Потап Мельников, крепкий мужчина, выглядящий гораздо моложе своих двадцати семи лет, в изнеможении прислонился к газетному киоску. Рубашка взмокла от липкого пота. Он бегал от преследователей долго, с раннего утра, когда едва-едва забрезжил бледно-желтый рассвет. В синих сумерках при свете тускнеющих фонарей он с трудом сверялся с картой, постоянно стараясь держать направление на северо-восток. Тем не менее, когда начался рабочий день, Потап вынужденно отклонялся от курса и старательно запутывал след, точнее ароматный шлейф потеющего тела, скрываясь то в кафе, то в музее народного творчества, то пытаясь затеряться среди жителей маленького городка Березовска, ожидающих трамвай или автобус. Временами ему это удавалось неплохо, и пару часов он выигрывал. Был момент, когда Потапу казалось, что он оторвался от докучливых ищеек окончательно. Но нет! После небольшой передышки он вновь замечал погоню и, стиснув зубы, снова петлял по улицам Березовска, заметая следы как заяц. Потап, молекулярный биолог и вирусолог одновременно, работающий в частном НПО «Химпром», имел обоняние не хуже, чем у собачки на таможне. Поэтому он знал, что шлейф запаха от любого предмета может распространяться за ним метров на пять-шесть или более. И перебить его другим запахом довольно сложно. Здесь подошли бы хозяйственное мыло, табачок, типа самосад, или цвет черемухи. Но… ничего из этого в наличии у него не было. Оставалось надеяться на то, что затерявшись в толпе его запах, смешается с чужим, и служебная овчарка преследователей ошибется. Правда, он пока не видел у них четвероногой подмоги. «Впрочем, не видел — это не значит, что ее нет», — мысленно рассуждал Потап, украдкой обнюхивая свою куртку. Запах «дикого козлика» выдавал его за версту: «Коварный пот! А где же здоровые симптомы эволюции»? — сокрушался Потап, оглядываясь кругом.
Сейчас же он волею случая очутился на железнодорожном вокзале. Спрятавшись за газетным киоском, Потап наблюдал за выходом из зала ожидания. Взглянул на станционные часы, до прибытия ежедневного поезда дальнего следования оставалось минут двенадцать. В принципе, он еще успевал купить билет. Вот только пункт назначения Потап как-то не выбрал пока. Глядя на газетную полосу через стекло, он увидел объявление:
«Концерну «ФИК» требуются курьеры по доставке экспресс-почты в систему Альфы Центавра. Телепорт предоставляется. Оплата труда достойная. Обращаться в сибирский округ, пгт. Тайга».
Потап быстро нашарил в кармане спортивной куртки сотню и протянул продавщице:
— Пожалуйста, вечёрку.
— «Вечерний Березовск» что ли или «Вечернюю Москву»?
— М-мм, давайте, обе газеты.
Потап быстро расплатился и бегом направился в кассу за билетом до указанной в объявлении станции. Зайдя в здание вокзала, он вывернул куртку наизнанку и надел капюшон, спустив его на лоб. «Авось, не узнают», — подумал он. За окном проследовал состав. Визгливые и скрежещущие звуки тормозных колодок заглушили вдохновенную речь диктора, вещавшего о его прибытии. Потап сверился с нумерацией вагонов и рысью помчался к третьему вагону, обгоняя спешивших пассажиров и их провожающих с чемоданами и сумками. В руках молодого человека были только пара газет и увесистый пакет с пирожками, булками и котлетами из привокзального мини-ресторана.
Едва он запрыгнул в тамбур вагона, как издали мелькнули головы в серых шляпах. К счастью, стоянка поезда в Березовске оказалась короткая, всего две с половиной минуты. Локомотив дал протяжный гудок, и фирменный зеленый поезд медленно тронулся, с каждой секундой, резво набирая скорость. Дробный перестук колес вскоре слился в единый ритмичный грохот. Из-за занавески Потап следил за бестолково мечущимися по перрону преследователями. «Овчарки с ними не наблюдается как-то, и это хорошо», — отметил Потап с удовлетворением. Наконец, «шляпы» сбились в кучу и, обойдя вокзал справа по лестнице, поспешили обратно в город. У Потапа отлегло на сердце, и он свободно выдохнул: «Уф, оторвался-таки». Он расположился на нижней полке и заказал проводнице чай.
— Приятного чаепития, — улыбнулась круглолицая проводница с ямочками на щеках, подавая стакан с кипятком и пакетиком черного чая. — Ваш сахар, две упаковки. Хватит?
— Спасибо, вполне, — вежливо кивнул Потап, выгружая пирожки, булки и котлеты на столик. Он уже предвкушал сытое удовольствие от ужина.
В новом плацкартном вагоне пассажиров особенно не наблюдалось: семья с тремя детьми младшего школьного возраста, бабушка с внуком студентом и пожилой мужчина усталого вида. На первый взгляд опасности от них вряд ли можно ожидать. А у Потапа рядом даже ни одного соседа, чему он не огорчился вовсе. «Меньше народу, меньше вопросов-расспросов про житье-бытье. Тогда и врать или сочинять на ходу легенду не придется», — обрадовался молодой человек, откусывая пирожок с картошкой и заедая его котлетой. Он уже выяснил по расписанию, что на станцию Тайга поезд прибудет на четвертые сутки. До того, можно вдоволь налюбоваться на смену климатических зон, красоты природы и самобытность уральских и сибирских городов и сел. «А главное, мне нужно хорошо выспаться», — мечтал Потап. Сытый желудок и мерный перестук колес приглушили его страхи и опасения. Он заправил накрахмаленную простыню, постелил колючее шерстяное одеяло и взбил подушку. Когда было все готово, Потап мгновенно провалился в глубокий сон, лишь коснувшись головой мягкой подушки.
Вечерело. Сумерки расползлись по закоулкам вагона. Проводница осмотрела вагон и включила дежурное освещение. Поезд убаюкивал пассажиров, заботливо качая их полки и успокаивая нервы. Стресс отступил и рассеялся словно дым, чему Потап радовался даже во сне.
***
Где-то недалеко от берегов реки Лены и сибирского городка Таежный, в юго-восточном направлении, затерялся на карте небольшой экспериментальный комплекс «Тайга». Каждым летом, в самый разгар жары и разгула мошкары и комариных туч, местные жители могли видеть здесь студентов и аспирантов из разных стран мира. Вопросов никто не задавал, но они хорошо знали, а если не знали точно, то догадывались: что это неспроста что-то там, за высоким забором по ночам рычит и воет на всю округу. Гул неизвестного устройства словно набирал обороты, затем с хлопком как бы переходил звуковой барьер, порою закладывая уши. Люди шушукались: «Опять в космос «докеры» чего-то запустили. Сколько можно? Зверье из нашей тайги на север уйдет. Куда на охоту ходить будем»?
До места и концерна «ФИК» Потап добрался без особых приключений. Первым делом новенького «курьера» провели к профессору Нестору Борисовичу Изнанкину и его команде исследователей, аспирантам: Альберту Докину, Кротовой Норе, Дарку Маттери и Блэйк Холли. Вторым делом курьеру показали Телепорт.
— Смотрите, Потап, а это наша гордость Телепорт, в рабочем режиме именуемый «Нуль-переходом». Опытный образец. Ну как вам?
Потап окинул взглядом эту громадину и онемел от восторга. Махина представляла собой вращающийся цилиндр, левитирующий над магнитной площадкой.
— Сто метров в длину и десять метров в диаметре? — спросил Потап у Кротовой Норы, ближайшего исследователя в белом халате, оценив на глаз размеры Телепорта.
Худосочная особа, плоская с обеих сторон, в очках, но со строгим выражением узкого лица обернулась к нему и внезапно обнажила крупные зубы в подобии улыбки, напомнив ему цирковую лошадь.
— Иллюзия, господин Мельников. Но не огорчайтесь, при первом знакомстве с устройством все ошибаются. Вы не поверите! Реальные параметры Телепорта: сто кило-, обратите внимание на приставку, километров в длину и десять километров в диаметре.
— Не может быть! Человеческий глаз обычно не ошибается с масштабами, если не находится в горах.
— Да-да, вы правы. Важное уточнение здесь — слово «если». Вы видите не истинный Телепорт, а как бы сказать правильно… его мультимерную проекцию на наше четырехмерное пространство-время. Возможно, Телепорт — это двенадцатимерный объект, впрочем, наши расчеты могут иметь погрешности, плюс-минус одно, два или даже пять пространственных измерений. Ошибку трудно оценить пока что.
— Неужели? Как же вы его создавали? — Потап недоверчиво окинул взглядом длинноносую девушку малоприятной наружности.
— Честное слово, точно рассказать не могу, — Нора опять по-лошадиному улыбнулась, — потому что узкотехническими и конструкторскими подробностями не владею, я отвечаю за связь с Нейросетью Телепорта. Профессор Нестор Борисович рассказывал нам, аспирантам, в основном только общую идею для запуска Телепорта в работу. Увидев Телепорт впервые, я была потрясена до глубины души, а вы?
Потап энергично затряс головой:
— Впечатляет, однако. Я вирусолог и молекулярный биолог по образованию, но в основном имел дело лишь с различными штаммами гриппа, поэтому также весьма далек от современной техники. Расскажите же, на каких принципах и как он работает? Особенно для меня, как нового сотрудника концерна «ФИК», важен процесс перемещения курьера до места назначения.
— Прежде, чем ответить, замечу один нюанс. Опять же повторю, то, что вы видите, есть всего лишь опытный образец, исключительно опытный.
— То есть эксклюзив. Я понял, Нора.
— Профессор Нестор Борисович и наша группа, конечно же, мы все вместе намерены довести Телепорт до совершенства…
— Надеюсь, очень надеюсь на это, — неуверенно поддакнул даме Потап.
Он похолодел, в мыслях с ужасом сравнивая две опасности: быть пойманным «серыми шляпами» или же стать пробной тяготеющей массой в недрах неизвестного устройства. Что лучше? Но… выбор сделан. Отступать некуда, позади Москва, Березовск и преследователи.
***
— Ну что, коллеги? Приступим к испытанию Телепорта. Готовы? — с энтузиазмом и сумасшедшим блеском в глазах спросил профессор Нестор Борисович Изнанкин.
— Готовы, — хором подтвердили аспиранты: русский Альберт Докин, чешка Кротова Нора, француз Дарк Маттери и канадка Блэйк Холли, с обожанием глядя на любимого шефа.
— Мы тоже готовы, — с меньшим энтузиазмом сказали новенький сотрудник, курьер Потап, и Михалыч, бывший сторож склада всяких научных запчастей, ныне генеральный директор концерна «ФИК» (надо же в случае чего кого-то «привлечь»).
Профессор Изнанкин лихорадочно экипировался сам во все стерильное и строго приказал также поступить персоналу. Белая шапочка, резиновые перчатки, медицинская маска и химические очки, плотно охватывавшие резинкой головы, сделали исследователей похожими друга на друга безликими фигурами. Профессор оглянулся на коллег и, как бы продолжая лекцию, доверительным голосом сообщил:
— У нас имеются следующие предметы, так сказать, пробные шары: бильярдный шарик из сверхплотного пластика, кость мамонта (каюсь, выменял у музейного работника на португальский портвейн) и долгоживущая мышь редкой генетической линии из Голландии.
Далее все, что происходило на глазах Потапа Мельникова, воспринималось им словно во сне. Телепорт, он же «Нуль-переход», раззявил овальную «пасть», внезапно появившуюся в торцевой части цилиндра, и конвульсивно сглотнул бильярдный шарик, который бросили ему в чернильные недра. «Пасть» захлопнулась, и по цилиндру пробежала рябь. Профессор Изнанкин, наблюдающий за процессом эксперимента вблизи отверстия, почесал маковку и кинулся к управлению. Он недолго колдовал у пульта, чтобы восстановить его готовность к принятию нового объекта. Потемневшая от времени кость мамонта весила немало, возможно, килограмм пятнадцать, поэтому загружать ее в «пасть» Нуль-перехода пришлось вдвоем. Эту операцию профессор доверил Потапу и русскому аспиранту Альберту Докину, пользующемуся у шефа особым расположением. Кость вошла в непонятную чернильную субстанцию, словно нож в масло, и Нуль-переход будто закашлялся, затем снова конвульсивно сглотнул, отрыгнув алюминиевый номерок музейного экспоната, и захлопнул пасть.
Профессор Изнанкин возбудился от увиденного зрелища, но во что бы то ни стало, решил продолжать эксперимент. Он истово колотил твердыми пальцами по клавиатуре, однако Нуль-переход оставался в состоянии молчания и не реагировал ни на какие команды. На экране мерцало сообщение «К работе не готов». Прошел час, ничего не изменилось.
Кто-то предложил устроить чаепитие, не отходя от Телепорта. Профессор махнул рукой на требование стерильности (все равно что-то пошло не так!) и разрешил. Девушки, Блэйк Холли и Кротова Нора, принесли термос, посуду с чайными пакетиками и бисквитный рулет с яблочной начинкой. Парни нашли оцинкованную бочку, перевернули ее верх дном и получился импровизированный столик. Профессор Изнанкин глянул на часы и засек время «молчания» Телепорта. Девушки разлили горячий чай по чашкам. Легкий перекус был очень кстати. Он снял нервное напряжение. Люди расслабились, стали шутить. Еще сорок пять минут люди ожидали каких-нибудь изменений.
— Жаль, что у нас нет обратной связи, — задумчиво сказала Нора Кротова.
— В смысле? — спросил Потап, жуя рулет и запивая чаем.
— В прямом смысле, — пояснила Нора, — хотелось бы знать, что происходит с объектом на «том», дальнем, конце Нуль-перехода. Вот бильярдный шарик, например, остался он таким же шариком или трансформировался, скажем, в кубик?
— А это неплохая мысль, — поддержал ее профессор Изнанкин. — Вопрос не простой. Как мы можем организовать эту обратную связь, если используются дополнительные пространственные измерения? Объект внутри Телепорта не имеет ни скорости, ни импульса, ни иных кинематических характеристик.
— Но у нас есть такой параметр, как время! — воскликнул русский аспирант Альберт Докин. — Его мы задаем в файле входных данных.
— Верно, — подхватил француз Дарк Маттери. — Это Начало отсчета процесса до телепортации объекта. До того, до!..
— А еще мы задаем Интервал между началом и концом телепортации, — сказала Холли Блэйк.
— Так ничто не мешает проделать наши манипуляции в обратном порядке, и конец телепортации поставить в начало Интервала, — предложил Альберт Докин. — Не запрещено ведь физическими законами запускать процесс в иной последовательности, не так ли?
— Альберт, ты предлагаешь назначить следствие впереди причины? Хм-м… Нестандартное решение, — одобрила Нора Кротова, облизывая крошки рулета с ладошки.
— О, да! — вскрикнул профессор Изнанкин и помчался к пульту, на ходу откусывая рулет.
Остаток рулета он сунул в карман белоснежного халата, полой которого обтер липкие руки, и снова яростно застучал по клавишам. Через двадцать минут Телепорт ожил и открыл «пасть». Отверстие было гораздо шире, чем раньше. По цилиндру большими волнами пробежалась рябь, потом в его недрах что-то засвистело.
— Словно паровоз спускает пар, — пробормотал профессор Изнанкин, вспомнив кадры из старого-старого фильма.
А следом невидимое «оно» загрохотало и трубно заурчало. Наконец, люди, стоявшие на наблюдательной площадке, нависающей высоко над полом лаборатории, увидели, как из «пасти» Телепорта вывалилось крупное животное с длинным мехом и загнутыми бивнями. Коричнево-бурая шерсть блестела в желтом неоновом свете потолочных ламп. Зверь отряхнулся и наклонил голову вниз, готовясь к атаке на непонятного врага. Затем экспериментаторы увидели следующее. Массивное тело животного мгновенно ринулось вперед, ища несуществующего противника.
Противника все не было, но животное, никак не могло успокоиться; оно громко фыркало, пуская из ноздрей пар. Еще какое-то время животное бежало по периметру вдоль стен лаборатории, нарезая круги по лаборатории и снося по пути всю чрезвычайно дорогую прецизионную аппаратуру. Отважные исследователи замерли.
— Да это же мамонт! — крикнул Потап.
— Не может быть! — прошептала Нора Кротова.
— Они же вымерли еще до нашей эры, — не совсем уверенно сказал профессор Изнанкин, протирая запотевшие очки.
— Однако факт на лицо, если мы видим не виртуальную реальность, — сказал Альберт Докин. — Знакомьтесь, коллеги, — это мамонт собственной персоной, и я подозреваю, что он именно тот самый, кость которого мы вбросили в недра Телепорта.
— И чего расселись тогда, господа хорошие? Думаете, кино? Отнюдь! Бежим, отсюда, скорей! — крикнул Потап, имеющий неоценимый опыт ускользания от противника. — Неужели не чуете, чем дело пахнет? Где же ваши полезные приобретения человеческой эволюции?
Отважные экспериментаторы переглянулись. Но… Потап оказался не прав. Инстинкт сработал точно по учебнику, и эволюция не подвела. Все исследователи, во главе с профессором Изнанкиным, дружно бросились врассыпную, кто куда, вон из лаборатории с Телепортом, при этом ловко захлопывая двери за собой, прямо перед слюнявой мордой некогда вымершего доисторического мамонта.