Заговор

Сразу скажем – рассказец серьезный. Мы обычно легкие сочиняем. Сидим, улыбаемся себе, хихикаем да стучим по клавишам.
А здесь замахнулись, черт знает на что. Такую жуть сейчас поднимем. Тут не до смеха. С серьезным лицом писали. Хмурились. Крепкий кофе глотали. В потолок глядели.
Имеем же мы право, в порядке исключения, внести наш мелкий вклад в серьезную литературу. Конечно, имеем.
Мы с двумя друзьями недавно заговор раскрыли. Индуктивным и дедуктивным методами. Примерно как Шерлок Холмс сработали.
Заговор отечественного масштаба. Теперь, вероятно, нашей троице надо опасаться мести со стороны заговорщиков. Не пришили бы нас, как любителей частного сыска.
Итак – заговор.
И как его всякие там органы прошляпили.
За что они деньги получают?
А мы бесплатно за десять минуть такое дело откопали – мама не горюй! Хоть пиши президенту.
Нами тремя уже несколько находок и открытий из современной жизни сделано. В основном, здесь – в бане. Мы ранее где-то их уже занесли на бумагу и в мировую литературу. Перелистайте нас.
Вот – еще одно. Свеженькое. Сейчас преподнесем.
Сидели мы, повторим, за банным столом. В наших белых одеждах. Мы собственной персоной, да Кузьмич с Палычем.
Место здесь, повторим, такое, что ли. Намоленное. Баня эта. Для всяких открытий. В совершенно разных сферах.
Мы не знаем. Подумать надо.
Словом, после парилки отдыхали. Нашей старорежимной банной троицей. Болтали про то, про се. Про футбол. Про рыбалку.
В такой шутливой легкой форме, само собой.
Вдруг коснулись темы наших потомков. Как кандидаты в старики - поворчали на новые поколения. Мы в шутку рассказали недавний случай.
Про нашего сыночка-руководителя средней руки: 
- Нынешней зимой повез он меня попутно на лыжный марафон пятьдесят километров. Загрузили лыжи, едем. Я начинаю ему рассказывать, как пробегу этот полтинник часа этак за 3 или около того, а после на финише мне, само собой – рюмочку подадут, огурчик. Это традиция такая у нашей возрастной группы, если не знаете. Вот и говорю своему тридцатилетнему сыночку: мол, водка после марафона кажется ну просто сладкой почему-то. Идет, ну совершенно, за милую душу. Очень греет промерзший на дистанции организм. А он смеется надо мной и над нашим поколением своим дружественным сыновним юмористическим смехом. Говорит – я вот сейчас завезу тебя на вашу лыжную поляну, а сам тоже поеду на соревнования городских и производственных руководителей; такие у нас ежегодно проводятся по разным нетяжелым видам спорта, вплоть до бильярда. Привилегированное облегченное спортивное мероприятие по выходным дням весь февраль. С целью общения городской верхушки. Сегодня плавание у нас. Проплыву там как директор своего заведения всего дистанцию 25 метров вольным стилем – а потом у нас состоится неслабый банкет со всякой там ресторанной выпивкой и закуской. Ну, абсолютно никакой романтики. А у тебя, да - настоящая романтика: мороз, зимний ветер в лицо, полтинник, рюмочка и огурчик…
Банщики посмеялись. После философски помолчали. 
После у нас на эту тему внезапно возник небольшой диспут. Про смену поколений. Серьезный, до невозможности. Про нынешнее воспитание детских масс. Тем более,  мы с Кузьмичем - педагоги. По спортивной линии.
Первым Кузьмич начал:
- Детей нынешних загнали в рамки. Их всех записали в кружки. Всех до одного! В музыку. Рисовать. Танцевать поголовно, тут для этого десятки педагогов, явный перебор. Вся страна поет и пляшет, только сцены трещат. Ребенок со школы, перекусил, бедняга и нырь в эту музыку да танцы, да кружки до вечера, шесть раз в неделю по три часа. Ребенок перестал быть вольным. Ему поиграть некогда. Вот наше детство было – вольница. Хотя и помогали родителям по сельскому труду – будь здоров! Но, все-таки, успели мы пожить в том детстве, слава Богу.
Мы продолжили:
- Да. Стопроцентно согласен. Такие наши мысли по этому поводу. Раньше только способных детенышей брали на инструментах бренчать, танцевать, петь, рисовать. Бесплатно, как и надо для талантов. А теперь всех берут, а родители-дурни всех и ведут – считается престижно! Теперь все деньги платят. Мучается десять лет ребенок тем, к чему у него душа не лежит, к чему расположенности нет. Он должен тем заниматься, к чему у него способности есть, где успешен. Тогда у него синдром победителя развивается, а это хорошо. Если наоборот – то синдром вечного неудачника, что потом сильно тормозит в жизни. Это не мешало бы всем родителям знать. А тем более, педагогам помнить. Или, хотя бы, чуток поменьше его тиранили своими роялями, рисованием да танцами; ведь все его свободное время тратится, некогда побегать на воле. Часы педагогические таким образом отрабатываются. Дети нужны как рабочий почасовой материал. Ну, помучили бы ребенка часик и пусть себе, повторим, бегает на воле. Развивается как свободная единица. А его запрягают с обеда и до самой темноты. Я вот на своих занятиях детей по часу погоняю – и свободны!
Всюду сплошь называются – Образцовые Ансамбли. И кто придумал такое звание? Подозреваем, что сами те педагоги. Треску везде: мол, мы после тех концертов буквально утопаем в грамотах, цветах и аплодисментах. Знаем мы цену этим грамотам. Соберутся на фестиваль, никого не обидят, всем поголовно их дадут. После можно приехать домой в качестве лауреатов, сообщить местным простакам, родителям и начальству – мы покорили своим танцем или песней город, к примеру, Сыктывкар. А то и всю Европу или там Азию. Теперь нам позарез надо ехать дальше. Шить новые костюмы, покупать билеты. А родители и рады – давай деньги копить, кредиты брать. На следующий фестиваль свое чадушко снарядить. В какой-нибудь Урюпинск или Париж его отправить. В долги залезут по уши. Шутка ли – покорять Россию. Европу, срывать везде аплодисменты. За новой грамотой. Так дурят население. 
И мы чуть было не ударили кулаком по столу. Накипело. Детей жалко. И родителей с их финансами.
Третий наш товарищ молчал. Он не педагог. Чего ему сказать? Но потом тоже привел пример:
- У меня соседка Тамара. Одинокая и малоденежная. Да, у нее сынок-восьмиклассник ходит на танцы. Она постоянно занимает деньги на танцевальные поездки. Потом они сидят на одной картошке. Как же ему не поехать – подведет коллектив, ансамбль. Пустота на сцене образуется. Недавно у соседки дома очередной скандал. Танцоры в Европу собрались. Им вызов прислали, думаю, это дело нехитрое, такую бумагу организовать. Минкультуры на то и существует, им галочки позарез нужны. Сынок приходит и говорит – мама, надо тысячу долларов. В Италию ехать. Мамаша ему – нет, где я тебе возьму такие деньги? Тут в ответ – истерика: « Ты неудачница, ненавижу тебя!». Представляете! Ремня бы ему всыпать да в деревню отправить картошку копать на месяц!
- Не единичный случай – покивали мы с Кузьмичем головами – нам такие примеры знакомы.
- Это еще полбеды - продолжил Кузьмич. Еще учителя школьные фактически создали заговор и мафию против детей и родителей. Называется – репетиторство. Приработок к зарплате. К примеру – по химии школьник отлично успевает, ему бы пять за четверть поставить. А училка говорит « нет, немного не дотягиваешь, походи-ка, братец, к репетитору Марье Ивановне из соседней школы, вот ее телефончик…». А та Марья Ивановна своих ученичков к этой учительнице посылает. И такая картина по всем предметам. Взаимообмен. А родители платят. Пыжатся. Порой из последних денежных сил. Ныне редкость, если ребенок не бродит по двум-трем репетиторам. Как с первого класса зарядят детеныша в этот процесс, так до выпускного звонка. Касается всех – как отстающих учеников, так и железных отличников. Особенно, говорят, училки английского зверствуют.
Троица помолчала. Вроде как в трауре по современному детству сделала такую минуту молчания.
После чего Палыч, совершенно далекий от педагогики человек, произнес умнейшую государственную фразу:
- Получается что? Лишили нынешние мелкие поколения детства. А оно человеку дается один раз в жизни. Один раз в жизни! Оно не повторится. А его отняли. Нехорошо. Человек не насладится вольным детством. Той же дворовой академией. Против детства создан настоящий заговор. С целью заработка на детях. Об этом, интересно, еще кто-то думает, кроме нас троих…
Да. Помолчали. Вздохнули. Может, правда, написать президенту. У него вроде дворовая академия в детстве была, будь здоров…
Еще в шутку помечтали вот о чем.
На телевидение написать. Малахову. Пусть нас пригласит на передачу. Мы не помним названия. Ну, где все дискутируют и собачатся.
На тему детства предложить полемику.
Представляем: наша троица с одной стороны. С другой – столичные штучки из области культуры и образования. Профессора, академики, знаменитые певцы, музыканты, танцоры, художники.
От них от всех духами несет. Вся студия благоухает.
Еще - полный зал ихних болельщиков.
Насядут на нас. Мол, зовете, лапотники, в прошлый век. Цифрами и фактами завалят.
А мы им – свою правду. Свои аргументы и факты. Что нам эта столичная интеллигенция на тонких ножках. Чихать мы хотели. Мы, когда нас трое – никого не боимся.
Слово за слово - полемика разгорится, хоть святых выноси. Шум, гам. Пыль до потолка. 
Очень может статься, что какая-нибудь дамочка из противников подбежит в рожу нам плюнуть. Малахов кое-как ее успеет за шкирку поймать. Или один из нас захочет столичному профессору очки сломать. Тоже с трудом остановят. Московской кутузкой пугать станут.
Ясное дело – проиграем мы. Нас там отсталыми элементами провозгласят. Болельщики освистают. В общем – прогонят нас взашей.
Зато домой приедем героями. Пусть и проигравшими. Ведь мы как львы там бились, в той чужой Москве. Марку сибиряков держали изо всех сил.
Проигравшим тоже иногда аплодируют.
Некоторые из родителей после передачи заберут своих чадушек с этой каторги. И на том спасибо. Какая-то польза.
Отхлебнули мы пивка. Посмеялись над этой фантазией…
Жаль еще - дети несамостоятельные растут. Вечно под колпаком. Учителя. Руководство кружков. Репетиторы. Родители трезвонят постоянно по мобильной связи: где ты, да что делаешь, перед едой помыл ли руки... Действительно – всегда под колпаком…
Дети вырастут как те японские или европейские детеныши-винтики с малых лет. Исчезнет русская вольная душа. Что получится? 
- Что получится, что получится… - сказали мы и блеснули фразой из школьной литературы – смесь французского с нижегородским.