АКСЕНОВД
АПЕЛЬСИНЫ АКСЁНОВА
Июльским утром 2009 года я услышал по первому каналу телевидения, что «траурная церемония прощания с писателем Василием Аксёновым состоится сегодня в Центральном доме литератора». Я сразу вспомнил нашумевшую повесть «Апельсины из Марокко», напечатанную давно, еще в 1962 году, в журнале «Юность». Тогда я учился в рыбвтузе в Астрахани. Но повесть мне очень понравилась и запомнилась свободой слога. А потом в марте 1963 года на встрече с интеллигенцией в Кремле Никита Хрущёв подверг Аксёнова, вместе с Андреем Вознесенским, разгромной критике. И кончилось тем, что «несоветский» и «ненародный» писатель Василий Аксёнов в 1980 году уехал в Соединенные Штаты Америки. Он только в 1989 году, по приглашению американского посла Дж. Мэтлока, посетил СССР. А в 1990 году ему возвратили советское гражданство.
Мне захотелось пойти на эту панихиду еще и потому, что уже два года, работая ответственным секретарем в журнале «Юность», я объяснялся по телефону с подписчиками, по какой причине не выходят очередные тома объявленного «Юностью» собрания сочинений Василия Аксёнова. Причина одна – нет денег. А теперь и нет автора собрания сочинений.
Редакция взялась издать это собрание потому, что в 1960-х годах его произведения часто печатались в журнале «Юность». И в течение нескольких лет он является членом редколлегии журнала.
И я решил пойти проститься с Аксеновым, хотя не был лично знаком с его друзьями писателями, никто из этих шестидесятников меня не знает. Рядом с этой элитой литературного мира, я жил тихо, как мышка «при дворе», которая видела лишь «кошку на ковре».
И мне пришла в голову идея, как получить пропуск на это мероприятие. Я быстро собрался и пошел в ЦДЛ. По дороге заглянул в овощной магазин и там купил апельсины из Марокко. Так было записано в ценнике, и такие, продолговатые, крупные апельсины – действительно марокканские, по уверению продавщицы.
Перед зданием Центрального дома литераторов собрались молчаливые люди. Они почти перешептывались между собой, печально кивая головами, и трогая друг друга осторожными руками. Некоторых из писателей я узнал по телепередачам. И почему-то вспомнил отколовшуюся от родства двоюродную сестру, которая сказала на похоронах нашего родственника: «Только на поминках и собираемся вместе!» Так же и в ЦДЛ, в который хожу лет сорок, знаменитых писателей встречал очень редко, и в основном видел их со сцены в переполненном Большом актовом зале. Может, они бывают в итальянском ресторане ЦДЛ, не знаю. Раз повел туда меня богатый друг, и пришлось его жене бегать за деньгами, а он оставался в ресторане как заложник. Даже на похороны в ЦДЛ не все писатели званы, ходят по ранжиру.
Я набрался смелости, и прошел между приглашенными в тамбуре и потонул в переполненном гостями фойе. Василий Аксенов, по-мужски улыбаясь, смотрел на меня с траурного портрета, украшенного внизу цветами. Директор ЦДЛ с дежурным администратором тревожно встречали гостей. Я подошел к портрету поближе, приоткрыл сумку и сказал:
– Я работаю ответственным секретарем журнала «Юность». Василий Аксенов напечатал впервые в нашем журнале замечательную повесть «Апельсины из Марокко». И я бы хотел помянуть его этими апельсинами из Марокко.
Мне показалось, что мерный гул в фойе замер. И в наступившей тишине директор, кивнув, тихо произнесла
– Хорошо, только – когда будет прощание.
Я с облегчением кивнул тоже и отошел от траурного портрета.
Я оглядел собравшихся людей. В разных местах, но ближе к парадной лестнице в Большой зал, стояли отдельными группами: режиссер Марлен Хуциев, поэтесса Белла Ахмадулина, поэты Андрей Вознесенский с Зоей Богуславской, Евгений Евтушенко, Евгений Рейн, режиссер Марк Розовский, директор Государственного музея им. Пушкина Ирина Антонова, литературный критик Татьяна Иванова, публицист Святослав Бэлза, писатели Аркадий Арканов, Виктор Ерофеев, Александр Кабаков, Владимир Войнович, актеры Олег Табаков, Галина Волчек, Игорь Кваша, Сергей Гармаш, музыкант Андрей Макаревич, журналист Дмитрий Быков… Других я не знал даже в лицо.
И вот зал наполнился до краев. Я сидел рядом с притихшими людьми, прижав к своей белой куртке оранжевые апельсины. Панихиду по усопшему открывал народный художник России Борис Мессерер. Его супруга Белла Ахмадулина была рядом с установленным на сцене гробом Василия Аксенова, украшенным разноцветными букетами живых цветов.
Борис Мессерер вспоминал:
– Во время проходившего в 2007 году в Казани фестиваля «Аксенов-фест» …Василий Павлович лучился радостью и энергией и ничего не предвещало беды… это случилось, но он навсегда останется в памяти как лидер своего поколения.
«Лучился» и «случилось», – запомнил я невольную аллитерацию Мессерера.
– Мы всегда были вместе, – сказала Бэла Ахмадулина, – и даже когда на семь лет нас разлучила судьба – Аксенов был вынужден эмигрировать – он был рядом с нами своими книгам.
Не смотря на то, что в 1978 году Василий Аксёнов совместно с Андреем Битовым, Виктором Ерофеевым, Фазилем Искандером, Евгением Поповым и Беллой Ахмадулиной стал организатором и автором бесцензурного альманаха «Метрополь», и все получили за это «по заслугам», Василию Аксенову не удалось крепко сблизиться «с сотоварищи».
Вот и на панихиде, в словах выступавших чувствовалось, что единения с Аксеновым у них не было. И, может, с учетом моего поступка с апельсинами, даже перечисляя его произведения, каждое из которых было событием, выступающие ни разу не упомянули повесть «Апельсины из Марокко»….
В длинной очереди к сцене я шел, держа как пропуск, апельсины из Марокко, и бережно положил их у края гроба Василия Аксенова на горы цветов.
А через несколько дней в редакции журнала «Юность» поэт Дударев при всех с удивлением произнес вопрос, как извет:
– Борис Константинович, как вы оказались на панихиде Василия Аксенова. Вас показали на видео в интернете.
И я рассказал о своем пропуске «Апельсины из Марокко»…
И он не нашел, как мне ответить.