкнул Сергей Николаевич.
-- Ты бы дурное про меня подумал. Вроде, как замахнулась на чужие метры. Нет, я хочу свою жизнь с чистой совестью закончить.
--По житейски рассудила Танька. -- Спокойно сказал   Каледин. --Я эти метры в могилу не заберу, а оставить их тогда не было кому. Это сейчас внук объявился. Ты на дочь не пеняй, просто мне самому  такая идея раньше  в голову не пришла.  Спасибо ей, что подсказала.   Есть еще один вариант.--Каледин  хитро улыбнулся. -- Как я понимаю, пока я жив, твоя душенька будет на месте. Так?
-- Конечно. Пока ты жив, мне нечего бояться.
--Так вот, я буду жить долго и умру после тебя. Такой расклад тебя устроит?
--Обещаешь?-- Оживилась Вера Антоновна.
--Еще как обещаю! --  Воскликнул Сергей Николаевич, вознеся руки вверх.--Приложу все силы, чтобы тебя пережить. Свечки за свое здравие буду каждый день в церкви ставить. --.Каледин не выдержал и захохотал.
-- Да ну тебя!  -- Отмахнулась женщина и тоже засмеялась..--Провокатор ты. Надо же такое придумать! А я уши развесила.
--Опять не угодил.-- Каледин хлопнул себя по колену. И в этот миг в дверь позвонили короткими, частыми гудками.
Сергей Николаевич пошел открывать и через минуту вернулся с Вик-тором.
--Принимай гостя, Вера.-- Каледин тронул мужчину за локоть.-- Да ты проходи и садись. Поужинай с нами. У нас картошка и сосиски.
--Спасибо, ужинал. -- Виктор  быстро огляделся.--Вы одни дома?
-- Почему одни? Рой отдыхает на своем месте. -- Ответил Каледин.--У тебя такой вид, будто черта встретил. Что случилось?
--У нас все нормально.--Виктор поглядел на Веру Антоновну. -- А вот, что у вас происходит? Татьяна мне такое рассказала…
-- У нас? -- Каледин и Вера Антоновна переглянулись. -- Ничего плохого, кроме того, что внук у меня объявился. Сынишка Юры.
--Внук? -- Виктор глядел с иронией на старика.--  Вот так сразу и появился? И вы поверили?  Аферисты какие то объявились, не иначе. Узнали, что живет одинокий старик  и состряпали сказку про внука. Только одного не учли. Сейчас родство устанавливается по генетической экспертизе. А Юрки то нет, анализ не сделаешь.
-- Погоди, Виктор --Остановил его Каледин. -- Ты пришел нас спасать? Спасибо. Но не надо. Олег сын Юры. Ему десять лет. Без всякой экспертизы мне ясно, что Олег сын Юры. А недавно приходила его мать.  Ты помнишь Ирину?
--Как же забыть, за одним столом сидели, после их регистрации.-- Виктор помолчал.-- А зачем она приходила?
--Вспомнили прошлое, поговорили о будущем.-- отвечал Каледин, уклончиво. -- Поговорили о  бытовых  проблемах. .  Почему я так поздно узнал про внука – это другой разговор, тебе лучше не знать. Теперь все утряслось.
-- Ну, с вами не соскучишься.--Хмыкнул Виктор, часто моргая.--Удивляюсь я ,глядя на вас. Как можно быть таким  спокойным? Вы уверены, что этот малец ваш  внук?
--Уверен. Глядел свидетельство о рождении, кто мать, кто отец… И по срокам совпадает. Тебя то, что так напугало?
-- Чтобы обмана не вышло. -- Виктор перевел озабоченный взгляд на тещу. -- Все- таки вы нам не посторонний человек. А как же Вера Антонов-на?
--Причем тут она? -- Удивился Каледин.--А, понимаю. Ты о комнате. Олег пока тут жить не собирается. Мальчишке десять лет, мать его от себя не отпустит. Вера Антоновна как жила тут, так и будет жить дальше. Если сама не захочет вернуться.
-- Вернуться? Куда? --Насторожился Виктор.
-- К себе домой.--Усмехнулся  Каледин, глядя на замешательство соседа.
-- Уймись, Виктор. Никуда я не собираюсь переезжать.-- По отечески, мягко сказала Вера  Антоновна.  Ей вдруг стало жалко зятя,
-- Да я что, так спросил. – Смутился тот. --Не обращайте внимания.  Сегодня у меня день такой, голова кругом… Значит, такие приятные  новости у вас.  Прибавится заботы, воспитывать внука будете.
-- Поживем -- увидим, насколько они окажутся приятными.--Улыбался Каледин. --  Вера Антоновна поможет. У нее опыт уже есть.    
--Обязательно помогу.--  Подхватила женщина. -- Ум хорошо, а два лучше.  Сергей Николаевич, ты бы оставил нас с Виктором. Мы   посекрет-ничаем слегка по родственному.   Раз случай представился
-- Разговаривайте, а я погляжу телик.-- Каледин встал.--Виктор, я не прощаюсь.
--Время уже позднее, я сразу к делу. --Вера Антоновна умолкла, собираясь с мыслями, глядела на зятя. -- Будем говорить откровенно, без утайки. Недавно помогала дочери  со стиркой, карманы в брюках проверяла. Ты же мастер там оставлять то деньги, то телефон. И обнаружила денежный перевод  на имя твоей сестры, Нюры.  У нее  проблемы в семье?
-- Еще какие. -- Виктор опустил глаза. -- Старшая племяшка, Ленка, здорова, скоро школу заканчивает. А с младшей, Светланкой, беда. В полтора года у нее отказали ноги. Во всю бегала, резвая была девочка и вдруг… Откуда эта напасть? Четвертый год лежит в кроватке, как кукла, сама перевернуться не может. Местные врачи направили в Минск. Там установили диагноз. Не помню названия, с позвоночником что--то. Нужна операция, но в Белоруссии  таких не делают. В России тоже отказались. Посоветовали везти в Германию, или в Израиль, и прихватить тридцать пять тысяч евро. А где их взять? Нюрка всю жизнь в ателье работает, ее муж, Никита, на стройке…  Никита сразу уволился, поехал на заработки в Москву коттеджи строить. Полгода деньги высылал, а потом пропал. Вот уже третий год ни слуху, ни духу от него. Никто не знает, что с ним. Может, уже не живой.  Нюрка на вторую  работу пошла.  Измаялась вся,  не узнать.  Только какие заработки в районе? Старшая дочь выручает. И за хозяйку, и за няньку. Сестра год назад обратилась за помощью на телевидение. Ну, собрали семьсот долларов.  Хватило на полгода. Два раза в месяц Нюра возит дочь в Минск на процедуры. И за все платить надо. Одна дорога туда и обратно столько денег забирает. Кроме меня сейчас помогать им не кому.--Все это Виктор проговорил быстро, заученно, будто готовился к разговору заранее.
--Татьяна знает об этом?
-- Нет. Не говорите ей. Прошу вас. -- Мужчина с мольбой смотрел на тещу. -- Наш семейный бюджет не сильно пострадал, а наваливать на нее  другие проблемы… У нее своих хватает. Тем более, она ничем не поможет. Хватит того, что я как на вулкане живу. И вам бы этого не знать. Надо же, так маху дал с этой бумажкой в кармане.
--Значит, так надо было,-- спокойно ответила Вера Антоновна.--Сам не болтани лишнего. Как же ты умудрялся и вашим, и нашим… Татьяна разве не знает, какая у тебя зарплата?
-- Знает. Сначала обстоятельства помогли. -- Виктор грустно усмехнулся. --Вы же помните, одно время  многие заводы перешли на четырех, а то и на трехдневную работу, с зарплатой задерживали. На моем тоже на четырех дневку перешли.  Под эту заваруху я и соврал Таньке, что у нас урезали выплаты, отменили премии.
--Поверила?
-- Она разве  не знает, что в стране происходит? Тут и не такому поверишь. Но из семьи я только четыре месяца деньги выдергивал. Потом нашлась  халтура, приятель помог. --Виктор загадочно улыбнулся. -- Если бы не он… Чтобы Татьяна  не заподозрила, в пятницу, как обычно, утром я уезжал якобы на работу. По сути, так оно и было, но в другом месте. Гулял по городу до десяти, с утра то помещение, где мы работали,  всегда было занято. Часто  задерживались допоздна.
-- Что за халтура?
-- Приборы делаем. Вам это ни о чем не скажет.
--Хорошо, что не наркотики.--   Женщина  осуждающе глядела на зятя.-- Левак?
-- Скорее всего.  Меня  это не касалось. Я пришел. Отработал. Тут же расчет. За неделю неплохо набегало. Вера Антоновна, может, хватит вопросов? Вы как следователь, я и так много наговорил.
-- Смотри, как бы настоящий следователь в твоей жизни не появился. Его, видите ли, не касается. Еще как коснется когда жареный петух в задницу клюнет. -- Женщина сурово сдвинула брови, не моргая, глядела на зятя. --У тебя жена, сын растет… Не понимаешь, чем все может закончиться?
-- Разве есть другой выход?
-- Выходит, и я сообщницей стала.-- Чуть слышно продолжала Вера Антоновна.--Вот она, спокойная  старость.
--Вы тут не при делах, вам ничто не угрожает.--Хмуро  глядел Виктор на тещу.-- Молчите, и никому ни слова.
Вера Антоновна встала, подошла к окну. Стемнело, вдоль дорог за-жглись фонари.
-- Ребенок так и не ходит?-- Спросила она, глядя на зятя.
-- Нет. Носят на руках, пока маленькая.
-- Процедуры помогают?
-- Поддерживают организм, и на том спасибо.
Вера Антоновна вернулась  на место, села рядом.
--Говоришь, нет выхода?  Прежде всего, ты должен бросить свою халтуру. Найди причину отказаться, но  только вежливо, чтобы своего приятеля не обидеть. Мало ли, может еще пригодиться.  -- Женщина помолчала. --  Странно мы живем. Как левак, эти приборы кому то нужны, но почему их не делать открыто, без утайки?
--  Если бы я знал.
--Вот как мы сделаем. -- Вера Антоновна слегка хлопнула ладонью по столу.--  Часть своей пенсии я буду отдавать тебе. Сколько смогу.  Для Нюрки. У меня есть заначка, обойдусь. И Сергей Николаевич постоянно деньги дает. Наши потребности скромные, на жизнь хватит. Такой вот выход.
--Вы меня в угол загнали, Вера Михайловна.-- Виктор отвернулся, помолчал. – Как я вам буду в глаза смотреть? Стыдно.
-- Ты на Таньку смотри, а не на меня. Да о сыне думай. Прежде всего, я о них беспокоюсь.  На операцию мы, конечно, не соберем, но на процедуры найдем. А там глядишь, перерастет твоя племяшка свой недуг, ведь часто такое случается. Пока твой завод на четырех дневке, по пятницам и выходным  будешь заниматься с сыном. Я, конечно, в стороне не останусь, но главное тут усилие за тобой.  Таньке  про Нюркину беду пока не говори, а про пятницу скажи. Не надо обманывать. Даже для пользы дела.  Даст Бог, наладятся дела на заводе.   Каледин о нашем разговоре   ничего не должен знать, ему и без того хватило. Столько времени прошло, а у него временами в глазах такая тоска появляется, что больно смотреть. Вот как в жизни бывает,  ему горе, а нам выгода.
--Не выгода, а обстоятельства--Возразил Виктор.
-- Именно выгода, чего уж тут деликатничать. -- Вера Антоновна в упор глядела на зятя. -- Надо научиться называть вещи своими именами. Я то знаю все ваши планы, насчет квартиры Сергея Николаевича.
Виктор стыдливо отвернулся.
--Танька проболталась?
-- Дураку понятна ваша схема. Рассказать? 
-- Не надо. Мы хотели, как лучше для всех.
--Знаю. -- Вера Антоновна торопливо перебила зятя.-- Если бы сам Каледин не предложил мне переехать, вряд ли у меня хватило духу напроситься к нему.
В дверь постучали,  и на кухню заглянул хозяин.
--Татьяна на городской позвонила, мужа потеряла.
-- Мы как раз закончили. -- Женщина локтем  подтолкнула Виктора..-- Иди, а то действительно потеряет. Сергей Николаевич, а я спать. Завтра с утра на Комаровку поеду.
-- Виктор, погодь. Провожу. -- Засобирался Каледин.
-- Вышли на улицу. Двор опустел.  Вдали , возле соседнего дома, редкими тенями мелькали прохожие.
--Что ты такой хмурый? – спросил  Сергей Николаевич?--Теща наехала?
-- Обстоятельства разные…
-- А как же без них.--Тихо говорил Каледин, думая о чем то.-- Они,  то радостные, то неприятные. Разве я думал, что у меня внук объявится?  -- До сих пор не могу поверить в это.  Ну, держи. -- Протянул руку Виктору. -- Спасибо, что проявил заботу обо мне.
--Вам спасибо. --Виктор замешкался. --За Веру Антоновну спасибо. Если уж говорить… Стыдно мне, Сергей  Николаевич и  перед вами, и перед Верой Антоновной. И перед сыном стыдно.
--Есть за что?
-- Когда живешь с людьми, всегда найдется место этому чувству. Вам лучше не знать.
-- Я не настаиваю.  А у сестры как дела?
----Там все идет своим чередом.--Виктор подумал, и повторил. – Да, пока идет своим чередом. 
Весь сентябрь держалась теплая, сухая погода, будто лето и не собиралось покидать город. Олег часто после уроков приезжал к деду, забирал Роя и уводил собаку  в парк. Иногда к ним присоединялся Каледин. После важного для Веры Антоновны разговора сначала с Калединым а после с зятем, прошел месяц. Переживания , которые мучили ее последнее время постепенно стали тускнеть и забываться. Дом Сергея Ивановича стал для нее теплым и уютным пространством, где царили душевная доброта и покой.  Занятая хлопотами ( а они после появления Олега прибавились),  которые испытывает хозяйка благополучной семьи, Вера Антоновна наслаждалась жизнью. Вечерами она навещала внука, иногда вступала в короткий разговор с дочерью или зятем, в котором уже не упоминался разговор о квартирной проблеме,   и с легкой душой возвращалась к Каледину. «Все будет хорошо, -- успокаивала она себя. – И с моими, и у Нюры наладится.  А нам с Сергеем Николаевичем пошли господь здоровья». Часто   Олег, вернувшись с прогулки  с собакой, сидя за столом и уминая любимый пирог с вишнями, сбивчиво, перескакивая с одной темы на другую, рассказывал  о своих друзьях, о школе. Вера Антоновна и Каледин  молча слушали. Женщина счастливо улыбалась, довольная тем, что ее пирог оценен по достоинству, а Сергей Николаевич вспоминал Юру и сокрушался, едва сдерживая слезы.   
-- Рой стал смешно чихать и кашлять, -- признался как то Олег, вер-нувшись с прогулки.   -- Совсем, как человек. Перестал выполнять команды. Лежит на земле и с места его не сдвинуть. Дед, что случилось?
-- Ты осторожней с ним,-- отозвался  тот. -- Рой уже старенький, не гоняй его шибко. Может, заболел? Осень все- таки, хоть и пригревает солнышко.
О том, как обстоят дела у Олега дома, Сергей Николаевич никогда не спрашивал внука, довольствовался тем, что мальчик приезжал к нему бодрым и веселым.  Те чихания и кашель собаки, о которых рассказывал внук, оказались первыми вестниками болезни Роя. В начале октября пес слег. Однажды утром он отказался идти на прогулку, перестал пить и есть, лежал на своей циновке, закрыв глаза.  Каледин нашел в справочнике нужный телефон и пригласил ветеринара домой. Тот пришел вечером. Мужчина лет тридцати с чемоданчиком в руке, быстро осмотрел собаку.
--Рассказывайте, что с ним было?
-- Перестал пить и есть, кашляет. Чихает.  Сегодня утром его сильно рвало.
--Собака была привита?
--Не знаю. -- Собакой сын занимался, а теперь мне приходится.
--Мочка носа сухая, глаза гноятся--… Говорил мужчина, обследуя собаку--. Понос был?
 – Вчера.
--Вот что, хозяин. -- Ветеринар встал. -- Готовьтесь к худшему. Скорее всего, запущенная чума. Надо было раньше меня вызывать, хотя, вряд ли уже помогло.
--Откуда она взялась? -- удивился Каледин. – У нас чумы давно нет.
Из своей комнаты вышла Вера Антоновна.
-- Это собачья чума, Сережа. Не человеческая. Я что-то слышала про нее. Плохая болезнь.
-- Правильно  говорит ваша супруга. А источник заражения-- другая  собака. Овчарки чаще всего подвержены чумке.
--Ничего нельзя поделать?-- Каледин с надеждой глядел на ветеринара.
--Давайте уколю. Чудеса иногда  случаются. Делаем?
--Конечно. --Оживился Каледин. -- Может, и таблеток  нужных в при-дачу выписать.
--Останется жить, тогда поглядим. Укол стоит четыре рубля.
--Делайте.
Ветеринар раскрыл свой чемоданчик, достал шприц и ампулу, а после укола шприц спрятал в  чемодане.
--За вызов двадцать рублей. Плюс укол. Всего двадцать четыре.  -- Каледин отсчитал деньги, отдал мужчине. -- На всякий случай вот визитка.-- Ветеринар протянул Каледину карточку. --Если пес умрет, позвоните по этому телефону. Приедут и заберут.
-- Платить не надо? – Спросил Каледин.
-- У нас пока бесплатный только воздух. -- Мужчина усмехнулся.--Было восемьдесят рублей,  а сколько сейчас, не знаю.--Ветеринар защелкнул чемоданчик. -- Цены так растут, как грибы после дождика..-- Глянул на часы. -- До свидания. Меня ждет другая собачка.
Рой умер в следующую ночь. Каледин обнаружил это рано утром. По привычке вышел из комнаты с поводком, глянул на собаку и все понял.   Молча  стоял рядом, не мог сразу сообразить, что делать. Долгие годы рядом с ним существовала жизнь, оставленная после себя его сыном, и эта собачья жизнь  была для старика тонкой нитью, которая связывала его с Юрой. В это осеннее утро нить оборвалась, и Каледин почувствовал себя одиноким и брошенным. Когда из комнаты вышла Вера Антоновна.  Каледин,  не глядя на нее, едва слышно прошептал:
--Роя больше нет.-- И добавил, помолчав. – Юркина память.
--Не заговаривайся. -- Одернула его женщина. -- Юркина память часто приезжает к тебе и лопает за обе щеки пироги с вареньем.-- Взяла  Сергея Николаевича за руку. -- Пошли на кухню, я накапаю в стакан твоих любимых капелек.-- Они долго сидели молча.--  В любом случае, это должно было случиться, --Продолжала женщина. -- У собак не долгий век. Хочешь, поплачь, чего стесняться. Со слезами  горе быстрей выходит, не держи его при себе.
-- Я все выплакал, когда хоронил Нину. Потом Юрку. На Роя ничего не осталось.  Потер рукой левую грудь.
-- Болит?
--  Будто камень сверху положили.
--Приляг.
-- Пройдет. Не в первой. Что дальше будем делать?
-- Звони. Вот карточка, ты ее вчера на столе оставил. Приедут и забе-рут.
-- Вчера двадцать пять рублей, да еще восемьдесят…-- Каледин с от-чаянием глядел на соседку. -- Как то надо до пенсии дожить. Еще восемь дней. Твоих денег не возьму, сразу говорю. Даже не думай предлагать.  А что они сделают, эти…-- Каледин повертел в руках визитку.--  Сожгут в топке, или закопают в общей канаве за городом вместе с мусором. Нет!  Сам похороню.
--Сам? Где?
-- В нашем лесу. – Глаза Каледина загорелись огоньком.-- Точно, так и сделаю. У меня лопата на балконе есть, мешок.  Юрка хранил в мешке  деревянные поделки.  Незадолго до гибели  раздал все соседским мальчишкам. 
-- Когда хочешь похоронить?
-- Сегодня ночью. Поможешь?
-- Конечно.
--Давай сразу в мешок.
Мешок был большой, плотный, с завязками и собаку  легко разместили в нем. Каледин завязал мешок  бечевкой.
-- А теперь одевайся и пойдем.
--Куда?--Вера Антоновна с недоумением  глядела на мужчину. -- День еще, народу кругом…
-- Гулять пойдем.  Не могу здесь находиться, когда Рой не живой тут лежит.
  Вышли из подъезда. Яркое, но уже холодное солнце заливало все небо. Каледин  задрал голову.
-- Когда Юрку хоронили,  небо тоже было чистым,  голубым,  как море на открытке.
--У меня идея появилась. -- Женщина глубоко вздохнула. -- Все равно надо где--то время убить, давай  проведаем Юрку.
-- Хорошая идея. Уже месяц не был.
С кладбища возвращались затемно. Город наполнялся огнями фонарей, светом автомобильных фар, рекламой  витрин. Они зашли в универсам, съели по два  бутерброда и  отправились на остановку автобуса. Домой приехали поздно. Оба долго  глядели на мешок, молчали.
--Ты готова?-- Спросил Каледин.
-- Надо одеться по теплее. Ночи уже холодные, неизвестно, когда управимся.
Чтобы добраться до леса, надо было пересечь  одну дорогу, потом парк, и вторую дорогу, спуститься с откоса к озеру. А там по тропе и до леса недалеко. Ноша оказалась тяжелой. Каледин крепко ухватился,  рывком закинул себе на спину. Вера Антоновна, как могла, подтолкнула мешок снизу. Женщина прихватила лопату и они вышли из дома. Дорога была пустынна, вдоль нее тоскливо горели фонари. Когда до озера оставалось немного, из--за поворота на дорогу выехала милицейская машина и резко остановилась возле людей.  Голубой  маячок бешено вертелся на кузове. Из машины вышел милиционер, огляделся, подошел ближе.
--Доброй ночи. Что несем? Куда?
Каледин опустил мешок, глянул на Веру Антоновну.
-- Хоронить собаку. -- Ответила женщина.
--Собаку? – Подошел  еще ближе.  Каледин разглядел капитанские погоны . -- Ну ка, покажите. -- Сергей Николаевич развязал мешок, капитан посветил фонарем, заглянул вовнутрь.--Ух ты, собака. Куда несете?
--В лес.
-- Разве можно в лесу могилы устраивать? В лесу люди гуляют, детишки бегают, а вы кладбище животных устраиваете. Есть специальные службы, которые хоронят животных.
--У нас денег нет, чтобы их вызвать. --Вступила в разговор Вера Антон--овна. Пенсия будет только через неделю, а хоронить надо сейчас.
-- Почему дети не помогут?
--Был сын, но умер.--  ответил Каледин. -- Больше  родных нет.
Капитан кашлянул, помолчал. Снял фуражку, снова надел. Было видно, что он  не знает, что делать дальше.
-- Да, сейчас за все надо платить.--Произнес милиционер тихо. -- По-вернулся к машине, крикнул: --Сержант! -- Из машины вылез второй мили-ционер, худенький, невысокий.  Подошел. -- Надо помочь пожилым людям. Отнеси мешок в багажник. Подвезем к лесу.
Сержант ухватил мешок, но тут же опустил.
-- Ого, тяжелый. Что там?
--Что надо. --  Капитан был немногословен.--Тащи волоком, если силенок не хватает.--Повернулся к Вере Антоновне. -- Кладите лопату в багажник и садитесь оба.
--Да мы бы сами …-- начал было говорить Каледин, но умолк, когда почувствовал, как Вера Антоновна ткнула его в бок.
Сели. Капитан устроился  впереди рядом с сержантом.
--Как быстрей доехать? -- Капитан глянул на  сержанта.– Это же твой район, должен знать.
-- Я тут всего месяц, -- Вертел головой сержант.--– Еще не освоился. Вон за тем домом, кажись, налево.  Точно, туда. А потом  по дороге до упора.
-- Сержант,  «Люстру» то выключи, нечего народ пугать.
Поехали.  Вера Антоновна и Каледин переглянулись.
--Это он про маячок на кузове,  --шепотом объяснил Каледин соседке.
-- У меня отец в деревне живет.-- вдруг заговорил капитан.   Один. Мама год назад умерла.  Кроме отца две старухи остались, и старик, вот и весь коллектив. Отец самый старший, ему уже за восемьдесят.  Хорошая была деревня, с речкой. А какая  рыбалка! Сомы по два метра водились.  Теперь там …-- Махнул рукой.--  Сколько не просил отца переехать ко мне, упирается.  Туалет на улице, в баню к соседу надо идти, а хворь какая прижмет,  так к врачу за три километра шагать в Богушевичи. Хорошо, что свет есть. А телевизоры и радио давно не работают, ни одна антенна не принимает.
-- Как они там живут? -- Спросил Каледин.
--Живут. Пенсию раз в месяц им привозят. А зачем? -- Капитан усмехнулся.--Купить то нечего и негде. Раньше автолавка приезжала, а как их осталось четверо, перестала.  Я у них вместо автолавки. Так и езжу с записками. Одному то привези, другому это…Думаю, отец из-- за них не хочет переезжать ко мне. Вот старая лиса. -- Капитан улыбнулся. -- Я его понимаю. Они все родились там, всю жизнь вместе.
--Так и надо жить, помогать друг другу, -- заметил Каледин.
--А я о чем? --Капитан помолчал.- -Больше некому, машина только у меня. Автобусы из Минска давно  туда не заглядывают, а раньше заворачивали, делали крюк.  Иногда родственники стариков мне компанию составляют. Заранее созваниваемся и едем.
Пробирались медленным ходом по дороге. Слева ровными рядами стояли машины, справа  тянулись подъезды с  козырьками. Уткнулись в тупик.
--На месте. -- Сказал сержант, выходя из машины. Достал мешок, от-тащил к бордюру. Все остальные тоже вышли. Длинной серой стеной за машинами вытянулся лес.
-- Только  подальше  отойдите. -- Капитан снова снял фуражку, вытер ладонью лоб.--Шагайте  осторожно. Это лес, не тротуар.
--Понятное дело,-- отозвался Каледин, оглядываясь.-- Спасибо вам.
Автомобиль задним ходом стал медленно удаляться.
В лесу было темно и сыро, пахло хвоей и прелой травой. Они пробирались на ощупь, отмахиваясь от еловых лап, натыкаясь на корни, сучья, упавшие деревья. Вера Антоновна с лопатой в руке шла первой, Каледин, сгорбившись, плелся сзади. Вышли на крошечную поляну, освещенную луной.
-- Давай здесь,-- предложила женщина.. -- Тут хорошо видно.
--Еще пройдем.--Возразил Сергей Николаевич.--– Капитан просил зайти как можно дальше.
-- Так нет капитана.--Усмехнулась Вера Антоновна. -- Иначе так заплутаем, что не выберемся.
-- Не бойся, я этот лес хорошо знаю. С Нинкой часто здесь гуляли.-- Каледин опустил мешок.--Капитан оказался хорошим мужиком, не хочу его подводить. Лучше отдохнем.
-- Слышишь? -- Спросила Вера Антоновна.
-- Что?
-- Сосны вверху шумят. Одна тихо, другая сильней. А внизу тишина. Лес один, а деревья живут по-- разному.
-- Как у людей. -- Отозвался Каледин.-- Город один, а у каждого своя судьба.-- Помолчали.--Двинулись, что ли?
-- Отдыхай. -- Женщина огляделась. -- Никогда не была в ночном лесу. Он совсем другой.
-- Какой?
--Чужой. Опасный.
-- Лес всегда одинаковый, он же не человек. Лес и все. Гляди, -- Кале-дин указал рукой в сторону. -- Березки в любое время суток всегда белень-кие. Стоят, как свечки, так и хочется на них помолиться.
-- Ты разве ходишь в церковь?
--Причем тут церковь? Просто, почему то сейчас захотелось помолиться.
Двинулись дальше. Вышли на другую поляну.
-- Здесь самый раз. -- Предложил Сергей Николаевич, опуская мешок.-- Папоротник не топтаный значит, здесь никто не ходит.--Поперек поляны лежала сломанная береза, пряча свою крону в темноте. Каледин подтащил мешок к стволу.
-- Жаль, что фонарь не захватили. -- Сказала женщина.-- Сейчас бы пригодился
--  Не до фонаря  было.
Вера Антоновна провела ладонью по папоротнику.
-- Влажно, а дождя давно не было.
-- Осень. -- Отозвался мужчина, беря лопату.-- Вот здесь и сотворим могилку.   
-- Осторожно копай, не повреди ноги.
Каледин копал. Почва была мягкой, легко поддавалась лопате. Рядом с мешком вырос холмик.
-Хватит уже. Тебе по колено будет.
-- Еще немного.--Отозвался Каледин, не переставая копать.--Чтобы никакой зверь не учуял. Разгребут.
-- Какой еще зверь! --Удивилась женщина.-- Город рядом. Тут, поди, и птицы не летают.
Каледин закончил, воткнул лопату в землю.
--Хорошо бы запомнить это место.--Огляделся.
-- Можно палку воткнуть.-- Предложила Вера Антоновна.
-- Найди потом эту палку.
-- И то правда. С мешком положишь?
-- Да. Не хочу, чтобы ему земля в морду сыпалась.-- Каледин присел, погладил мешок. -- Прости, Роюшка, ежели когда обидел. Прости, что не сберег. Вера, как ты думаешь, собачьи  души могут встретиться с человеческими?
-- Ты про Юркину?
-- Да.
-- Вряд ли. У зверей, наверное, свой Бог есть, он и командует их душами. Если они у них есть.
-- Как же без души?--Сергей Николаевич кашлянул.--У всякой живой твари должна быть душа. А как насчет того, что один Бог создал и зверей, и рыб, и человека. А нас, между прочим, в последнюю очередь.
-- Не морочь мне голову, Сережа--Женщина поежилась.--Нам не дано знать, что там, наверху происходит. Заканчивай, мне уже зябко.
Возвращаясь, сбились с  дороги,  и вышли из леса возле другого дома.
--Мы вон там заходили.--Каледин указал рукой. -- Теперь точно могилку не найдем.
-- Зато вовремя управились. Гляди, народ просыпается, окна оживают.
--Опять не сообразили, --Горевал Каледин, не слушая женщину.- Эх, голова, два уха. Надо было цветную ленту захватить, у меня дома есть. Привязали бы к дереву, вот и зацепка.
--Другая зацепка есть -- поваленная березка.-- заметила Вера Антоновна.
--Их тут сотни поваленные, найди нашу.
Вернулись домой еще в темноте.
--Позвонит Олег, ты ему про Роя не говори. -- Предупредил Каледин.--Я сам.
--Лучше я.. Ты ему про Юрку трусил сказать.
--Не трусил, а ждал момента.--Каледин нахмурился. --  Ладно, позво-нит, я не буду подходить к телефону.
--Если он нагрянет без звонка?
--Тогда, как получится.
Олег позвонил в тот же день, вечером. Ответила Вера Антоновна. Каледин стоял рядом. Парень рассказал, что простыл, лечится дома и как только поправится, тут же приедет. Женщина с напряжением ждала вопроса про Роя, но его не последовало.
--Болеет твой внук. --Положила трубку. -- Простыл.  Поправится, приедет Про собаку ничего не спросил.
--Ну, и ладно.-- Каледин облегченно  вздохнул. .--Потом расскажем.
Прошла неделя. Сергей Николаевич был неразговорчив, на вопросы женщины отвечал коротко, часто невпопад. Сидя на кухне, подолгу  глядел в окно, о чем-- то думая, отказывался то от  завтрака, то от обеда. Чувство вины за болезнь и смерть собаки не покидала его.
-- Сережа, хватит хандрить. -- Не выдержала однажды Вера Антоновна.--Хочешь до приступа дотянуть? Давай погуляем в парке. Гляди, какая погода чудная. Бабье лето на дворе.
--В парк без Роя? -- Хмыкнул Каледин.-- Не хочется. Лучше сходим в лес, пока светло. Вдруг повезет, и мы найдем могилку.
Они долго бродили по лесу, но место захоронения собаки не нашли. Вернулись домой уставшие и хмурые. Вера Антоновна сразу направилась на кухню, а Сергей Николаевич к в свою комнату.
Каледину предстояло перестраивать свой распорядок дня. Как обычно   просыпался он рано, но поскольку выводить собаку не надо, долго лежал в кровати, вспоминал прогулки с Роем, встречи с внуком, улыбался и незаметно снова засыпал. Выходил из комнаты, когда Вера Антоновна уже хозяйничала на кухне.  Олег спокойно принял известие о смерти Роя. Мальчик появился в начале декабря. После короткого рассказа деда,  Олег выдержал паузу и произнес :
--Плохо, что я с Роем не простился.  -- И заговорил о другом. А еще через неделю Вера Антоновна познакомила Максима с Олегом. Женщина специально пригласила внука, когда Олег навестил деда. Мальчики сначала робко восприняли эту встречу, но быстро освоились и дружно направились на кухню, где их ждал пирог с вареньем. После быстро засобирались уходить.
-- Ты еще вернешься?--Спросил Каледин.
--Дед, прости, у нас с Максом дела срочные.
-- Максим, вы же не долго, завтра рано в школу. -- Напутствовала  Вера Антоновна .
В двадцатых числах декабря, когда зима окончательно утвердилась в городе, насыпав снега и зарядив воздух морозом, к Каледину без звонка нагрянул Олег. Обнялись в прихожей.
--Долго тебя не было.-- Обижался Сергей Николаевич,-- хотя бы позвонил. Раздевайся, проходи. Пирога с вишнями нет, не предупредил, что приедешь
--Обойдусь. -- Улыбался мальчик.-- А где баба Вера?
-- С утра уехала к сестре, еще не вернулась.
--Жаль, что ее нет.--Сегодня я к вам с новостями приехал. --Сказал Олег, заходя в комнату.
--  Так  выкладывай, не тяни. Я передам.
--У меня дома живет щенок немецкой овчарки. --Олег умолк, наблюдая за реакцией деда.-- Каледин, не ожидая такого признания,   с недоумением  глядел на внука. -- Я его назвал Роем.--Продолжал мальчик уже смелее. -- Ему четыре месяца. Ты не бойся, мы с Борисом возили его к ветеринару на прививки. Когда Рою исполнится год, мы еще съездим.
-- Почему ты так назвал собаку?--Наконец спросил Каледин.
-- Я подумал, что тебе будет приятно.
-- Спасибо.-- Сергей Николаевич  улыбнулся..--Долго уговаривал мать купить щенка?
-- Было такое. Мне Борис помог.У него на участке сарай есть. Теплый, просторный. Там сейчас уголь. Когда Рой подрастет, он будет там жить. Мы ему место отгородим. А пока Рой со мной, в моей комнате. Понимаешь, дед, тут такое дело…-- Олег замялся, опустил глаза.-- Выручишь с одной проблемой?
--Постараюсь.
--Наш класс на каникулы едет в Питер, возьми на недельку Роя к себе. У меня есть корм, ошейник, поводок…
-- Корм – это хорошо, а все остальное у меня имеется. Даже лежанка.
--Хотел тебе по весне сюрприз сделать, --Продолжал мальчик, -- показать уже взрослую собаку. Маму и Бориса бесполезно просить, у них работа, то, да се..-- Глаза ребенка радостно заблестели. -- Представляешь,  ты открываешь дверь, а я захожу с Роем, будто тот Рой и не умирал совсем. Здорово, правда? Они даже похожи друг на друга, только у того ухо надорвано. Так я планировал, а тут эта поездка подвернулась.
-- Еще бы не представить, --С досадой произнес Каледин. Первое, о чем он подумал, хватит ли у него сил ухаживать за собакой. Одна забота свалилась с плеч, тут же появилась другая. Вера Антоновна уже не помощник в таком деле. Но отказать внуку Сергей Николаевич не мог. -- Так и быть, приноси своего Роя.
 В прихожую зашла  Вера Антоновна.
-- Какие у нас гости! --Воскликнула  она, обнимая мальчика. -- Что же ты не предупредил о приезде, я бы пирог сготовила.
--Он никуда не денется, баба Вера. -- Олег глянул на Каледина. -- Дед, так мы договорились?
--Договорились. -- Сергей Николаевич захлопнул за внуком дверь.--Как дела у сестры?
-- Обычное дело.  Какие -- то уколы новые появились, так врачи легко сняли приступ.-- Рассказывала женщина, снимая куртку. -- Чего он так быстро убежал?
--  Собирается на экскурсию с классом. В Ленинград.  А у  нас появится третий жилец. Щенок немецкой овчарки.
-- Вот так нежданчик  на новый год! --засмеялась Вера Антоновна.--Олег постарался?
Каледин кивнул.
-- Представляешь, что он учудил? Уговорил мать купить ему щенка, назвал его Роем. Хочет подкинуть нам на недельку. Прости, не хватило духу отказать. Он по своей наивности решил, что мне будет приятно, если собаку будут звать Роем. Я только стал забывать… --Каледин  тяжело вздохнул.
--Видать, судьба у нас, доживать свой век с собаками.
--Олег обещал забрать щенка. Когда вернется. -- Оправдывался  Сергей Николаевич, виновато улыбаясь. – Я постараюсь тебя не нагружать.
-- Хватило бы здоровья, а работы я не боюсь.
В январе Олег забрал щенка, а в начале лета снова привез к деду, в этот раз без предварительного разговора  решив, что тот не откажет. Каледин с грустью смотрел на взрослую собаку. Пес, почуяв знакомые запахи,    завилял хвостом, обнюхал лежанку и улегся на ней.
--В этот раз куда уезжаешь?-- Спросил дед.
Внук опустил глаза, нехотя ответил:
-- Мама сказала, что пока я не пристрою Роя, на море не поеду.
-- В отпуск собрались?
-- Мама с Борисом в Минске остаются, а меня отправляют в лагерь в Гурзуф. Уже путевку купили.
--  К морю захотелось? – Улыбнулся Сергей Николаевич.
-- Конечно! --  Громко заявил Олег,  жестикулируя  руками. -- Дед, как ты не понимаешь, я еще ни разу не видел моря.
«Ни  разу не видел моря. -- Подумал Каледин. -- Как смешно звучит эта фраза в устах ребенка». А вслух сказал:
-- Ты только жить начинаешь, , все у тебя впереди. Весь мир увидишь, теперь это не запрещают. Ну, это так, к слову. К другой бабушке не думал подкинуть подарочек? Один раз мне, а другой -- туда. По моему, справедливо.
-- Дед,  она же женщина и ничего не знает про собак, а ты уже тертый калач.
-- Что значит -- тертый калач? Меня еще никто так не называл. -- Обиделся Каледин.
-- Ну, в смысле собак. Мама так сказала про тебя, ведь у тебя первый Рой долго жил, ты про собак все знаешь. Кстати, мама обещала приехать к тебе.
--Зачем?--Мальчик пожал плечами. -- Надолго уезжаешь?
-- Всего на месяц.
-- Оставляй.--  Сергей Николаевич подошел к собаке, погладил ее.--Вот, что, Рой номер два, если не будешь слушаться -- буду наказывать. -- Пес лизнул мужчину в руку.
--Он ласковый пес и послушный.--Сказал мальчик.
-- Будь осторожен, особенно на воде. В горы один не ходи. -- Наставлял  Каледин, поглаживая собаку. -- За Роя не волнуйся, досмотрим .
Когда Олег улетел в Крым, к Каледину приехала Ирина. Благодарила за собаку, положила на стол деньги.
-- А это зачем?
--Собаку кормить надо, а этот черт так  жрет… Только давай.
-- Олег оставил корм, остальное сам куплю. На то дед и существует, чтобы внуку помогать.
-- Нет, возьмите.   -- Женщина оставила деньги на тумбе. -- Мы с Борисом не думали заводить собаку. Когда Олег узнал, что ваша умерла, долго переживал. Столько рассказывал про нее. И вдруг сам загорелся – купи, да купи щенка. Я предвидела, что начнет вам подкидывать, ведь  он постоянно занят. То секция по плаванию, то друзья, то школа. Как не пыталась его отговорить, уперся.    Такой же упрямый, как Юрка.  Простите.-- Ирина умолкла. 
-- На то он сын своего отца.
-- Понимаю.  Я, кстати, недавно ездила на кладбище. Там трава  та-кая…  Надо убирать.
--Я ездил на пасху, прополол.
-- Месяц прошел,  Если надумаете ехать, позвоните мне. Я с вами за компанию. У меня теперь машина есть, быстро управимся.
-- Договорились. Как мать?
-- Часто болеет. Скоро восемьдесят, с памятью проблемы. Наверное, на зиму заберем к себе.
-- Помощь не предлагаю. Какой из меня помощник.
-- Что вы, хватит того, что собаку приняли.
 Заканчивался июнь, часто капризный, с холодными дождями,  но в этот год, к удивлению горожан солнечный, сухой и теплый. Каледин подолгу гулял с Роем в парке. Сидя на скамье и наблюдая, как бегает пес, вспоминал собаку сына, думал о внуке.  Рой все крепче привязывался к старикам, научился понимать их команды. Когда он глядел на Каледина, в его внимательных глазах возникал такой собачий восторг, что часто радостный лай  нарушал тишину квартиры. Сергей Николаевич улыбался, приговаривал:
--Ну, ну, успокойся. Не мешай соседям.
Пес настолько свыкся с этим домом, что свободно разгуливал по комнатам, заглядывал в самые потаенные уголки и только после громкого окрика «Рой! Место!», независимо от того, кому они принадлежали, возвращался на свою лежанку. Вера Антоновна по-- прежнему жила на два дома. Успевала навести порядок  в хозяйстве Каледина, помочь дочери, пообщаться с внуком. Передача обещанных зятю денег для его сестры происходила с помощью книги « О вкусной и полезной пище» , которая стояла на полке  в комнате  внука. Книга принадлежала Вере Антоновне и когда она переезжала к Каледину, оставила ее  у себя дома. . Как чувствовала, что пригодится.  Расчет был на то, что Максима  никогда не заинтересует  это пособие для женщин, и он вряд ли случайно обнаружит там деньги. Такой способ передачи  -- не из рук в руки -- предложила  Вера Антоновна, а Виктор  не спорил. Он оценил такой  поступок тещи и был ей благодарен. В июне несколько раз звонила Ирина, интересовалась делами стариков, спрашивала о собаке, рассказывала о том, как отдыхает Олег. Парень прислал матери два письма и очень был рад поездке. Июнь заканчивался, когда бывшая невестка сообщила Каледину, что Олег возвращается двадцать восьмого числа и сразу заберет собаку. А потом наступило затишье. Июль перевалил за  пятый день, но, ни от Ирины, ни от Олега не было вестей. Каледин нервничал. Дважды звонил на городской телефон внуку, но никто не отвечал.
-- Звони на мобильный. -- Посоветовала Вера Антоновна.-- Кто нынче пользуется этими  коробками?
Сергей Николаевич последовал совету. Олег сразу стал извиняться за молчание. Оказывается, мать давно в командировке, а у него при возвращении открылась простуда -- наверное, перекупался в море  перед вылетом -- и неделю лежал с температурой.  Теперь выздоровел, хотел позвонить, но дед опередил. Парень так  эмоционально рассказывал о море, что Каледин  с трудом успел вставить вопрос:
-- Когда приедешь?--Наступило молчание. Дед понял, что его вопрос застал внука врасплох,    и тут же постарался исправить ситуацию.--Ладно, не торопись. Днем раньше, или позже, не важно. С Роем все нормально, так вымахал, что не узнаешь.-- Решил закончить разговор шуткой. -- Рой постоянно спрашивает, когда меня заберет хозяин. Соскучился.
Мальчик усмехнулся в трубку.
-- Дед, передай ему, что я тоже соскучился.
    Каледин закончил разговор, отложил телефон.
--Ну, чего молчишь?  Что там случилось? -- Допытывалась Вера Антоновна.
--Все нормально. Ирина в командировке, Борис на работе. Олег где то простыл, лежал с температурой. Поправляется.
--Не врет? –--Усмехнулась женщина.-- Какая летом простуда?
--Мой внук не может врать. -- Обиделся Сергей Николаевич.--  Ты думаешь только у людей, когда разрушили страну, вся жизнь кувырком пошла?  У микробов всяких тоже все на пере косяк  началось, вот они когда попало и нападают на нас. 
--Ну, ты завернул, Сережа, про микробов.  -- Смеялась женщина.--Тебе вместо Петросяна надо выступать.
--  Никакого юмора. Я тоже как то летом пневмонию подхватил, еще Юра был жив. Какой резон мне врать? Главное, что парень поправляется и все у него дома хорошо.
Олег появился на следующий день. Загорелый, в шортах, майке, коротко стриженный шумно ввалился в прихожую. Обнялся с дедом, с Верой Антоновной. Рой обнюхал мальчика и вернулся на свое место.
-- Ты че, не рад? -- Возмутился парень. -- Эй, Рой. Ко мне! -- Пес не реагировал. Глядел  то на Каледина, то на Олега. Парень стушевался.--Дед, ты глянь, как он вырос за месяц.
-- Ты тоже не отстаешь, -- Улыбалась Вера Антоновна. -- Кроссовки  надо уже  на  размер больше покупать?
--Пока старые подходят.--– Олег подошел к собаке, трепал пса за за-гривок. -- Ты че, не узнаешь, что ли?
Пес фыркал, крутил головой.
-- Отвык. -- Каледин грустно улыбался. -- Ничего, вот заберешь домой, он быстро тебя вспомнит. Привыкнет.
Парень снял с вешалки поводок.
-- Гулять!
Услышав знакомую команду, Рой вскочил, подошел к двери. Олег зацепил поводок и они вышли.
-- Ты думаешь, он заберет собаку? --  Спросила Вера Антоновна. -- Каледин  молча глядел на женщину.-- Пусть забирает. Я же вижу, как тебе стало тяжело выгуливать. А я какая помощница?
--Я и не прошу.
-- Хочу сегодня навестить Витькину сестру в Смолевичах. Давно не виделись. --  Глянула на часы. -- Электричка через два  часа. Как я тебя одного оставлю?
-- Ничего, управлюсь.
-- Помогу Нюрке по хозяйству и через пару дней назад.--А собаку пусть забирает!  -- Наставляла  Вера Антоновна.
-- Заберет.  Обещал же.
--Угораздила Ирку поддаться на  каприз мальца,-- ворчала женщина, укладывая что-то в сумку и одеваясь. -- Олег под впечатлением смерти от-цовской собаки уговорил мать, а теперь нам отдувайся. Напомнить, сколько собаки живут? -- Каледин молчал. --  Пусть пес бегает у них во дворе. Дом у них  огорожен, не убежит. Чего молчишь?
-- За идею спасибо, Поговорю с Иркой.-- .Каледин подошел к окну, выглянул наружу. -- Ты глянь, они уже возвращаются. Я гулял по часу. Рой и дела свои справит, и набегается. Овчарке движение нужно. А это что за гулянка? Как бы вечером снова не выводить.
--Никакого вечера! -- Возразила Вера Антоновна. -- Проявишь слабину, потом, пиши пропало.
-- Да я так про вечер, по привычке. -- Оправдывался Каледин. -- Счастливо добраться. Привет родственникам.  Дети, поди, выросли, не узнаешь.
Каледин сидел на кухне и ждал возвращения внука с собакой. Только что уехала Вера Антоновна, нагрузив его наставлениями и предупреждениями. «И что мне с ними делать?-- Думал старик. --  Легко сказать, не соглашайся. А если Олег снова найдет причину оставить Роя?   Как тут откажешь, не просто внуку, а Олегу Каледину, продолжателю рода и фамилии..
--Почему так быстро вернулись? --  Спросил дед, едва внук с собакой переступили порог дома.-- Рой успел свои дела сделать?
--Я не заметил. Дед, прости, у меня времени нет гулять с ним.  -- Бор-мотал мальчик, стараясь не встречаться в взглядом Сергея Николаевича.--Только что звонил тренер, просил срочно приехать. Сегодня последний день оплаты за секцию. Деньги у меня с собой, только куда я  с собакой попрусь через город. Пусть у тебя до вечера побудет.
«Хорошо, что Веры нет».--Подумал Сергей Николаевич.
 -- Оставляй.-- Согласился он.--Когда тебя ждать?
-- К семи. Честное слово, я не подведу.-- Парень улыбался. – Ты ему воды дай, а то он пить хочет. К луже пристал, еле отогнал..
-- Мать говорила, что ты плаванием занимаешься. Давно?
-- Два года. Мне нравится.
Олег ущел. До семи оставалось три часа. Каледин напоил собаку, шаркая ногами, направился в свою комнату. «Вера вернется не сегодня, ничего не узнает. -- Думал старик. -- Олег заберет собаку.. И все закончится хорошо».Завел будильник на шесть часов.И прилег.
С утра Каледин чувствовал недомогание. Ему, то не хватало воздуха, то вдруг резко кто--то   сжимал  грудь  и тогда он садился и пережидал приступ. В тайне от Веры Антоновны  капал в стакан лекарство, выпивал. Медленно, но помогало.   И теперь, перед тем ,как лечь, снова  почувствовал те же симптомы. Снова выпил лекарство . Не заметил, как заснул.  В шесть часов будильник разбудил старика.  Каледин проснулся, отключил звонок.. Хотел встать, но у него не получилось. Сколько он лежал, Каледин не знал, только видел, как гуще темнеет воздух за окном и в комнате, и слышал, как в коридоре скулил Рой.
«Ничего, Рой потерпит. Не в первой. -- Думал  Сергей Николаевич, глядя в серый потолок. -- У Олега есть ключи, сам откроет дверь и выведет собаку».
Олег в тот вечер не приехал.