В старинном готическом храме, находившемся, казалось бы, на отшибе этого света, над пропастью, ведущей в бездну неизбежного, в самом дальнем углу перед иконой и догорающими свечами на коленях стоял темноволосый мужчина. Глаза его были закрыты, а руки связаны.
Это была его последняя возможность видеть этот свет, эти иконы, эти свечи и ее. Ее. Эту девушку, из-за которой он сейчас находился в грязных лапах "святой" инквизиции. Но он не смотрел. Побежденный, но по-прежнему гордый. Он любил ее. Любил до безумия, до истощения, до паранойи. Каждую ночь он представлял ее кожу, нежную шею, по которой стекает алая кровь.
На его обнаженную спину капал разгоряченный воск. Но он не чувствовал боли. Он не чувствовал ничего.
- Валентайн Ангус де Диал, вы нарекаетесь убийцей этой девушки, а также гнусным противником веры, безбожным язычником и колдуном и приговариваетесь к сожжению. Эта исповедь сможет оправдать вас, и Господь благородно откроет для вас врата рая. Или ваши грехи так и останутся при вас и вы вечно будете гореть в адском котле.
- Вы не сможете меня убить!
Его крик эхом отразился от стен хран.
- Вы никогда меня не убьете! Я - это вы. Каждый из вас. Я порождение пороков вашего общества. Вы можете избавить мое тело от муки, но вы никогда не уничтожите демонов внутри себя. Каждый из вас грешен боле, чем я, во много раз. Я убил одного человека во имя любви, а вы - сотни из ненависти. И вы еще называете себя святыми?! Называете себя служителями Бога, когда сами таковыми не являетесь?!
- Довольно! Ты сказал даже больше, чем нужно. Ты глупец! Ты мог спасти свою душу, но, как я погляжу, тебе нравится смеяться нам в лицо? Как ты, бес, смеешь говорить о Боге, когда сам являешься дьявольским отродием?
- Как вы, люди, смеете говорить о Боге, когда верите каждому доносу и убиваете сотни невинных без разбору? Я любил эту девушку! Между нами была страсть, безумие. Она хотела меня без остатка, а я... Я не мог дать ей всего. Слишком опасно... И она променяла меня... Представьте себе!; на работника кабака! Я хотел спасти ее душу, но не смог. По своей вине она сейчас лежит в этом гробу. По своей, не по моей!
Он открыл свои чёрные, как смоль глаза, на которых проступили слёзы. Он увидел её бледное холодное тело и, почему-то, захотел прижаться губами к каждому его миллиметру.
- Она не заслуживала той низости, которую он вытворял с ней. Знайте же, что ее душа сейчас счастлива! А значит, будет счастлива и моя! И мое последнее желание...
Он не договорил. Встал, разорвав на себе все цепи. Он был невероятно силен. Он поражал. Он мог сделать это и раньше. Мог уйти от "святого" суда. Но судьба распорядилась иначе. Он не желал видеть этих лживых людей, заискивающих друг перед другом. Для него смерть была лучше жизни.
- Моя милая Лирэн... Прости... Но я точно знаю, что так будет лучше для нас обоих. Нам вместе будет хорошо... Там...
С эим словами он поцеловал ее губы лишенные жизни и страсти, но, тем не менее, не переставшие быть такими родными и любимыми. Он сам шел в огонь, приготовленный для него инквизиторами.
Один шаг, один стон. Он горел. Горел и молил лишь об одном. Чтобы Бог простил этих людей.
- Оправдан
Произнес священник, закрывая крышку гроба.