Сверкающие бездны лабиринтов

 


Аарон Комель





СВЕРКАЮЩИЕ БЕЗДНЫ ЛАБИРИНТОВ
или
прикосновение к вечности








Метамистическое фэнтези
с элементами психологической драмы, магического реализма и научной фантастики
Необходимые пояснения
Выделенные жирным шрифтом или написанные Заглавными Буквами слова, словосочетание, предложения и абзацы – это то, что названо мною знаково-смысловыми доминантами (далее - ЗСД). В них, по моему замыслу, заключается главная суть книги, главная идея и главный смысл, который сохранится, даже если убрать весь остальной текст.
Это если говорить образным языком, может быть сопоставимо с мерцанием далеких звезд, которые никогда не горят ровным светом. Звезды подают нам сигналы...
Человеческая жизнь, мысль, душа, Вселенная (космос) – это образцы мерцаний.
В случае с жизнью человека – это мгновения неподдельного человеческого счастья и радости, мгновения вечной любви, мгновения скорби и горя, мгновения преодоления и противостояния, мгновения удовлетворения от полноты жизни, от труда, от физической усталости, мгновения испытаний силы характера и силы воли, мгновения творческого порыва, моменты поэтического вдохновения, мгновения патриотической одержимости и безграничной веры в правоту своего дела, атака в бою, геройский поступок, акты гражданского неповиновения, мгновения восторга, удивления, благоговения перед красотой природы и женщины, открытие родственной души, открытие Бога, акт выбора (политического, социального, психологического), молитва, моменты исповеди, мгновения душевного расстройства и одиночества, смерть…
В случае с мыслью – это крылатое свечение мысли, прорыв, озарение (инсайт), интуитивное прозрение, акт целостного познания и достижения целостности (каталепсия), акт даймонии (обновление мысли), акт рождение новой идеи, момент просветления.
В случае с душой – это полет души, боль души, дыхание и свечение души, прикосновение души к душе; слушание тишины; мечтание; жажда исповеди; приступы сострадания, жалости, нежности, откровенности, искренности, доброты.
В случае со Вселенной – это дыхание (вдох-выдох) самой Вселенной, галактические и космопланетарные циклы, являющиеся причиной солнечной активизации и глобальных земных геологических процессов и катастроф, приводящих к биологическим, психосоциальным и политическим катастрофам и кризисам.
ЗСД – это еще и попытка возбудить интерес к чтению печатных бумажных книг!
Курсивом выделены дневниковые записи героев, внутренние переживания и бреды.
В книге (глава XV)  процитированы следующие произведения:
1. Филип Тосио Судо. Дзен-гитара. Пер. с англ. – К.: «София», 2001.
2. Чогъям Трунгпа. Преодоление духовного материализма. Миф свободы и путь медитации. Шамбала: священный путь воина. Пер. с англ. – К.: «София», LTd., 1993.
3. Ошо. Абсолютное Дао. Беседы о трактате Лао-Цзы «Дао Де Дзин». Пер. с англ. – СПб.: ИГ «Весь», 2008.
4. Ошо. Творчество. Высвобождение внутренних сил. Пер. с англ. – М.: АСТ, 2010.
5. Томас. Обещание силы. Пер. с англ. – К.: «София», 1996.
В главе V использованы графические изображения из книг:
1. Родольфо Р. Практический курс медитации: абсолютно новые мандалы для рисования и раскрашивания. Пер. с англ. Д.А. Маркина. – М.: АСТ: Астрель, 2009.
2. Франсис Дж. Книжка с картинками по топологии. Пер с англ. – М.: Мир, 1991.
3. «Иература Прорыва» художника Михаила Шварцмана (по материалам интернет-сайтов).
Основные идеи книги почерпнуты из следующих источников:
1. Комелягин А.И. Жажда Исповеди. Опыт свободомыслия. – Абакан.: Издательство Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова, 2005.
2.  Комелягин А.И. Лабиринты Вечности. Автобиография в стихах с комментариями. – СПб.: На правах рукописи, 2014.
3. Комель А. Мыслеобраз Новой Вселенной.Каталепсия - жизнь в Новой Вселенной. Манифест Свободомыслия. Каталепсия: новая боль души; патология мировосприятия. Трактаты. – СПб.: На правах рукописи, 2014.


О, как близка и недоступна сердцу!..
О, как таинственно чиста и животворна!..
Как целостно пуста и до безумия понятна!..
Бесчувственна до боли! Бездыханна!..
О, как смертельно притягательна она –
Зияющая бездна мирозданья!..

«Между Бытием и Вечностью существует «зазор», который позволяет им дышать, изменяться, превращаться в совершенно противоположное самим себе (Небытие) и даже в Иное (Инобытие), т.е. творить себя. Этот «зазор» и есть сама Жизнь.
Бытие от Вечности, в человеческом измерении, отделено одним прикосновением («броском в неизвестность»), которого бывает достаточно для того, чтобы Жизнь продолжалась вечно»…

«Откровение, пророчество, Бог, молитва, храм, поэзия, музыка, душа, исповедь…Придуманные и сотворенные людьми, они не нуждаются ни в оправдании, ни в утешении, ни в оценке, ибо они принадлежат не людям, а Вечности».

«Разве ты не знаешь?
Не хочешь или не желаешь знать? – Война:
За каждый вздох, за каждый взгляд,
За каждую живую душу –
Священная война…
Бой длинною в жизнь…»




 

Глава I
Скулд

… На земле было холодно, неуютно, неприкаянно, враждебно.
Но могло ли быть иначе, если  на небольшом, крохотном в масштабе планеты, клочке земли, шла война... Это была не просто война - узаконенное убийство людьми друг друга. Гражданская война- это необъяснимое, ни с какой точки зрения, братоубийство. Самое страшное, что может случиться с государством, с нацией.
По понятным причинам никто не называл подавления кучки сепаратистов гражданской войной, но по сути дела, это и была, что ни на есть, самая настоящая гражданская война.
………………………………………………………………………………………………………….
… Холода в этом году пришли слишком рано. Казалось, наступивший сентябрь принес с собой еще неистраченное за лето тепло. Но не прошло и десяти дней, как на землю свалился холод, а вместе с ним колючий снег и пронизывающий ветер.
… Первый клин журавлей неспешно проплывал по небу, что-то курлыкая.
И этот - не то прощальный, не то призывный - крик летел по-над землей, поднимая в душе вихрь необъяснимых и неизведанных ощущений.
…………………………………………………………………………………………………………..
… Обо всем происходящем в городе с красивым названием  Эвриз, кладбищенский смотритель Скулд узнавал из уст, приходивших к нему людей.
… После того как ажурные железные ворота и  часть железной ограды были срезаны и куда – то  увезены, а деревья спилены на дрова, домик Скулда стал хорошо виден с дороги. Очень быстро люди окрестили сторожку смотрителя кладбища «Домом для бродяг».
… Один из снарядов упал в метрах двадцати от  железной ограды, образовав в земле глубокую воронку, диаметром пять метров и около двух метров глубиной.
Скулд первым делом начинал осмотр своих владений, подходя к этой единственной воронке - всматривался вглубь нее, словно пытался отыскать в ней что-то. А потом садился на один из многочисленных пеньков, оставшихся после  варварской валки  деревьев, и смотрел  на раскисшую и разбитую дорогу, по которой длинной вереницей шли беженцы - в основном это были женщины  с детьми и пожилые люди.
Это унылое и душераздирающие зрелище: передвижение людей, пытающихся спастись бегством… в никуда. Особенно было жаль женщин с грудными детьми на руках. И  таких  было не мало.
…………………………………………………………………………………………………………..
… Мог ли он еще вчера думать о том, что так долго вынашиваемая в душах, так  длительно зревшая в умах ненависть и злоба вырвались из плена заскорузлых, сморщенных мозгов, еще вчера думавших, что война в принципе невозможна.
Война  всегда принадлежит к разряду феноменов – возможных невозможностей.
Вот так неожиданно на маленьком клочке земли развернулось темное, кровавое шоу с душещипательными аттракционами – убийствами, беззаконием, мародерством, экзекуциями.
Так долго, томящиеся внутри людских душ злоба и ненависть, вырвались наружу и расцвели пышным  цветом вооруженного противостояния.
«Я так и знал, что это случится», – думал Скулд, сидя долгими вечерами на лавочке возле своего жилища, плотно укутавшись в меховую куртку.
Воздух был наполнен ненавистью, и он чуял, что какая-то тяга к смертоубийству крепла в людях, какая-то вера в то, что только война может решить все проблемы.
Ах, с каким удовольствием, наслаждением, люди, еще вчера, жившие по соседству убивали друг друга!? Смертоубийство заманивает, как азартная игра.
Если сначала все шло по неписанным,  интуитивно улавливаемым правилам: на любой гражданской войне: бедный убивает богатого, ученик - ненавистного  учителя, работяга -душегуба работодателя, сын - отца, брат - брата, бандит - миллионера; то скоро все начали убивать всех, просто так, ради интереса.
 Скулд просыпался каждое утро с мыслью- предчувствием, что это его последний день жизни. Руки слабели, зрение ухудшалось, что уже говорить о негнущихся ногах, которые он еле-еле переставлял по полу, и каждое движение давалось ему с большим трудом.               
И Скулд каждый вечер перед сном, сидя в тишине перед свечой, радовался, как ребенок - вот и еще один день прожит…
…………………………………………………………………………………………………………..
… Каждый день Скулда начинался с обхода кладбища, с осмотра могил. Даже сейчас в столь смутное время, старик с сознанием дела выполнял свой долг, ибо считал, что, в чем бы то ни было, где-то, всегда должен быть порядок. И этот порядок,  впоследствии может оказаться опорой-точкой отсчета,  начиная с которой люди смогут перейти от разрушения к созиданию, от  само-развращения к само-сотворению и само-воскрешению.
Завершался каждый день … звездным небом.
… Скулд устремлял взгляд в бездонное, черное небо, полное сверкающих точек.
… И небо падало к его ногам…
Скулд был неисправимый, неистовый мечтатель! Эти сохраненные в глубине души детскость и непосредственность, поддерживали его и вдохновляли на жизнь.
Он запрокидывал голову до предела вверх и так шел к своему жилищу – шел  по небу. И слезы, скопившиеся в уголках глаз, высыхали, постепенно теряя силу, горечь иссякала, ком в горле стаивал.
По натуре своей Скулд был мыслитель - вечный искатель правды. Несмотря на свой возраст – 73 года, у него был свежий, подвижный ум.
…………………………………………………………………………………………………………..
… Вечером двадцатого сентября Скулд записал в своем дневнике: «Долго смотрел на беженцев. Прошло около тысячи человек. Никто ко мне не подошел.  Видимо не внушил я им доверия».
У Скулда была собственная теория насчет возникновения гражданских войн. Он ее для себя придумал на второй день после вооруженного столкновения.
Скулд, сколько себя помнил,  вел дневник. Все возникающие мысли  он тут же превращал в строчки своего дневника - некой тихой обители, своего мирка, которым он исповедовал свою душу.
Таких тетрадей накопилось около пятидесяти штук за всю жизнь.
Скулд любил иногда перечитывать свои дневники. Человек он был сентиментальный и от этого часто плакал над своими дневниками.
Из дневника Скулда:
«Гражданская война всегда неожиданность для тех, кто начинает убивать друг друга. Помимо там разных причин, как-то: нищета, резко-контрастное  расслоение общества на бедных и богатых, экономическая зависимость государства в целом, религиозная нетерпимость, этническая чересполосица, идеологические распри - главной и основной причиной, является борьба капиталов, подогреваемая еще и страшной местью отдельно взятых олигархов (финансово - могущественных персон). Это ведь ясно:  какому-то  богатому  человеку с амбициями тирана, задатками властелина, способностями вождя и привычками дерзкого подлеца захотелось иметь во власти не только деньги, людей, заводы, машины, но и целое государство. И конечно центральной власти не могло понравиться то, что во вновь организуемом государстве должно быть все по-другому: общественное устройство, система власти и все законы,  и другой уклад, и религия, и наука, и искусство, и воспитание, и идеология. Другое – значит лучшее. Когда-то обиженный официальной, как говорят законной (легитимной) властью, на его взгляд незаслуженно, олигарх сколотил вокруг себя оппозицию, захотел взять реванш за прошлое поражение, оскорбление, обиду. Да, попросту, решил отомстить.
Одной мести,  конечно же, мало. Для любой гражданской войны необходимы как минимум, два лагеря воюющих. Чтобы их получить, необходимо, как можно, больше людей обработать идеологически, т.е. нужна какая-нибудь (любая: плохая ли, хорошая) доселе неизвестная идеология (фактор новизны для мыслящих существ – главный). Идеология – система взглядов, придерживаясь которой, человек сможет обеспечить себе достойную жизнь.
В новом образующемся государстве людям всегда обещают райскую жизнь, безмерное благополучие. Новая власть всегда сначала берет в свои ряды, под свое крыло инакомыслящих. Практически опираясь на идеи и энергию этих мыслителей, совершают прорыв, а потом этих Инаков уничтожают. Почему инакомыслящих? Да, потому что творение нового – удел инакомыслящих.  Только инакомыслящие способны взглянуть на старое по – новому. Без  этой способности, мы всего лишь подделываем старое – делим, переставляем его, но толку нет. Новое – это всегда прорыв! Прорыв – это что-то необъяснимое еще».
Отдельная запись: «Меня посетила странная мысль: я жил в Новом времени».
…………………………………………………………………………………………………………
… Вот уже как два дня беспрестанно  моросил унылый, монотонный, сплошной дождь. Поток ручья, стекающий с небес, своим заунывным звучанием успокаивал душу и одновременно тревожил. Дождь приносил тоску…
Скулд стоял у окна, курил, глубоко затягиваясь, смотрел на одинокую дорогу. Так он мог стоять долго, до тех пор, пока засевшая в голове  мысль, не побудит его в резком порыве схватить дневник и начать выплескивать на бумагу наболевшее, изрыдавшееся…
- Что стоит моя жизнь? Вся жизнь моя – кладбище, - Скулд ухмылялся. - Пятьдесят лет, подумать только!? Пятьдесят лет рядом с покойниками. Да ведь они мне как родные!
Здесь, рядом с прахом умерших вопросы о смысле жизни и смысле смерти, чуть ли не главные вопросы бытия. С поиском ответа на эти извечные вопросы смотритель кладбища и засыпал и вставал. Видимо энергетика кладбища так сильна, что волей-неволей подчиняешься ритму этих вопрошаний.
- Что стоит жизнь? Вот жил, жил  человек и не стало. А для чего жил?
Он постоянно начинал свои длинные, утомительные размышления-путешествия с этого вопроса. И без оглядки бросался в неизвестность!
- А если задать вопрос иначе? Не так: «Зачем, для чего?»  А может: «Для кого?»  Тогда это тупик. Вот для кого я жил? Для покойников? Одинокий, бездетный, заброшенный, покинутый и оставленный всеми. Кому я был нужен? Родственникам  умерших? Или душам усопших?
В последние года два-три Скулда стали навещать разного рода бродячие люди: бродяги, странники, путешественники, пилигримы. Число их за последнее время стремительно росло. Люди пытались спастись бегством. Бежали от всего: от себя; от нужды; от неразрешимых  проблем; от болезней; просто - от нечего делать. В последние шесть месяцев, естественно, - от войны.
…Скулд всегда был рад встрече с бродячими людьми, ибо был в вечном восхищении перед мужеством и отчаянием этих отважных, молчаливых, людей суровых и угрюмых, людей рискнувших, бросив все, отправиться в неведомый путь, не в поисках приключений, а скорее в поисках себя.
Сухонький, с впалыми щеками, с худым морщинистым продолговатым лицом, болезненными, слезящимися  глазами, немного навыкат, с дряблым, изможденным, сгорбленным телом, едва носившем себя. Таким представал перед приходящими людьми кладбищенский смотритель Скулд Раппэ. Одетый в какой-то замусоленный, потрепанный балахон, свисающий до колен, драные, заштопанные во многих местах штаны, и шапку- колпак, смятую в гармошку; огромные башмаки - все это могло вызвать только смех, не более. Но здесь  среди  великолепных могущественных склепов и памятников – фарс, да и только!
… Когда в двери раздавался глухой, тяжелый стук, Скулд стряхивал с плеч усталость и принимался хлопотать по хозяйству, как всегда бурча что-то неразборчивое себе под нос.               
Порой Скулда охватывало  неодолимое, нестерпимое желание отправиться в дорогу вслед за путником - испытать себя! Но ноги его отказывались слушать, и он сидел возле окна, утирая, слезы и раскачиваясь взад-вперед, стучал ладонью об колено. Так  он обычно подавлял смятение и взволнованность. «На все воля божья… На все воля божья», - приговаривал про себя.
…………………………………………………………………………………………………………..
Корз;инское (в народе «Корз;иха») - кладбище элитное. Не каждому суждено было быть похороненным здесь.
Когда-то лет сто пятьдесят назад основал его первый богач и промышленник этого еще небольшого тогда городишки, первый управляющий Денфир К;рза, человек, который начинал свою карьеру, играя шутов и паяцев, в бродячем цирке, и ставший в последствие  самым влиятельным и богатым человеком во всем государстве - Федеративной Республике Америния.
Вся династия К;рзов покоилась здесь. Последний из этой влиятельной семьи внук Денфира Корзы - Артунс умер  пятьдесят лет назад. В своем завещании он велел установить в часовне электроорган, дабы провожать  умерших грандиозной, величественной музыкой.
Пятьдесят лет назад 20-летним юношей Скулд Раппэ получил случайную возможность присутствовать при отпевании и прощании со своим самым близким, рано умершим, поэтом, который был почитаем и любим самим отцом–основателем династии Корзов.
И тогда впервые находясь в кладбищенской часовне Скулд, услышав звуки органа, понял ради чего можно и нужно жить. Музыка органа стала для Скулда объектом святого поклонения и необъяснимого восторга и удивления.
Так Скулд стал: сначала «могильщиком» (копателем могил), потом устроителем склепов, а по прошествии 20 лет – смотрителем. И все ради той - органной музыки, которую он смог впервыеуслышать во время скорбного прощания в часовне.
…………………………………………………………………………………………………………
… На «Корзаихе»  покоились тела некогда суперизвестных и суперпопулярных (и не очень) артистов, политиков, писателей, художников, музыкантов, одним словом людей, принесших некую пользу государству – элита, богема.
В последние годы к творческой интеллигенции и высокопоставленным чиновникам стали потихоньку подкладывать «авторитетов», крупных бандитов и «воров в законе». Как часто говорил господин Директор кладбища: «Умершие, все равны перед богом, кто бы они ни были. Земля, она что богатому, что бедному и мать и последний приют».
Но бедняков всегда неисправимо больше, чем богатых. Да и сможет ли бедняк поддержать высокий роскошно-шикарный стиль кладбища, не нарушит ли образцовую гармонию, рисунок?
Во время обязательных, хотя и ни кем не проверяемых, утреннего и вечернего обходов, Скулд всегда шел, тихо разговаривая сам с собой. Глядя, скажем, на соседство двух могил, в одной из которых покоился народный, всеми любимый артист, а в другой–«вор в законе», смотритель успокаивал себя: «Бог им судья. Может в другие бы времена, эти самые бандиты, были бы самыми, что ни на есть, истинными патриотами. Стремление к деньгам и богатству вторично. В основе стремления, как к справедливости, так и к богатству, лежит неистребимая человеческая жажда свободы, порой патологическая, смертельно- притягательная, азартная, сладкая и горькая одновременно, жажда свободы…»
…………………………………………………………………………………………………………..
Место расположения кладбища было чересчур живописным, и располагало к неспешному раздумью и светлой скорби. Могильный бело-черно-золотистый ландшафт  был украшен вкраплениями различной растительности: от стройных голубых елей и кедров до берез, кленов и кустов калины, черемухи и сирени. Какое благоухание разносилось поздней весной от цветущих кустов, невозможно было описать. И такой фейерверк  жизнеутверждающих ароматов, никак не мог ужиться с местом, где он зарождается и с легким  ветерком он улетал прочь, на волю…
Часовня для отпевания и прощания– небольшое кирпичное здание, метров десять высотой и тридцать метров в диаметре, под остроугольной крышей, пирамидальной формы с крестом в самой верхней точке. За восемьдесят лет своего существования часовню  несколько раз перекрашивали. В последний раз, пять лет назад ее  перекрасили в небесно-синий цвет. А крыша была покрыта сусальным золотом высокой пробы.
Когда грянула война, Скулд больше всего боялся за крышу. Ждал, что вот - вот придут ушлые ребята и снимут ее, с целью перепродать. Эти опасения и тревога стали посещать старика, после того как на следующий день после вооруженного переворота из города приехали пять дюжих молодцев на грузовой машине: срезали  ворота и десять пролетов резной  ограды кладбища и увезли в неизвестном направлении.
Два или три раза приезжали молодчики и пытались вскрыть и разобрать склепы богатых покойников. Но ничего, так и не нашли.
………………………………………………………………………………………………………….
Основатель кладбища Корза-старший завещал: никаких ценностей с умершими не закладывать, ибо был лишен предрассудков, коими страдали египетские жрецы. Он твердо знал, что на том свете кроме чистой души и светлой памяти ничего не надо и ничего не пригодится. Чем больше  будет покойник обременен, скован всякого рода материальными вещами, тем менее свободной будет его душа. Такая свобода от материального  необходима, чтобы не помешать душе на сороковой день легко оставить мертвое тело и вознестись в вечность.
Вообще у Скулда была своя теория насчет воскресения.
- Душа умершего постоянно бунтует против того, что тело, в котором оно жило, умерло (омертвело) и лежа под землей, начинает гнить.- Думал совершено серьезно  Скулд.- И душа, теряющая свое вместилище мечется.
Священнослужитель, на котором лежала обязанность отпевания, возражал Скулду: мол, душа отлетает на сороковой день, и полностью покидает тело. Но смотритель, непоколебимый в своей вере, с пеной у рта, до хрипоты, спорил и доказывал, что душа людей умерших в любви и от любви, никогда не покидает людей.
«Таких, кто любил по настоящему, очень мало. По большому счету, неистовая, безумная любовь венчается смертью. Да и вообще, - считал Скулд - Душа рождается лишь у небольшого числа людей. У третьей четверти ее нет, у одной четвертой – это лишь зачатки души, которые так и не успевают стать душою. Душа рождается преимущественно в творцах, в людях, кто способен испытать, претерпеть и вытерпеть рождение души. Ведь рождается душа, как и дитя, в невыносимых муках. И такое рождение  - всегда на пределе (или даже за пределом) всех человеческих сил, возможностей и способностей».
Когда случилось первое вооруженное столкновение, поп-священнослужитель тут же собрался и, повесив на дверь часовни большой замок, бежал ночью в неизвестном направлении, по-тихому, даже Скулду ничего не сказав.
…………………………………………………………………………………………………………..
… И каждый вечер Скулд садился за стол и начинал перечитывать газеты и свои трудноразборчивые дневниковые записи и каким-то невероятным нечеловеческим усилием воли заставлял себя искать ответы на несуществующие вопросы. Отчего так произошло? Что с нами произошло и происходит?
А началось все с громкого, скандального, и потрясшего всю страну судебного разбирательства над археологами и примкнувшим к ним Вольным ученым.
Случилось это за полгода до вооруженного восстания. Археологи откопали в непосредственной близости от города фрагменты каких подземных строений – сверху напоминавших лабиринт. Поводом к началу раскопок послужило, еще ранее, высказанное предположение инакомыслящего ученого - Дантелиима Эзида, о том, что люди в прошлом строили города, похожие на лабиринты. Далее Эзид высказал предположение о том, что города-лабиринты связаны с существованием высокоразвитой космической инопланетной цивилизации людей, которые были уничтожены другими, соседствующими с ними цивилизациями из зависти и недоразвитости.
Еще за 15  лет до начала раскола Дантелиим Эзид написал небольшую книгу «Зов лабиринтов или введение в Лабиристику», которая была приобщена к делу по обвинению археологов в подрыве основ государственности и разложении базы государственной науки. Книга эта считалась в принципе запрещенной. Ее просто запретили. Хотя нашлись и последователи, и ученые – энтузиасты, за свой счет принявшиеся разрабатывать странное, непонятное никому учение о  лабиринтах.
Потом Дантелиим Эзид таинственно куда-то исчез. Поговаривали, будто он свихнулся, тронулся рассудком, полностью погрузившись в созданную им самим науку. Но вот что удивило впоследствии: места, где археологи находили города – лабиринты, были указаны Эзидом с поразительной точностью. Еще люди говорили, что обезумевший ученый, прозрев, сей бренный мир, удалился в какую-то лесную глушь. И с тех пор его никто не видел.
Археологов обвинили во всех смертных грехах и сатанизме. Обвинения не были совсем голословными. В раскопанном лабиринте пропало и погибло пять человек – просто любопытных, четверо из которых - дети. Трое из десяти археологов, принимавших, участие в раскопках покончили с собой, двое сошли с ума, еще двое сменили сферу своих интересов. Трое из уцелевших были арестованы.
И не было бы, наверно ничего особенного – суд как суд, если бы за археологов не вступился некогда опальный и обиженный государством олигарх, а ныне просто богатый человек.
И вот когда за археологов вступился некогда один из самых богатых людей огромного государства, власть пришла в ярость. А олигарху видимо только это и нужно было. Видимо он, уже тогда вынашивал мысль отомстить, обидевшему его, государству. Нужен был повод! Благородный порыв народа – благородный гнев людской: сколько бессмысленных войн и жертвоприношений началось с него!?
…………………………………………………………………………………………………………..
… В один из первых весенних деньков, вместе с пробудившейся  природой, оттаявшие сердца и души людей потянулись к свету. И тогда некто, воспользовавшись этой тягой, этим наивным, чистым стремлением заявил с экрана телевизоров и со страниц газет: «У нас есть все: земля, лес, нефть, газ, уголь, золото, заводы, армия, оружие, люди и мозги, и руки людей, а главное воля, чтобы начать жить по-новому. Мы не нуждаемся в советах и поводырях, которые ведут, нас не зная куда!»
Это была пощечина законной власти. Но тогда в эпоху расцвета коррупции и передела власти, это было расценено как неудавшаяся шутка. Дальше - больше.
Тот же некто продолжал: «Мы не хотим быть в собственной стране быдлом или стадом скота, который ведут если не на убой, то в неизвестность, из которой нет обратного пути»!
Из дневника Скулда:
«Странные люди эти цари, вожди, генсеки, президенты, парламентарии: да разве кто на этой земле знает, что нас ждет, куда мы все идем, что с нами будет и зачем мы живем?!! Мы предки Великой Лабиринтарной Цивилизации, и в кого нас превратили, и в кого еще превратят? Вот для чего и Лабиристика была нужна. Вот почему лабиринт стал символом сепаратистского восстания.
Лабиринт стал символом СВОБОДОМЫСЛИЯ и ДОБРОТОМЫСЛИЯ!
Лабиринт воплотил в себя чаяния и надежды людей не просто на лучшую или другую жизнь, а на достойную жизнь!
В людях проснулось самодостоинство. О! Это великая романтическая сила, движимая тремя началами: мечтой, любовью и добротой».
Началось противостояние прозревших людей провинциального города и центральной власти.
И когда люди прозрели, услышав весенний звон капели и журчание ручьев, они услышали стон своих душ.
… И летело по всей земле: «Помогите»!
… И земля была наполнена болью!
… В тот мартовский день – небольшая группа правозащитников вышли к городской тюрьме с лозунгами и требованием: «Освободить ни в чем не повинных археологов из-под стражи». Потом к ним примкнули простые люди, подоспели и члены подпольно существовавшей партии «За Свободную Республику». В тот день случилось первое вооруженное столкновение между разъяренной толпой и стражами установленного кем-то порядка. И на следующий же день город был усыпан, да нет, просто завален листовками:
«Из искры сомнения всегда возгорится пламя ПРОЗРЕНИЯ!!!
Что мы построили? Вдохновленные некогда либеральными демократами, в свете ПРАВДЫ оказавшихся простыми марионетками в руках мировой олигархии («закулисы») и здешних криминальных авторитетов? Диагноз: государственно-олигархический капитализм плюс дебилизация всей страны. Во что же она вылилась, обещанная нам и нами же завоеванная, провозглашенная некогда либерально-демократическая СВОБОДА? В примитивно-простое развращение людей, спаивание мужчин, в порабощение честных тружеников, в издевательство и унижение народа.
Зачем людям непонятные, насильно насаждаемые сексуализация, интернетизация, модернизация и т.д. и т.п., которые приводят к потере смысла человеческого бытия – когда все любой ценой стремится к обогащению и получению удовольствий.
Каждый пятый подросток - наркоман, каждый десятый – алкоголик, каждый четвертый – олигофрен (дебил).
Что это значит?
Что это, как не вырождение нации? Во что превращается молодое поколение? Многие уже превратились в скотов, собранных в безвольное стадо, в жалкую колонию слизняков!!!
Вырождение нации – это когда народ (и каждый его составляющий человек) становится однородной, безликой, серой массой! Это когда большинство людей становятся неспособным на проявление высоконравственных, НАСТОЯЩИХ чувств: доброжелательности, честности, свободомыслия, самостоятельности, ответственности, добросовестности, бережливости, зрелости, мужественности, решительности, трудолюбия и преданности идеалам.
Если государство не может спасти нас от гибели и вымирания, мы сами будем спасаться и выживать! Только не мешайте, не лезьте!
Всё было спланировано так, что парализованной оказалась воля людей, парализованными оказались инстинкты самосохранения и свободолюбия. Это было сделано,  чтобы легче было управлять людьми, безнаказанно обманывать народ.
Мы не хотим жить по законам и правилам, которые способствуют нашему вырождению и вымиранию!
Мы хотим строить и творить Новую Республику! Страну, где в основе общежития будет ЗАКОН – НРАВСТВЕННЫЙ и СПРАВЕДЛИВЫЙ!!!
Какими мы были; и какими мы должны стать, чтобы достойно ответить на все угрозы и соблазны извне и на все вызовы изнутри»!!!
………………………………………………………………………………………………………
Скулд сочувствовал мятежникам-сепаратистам. Но сочувствовал с какой-то необъяснимой досадой и обидой за свой народ.
Из дневника Скулда:
«Тяга к свободе так сильна, бывает у человека, тяга к правде, что верно человек готов даже умереть за свободу. А ведь свобода- вещь относительная, никем не испытанная. Надо еще уметь ею пользоваться. Свобода при неумелом обращении с ней может и погубить. Может поработить и превратить человека в раба. Во как! С приступом массового психоза правдоискательства людей охватила неизлечимая жажда смертоубийства или попросту тяга к войне. Не важно, где и когда и за что ты убьешь кого-то (это же пренебрежение человеческой жизнью было привито людям демократами).
Право на убийство другого человека на войне – не просто закон, а священная обязанность. Денежные потоки как-то, враз, останавливались, застывали в конечном пункте своего предназначения – оружии. А по радио кто-то хриповатым, надрывным голосом вещал: «Что нам нужно для победы? Оружие, деньги, ум? В первую очередь нужна вера в правоту своего дела. Для веры ведь нужна такая сила внутренняя, чтобы именно верить, а не предполагать и думать, что нечто неведомое существует. Вера преобразует бытие.
Война всегда больше фарс, чем трагедия, и этим она интересна.
На войне человек преображается, он становится жертвой и палачом одновременно.
В войне обретается смысл нашего бессмысленного существования. Ибо узнаешь (если повезет), зачем жил.
Чем бессмысленней жизнь, тем быстрей она приводит к войне.
На войне смерть – обычное дело. Там рвутся к смерти. Война – это жизнь наоборот. Там цель жизни – смерть. Война – это бесконечная, праведная ложь всем и вся.
Война учит людей умирать – умирать легко.
Так отчего, рожденные в адских муках, мы так легко возвращаемся в ад?».
Суть и смысл происходящего часто понимается по прошествии десятков,  а может сотен лет.
Скулд хотел постичь происходящее уже сегодня. И это его более всего угнетало – происходящее остается непонятным, непонятым, а значит бессмысленным! А раз так, то и война может длиться до тех пор, пока большинство не поймет, что война не нужна. Но в людях накопилось столько зла и ненависти за годы смуты и капитализации, за годы прекраснодушной демократии и «свободы для животных», что этот поток злости долго еще мог извергаться из надорванных душ людей и оттаявших сердец.
Скулд сопереживал и сочувствовал мятежникам - сепаратистам, хотя их таковыми не считал.
-Благое дело задумали.
И одного только не мог понять и от этого непонимания мучился: «Отчего благое дело приводит всегда к кровопролитию и всплеску необузданной ненависти»? И ругал мятежников за то, что благая, правильная, на первый взгляд, идея, стала причиной гражданской, братоубийственной войны.
... Из дневника Скулда:
«Странно, но все дело в том, что, и добро, и зло имеют энергию. Только вот: и направление, и интенсивность, и мотивация этой энергии разные. Энергия зла направлена вовнутрь, она эгоистична, она продумана, рациональна, мотивом ее служат эгоистические побуждения человека. Другое дело энергия добра  - она направлена во-вне. Она всегда стремительный всплеск, прорыв, бессознательный, духовный. Так что получается, сознание мешает проявлению подлинной доброты. Духовность, по большей части – бессознательное бытие».
Центром сепаратистского мятежа стал город Эвриз, небольшая столица одной из окраинных областей государства - Америнии.
Так оно и получилось. Прикрываясь, избитыми и набившими оскомину, лозунгами о сохранении целостности государства, армия законной государственной власти ринулась подавлять восстание.
- Если бы сепаратисты отстояли город, мы бы жили совсем в другой стране! – сокрушался Скулд.
…………………………………………………………………………………………………………..
… Сегодня двадцатого сентября (ровно полгода с момента вооруженного восстания), когда все уже было кончено. Все до единого члена партии «За Свободную Республику» были схвачены и практически без суда и следствия уничтожены. Но война ещё продолжалась по инерции.
Именно в эти осенние дни, в последние дни надежды, Скулд часто ловил себя на мысли, что все происходящее только сон, все нереально. И этот нереальный сон иногда прерывался прозрением, просветлением. И тогда, словно на сцене театра, в доме появлялись персонажи – плоды больного и немощного воображения Скулда. Чаще всего смотрителя посещал юродивый в одеянии скомороха.
-Что происходит на свете? - спрашивал Скулда.
- Просто война! - И юродивый заливался идиотским смехом.
- Никто ничего не понимает! – ужасался, сокрушался  чуть не плача Скулд.
- Они слишком нормальны, чтобы понимать всю абсурдность происходящего, а я сумасшедший. Эта абсурдность моя стихия!..
Однажды Скулду явился дух одного из сошедших с ума археологов. Скулд спросил его:  «Зачем ты пошел по лабиринту»?
- Меня тянуло какой-то неодолимой силой, такой, что я не смог ничего с собой поделать. Эта сила, как щенка бросала меня в раскопанный лабиринт. Я вышел из него постаревшим на тысячу лет и больным, чтобы забыть весь кошмар происходящего я напрягся так, что потерял рассудок вообще.
- А вот Дантэлиим Эзид, как он смог отыскать эти лабиринты? – А про себя подумал: «А может, их вовсе нет?»
- Все дело в том, что лабиринты располагаются в так называемых Местах Силы. Мы очень мало о них знаем. Но известно, что в местах силы космические излучения стыкуются, соединяются с излучениями исходящими из земли. Другими словами это канал. Это места подпитки Земли космической энергией. В этих местах тонкая космическая энергия, каким-то образом, преобразуется в грубые энергии, которые могут влиять и на человека и на природу. Вне этих мест тонкая космическая энергия проходит сквозь Землю или просто обволакивает ее, не производя никакого воздействия.
- Все это интересно, немного путано, и непонятно. – Скулд усмехался. – И вот была сила. Так отчего же вы проиграли.
- Как это было вовсе века и времена – предательство. Самое гнусное из человеческих пороков! Вспомнить хотя бы того же Христа.  От предательства погибали целые империи и государства, этносы, нации, народы и племена.
- И кто же на этот раз вас предал?
- Как ни странно, тот, кто и затеял и профинансировал эту войну. Поигрался, что называется! Люди то, так и не узнали: кто играл; что это была за игра; во что они с таким упоением и азартом играли.
- А может, и не надо было затевать все это? – в сердцах бросил Скулд.
- На благом деле всегда паразитируют те, кто считают себя самыми умными. На каждое чудо всегда есть Иуда. – Саркастически усмехнувшись, ответил призрак.
- Тьфу ты! Но ведь действительно жить было уже невмоготу. Души людей стонали, и плакали бесслезно. Мор шел по стране. Страшная нищета. Только все замалчивалось или приукрашивалось, маскировалось.
- Война не решает проблем, а только усугубляет, загоняет в глубь - это аксиома.
- А кроме войны не было больше методов?
- Это от человеческого бессилия. Когда люди не могут перешагнуть через амбиции и эгоизм. А вообще это пустой разговор.
- Ну,а лабиринт? Это что не игра? – Не унимался Скулд. Но призрак умалишенного археолога уже растворился во тьме. И после долгой, томящей паузы, только шепот донесся до Скулда, и он смог еще что-то понять.
- Лабиринт символизирует собой путь к истине. У каждого человека он свой, но всегда тяжкий и нелегкий. Легких путей к истине, к правде, к свободе и к любви не бывает. Нельзя осуждать оступившихся на этом пути. Большая часть человечества вообще предпочитает  не ступать на этот путь. Скитание от тюрьмы до тюрьмы – это тоже путь к истине. Вечная нищета и нужда – это тоже путь. И изменить что-то можно лишь внутри  этого пути. Попытка вырваться за предел, может иметь место, но приводит к жертвоприношению… к жертвоприношению… к жертвоприношению… к жертво…
Шепот все слабел и слабел, пока совсем не исчез…
В следующую ночь призрак все того же сумасшедшего археолога продолжал свою исповедь-монолог. И на этот раз Скулд все выслушивал спокойно, не вступая в полемику.
И, вдруг, старик обрушил на несчастное бесплотное мистическое существо рой вопросов, и довольно каверзных.
- А ты-то отчего с ума сошел? А может и не сошел вовсе?  Придуриваешься? Притворяешься?!!
- Я просто ошибся в выборе пути, – без обиды ответил призрак археолога. -Вернее даже, я просто впал в иллюзию пути. Надо было просто усвоить, что если не идешь к истине, то скатываешься в пустоту. И этот процесс тотальный, непрерывный, как дыхание. Но именно благодаря ему мы живые. Лабиринт способен возвращать или вдыхать в человека жизнь - животворящую силу (вихрь, свет, энергию), а иначе - излечивать. Но чтобы лабиринт наполнил тебя жизнью, необходимо сначала отдать ему свою жизнь, вдохнуть жизнь в лабиринт… - И призрак, как всегда, внезапно растворился - исчез в темноте.
…………………………………………………………………………………………………………
Вообще, посещение духами умерших сторожки, было обычным делом для смотрителя кладбища. И Скулд нисколько не боялся с ними встречаться.
Первые годы работы на кладбище, когда д;хи только-только стали испытывать молодого парня на крепость и стойкость, Скулд конечно побаивался. Боялся верно, просто сойти с ума. Лучшим способом избавления от видений и галлюцинаций был только труд - хозяйственно-бытовая деятельность.
Одна только выпечка хлеба в печи чего стоила, а приготовление пищи. Сейчас, в самый разгар осени нужно было собрать урожай, опустить его в подпол.
Скулд был на все руки мастер. Всякое дело, за какое он брался, получалось. Возле избушки смотрителя был небольшой кусок земли, отвоеванный Скулдом у леса, где он уже как лет тридцать высаживал морковь, лук, свеклу и другую съедобную растительность. Участок  с картошкой находился на другом конце кладбища, в огороженном  вновь разбитом месте, специально приготовленном для «новых посетителей». Выпеченный Скулдом хлеб всегда хвалили все, кто по разным причинам оказывался в его доме - обители.
… Бывало, что Скулд раздавал хлеб беженцам, стараясь хоть чем-нибудь облегчить участь обездоленных и отчаявшихся людей.
Выпечка хлеба была для Скулда целым священным ритуалом или даже мистическим колдовским действом. А в последнее время – это занятие – единственное, что доставляло ему неописуемую, вдохновенную радость. Сие священное действо - деятельность по выпеканию хлеба – оставалась для мудрого старика загадкой и приводило в восторг, после того как, из серого куска теста, замешанного не просто на родниковой воде, но и на слезах, получалась пышущая  теплом, мягкая, душистая буханка хлеба. И это было похоже на настоящее чудо!
Скулд вообще был падок на, разного рода, чудеса. Он просто, как ребенок, верил в чудеса. И фундамент этой веры состоял из необыкновенного жизнелюбия кладбищенского смотрителя. В этом было с одной стороны что-то странное – на кладбище, и такое жизнелюбие; а с другой стороны, чудеса на самом деле жили вокруг старика.
Скулд удивлялся всему на свете: движению руки, дыханию, биению сердца, восходу и закату солнца, ветру…
Всё было для него тайной и являлось как чудо.
Сам Скулд знал много сказок, легенд, мифов. И часто на страницах своего дневника выступал в роли сказочника, хранителя древних преданий, побасенок, былей. Такая привычка у него была на свой лад житейские истории пересказывать. Тетрадок за тридцать лет набралось аж, два чемодана. Один из родственников покойного писателя предлагал перед самой войной помочь в подготовке к изданию этих записей
Из дневника Скулда:
 «Эка, невидаль-лабиринт. А может под нашим кладбищем тоже раньше какой-то город находился? Город, наподобие раскопанного лабиринта. И как это может притягивать какие-то древние развалины. Да меня бы ни чем туда не заманили.
Эх, война! Сегодня двадцатое сентября две тысячи двадцать шестого года, хороший день, солнечный, только вот, далеко на горизонте какая-то нехорошая темная туча, черная полоса все ясней и ясней. Это очень странно. Три дня моросил дождь, такой противный, тягучий. А  тут вдруг – такое чудо – ни ветерка, солнышко. Может это затишье перед бурей?».
… Эта последняя осень начиналась для Скулда трагически. Умер его любимец – дворовая собачка Рыжик, взятый Скулдом маленьким комочком, прожившим и прослужившим хозяину двадцать два года. Скулд видимо предчувствовал смерть друга и последние дни носил на руках Рыжика, гладил его нежно и прижимал к груди – прощался. Рыжик умер ночью. Кошек и котов Скулд почему-то не любил, хотя в самом начале своей кладбищенской карьеры у него жил года два кот, потом в третью свою весну кот загулял, ушел, да так и не вернулся!
……………………………………………………………………………………………………….
… Война какая-то страшная и кровавая  получилась.
Видно души людей настолько прогнили, что им для очищения теперь нужно было так эти души надсадить, испытать очистить, опалить огнем, кровью и ненавистью, чтобы вытравить, выдавить из себя всю накопившуюся, застоявшуюся гниль. Нужно было столько крови пустить, чтобы с этим потоком крови вышел весь, скопившийся в душах, гной??!!
Но неужели у человечества нет других способов излечения души, другого способа обретения души, и очищения души. Только – чистилище! Но может вместо войны чистилищем станет действо, что-то достойное человека!?»
За окном стояла непроглядная, черная ночь…
Из дневника Скулда:
«Об одном я мечтаю последние годы. Как только страну захлестнула волна бродяжничества, мечта моя - встретиться с Бродячим Поэтом. Он был первым и единственным, кто встал на этот путь. Но бродяжничество, странствование его особого рода, и никто его в этом никогда не достигнет, нет ему равных, и поэтому он одинок и останется таким до конца жизни. Смысл бродяжничества в поиске истины, в невозможности не ходить. Как я его понимаю. Я вот не могу не писать, не исповедовать себя, не изливать душу своему единственному другу на этой земле – Дневнику.
…Бродячий Поэт искал лабиринты. И, кажется, нашел один или просто предсказал место. Но ведь археологи раскопали и нашли. Самому  ему просто невмочь.    Город-лабиринт похоронен под слоем земли восемь-десять метров. Дорога для Бродячего Поэта – лекарство. Говорили ему  бродяги о какой-то миссии Бродячего Поэта. Будто он хотел принести людям какое-то Новое Знание. Слышал, что открыл он какой-то неизвестный способ существования человека – огнекрылое инобытие, и верил в огнекрылую природу души человеческой, как единственно возможную. Мне кажется, я бы понял Бродячего Поэта, и он бы понял меня».
………………………………………………………………………………………………………………………..
Когда началась война, Скулд потерял всякую надежду на воплощение своей безумной, немного наивной мечты.
О многом мечтал за свою жизнь Скулд. И  каждой новой своей мечте, спонтанно возникшей, отдавался со всей своей страстью, всеми фибрами своей души, всем теплом своего сердца.
Кто-то из беженцев, в самом начале войны, в разговоре своем «под стопочку», сказал, что Бродячего Поэта видел умершим, полуразутым и исхудалым, под забором разрушенного дома старого города. Но Скулд всё же продолжал верить – тусклый, еле заметный уголочек надежды продолжал тлеть в его сердце. Из уст одного пилигрима, якобы встретившегося с Бродячим Поэтом, слышал он такую историю:
«Я его спросил, Поэта-то: «Как он относится к этому мятежу, восстанию»? А встретились мы на второй или третий день после событий. Поэт долго молчал, глядя куда-то в небо или в землю, а потом тихо так ответил: «Любая идея для ее воплощения потребует рано или поздно жертв. Надо хорошо подумать, что принести в жертву. Если вовремя не подумать, то в жертву будет принесена жизнь хороших людей, а потом в жертву будет принесена и сама идея». Не понял я тогда этих слов. А ведь оно так и вышло: война – кровь - смерть. И теперь уже и не знает никто, зачем и за что была пролита эта кровь».

Глава II
Бродячий Поэт

Скулд докурил папиросу и склонился над стеклом керосиновой лампы с намерением потушить ее, как в дверь тихо, несмело кто-то постучал…
Старик бросился стремглав к двери!..
Скулд не поверил своим глазам! На пороге его дома стоял сам Бродячий Поэт – легендарный и самый Непонятный и Великий из всех, кто за эти годы побывал у Скулда, и из тех, кто бродил по дорогам бесприютной земли.
-Боже мой, боже мой! Радость-то какая! Радость-то какая!!! – А у самого по щекам текли  крупные горькие слезы. – Радость-то какая!
Видимо внешний вид странника так разжалобил смотрителя, что он просто бессилен был найти утешение своей плачущей  и сострадающей душе.
Очень многие люди, если не все знали о Бродячем Поэте, но очень и очень немногие встречались с ним. Кто-то всерьез считал, что это и есть сам легендарный исследователь и открыватель лабиринтов, сгинувший некогда или убитый властями,Дантелиим Эзид.
От посетивших сторожку бродяг и странников, Скулд знал, что Бродячий Поэт одет в длинный суконный балахон ниже колена, в знаменитом и легендарном шутовском колпаке и с обязательным атрибутом- длинным посохом с резной фигуркой птицы на самом верху. Все так и оказалось.
………………………………………………………………………………………………………….
… Бродячий Поэт был изможден, и казалось, еле-еле держался на ногах. Скулд старался просто не смотреть на знаменитого гостя.
Едва войдя в дом, Бродячий Поэт отвесил неглубокий поклон. Вслед за Странником в дом вошла его верная спутница – молодая девушка со скрипичным футляром в руке, очень и очень миловидная. Видно было, что путники-пилигримы утомлены, даже в какой-то степени подавлены и немного растеряны. Они были на грани отчаяния.
Бродячего Поэта Скулд, потерявший дар речи, тут же взял под руку и сопроводил до своего расправленного топчана, на котором сам спал. Он помог снять с плеч Поэта заплечную котомку. Едва только Бродячий Поэт присел на топчан, тело его тут же приняло горизонтальное положение, и он впал в забытье.
Пока путник лежал несколько минут неподвижно, Скулд помог девушке раздеться и усадив ее на небольшой старинный, кожаный диванчик, стоящий в углу избушки, принялся хлопотать по хозяйству: поставил на плиту кипятить чайник, подкинул в печь дровяное полено, поставил на стол кружки и какое-то незамысловатое снадобье.
Девушка сидела молча, поджав под себя ноги. Скулд достал из сундука теплое ватное одеяло и бережно укрыл спутницу Поэта. Девушка лишь молча поклонилась. Едва Скулд отошел от девушки, как позади, услышал хрипловатый, сдавленный, полушепот полустон Бродячего Поэта, принявшему полулежачую позу.
- Извините нас за вторжение. Мы совсем выбились из сил. Последние три дня  впроголодь. Увидели огонь в окне и вот зашли.
- Да, ничего, ничего. Вы не представляете как я рад! Люди-то хожие гов;ривали, будто Вас и в живых-то нет.
- Вот даже сил разуться нет. – Только и мог вымолвить странник-гость.
- Ничего, лежите, я сам сниму. - И Скулд бойко бросился стягивать с ватных, вялых ног бродяги кирзовые, изношенные сапоги штопанные - перештопанные.
Едва только Скулд аккуратно уложил его ноги на топчан, Поэт опять впал в беспамятство, но всего лишь на несколько минут.
В тускло освещенном помещении Скулд своими подслеповатыми глазами не мог видеть гримасу страдания и боли на  лице Бродячего Поэта. Скулда обуяла какая-то несвойственная ему карнавальная веселость.
Скулд пошел в сенцы.
Когда он зашел с охапкой дров, увидел в круге света бодрствующего, сидящего на топчане Бродячего Поэта. Это его, конечно, обрадовало, но и напугало. Такие резкие, контрастные перепады состояний: забытье – бодрствование.
Поэт сразу же заговорил, словно боялся, что его опять свалит приступ боли.
– Сегодня в ночь на землю придет страшная метель, какой никогда еще не было. Метель со снегом и морозом. но предшествовать ей будет мощнейшая небывалая гроза!
И Скулд моментально вспомнил черную тучу на горизонте.
– Мы отбились от колонны беженцев прошлой ночью. Мне стало плохо. Ноги вздулись, и я просто не смог идти. Видно уже устали мои ноженьки от долгого скитания.- Поэт тяжело вздохнул. – Как там Дэвианта? Если бы не она, помер бы, наверно. Она немая, слышит, но не говорит. Видно напугана была в детстве. У нее идеальный слух. Я встретил ее по дороге, отбил у каких-то шаромыжников. Последнее время, оставшись без крова, ей пришлось пережить столько всего. - Бродячий Поэт тяжело задышал, вздохнув  и захрипел.-Два месяца она со мной, сирота. Никого у нее нет. А на скрипке играет так, что, кажется и Бог так не сыграет. Этой музыкой она спасала меня много раз. Если … - Поэт, не договорив, сполз по топчану вниз и впал в бессознательное состояние.
- Бедный, бедный!  - Скулд не мог удержать слез. Он взял лампу и слегка приподняв, осветил лицо спящей девушки.  «Боже мой! Мадонна, сошедшая на землю». Лицо девушки напоминало ему изображение с иконы Пресвятой Богородицы. Скулд опустился на лавку и сидел несколько минут, а может быть целую вечность, в растерянности и бессилии.
«Что творится на нашей земле, посмотри!» – шепотом произнес Скулд. Что творилось у него на душе, трудно было себе представить. Скулд не переставал удивляться: «Разве может быть такая красота? Ах, если бы в моей молодости встретилась мне такая, я бы любил ее всю жизнь! И на том бы свете любил!»
«Дэвианта!» - услышал Скулд тихий шепот, нарушивший тишину мироздания.   «Играй, милая». Кажется, Поэт начинал бредить. «Твоя музыка растворит мою боль». И девушка, как ни странно, встрепенувшись, проснулась. Она услышала голос во сне. Скулд молча протянул ей футляр со скрипкой. Девушка извлекла из футляра божественную вещь и отложила  ее в сторону.
- Боже! Уходить вам надо. Погибните вы здесь. Я даже не знаю, чем могу вам помочь! – Тихо и жалобно произнес смотритель.
Прежде чем начать играть, девушка красноречивым жестом попросила у Скулда бумагу и карандаш. Пока девушка что-то старательно писала, Скулд не переставал смотреть на Мадонну! А может Богиню?!
Эти прекрасные, открытые, наполненные добротой и грустью глаза. Такое непередаваемые никакими понятиями величие  красоты и безудержное излучение света, могло, разве только, присниться.
Это было настоящим чудом, здесь, в полутемной маленькой сторожке, переполненной теплотой человеческой души, светящейся изнутри. Пожалуй, во всей вселенной, а не то, что на земле, не было сейчас такого величия доброты и пышноцветия человеческого духа. Все праздники, карнавалы и веселость мира померкли перед грандиозностью этой простой человеческой радости. Радости от присутствия доброты в одном конкретном месте.
Такого чуда Скулд еще никогда не видел и не ощущал. Его дом посетили две живые души, пусть даже усталые! Две живые души посреди этого мертвенного и роскошного царства покойников.
Девушка протянула листик бумаги Скулду,  и он про себя прочитал: «Странник хочет умереть этой ночью. Вчера вечером он говорил, что сил для жизни у него не осталось. Он хотел бы исповедоваться  кому-нибудь перед смертью. Наверное, вы тот человек, которому он мог бы довериться. В котомке две тетради, которые он завещает  людям. Одна тетрадь – последний дневник. Другая – Арники. Ваша задача просто прочитать Дневник. Это и будет последней исповедью Странника».
Едва Скулд закончил читать записку, как услышал за спиной тихий бодрый голос, словно из небытия: «Тетрадь открой, там - моя жизнь».
Поэт прочитал мысли Скулда, предвосхитив его желание поскорее достать тетради и погрузиться в чтение. Поэт начинал бредить. Это был бред, который чередовался с кратковременными периодами прояснения сознания. Тогда глаза поэта светлели, пелена спадала, жар слабел. Вихрь, который наполнял догорающую душу и воспаленное сознание утихал, и в памяти всплывали эпизоды из жизни.
В эти мгновения, когда губы умирающего начинали шевелиться, Скулд склонялся к Страннику и внимательно выслушивал смертельно  больного человека. А в периоды, когда больной всегда внезапно впадал в забытье, Скулд лихорадочно листал «Дневник» Поэта, внимательно, скрупулезно вчитываясь в  написанное. Тетрадь с названием «Арники» он даже боялся открывать. От нее веяло какой-то Тайной, которую никогда и никому не удастся разгадать.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Кем я был? Преуспевающий ученый с отличием окончивший Веерденский Университет. Будущий психиатр с антропософским уклоном, сделавший в 22 года свое главное открытие. Я открыл Хронотопию – постоянство времени при различных преобразованиях. Вслед за  хронотопией был открыт антиматериальный монизм вселенной, или Закон сохранения целостности Вселенной посредством рождения материи или ее преобразования. Время было признано одной из форм сохранения Целостности Вселенной, это был настоящий прорыв».
 Дневник велся странным образом: длинные, по пять – шесть страниц, монологи-размышления чередовались с короткими афористическими записями - выкриками, всплесками души. И Скулду импонировала такая дневниковая структура. Чем-то она напоминала его собственную манеру записывания. Нахлынувшие мысли, пока они не становились строчками на бумаге, не давали покоя, они были огненной - вихревой стихией, готовой разорвать, растерзать человека изнутри. Тематика записей также менялась волнообразно: то это были философские размышления о каких-то материях, а то какие-то жизненные наблюдения, или обобщения каждодневных переживаний.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Сколько людей на земле?! И мы были близки к разгадке тайны существования человечества. Но как это ни парадоксально: от боли можно избавиться только посредством высшей боли. По такому же принципу развивается Познание.
Познать - значит войти в состояние высшего измерения, где то, что ты познаешь, становиться не предметом (объектом) познания, а способом познания. Предмет познания обретает, таким образом, текучесть, изменчивость, и может быть познан».
 Скулд продолжал лихорадочно вполголоса читать дневник, пока умирающий находился в забытьи. Девушка тем временем все же нашла в себе силы и провела по струнам скрипки смычком.
Что это было?
Музыка вернула Поэта к жизни, и он начал что-то тихо шептать.
- Дэвианта, это ты? Я опять воскрес из небытия. Как долго я падал... – И он попросил воды. Скулд сразу представил и пожалел, что орган сейчас невозможно услышать.
В самом начале войны кто-то обрезал электропровода и обесточил кладбище. А в дизельной станции не было ни капли топлива. Девушка истощенная долгим голодным скитанием и холодом играла недолго – всего несколько жалобных тихих звуков. Силы видимо покинули ее и она, положив голову на мягкий подлокотник дивана, укрывшись с головой теплым пуховым одеялом, уснула. Скулд, то и дело, отрываясь от чтения, подходил к девушке, и, склонив голову, прислушивался, дышит или нет прелестное создание – Богиня! – так измотанная и  истерзанная войной.
Из дневника Бродячего Поэта:
 «Открыв Хронотопию, мы так надеялись найти средство спасения от смерти людей, склонных к суициду. Как оказалось, это врожденная болезнь. Это тяга к смерти, такая же болезнь, как рак, СПИД, наркомания и т.п. И вызвана эта болезнь перенаселенностью и ростом бездуховности, т.е. ростом количества материи никак не связанной со ВСЕЛЕНСКОЙ НЕПОСТИЖИМОЙ ЦЕЛОСТНОСТЬЮ!
То, что мистики искали во все времена – Единение с чем-то целостным (непознаваемым Богом, Космосом, Хаосом, Мирозданием, Вселенной и т.д. на всех возможных языках мира).
Любого, кто стремиться к целостности, к воссоединению с целостностью, можно считать мистиком. Мы же назвали такое стремление Абиарностью. И лабораторию, которую мы создали, бывшие выпускники кафедры космопсихологии, мы назвали Лабораторией Абиарнетики».
 Скулд задумался. Все было для него новым. Он налил в кружку крепкого чая, чтобы приободрить себя, в который уж раз подошел к девушке – послушал, дышит или нет – и, прибавив фитиля в керосиновой лампе, продолжил чтение.
Из дневника Бродячего Поэта.    
«Как она была красива!! – Ильюта! Ильюта! Тысячи лет одиночества я бы отдал за один день жизни с тобой.
… Она поднимала на меня свои большие, огромные глаза, полные слез и спрашивала:
- А ты не будешь изменять мне?»
 Поэт тяжело задышал, и так тяжело, что, кажется, в этом вздохе вместилась вся горечь мира. Все прочитанное Скулдом воспринималось им как  рассказанное, он казалось, даже не слышал сдавленный, еле слышный шепот Поэта и продолжал шепотом читать.
«Очень часто, согретая в моих объятиях, она дрожала, как птенчик, выпавший из гнезда. И долго, долго плакала без всякой причины, и я долго не мог ее утешить. Господи, если бы можно было ее вернуть хоть на мгновение. В последние годы я и во сне ее видел все реже и реже…  Она умерла в яркий, солнечный, жаркий день. Ей было двадцать восемь лет. Шла по улице – остановка сердца. И всё, всё, всё…».
И кажется это «Всё» еще долго тихим, протяжным эхом летало по сторожке…
«Ильюта! Вечная боль моя! Отчего ты не придешь сейчас, когда я на краю бездны. Перед бездной я стою и заглядываю в нее и вижу твои глаза, полные светящейся грусти. И я без страха бросаюсь в бездну, как мне кажется, но каждый раз упав, оказываюсь в грязной, вонючей луже на улице города…
… Когда меня осудили за лженаучность идей, и  ты так внезапно ушла – я остался один во Вселенной».
- Ильюта! – вдруг прошептал, простонал, позвал еле слышно Поэт, словно прочитанное Скулдом. – Ильюта!..
«Иногда мне кажется, что мы с тобой, Ильюта, последние влюбленные на этой жестокой, обезумевшей  земле…
…О! где найти радость, нежность и сострадание на этой земле? Кажется, ничего нет, чтобы могло утешить меня и обнадежить на этой земле. Иногда мне кажется (или хочется верить!!!), что есть кто-то, кто будет внимать моему отчаянному воплю. И ты вопишь, вопишь, а отклика все нет, нет»...
Снова и снова Скулд изумлялся и потрясался той легкости, с которой Бродячий Поэт переходил от глубинных размышлений о смысле жизни и тайнах бытия к  спонтанным, беспредельным, безудержным всплескам бессознательного, смысл которого был погребен под нагромождением слов. Иногда такое нагромождение было похоже на паутину, иногда на свалы камней в горах, а иногда на огромное звездное небо.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Еще в ранней юности я открыл для себя необычный способ понимания Реальности. Вся необычность способа и заключалась в том, что воспринимаемая реальность становилась совершенно Иной при каждом акте ее восприятия мной. Я просто это ощущал - Реальность становилась Целостностью. Мыслить (по-настоящему) можно только целостное. Но мысль сама по себе не создает целостность. Мыслью можно всего лишь прикоснуться к Целостности, даже если эта мысль Махатмы, великого Гуру, Учителя человечества. Материальность проявляется на краю целостного, там, где есть непрерывный процесс утраты – восстановления целостности. Материя возникает, когда целостность утрачивается.
Мысль, таким образом, есть и причина и результат процесса мышления.
Мысль рождается из самой себя, когда становится целостностью. Мысль - есть Не-мысль! Даже если мы, как нам кажется мыслим, мы на самом деле не мыслим, а всего лишь пытаемся ДОСТИЧЬ ЦЕЛОСТНОСТИ МЫСЛИ! Как только мы достигаем ЦЕЛОСТНОСТИ МЫСЛИ - мы растворяемся в ЦЕЛОСТНОСТИ БЕЗ ОСТАТКА».
Скулд читал… Нет! Это нельзя было назвать чтением. Это было, прикосновением души к душе! Такое, словно бы в этих строчках была заключена разгадка великой тайны человеческого бытия и мироздания - тайны, зашедшего в тупик человечества.
Скулд хорошо осознавал, что его чтение и есть форма исповедания Бродячего Поэта ему, в ситуации, когда исповедующийся не в силах произносить слова.
Он читал взахлеб и скоро поймал себя на мысли, что уже не сможет просто существовать без этих строчек. Эти строчки стали воздухом, вдыхая который он чуть не задыхался от свежести. Эти строчки стали жизнью, о которой он мечтал все эти годы.
Чтение настолько захватило его, что он просто стал бессилен прервать его. Чтение  из разряда простого открытия перешло в священнодействие, в религиозный ритуал, в сеанс психоделической терапии, где наркотиком служили произносимые громким шепотом звуки, сочетание которых давало такие сногсшибательные мысли и парадоксально-безумные идеи.
Скулда охватил какой-то дьявольский, сатанинский азарт постижения другой жизни, другой великой души человека. Это был какой-то паталогический интерес к постижению человека!
К нему периодически приходила одна и та же мысль: «Только сейчас я начал жить, только сейчас родился. Рождаюсь»!!!
И он простил всех, за все зло, принесенное ему, он благодарит жизнь за эту случайную встречу. И он начинал любить всех, ему хотелось сострадать всем и каждому в этом мире. А могло ли быть иначе, если за каждой страницей Дневника Бродячего Поэта, за каждой строчкой было открытие еще никем непознанного Мира, непознанной Вселенной…
Одна запись, потрясла его.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Сегодня записывал что-то долго, до изнеможения, подсчитал - тысяча строк ни о чем!? Оказывается можно жить, жить, и так, что с каждым днем жизнь твоя будет терять смысл. Смысл будет истекать по капле. Так получается жизнь, которой не было. И моя жизнь сейчас похожа на зияющую изнутри пустоту. Так вот и эпохи: одна переполнена событиями, подвигами, геройствами, революциями, а в сущности это эпохи смерти, какой-то бессмысленной возни. А есть эпохи ничем не примечательные, эпохи созидания, которые мы понимаем по прошествии десятков, а то и сотен лет. Я спрашиваю себя, как может быть возможна пустая эпоха? Здесь кроется какая-то тайна космического масштаба. Опустошение души, есть начало опустошения бытия…
Какой закат!!! М…а! М…а! Это невозможно изобразить на холсте, невозможно описать  словами, невозможно подобрать музыку, этим можно только любоваться, единожды в жизни, и восторг, и окрыленность, обновление, экстаз души может быть запечатлен, зафиксирован только в какой-то мысли-идеи. Так же как музыка в архитектуре, или то, что я пытаюсь воплотить в ;рниках. От такого восприятия душа наполняется невидимыми бессмысленными  переживаниями».
Скулд перевел взгляд с дневника на диван: девушка спала в той же позе, какой уснула два часа назад, свернувшись в клубочек, подогнув ноги к самой груди. Со стороны города доносились редкие выстрелы.
 - Значит, мятеж уже полностью подавлен! - С сожалением и грустью подумал Скулд.
Но душу его переполняло, разрывало на части чувство сопричастности чему-то большому, огромному, рождающемуся здесь, в маленькой сторожке. Он понимал важность происходящего и приравнивал это событие к событиям, по значимости равное рождению живого существа на Земле. Он понимал, что открывает – первый открывает (!) – Новое Знание, выстраданное и завоеванное Бродячим Поэтом.
Не важно, что оно конечно в принципе было не новым, но для него оно - новое. И  еще одно обстоятельство вдохновляло его более всего: он принимал эту молчаливую исповедь со стороны Поэта, иссякающего, тающего на глазах, но еще дышащего, пытающегося хоть на мгновение продлить путь своего земного бытия. Для Скулда это был долг перед умирающим – прочитать все самое  сокровенное, что Поэт доверял своему дневнику  на  протяжении пятнадцати лет своих странствий. Он словно священник выслушивал последнюю на земле исповедь неприкаянного и, в сущности, безгрешного человека. А раз так, то это уже была не исповедь, а пророчество или то, что некоторые маргинальные ученые назвали Агонийным Бредом.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Идеи не умирают. Они перетекают из прошлого в будущее и обратно. У них нет настоящего. Никогда не останавливаясь, идеи живут тем, что бесконечно перебирают формы своего осуществления. Из-за этого, кажется, что идеи исчезают, но они всего лишь погружаются в глубину самих себя, или в глубину каких-то человеческих дефиниций и светят нам из глубины. Их свечение кажется, тогда таинственным и не поддается простому объяснению словами (вербально) или понятиями. Можно, верно, лишь молчаливо созерцать, слышать, ощущать, это глубинное свечение. Можно в него верить, или не верить. Но необходимо всегда знать, что оно существует, и что существует некая непознаваемая глубина всего сущего и существующего.
Чтобы правильно мыслить мир, необходимо научиться его правильно ощущать.
Одно из самых главных ощущений, которое рождается в момент открытия звездного неба – ощущение окрыленности – беспредельности – необъяснимости окружающего мира и ничтожности тебя внутри чего-то б;льшего. Это и будет внутреннее твое ощущение не где-то за пределами, а внутри тебя самого. Кажется, что это очень легко – пребывать в космосе и ощущать себя космическим существом  (но это очень не просто и это единственное к чему человек должен стремиться, о чем не должен забывать).
Пока ты не испытаешь, хотя бы однажды это ощущение внутреннего существования (одновременно!): тебя внутри космоса и космоса внутри тебя – ты не вправе считать себя живым существом. Это и есть главный нравственный закон –«ОЩУЩАТЬ СЕБЯ ВНУТРИ КОСМОСА И КОСМОС ВНУТРИ СЕБЯ». И только так сохранишь себя.
Нравственный закон был утрачен людьми. Нравственный (производное от «наравне со всем окружающим», «с миром на равных»)- это обозначение момента самостояния (уединенной исповеди) человека перед бездной космоса. Нравственность – есть ПРАВДА!!!
…Человечество в целом оторвалось от космоса. Как только и чем только человек (человечество) ни сохраняло эту связь: лабиринтами, пирамидами, соборами, храмами, разного рода системами гаданий, заклинаний, приданиями, обрядами, религиями, и все оказалось тщетным. Последнее, что изобрел человек, чтобы быть СОПРИЧАСТНЫМ к космосу – ПОЗНАНИЕ (науку). Но и эта форма скоро исчерпает себя, а космос как был, так и останется непознанным. А ведь весь парадокс в том и заключается, чтобы как раз и сохранять всеми своими силами ЭТУ НЕПОЗНАННОСТЬ, НЕПОЗНАВАЕМОСТЬ. А в отношении с людьми ВЛЮБЛЕННОСТЬ, УДИВЛЕННОСТЬ.
Люди прошлого умели сохранять эту НЕПОЗНАННОСТЬ. Они считали НЕПОЗНАВАЕМОСТЬ мира его главным и фундаментальным свойством. На этом принципе строился способ их восприятия мира! Принципиальная НЕПОЗНАВАЕМОСТЬ вечно нарушалась АКТАМИ – ПРОРЫВАМИ ПОЗНАНИЯ и ПОНИМАНИЯ.
Когда мы создали лабораторию ИНО («ИНО» - Испытание Неизведанных Ощущений), то первым делом мы поставили задачу вернуть человечеству способность внутреннего ощущения и самоощущения.
Ведь, что самое интересное НРАВСТВЕННЫЙ закон, сам по себе может родиться только  внутри живой души. Просто абстрактно, спонтанно, отвлеченно он никогда не появится, т.е. постижение каждым человеком НРАВСТВЕННОГО ЗАКОНА (Н.З.) – это момент его рождения внутри человека, т.е.  открытие Н.З. есть его рождение внутри человека и это, по сути, и будет называться РОЖДЕНИЕМ ДУШИ или ОБНОВЛЕНИЕМ ДУШИ (при многократном повторении).
В своей лаборатории нас было трое, дерзнувших ощущать что-то такое, что никто из людей не ощущал на этой земле. Мы были первопроходцами, неизведанной страны ИННООЩУЩЕНИЙ.
Мы всем своим существом старались обновить мир и самих себя. Мы просто поняли, что самое главное, что стремительно приводит к гибели цивилизации – это УСТАРЕВАНИЕ МИРА (всех его ипостасей и слоев) и мы пытались найти противоядие такому УСТАРЕВАНИЮ.
И такой процесс чудодейственного обновления, происходящего каждый раз в момент ощущения себя внутри космоса и космоса внутри себя  – мы назвали ДАЙМОНИЕЙ.
В тот самый год (2011), когда каждый  из нас троих осуществил внутри себя этот ПРОРЫВ в другую Вселенную – ДРУГОЕ «Я», в стране случился криминально – коммерческий переворот. Мы стали никому не нужны со своими мистическими бреднями и неизведанными ощущениями. Людям стало важнее ощущать в своих руках бумажные купюры, они упивались этим вкусом денег. Деньги заменили людям все: здравый смысл, любовь, разум, душу…
Деньги изначально и были придуманы, чтобы скрывать ТОТАЛЬНУЮ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ этого мира и НЕСОВЕРШЕНСТВО ЧЕЛОВЕКА (искусственно насаждаемое!).
Но ведь должен всегда оставаться в этом мире один, кто придает этому миру смысл. Иначе…. Иначе человечество погрязнет в войнах. И весь путь человечества будет извечно вращаться по кругу: утопия – антиутопия  - война (самоуничтожение) и т. д. и т. п. И некому будет прервать этот круг: демократия – тоталитаризм – война – смута; демократия – тоталитаризм – война – смута; демократия – тоталитаризм – война – смута… И так бесконечно, только в разных формах проявления и разных способах осуществления!
Вот так каждый период отдохновения – смута – эпоха массовых потрясений и беспорядков, перетряска общественных штампов, шаблонов, ярлыков, устройств, эпоха хаоса и падения нравов – фейерверк маленьких войн. Передышка перед очередным циклом. Переход! Превращение большой войны в миллионы маленьких войн, в каждой душе и в каждом сердце.
И с каждым разом всё краше заманчивее, убедительнее, бездоказательнее и неотвратимее утопия, все ожесточеннее, завуалированнее, монолитнее, беспросветнее антиутопия и всё кровопролитнее, неистовей и бессмысленней войны…
А смута – это продолжение все тех же военно-биологических войн, но перерастание их в информационные, ресурсные, технологические, идеологические, национальные, религиозные, торговые, психические, социальные, бытовые, криминальные (пожалуй, в первую очередь).
Мелкая война бывает, отводит большую войну. Скорее оттягивает момент большой войны.
Война идет постоянно, то нисходя на уровень масштаба человеческой души, то восходя на половину земного шара.
Так всегда – после антиутопии (коммунистической или социал-демократической, социал - националистической, какой угодно, после триумфа этих идеологий), если это антиутопия выдержана во времени, не затянута, и не перезревшая, после антиутопии или на ее фоне всегда разыгрывается самая страшная война. Война здесь расплата за потерю духа свободы, за раболепство.
На более мелком отрезке времени эти циклы рекурсивно, фрактально повторяются, и тогда антиутопии имеют не такую выраженную фактуру, и сменяются они самоуничтожением, т. е. люди наполняются ненавистью  друг к другу, ненавистью, которая может в любую минуту перерасти в реальную войну».
Скулд боялся не успеть до рассвета. Он весь дрожал, боясь одного – не разобрать строк. Очки то и дело сползали с покрытого капельками пота носа, и Скулд беспрестанно поправлял их.
Почерк в некоторых местах был действительно безобразным, почти неразборчивым, мало того, иногда строчки были залиты не то водой, не то чаем, а может и слезами.
Он читал по возможности быстро, как мог, то и дело, поднимая глаза к больному, прислушиваясь к его тяжелому, прерывистому, свистящему дыханию.
Скулд читал – он старался понимать.
В этом понимании он видел свой долг. Последний долг на этой земле (тринитарный императив ДОЛГА). Он жаждал исполнить свой долг с честью. Каким-то  высшим чутьем, какое было даровано ему свыше, он ясно интуитивно осознавал, что в понимании одного человека другим – и заключается тот самый заболтанный и затасканный, пресловутый, так тщательно искомый всеми людьми, СМЫСЛ ЖИЗНИ!
Пребывая уже в старческом возрасте, прожив большую и  трудную жизнь, Скулд, кажется, только сейчас понял, как важно понимать человека. А может в этом понимании и смысл человеческой жизни? Поэтому так важно, до безумия важно и нужно понимать…
Из дневника Бродячего Поэта:
«Многие с кем я встречался и встречаюсь, находят странным мое занятие - творчество – сочинительство Арник. До сих пор никто, да и я сам, не смог дать такого определения этому феномену, этому чуду, этой светящейся и парящей свободно мысли схваченной в слове или музыке, застывшей в образе. Да, Арника – это музыка слова, Исповедь боли! Арника – это исповедь сердца. Это застывшее дыхание Бытия! Одна из бесчисленного множества снежинок, пойманных на язык в далеком и неповторимом детстве. Это, та вечно существующая, но неуловимая ГАРМОНИЯ ВСЕГО.
Многое нарисовано (да не удивляйтесь!), именно нарисовано - девятьсот девяносто девять Арник. Последние одиннадцать лет я ищу гармонию - тысячной  по счету - Арники. Последней».
Скулд на некоторое время закрыл дневник. И открыл тетрадь, довольно толстую, состоящую из пяти или шести тетрадей, где на толстой обложке было выведено «Арники» - белой эмалью. На обратной стороне обложки было крупно написано:«1000 ;рник – это великое предназначение того, кто встает на путь поиска ИДЕИ в вечном странствии на земле».
- Ну, вот и до арник добрался, - с гордостью и удовлетворением подумал Скулд. – Эх, сейчас бы излиться своему дневнику, да времени нет. Ох, боюсь, не дотянет он до рассвета.
Скулд с грустью посмотрел на настенные часы – стрелки словно застыли на цифре двенадцать. Сколько он смотрел на часы, может минуту, две, три,  может вечность, а стрелки не двигались с места. Скулд попробовал прочесть первую Арнику под №1:

Хрусталики льда на губах
Тают от поцелуя…
Истекает  слезами душа…

Из дневника Бродячего Поэта.
«Иногда встречая кого-то в дороге, я прочитываю ему Арнику, с которой потом расстаюсь (забываю бесследно). Арника ведь – это новая, вдохнутая в человека жизнь. Подаренная Арника становиться его жизнью».
Теперь Скулд читал дневник, иногда переключаясь на Арники, чтобы понять, уяснить для себя, что же это все-таки такое: стихи, хокку, афоризмы, мысли, идеи, мыслеобразы, а может бред?
Под каждой, начертанной на листе, Арникой, было нарисовано нечто похожее на иероглиф, или нет – лабиринт, да, конечно лабиринт. Каждой Арнике соответствовал свой лабиринт - лабиринтообразная фигура.
Арника была ключом к пониманию лабиринта. В Арнике был зашифрован правильный путь, следуя которому можно достичь центра лабиринта или войти и выйти из него…
…………………………………………………………………………………………………………
… Вдруг гробовую тишину разорвал слабый шепот умирающего Поэта. Кажется, Скулд сам начинал бредить или сходить с ума. Он сразу не понял, откуда этот голос сверху или снизу, из преисподней или из бездны? И он непроизвольным движением нарушил свою застывшую позу и подался вперед, чтобы разобрать слова больного:
- Там, на последней странице, незаконченная Арника…
И Скулда прошиб холодный пот, он чуть не упал со стула, но на каком-то последнем нерве удержался и с горечью и непередаваемым удивлением подумал: «Как же так? Стоя одной ногой в могиле, перед бездной, этот несчастный, умирающий человек еще продолжает творить! Это же сверх всяких мер!!! Сверх понимания»!
Скулд открыл последнюю страницу тетради, беспрекословно повинуясь просьбе страждущего. И сквозь нависшую на глаза пелену, увидел светящиеся строчки незаконченной Арники – пророчества. Буквы светились, словно упавшие все разом на землю звезды с неба. Больной стаивал, как свеча, и ничего - ничего нельзя было сделать. Поэт опять впал в забытье.
 Эта неизбежность Небытия более всего угнетала Скулда. Он обхватил шальную голову руками, бессильный остановить надвигающуюся неотвратимость Небытия.
- Читай!
Бездна разверзлась!..
О, как близка и недоступна сердцу!..
О, как таинственно чиста и животворна!..
Как целостно пуста и до безумия понятна!..
Бесчувственна до боли! Бездыханна!..
О, как смертельно притягательна она –
Зияющая бездна мирозданья!..

- Перепиши…– Поэт тяжело задышал.- Последнюю строку: сверкающая бездна…Сверкающая бездна…Я вижу ее и падаю…
Это было сказано так тихо, так обреченно тихо, что Скулд не услышал слов…
Поэт впал в забытье.
Скулд опять открыл дневник и как ни странно, в который раз опять нашел ответ на рой возникших в его голове вопросов.
Из дневника Бродячего Поэта.               
«Лабиринт – символ бесконечного поиска смысла вообще. Лабиринт – это странствие не к центру или выходу, это тяжкий путь вглубь себя, к себе. Все что я знаю о лабиринтах, это то, что они символизируют собой ТРИЕДИНСТВО ИПОСТАСЕЙ (тринитарный императив): ПОЗНАНИЕ СЕБЯ, КОСМОХАОС, Целостность человека и КОСМОСА. Лабиринтов и сейчас на земле сохраняется великое множество,  на поверхности, а сколько скрыто под слоем земли?! Человек, прошедший три раза по лабиринту становится одержим этим хождением, а значит, и одержим поиском Истины и Правды, поиском Родственной Души. Лабиринт – это нечто вроде эзотерической метафоры, подобной философскому камню Алхимиков. В лабиринте закодировано сокровенное знание о Мироздании. Алхимики ведь не камень искали, а душу, или способ вечного воскрешения души, новый образ души, к тому времени (XIII-XV век) потерянный или УСТАРЕВШИЙ.
Попытка получить золото была ничем иным, как поиском нового смысла бытия. Для меня жизнь моя и земля – лабиринт.
Лабиринт лишь внешне (вид сверху) похож на плоскую округлую форму фигуру, но парадоксальным образом, в лабиринте, скользя по поверхности, идя по кругу, погружаешься внутрь – внутрь тайны, внутрь своей души, внутрь ВЕЧНОСТИ. Но это ни есть ОБРЕТЕНИЕ ВЕЧНОСТИ, но лишь бесконечно рождающееся - ПРИКОСНОВЕНИЕ К ВЕЧНОСТИ!!!
 Эта парадоксальность лабиринта и потрясает меня вечно необъяснимым феноменом. Когда ты выходишь из бездны (глубины) души – перед тобой открывается лишь другая бездна КОСМОХАОСА. Идя по лабиринту, ты с каждым своим шагом, вздохом – выдохом, ощущением, жестом, мыслью, идеей, реакцией, творишь его. Ты наполняешь лабиринт жизнью. Путь по лабиринту – есть творение лабиринта.
Последние десять лет меня преследует, да не просто преследует, а просто сжимает горло и душит, душит навязчивая Идея.
А идея, в сущности, проста: я хочу умереть в одиночестве, в полном (если не сказать в абсолютном) одиночестве. Я хочу, чтобы никто не видел, как я умру; чтобы ни один человек в этом мире  не смог указать место моего захоронения.
Пусть думают, что я исчез во вселенной, исчез, но не умер.
Значит  ли это, что я боюсь смерти? Мы должны бояться смерти! Но бояться не каким-то животным инстинктом, а бояться высоко, открыто, вдохновенно, не физически, а духовно…
Но как ученый - иммортолог, как испытатель предсмертных состояний, которые мы называли Агонийным Бредом, я говорю и утверждаю: умирать приятно! Это не призыв к смерти, к немедленному приношению в жертву, своей  жизни во имя какой-то Чистой Идеи. Это взгляд смерти в глаза – прямой, неотвратимый, дерзкий взгляд в глаза небытию! Взгляд из ИНОБЫТИЯ!.. Ибо только находясь в ИНОБЫТИЕ можно любоваться (словно глядя в иллюминатор самолёта) проплывающими внизу НЕБЫТИЕМ!..  Достижение Инобытия знаменует собой прорыв небытия и бытия (одновременно) – выход за их пределы, что собственно и делает их таковыми.
Кроме клинической и биологической смерти, следуемых - одна за другой, есть еще фантомная смерть, имеющая свой ритм, свое измерение. Клинической смерти предшествуют: Кома, Агония, Агонийный бред. Это молчаливое прочтение твоей Книги Жизни.
Агонийный бред – это грандиозное открытие нашей лаборатории. Оно было сделано накануне закрытия Института Космопсихологии. Мы тогда умолчали об открытии, дабы не тревожить общественность и не шокировать научную элиту.
Кто-то может и усмехнется – что за бред – агонийный бред? Но может это, то состояние, изучив которое, мы откроем тайну ЯСНОВИДЕНИЯ. Агонийный бред – это высшая форма проявления ЯСНОВИДЕНИЯ. И мы  были близки к полному объяснению условий, при которых наступает Агонийный Бред – бред ЯСНОВИДЕНИЯ.
Агонийный бред – это видение переселенной в другого человека своей души. Человек переживает свое бытие, как небытие. Кроме агонийного бреда существует еще два: Исповедальный бред и Парадоксальный бред. По силе и спектру рождающихся эмоций и чувств, они конечно уступают по силе агонийному  бреду. И если Исповедальный бред и Парадоксальный бред можно испытать в течение  жизни многократно, то агонийный бред вообще испытать  единожды  могут единицы на этой земле.
(Парадоксальный бред предшествует исповедальному, исповедальный – агонийному).
Но есть места на земле, где агонийный бред можно испытать два или даже три раза, при этом оставаясь в живых. И такие места называются Лабиринтами. Вот одно из предназначений лабиринтов, помимо того, что они являются точками связи земли и Вселенной.
Такова особенность пророчеств, которые в силах создать любой человек, но не все в них видят смысл, а большинство  просто не находят сил, изнеможенные борьбой за выживание. Агонийный бред предшествует смерти, настоящей биологической, физической смерти человека (индивида). Вот коварство и трагизм, ирония этого бреда в том, что человек прозревает свое будущее, которое  он бы мог прожить! И он проживает его!  Он прозревает свое прошлое и видит четко свои ошибки, исправив которые или избежав которых, он прожил бы совсем другую жизнь. Перед человеком выстраиваются варианты возможных непрожитых им жизней.
… Надо мечтать! Может быть, безумно мечтать, иначе у земли не будет стимула и мотива к существованию. Чем больше тайн неразгаданных, тем больше стремление к разгадке этих тайн. Может быть этим стремлением и жив человек. Мы даже представить себе не можем, как будут отличаться представления будущих людей от наших представлений. И Вселенная, в которой мы, согласно своим представлениям, живем,  будет первобытной, дикой, примитивной, замороженной, неживой, по отношению ко Вселенной будущих эпох.
Прорывы к новому пониманию Вселенной, уже совершены. Их просто замалчивают. Как это ни парадоксально предсмертные (около смертные) состояния  доказывают бессмертие Живого (души, мысли, мыслеобраза).
Когда мы открыли Агонийный бред (иначе Бредагонию) сама смерть обрела смысл. Это было одно из топошагровых состояний (скрытых). Тут необходимо пояснить. Скрытые паттерны, мы не знаем о них ничего, и сколько их.  Мы можем только представлять и наблюдать «поверхностные» следы  этих глубинных преобразований (во время приступов каталепсии), точно так же мы наблюдаем за глубинными преобразованиями КОСМОХАОСА на его поверхности,  называя их КОСМОСОМ.
Так вот, скрытые паттерны человека, как и тела, которых по эзотерической доктрине у человека семь, нужно еще уметь выделить. Пока человеку удалось выделить одно тело – астральное. Физическое тело выделено изначально. Аура вокруг физического тела тоже существует  изначально, а может ее яркость зависит от здоровья, целостности и развитости организма, силе мысли (крылатости, огнекрылости мысли). Мы проводили опыты по выделению ментального тела. Результаты были потрясающие.
Мы подошли к тому, что ни  эволюция, ни инволюция лежат в основе развития материи и живой материи, а шагрентопия – возникновение миров  посредством прорыва, и гипертопия – прорыв одного мира другим.
Мы даже представить себе не можем, сколько всего в мире уже существует изначально, и то существует, что мы считаем вершиной каких-то эволюционных процессов и то, что мы с такой помпой открываем как неизвестное.
Агонийный бред – это фантом, отброшенный в будущее, где общая канва событий имеет свой смысл. И какие – бы не происходили здесь и сейчас события, они будут подчиняться этой канве. Это следует из свойства прорывной материи – обретать здесь и сейчас состояния, которых вся материя в целом достигнет только через 10-20-30-100 или 1000(?) лет. Отброшенный фантом – не что иное, как мир, который существует не существуя.
Агонийный бред – это такое томительное, истомное погружение в сон и ощущение испытанной вечности.
Ощущение вечности, то, что увидишь в агонийном бреду, обязательно неизбежно сбудется. Разве это не главное утешение для  уходящего из жизни.
Чтобы жизнь была вокруг, надо вдыхать ее окружающее пространство. В агонийном бреду человек на мгновение, на доли секунды становится полноправным, свободным творцом своей жизни, то, чего он так жаждал всю жизнь и не мог достичь.
В агонийном бреду ты задаешь существующему миру Иное начало, Иной смысл, попросту - творишь Иной мир».
Прочитав такое Скулд начал сомневаться в здравости ума Бродячего Поэта. Но следующие строчки убедили его в обратном.
- Да если он и безумен, то это какое-то Великое Безумие, которое сродни гениальности, - подумал Скулд и сам себя похвалил  за такое оправдание.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Я  долго брожу по земле: много ночей и дней, весен и зим, и слышу один только «мат»-бранную речь. Оскверняется моя земля ежечасно, ежесекундно. Я еще удивляюсь, как она жива? Разве может она умереть»?
- Господи! Почему все так? Почему одним ты даешь все, а другим ничего? – шепотом не проговорил, а отчаянно простонал Скулд, услышал в ответ ясно голос: «Спроси у себя».
Бродячий Поэт опять пришел в сознание. Губы его сухие, потрескавшиеся зашевелились, и Скулд услышал:
- Зря ты старик взываешь к Богу. Даже если бы он был, он бы ничего не услышал – НЕ ПОНЯЛ. Миллиарды людей на разных языках взывают к нему! И слившиеся воедино, эти взывания превращаются в  нечленораздельный шум – урчание, какофонию звуков.
Скулд стушевался, опустил голову. Ему нечего было ответить. И пока он подыскивал  какие-то слова в оправдание, поэт, опять застонав, впал в беспамятство.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Все спрашивают, как я выживаю зимой? Никаких секретов у меня нет. Все знают оздоровительную  систему неоязычника, старца Порфирия Иванова. Я встретился с ним в первый год начала своих странствий. И после того, как он посвятил меня в свое учение, я перестал болеть.  И пять из двенадцати месяцев хожу босым. Лишь в последнее время, года полтора, как подорвалось мое здоровье стал надевать незамысловатую обувь. Это последствие одного нападения. Сильно меня избили какие-то  молодые подонки. Ни с того, ни с чего.
Как объяснить такую жестокость? Чем объяснить? Может ее накопилось столько, что ее просто нечем удержать, никакой моралью, никакими этическими нормами. Надо дать выйти парам. Нужно куда-то устремиться и лететь. Лететь так, чтобы вся грязь на лету отваливалась, так лететь, чтобы светится и гореть, чтобы в этом огне сгорала вся мишура, прилипшая к тебе.
Доброты не стало в людях, доброты не стало!..
Доброта – слово, образованное от слова брат. Обращение к брату, к ближнему, обращение к ближнему за помощью или обращение за исповедью».
Более всего Скулда поражало то, что считавшееся им настолько очевидным, знаемым, знакомым в изображении, Поэтом представало совершенно  Иным.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Я тешил себя надеждой последние годы, что в конце жизни смогу в момент настоящей смерти увидеть Иное, и пережить это Иное, так, если бы оно действительно существовало.Это Иное, заслуженно тобою всеми страданиями и болью. Человеку не дано испытать то, что он желает всей душой, о чем мечтает. И только в свой предсмертный час-последний вздох, как это ни трагично, человек переживает то, о чем мечтал всю жизнь. Но может быть, это обстоятельство делает его смерть желанной.
Между Бытием и Вечностью существует зазор (пробел), который позволяет им дышать, изменяться, превращаться в совершенно противоположное и Иное, чем они сами. Этот зазор и есть сама Жизнь.
Перед обретением Вечности есть Прикосновение к Вечности – блажен и счастлив, кто испытал его.
Последнее время я задаюсь вопросом: «Зачем»! И чем дольше я думаю над ним, тем все более, бессмысленней вопрошание. Происходящее переживается как-то иначе, чем оно есть. Это бесконечное скольжение по реальности – бесконечное, всего лишь касание(!) поверхности Бытия и самоуглубление внутрь себя…
Бытие (Реальность) предстает вечно распадающимся, а я переживаю его целостным. Оно всегда предстает для подлинно мыслящего человека целостным.
Если сознание само не распадается. Можете представить, насколько искажено наше восприятие реальности, вернее насколько нереальной предстает в нашем  восприятии Реальность. Реальность только тогда предстает истинно, когда мы ее воспринимаем цельно (целостно)!
Чтобы просто жить, не нужно искать смысл. Хороший математик, как и поэт, композитор, художник, только тогда творят гениальные произведения или формулы, когда они сами воплощение бессмысленности. Чем бессмысленней шедевр, тем больше смысла вкладывают в него те, кто воспринимают, потребляют. Такова парадоксальная природа восприятия искусства».
Прошло наверное часа три, с того момента, когда порог сторожки кладбищенского смотрителя переступила нога Великого Скитальца и Поэта, а Скулд увлеченный чтением продолжал читать. Он начал испытывать страх –  дневник был толстый, и его до рассвета невозможно было прочитать. Скулд это хорошо понимал. Он начал пропускать страницы, где почерк был мало разборчив.
Где-то совсем рядом утихающая гражданская война в сравнении с этой измятой, разбухшей тетрадью–дневником Бродячего Поэта казалась таким незначительным событием. Вся эта война, с ее кровью и смертью, теряла смысл, в сравнении с тем, что из прочитанного открывал для себя Скулд. Жизнь Поэта была подлинной и правдивой, а война, какой бы она ни была, всегда ложь.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Меня часто спрашивают, ехидно, при этом с издевкой, смеясь: «Почему меня называют поэтом, хотя стихов, как таковых я не пишу. Арники – это ведь уже не стихи. Это живопись или даже музыка. А кто сказал, что настоящие стихи, это поэзия. Поэзия – это ведь не только «любовь– кровь», не рифма вовсе.
Поэзия подлинная – это не совсем даже поэзия. Это свечение изнутри. Это способ восприятия мира, способ обозначения себя в мире. Это доброта! Это переполненность чувств! Это жажда поделиться с людьми своими открытиями Нового, неизведанного видения Мира! Это Жажда Исповеди. Мало кому на этой земле, за все время ее существования, удалось испытать это состояние.
Арника – это тоже что-то имеющее глубокую, внутреннюю, скрытую суть, бездну – светящуюся изнутри! Надо только увидеть этот свет! Арника – это вспышка света - глубинного света, схваченная в слове».
Скулд на мгновение оторвал взгляд от текста и задумался.
- Так вот почему под каждой Арникой нарисованы фигуры, похожие на лабиринты. Так он видел глубинную суть. А может, эти лабиринты сами были способны рождать свет или отражать его, хранить его. Скулд незамедлительно закрыл дневник и открыл тетрадь с Арниками. Он прочитал первую попавшуюся Арнику и впился взглядом в лабиринт, нарисованный под ней. Ему показалось, что он смотрит вглубь чего-то. Он поднес изображение ближе к лампе. И … 
О, Чудо! Лабиринт вдруг засветился, и через долю секунды бумага вспыхнула и вместо лабиринта образовалась дыра с обугленными краями!?
Скулда прошиб холодный пот! Внезапно вспыхнув, бумага потухла, едва лишь Скулд захлопнул тетрадь.
Он встал, подошел к диванчику, на котором спала девушка – Богиня; послушал ее дыхание, потом кинул два последних полена в печь.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Что сейчас твориться в моей стране? Хоть один человек знает, что происходит?! – сомневаюсь. Обычная психика мешает человеку осмысливать происходящее и самого себя.  Мешает просто мыслить. Ведь психика механистична по своей природе и работает по законам причины и следствия. Но живое по своей природе – ЦЕЛОСТНОЕ ЖИВОЕ – всегда есть одно сплошное нарушение этой причинно – следственности (каузальности).
Любая  информация, обязана своим появлением процессам разложения. Но изначально в КОСМОХАОСЕ нет никакой информации. Психика роботизирует человека, совершенствование психической системы приводит к обесчувствованию  человека.  Это значит, что психически здоровый человек есть по сути зомби, бесчувственный, безупречный. Мышление требует какого-то вибрирующего состояния психики, т.е. по сути ее отсутствия. Мышление – это скорее преодоление психики, чем приспособление к ней. Вместо психики – всегда готовность к прорыву и сам прорыв, то чем отличаются гении. Жизнь гения – это череда таких вспышек, в которых он живет, а между прорывами не жизнь – лишь подготовка, ожидание.
О нынешней гражданской войне я не хочу ничего писать. Война глупая, спровоцированная и развязанная, не археологами – фанатами и даже не пьяной толпой, а теми, кто в конечном итоге предает народ.
Когда затевается война, меньше всего думают о ее жертвах. А ведь в войнах всегда погибают самые лучшие. Те, кто развязывают и финансируют войну, потом неплохо зарабатывают на восстановлении всего разрушенного войной. 
Те, кто подавляет мятежи, должны быть благодарны людям (народу) за этот бунт, и это восстание- значит еще не весь ресурс воли (воления, волеизъявления) истреблен в людях за годы смуты, анархии и криминального «беспредела»! А это самый главный ресурс – начало начал. Без этой воли, которая живет и сохраняется, невозможно совершить Великое. Без этой воли нет, и не будет в людях трудолюбия, бережливости, целомудрия, старательности и основательности. Ибо пока человек волен что-то делать – он жив. Эта воля, бывает, застоится невостребованная и начинает загнивать, а потом прорывает как чирей или фурункул. И гной и чистая кровь – смешанные, выносятся наружу.
Может потому бунт (восстание) кажется уродливым явлением, что вместе с добродетельным в большей степени высвобождается злое и жестокое в людях. И сколько потом нужно доброты и терпения, чтобы эту злобу подавить, растворить и забыть о ней.
Из дневника Бродячего Поэта.
«Может кто-то в это не поверит, но существует некая естественная гармония, которая как бы мы не хотели, восстанавливается. Это свойство материи природы, фундаментальное стремление к целостности свойство восстановления, воссоздания целостности называется АБИАРНОСТЬЮ.
Лабиринт абиарен, по той простой причине, что проходя его, чувствуешь, как внутри тебя образуется глубина.
Так верно и космическая глубина, также имеет Абиарную природу. И это свойство проявляется в любой материи от микроскопической пылинки до каких-то галактических масс и отдельных тел. Тело в космосе явление уникальное, как Земля, например. Для планетной системы Земля является внутренней (глубинной) структурой, атмосфера – внешней.
Надо сказать, что Абиарность  -  триедина. В ее названии уже заложено это триединство. А – отрицание, би – два, т.е. двойное отрицание, арность – многообразие, множество, бесконечное разнообразие, может даже - поток.
В это можно верить или не верить, но это так и есть. Это то, что никогда никому не удается познать до конца. Но в глубине этой принципиальной непознаваемости, мерцает огонь возможности познания.
На поверхности сознания, на поверхности проявленного КОСМОХАОСА мы в силах увидеть и познать следы глубинных процессов.
И мы не просто должны познавать глубинное, мы должны сохранять его.
В этом знании и уверенности, что глубинное существует, - залог того, что мы можем познать поверхностное.
Мне думается, лабиринты как раз возвращали людям способность самоуглубления, а иначе обновления. Материя внешняя и антиматерия внутренняя находятся в некотором, пока неразгаданном АССИМЕТРИЧНОМ СООТНОШНЕНИИ (или проще сказать АБИАРНОМ СООТНОШЕНИИ).
Абиарность – универсальна. Она проявляется как на самом тонком уровне – субатомном, так и на  космопланетарном, а также на  социальном.
 Для примера: если есть один страдающий, болящий, за кого-то человек, значит, есть тысячи праздных, эгоистичных людей; если есть одна переполненная болью душа, то есть множество пустых душ.
ГАРМОНИЯ НЕЗЫБЛЕМА. Когда она нарушается, происходят войны, эпидемии и даже природные катаклизмы. Надо уметь предвидеть и предотвращать их. Но на такое видение способны единицы, а для предотвращения нужна сплоченность, альтруистическая готовность - помочь ближнему – тысяч людей! Поделиться теплотой и добротой с нуждающимся, поделиться болью и пережитым, и может быть обогатить, вдохнуть в чью-то жизнь и душу  ИМПЕРАТИВ ГАРМОНИИ.
Если научиться видеть Гармонию, можно прогнозировать социальные явления».
Скулд опять погрузился в размышления.
 - А явление Бродячего Поэта, социальный феномен, что он гармонизирует? Самодовольство, бездушие, пошлость, оседлость, устаревание души, потерю живости?
Все это пока сложно объяснить. Может из этой необъяснимости следует, что никто не виноват в своем предназначении, в содеянном. Тогда отчего же всех судят. Отчего все с рождения ПРИГОВОРЕНЫ к смерти?
Тайна, какая-то не укладывающаяся ни в какие рамки, ни в какие схемы, и не подлежащая никакому бы - то ни было изощренному объяснению.
И Скулд ощутил внутри себя и на себе дыхание этой тайны. Он ощутил СОПРИЧАСТНОСТЬ к ТАЙНЕ.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Так что сирые, убогие страдальцы-скитальцы и поэты, даймоны - мыслители (вид человека творческий (огнекрылый)) несут на своих худых плечах и сгорбленных спинах тяжесть мира, тяжесть и непосильную ношу того самого, созданного ими же мира. Они единственные, кто сопротивляется тотальному разложению всего и вся и деградации человека, уничтожению души.
Деградация видового разнообразия разумного живого человечества на лицо. Если миллиарды людей эволюционируют в никуда, в бездну, к самоуничтожению, к гибели, должен быть кто-то, кто идет к истине, к совершенству. В этом и заключается ИМПЕРАТИВ ТРЕБОВАНИЯ ГАРМОНИИ.
Для восстановления постоянно теряемой гармонии, что только люди не предпринимали и не предпринимают: строят храмы, соборы, пирамиды (да, да, это показывает какая у людей Вера, какое было стремление к Гармонии с КОСМОСОМ), строили лабиринты, ваяли, создавали многотомные труды, в надежде объяснить мир, и в конечном итоге познать и понять его. Люди создавали богов и на вере в них появились Религии, пытаясь хоть как-то соединяться с высшим миром, с Всевышним или просто со Вселенной…
Но все тщетно…
Странное дело, вера подлинная всегда востребована, в этом ее феномен. Мы то смертные, чаще всего не востребованы до конца! Часто нужны лишь наши руки, редко мозги, еще реже душа, и почти никогда внутреннее свечение!...
Крылатое Свечение Мысли!..
А вот вера востребована всегда, и всегда она оправдание, и всегда она - путь: с нее начинается и заканчивается жизнь человеческая: при рождении - Вера в Доброту, в Любовь, в Рождение Души, при смерти - вера в Бессмертие Души. Рождается человек в боли и умирает в страданиях.
«Боль, как шанс на исцеленье веры…
Любовь – первопредчувствие иного,
И пробужденье подлинной души».

Эта Арника XXX. Как много она объясняет, еще больше скрывает.
Понятия часто не выявляют, а скрывают. Такова парадоксальная природа Языка. Но верно есть Праязык, говоря на котором, люди понимают друг друга без слов – язык прикосновения и внутреннего излучения тепла и доброты.
………………………………………………………………………………………………………………………..
Война вот-вот закончится…
Это очевидно. Сейчас уже не важно, кто победит – лишь бы не было войны.
Поток света, в котором я пребывал всю жизнь, иссякает, он теряет свою силу, теряет меня. Сказка моей жизни кончается. Сказки редко бывают веселыми. Это только в веселых сказках зло побеждается добром, а в жизни доброта отвергается всеми.
Как мало новизны вокруг. Мир стремительно - быстрее, чем мы ожидали, чем это кажется - устаревает. Люди теряют интерес к жизни, теряют чувства, теряют душу, пустеют. И людей тут же заполняет злоба, ненависть, зависть. Природа не терпит пустоты. Это от того, что люди точно не знают, что такое новое, что значит – новое. Часто они выдают за новое – забытое старое, или иначе скомпонованное, разбитое, скомбинированное поверхностное старое.
Абсолютно новое – всегда рождается из скрытого (глубинного), сокрытого в старом! Причем новое всегда двойственно: оно рождается, как внутри старого, так и далеко (непознаваемо далеко) за пределами старого. В этом тоже абиарность!
Любая идея, высказанная, кем бы то ни было (обычно мыслителем) как вирус, вызывающий смертельную болезнь. Человечество пока не переболеет этой идеей, не освобождается (не избавляется) от нее. Такая идея имеет свое название и  называется МИФОМ.
Чем абсурднее идея, тем легче она усваивается, быстрее и активнее начинает внедряться в массы. Люди пытаются превратить (воплотить) Идею в Реальность.
Бывает, человечество заболевает Идеей надолго и тогда только один путь излечения – Война.  Войной Идея уничтожается:  люди начинают видеть утопичность идеи. Бывает, что одной войны мало, чтобы выкорчевать из голов людей идею. Идеология – это страшнейший из вирусов. Но он может быть, в некоторых случаях, обращен на пользу. В природе все изначально несет добро. И лишь по истечении времени (первый фактор разрушения) и несовершенства человеческого восприятия (второй фактор разрушения) нечто становится враждебно человеку. Иногда заболевание удается устранить в начальной стадии, иногда оно переходит в хроническую стадию и тогда Идея устраняется совместным созидательным трудом и творчеством народным, трудом самоотверженным и бескомпромиссным, творчеством – жертвенным и бесстрашным.
Вчера меня один человек назвал главным Идеологом Восстания – мятежа сепаратистов.
«Разве я призывал когда-нибудь к свержению существующего строя и насилию?»
«Нет – отвечал человек. – Просто при чтении Арники в любом, здравомыслящем человеке рождается Дух свободы. Дух сопротивления и бунтарства»!
- Дух сострадания, дух достоинства, дух стремления к Иной живой жизни! – добавил я.
Люди не договаривают многого, умышленно ли, или из-за несовершенства языка.
В недоговоренном, недосказанном, часто и заключен момент истины!
- Да, я прекрасно осознаю, что любое революционное изменение в обществе – это море крови и боли, море слез, это  смерть, это гражданская война. Как же можно призывать к смерти. Арники зовут к жизни. Они в принципе никуда не зовут – они и есть сама жизнь. Но человек возражал мне:
«Это только тупоголовый, с примитивным умом может сказать, что Арники ни к чему не призывают. А свободомыслие? Ведь это то главное, что во все века пытались истребить догматики церкви, инквизиторы, чиновники от нации, вожди всех времен и народов, рабы всех мастей и званий!» Красиво сказал. Я отвечал ему:
«Наши страдания от ощущения чувства неполноты! Невыразимое словами, немогущее быть понятным обычным способом, это ощущение становится невидимой, но быстро прогрессирующей патологией.
Свободомыслие – неуловимое мгновение восторга от бытия. Свободомыслие – это не коммунизм, и к нему нельзя прийти, с ним можно только родиться. Свободомыслие не доктрина, не руководство к действию. Это вспышка мысли!
Я общался с мятежниками всего пару дней. Они меня очень хорошо привечали. Предлагали посты и портфели, институт, ну или на крайний случай лабораторию. Хотя прекрасно знали, что я никогда не соглашусь. Уже тогда в самом начале мятежа я знал, что они проиграют.
- Вы будете побеждены! - сказал я им без жалости и прямо в глаза. А потом добавил:
- Да у вас есть ясная цель, план действий, есть благородный порыв, готовность изменить жизнь к лучшему. Но все это исходит из одной только воли к власти, а этого слишком мало. Волей к власти можно пустить много крови, можно очистить людей от скверны, ведь когда прорывает чирей, вместе с гноем вытекает много крови. Волю к власти придумал Ницше от собственного бессилия, прибывая в полном безволии. Это была его Идея. Переосмысливая ее и развивая, он пытался победить свои многочисленные недуги, свою неспособность чего-то хотеть и иметь. Но для простых людей, нормальных, такие Идеи всегда губительны! Такие идеи зомбируют сознание, парализуют волю! Такие идеи опустошают людей, иссушают и испепеляют изнутри.
Волей к власти человек опьяняется, дуреет от нее, и в конечном итоге, он потом не помнит, зачем начал войну, во имя чего. Идея воли к власти – очень коварна. Воля к власти быстро переходит в жажду власти, последняя и в жажду крови и смерти.
И они опять возразили мне:
«Воля к власти – это основной фундаментальный мотив поведения, некая пассионарная матрица - доминанта поведения,  приводящая в действие многомиллионные массы людей. Такой волей обладают единицы, которые и являются вдохновителями и проводниками тех самых масс».
Наверное, я бы с ними согласился… через тысячу лет.
Воля к власти – одна сторона медали, сторона внешняя. А внутренняя? Придя к власти, сможете ли вы повести людей туда, куда звали. Звать к чему-то, одно, а вести, почти вслепую – другое. Звать – утопия, вести – антиутопия. И все кончается самоуничтожением.
Глашатаи и поводыри …. Кто из них более правдивей и искренней?!
Демагоги-крикуны всегда склонны к предательству.
Война – испытание для каждого человека. Испытание – это выбор между жизнью и смертью. Это выбор между смертью и бессмертием. Вот и вожди всегда думают: дай-ка проверю свой народ, испытаю на преданность себе и крепость Духа. И испытывают.
А люди: одни живут в страхе перед войной, другие - просто живут войной, готовые умереть за вождя…
………………………………………………………………………………………………………………………..
Вчера сидел и думал: зачем?
Во имя веры. Одной, сжигающей душу, веры в то, что существует в каждой живой душе – душа родственная. Помимо души, живущей внутри каждого человека, есть внутри этой души – родственная душа (как образ – матрица), фантом этой родственной души – летуч и он живет за пределами человека. А вот внутри родственной души живет то, что прорывается в сознание, в момент агонийного бреда – третья составляющая души. Как странно, родственная душа живет внутри же тебя. Когда эти три части воссоединяются в результате прорыва, предсмертной агонии, когда они объекты пламени, тогда познаешь себя и открывается  Иной мир. Вспоминаю, как один раз из преподавателей университета, в котором я учился, заявил категорично:
«Идиотом может считаться тот, кто не может выразить словами свою мысль.
Я встал и спросил преподавателя:
«А если мысль достигла такого состояния и такой высоты, что ее просто невозможно выразить совами. (Тогда еще не знал, что живые высокоорганизованные целостные образования обладают потенцией достижения, устремленностью к целостности. Устремление к усложнению (эволюция) ни есть путь природы. Природа всегда устремлена ни к сложности, но к целостности. Потом я добавил:
«А если представить, что мысль прорвалась, вырвалась за пределы языкового смыслообразования. Это такое состояние мысли, когда она становится единым и единственным для организма ощущением». И преподавателю нечем было мне возразить. Много позже я понял, что тот, кто достигает такого состояния мысли, которое  невозможно выразить  словами, тот достигает такого состояния совсем не идиот, а гений. Как тонка эта грань между гениальностью и безумством!!!
Откровения гения – по природе своей тоже, что и Агонийный бред.
Агонийный бред – это увлекательное, полное опасностей, путешествие мысли по Вселенной, творимой самой этой мыслью. Как возможно мыслить мир, который до этой мысли не существует и как творить мир, если до этого мира мысли не существует. Никому еще на этой земле не удалось испытать состояние агонийного бреда, хотя оно теоретически описано досконально, но не изучено. Я хочу испытать. Может в этом и смысл жизни. Нужно сгореть дотла, до огарочка.Только огарок свечи дает самое жаркое, все освещающее пламя, внутри которого рождается тот самый несуществующий и одновременно существующий мир».
Скулд перевернул последнюю страницу тетради-дневника.
За окном начинали разыгрываться предсказания умирающего скитальца. Вдруг, совершенно мистическим образом чуть освещенное пространство избушки разрезали вспышки молнии, и тишину разорвал такой раскат грома, что стекла едва удерживаясь в рамах, задребезжали пронзительно и звонко. Поэт на топчане зашевелился, девушка-скрипачка вздрогнула во сне.
Скулд зажмурил глаза и пригнулся, затрясся весь: «Вот конец света»! - пролетела мысль. Он подумал ненароком, что это снаряд, выпущенный из дальнобойного орудия, попал в окно. Скулд бросил мимолетный взгляд и на горизонте совсем близко увидел низкую черную тучу, которая вчера едва только обозначала свое присутствие. Пророчество Бродячего Поэта начинало сбываться. 
Природный апокалипсис!
Так, оскверненная войной, залитая кровью, наполненная злостью Земля взбунтовалась: решила отомстить людям за свое поругание!
Шпингалет, державшийся на одном гвозде, одного из окон все-таки не выдержал шквального порыва ветра, и отлетел. Окно распахнулось, Скулд тут же подскочил, как ошпаренный, бросился к окну – закрывать.
Ветер уже успел занести порцию свежего воздуха. Ионизированный электрическим разрядом молнии, воздух стал прозрачным и легким, и кажется впервые за последние девять военных месяцев, задышалось легко. Скулд это отметил про себя. Природа словно выдохнула, после долгой вынужденной задержки на вдохе.
Едва только Скулд успел затворить окно и забить гвоздь в раму, как скрипучая  дверь отворилась, и впустила в дом очередную порцию свежего, ионизированного воздуха.
- Что за напасть? В сентябре такая гроза!? Что-то неладное. – Ворчал про себя старик-смотритель, перебирая в уме последние осени. Когда дверь была надежно подперта доской, Скулд бросился к тетради. Он бы не простил себе, если бы не дочитал последнюю страницу, тем более исписанную таким разборчивым, но мелким подчерком. И опять Скулду показалось, что строчки светятся, каким-то таинственным, загадочным светом.
Последняя страница дневника:
«Вчера я попросил Дэвианту сыграть мне что-нибудь грустное и даже скорбное, что-нибудь из Вивальди или Генделя. Когда Дэвианта заиграла, тут же вспомнился один случай. Однажды я шел в одиночестве поздней ночью, в кромешной темноте, слабо освещенной редкими звездами. Я шел вдоль проселочной дороги и услышал плач. Что удивило меня – это был какой-то особенный плач, не ребенка, а плач взрослого мужчины. Плач какой-то был надрывный, с подвыванием, со всхлипами навзрыд и стоном. Плач кающегося. Плач заново рождающегося. Я подошел ближе. На обочине, если не сказать на самой дороге сидел мужчина моих лет. Я сел рядом с ним. Он от неожиданности и удивления сразу успокоился. Мы разговорились.
Я спросил, отчего он так горько плакал? И он начал мне рассказывать. Рассказывал долго:
«Сначала мне стало жаль себя. Жизнь не удалась, никому я не нужен. Стихи не печатают».
Оказалось, что человек был довольно известным в узких кругах поэтом. Поэтом-любителем. Вот он взял несколько своих изданных книг и решил сжечь, а потом наверно и убить себя. Как я понял, больше всего его угнетало молодое поколение. Он беспрестанно и периодически твердил: «Им ничего не нужно, кроме как поесть, повеселиться, да «потрахаться». Им ничего не нужно! Им ничего не нужно»!
Как будто две тысячи лет назад, так кто-то не кричал. Я попросил не сжигать книги со стихами, а отдать их мне. И заплатил ему немного денег. У него была безнадежная ситуация – развод, увольнение с работы, смерть любовницы, разрыв с детьми. Я сказал ему:
«Наверно я тебя не сильно утешу тем, что скажу – мне нужны твои стихи! Но ведь это действительно так».
В тот период у меня действительно не было друзей. Я привык к одиночеству. Хотя в глубине своей потаенной, спрятанной от людей, души, я мечтал о друге…
Я сказал ему: «Пойдем со мной». Он покачал головой.
От жизни до смерти его отделяло не более двух - трех минут. Мгновение. И в это мгновение возник я. И порыв к смерти его угас. Можно сказать я спас его. Но от чего? От смерти или от жизни? Самоубийство было бы лучшим для него концом. А какой был порыв!!! Только он не знал, не испытал за всю жизнь. Вся жизнь не стоит этого порыва! На мое предложение он ответил, конечно, отказом. Как же? Он понял, что спасся. Он ответил мне: «Это безумие, шляться по дорогам, перебиваться с хлеба на воду, пить «бурдалагу» (водку) с алкашами»…
Тогда, опьяненный таким неожиданным спасением, свободный от прошлой жизни, он не понял, что спасение приходит ни тогда, когда минует смерть, а когда умираешь...
Умираешь для того, чтобы снова воскреснуть. А он умер. Неудачные роды. Новая душа не родилась.
Через год или чуть меньше, в одном из маленьких захолустных городков, под забором нашли труп грязного бомжа. В провинциальной газетенке, в которую местные пьянчужки заворачивали селедку, я прочитал, что умер такой-то и такой-то, в прошлом известный поэт.
Умершим бомжом оказался тот мужчина, которого я встретил по дороге. Я подумал: он умер от того, что разучился плакать, а может быть от того, что перестал сочинять стихи, перестал придумывать себя и мир. Он не смог посмотреть на себя другого. Сначала умерла его душа. Да, да. Тогда он спас свое тело. А душа умерла, рассыпалась по кусочкам.
Душа витает над человеком, и человек как в зеркале видит свое состояние, свое неосознаваемое внутреннее. Чтобы Душа человека начала парить (летать над человеком), нужно очень потрудиться. Нужно преодолеть себя, совершить прорыв из себя и прорвать себя. Парящая душа не распадается (остается целостной) и вследствие этого не умирает в момент смерти физического тела»…
На внутренней стороне задней обложки тетради была написана Арника. Почему-то Поэт записал ее здесь, в Дневнике.
            
              Нация, народ, род…
            Нет ничего более желанней свободы!
           Нет никого более свободней человека –
          Изначально.

          О, человек свободен и велик безмерно ты!
          Так отчего же вечно ищешь меру?

        Соизмеряешь с совестью поступки,
        Соизмеряешь со Вселенной разум,
        Соизмеряешь с преступлением закон,
        Соизмеряешь со словами действа,
        Любовь соизмеряешь с чувством.
        И доброту соизмеряешь с подлостью и ленью,
        Соизмеряешь все, что мера губит.
        Стараешься измерить то, что неподвластно мере?
        Быть может оттого, что жаждешь власти?
        Над кем? И нет ответа.
       Душа безмерна…

Поэт вдруг ожил,  схватил мертвой хваткой за рукав Скулда, так, что кажется, чуть не оторвал рукав и с силой притянул к себе старика. И зашипел, еле ворочая языком.
- Друг, друг мой, если бы ты знал, как я хотел бы вернуться, вернуться… вернуться…
Эхо еще долго летало по комнате: постепенно затихая. «Вернуться, вернуться, вернуться»…
Из дневника Бродячего Поэта (на тыльной стороне обложки):
«Где моя Родина? …
Недавно я попал в руки полицейских.
Меня немного побили, а потом майор-следователь долго допрашивал меня. Пытал расспросами. Он не мог понять, почему я не привязан ни к одному месту, на такой огромной земле? Почему у меня нет тихой малой Родины? Я часто вспоминаю этого майора и его вопросы. И мысленно пытаюсь ответить ему. Но разве он поймет, что родина моя в … млн. световых лет от Земли…
…Сейчас много пишут и говорят о патриотизме. Вполне согласен с мнением многих политиков и экономистов, что состояние общества и государства, его сила или слабость напрямую зависит от развитости или вообще присутствия чувства патриотизма в людях. И здесь не надо искать никаких других оправдательных причин упадка морали и личной нравственности, развала экономики, распада общности людей, утраты или смены системы ценностей и т.д.
     Чтобы существовать, люди должны чем-то быть схожи друг с другом. Одним из главных таких связующих компонент или черт характера – есть патриотизм.
Патриотизм – связующая (единственная) сила любой группы, общности людей.
Я опять подумал: «Где моя Родина?» Я вспомнил Ницше. Больной, не совсем нормальный, прикованный к постели, немощный, придумавший какого-то Сверхчеловека. (Который кстати и явился через тридцать лет (Гитлер) – придуманная идея обрела плоть).
Попробовал бы он беспрестанно  куда-то идти, преодолевая себя и тысячи километров. О чем бы он тогда написал?
И теперь, по прошествии стольких лет скитаний, я могу возразить господину Ницше. Жизнь не только есть - воля к власти. Только немощная, бесчестная, никому не нужная жизнь алчет власти. В ответ на работы преподобного Ницше, мир заполучил сверхчеловека, о котором так страстно мечтал Ницше. Этим сверхчеловеком стал Гитлер и иже  с ним, посчитавшие все человечество, какими-то подопытными мышами, червяками и насекомыми над которыми можно ставить опыты и уничтожать, как ненужный мусор.
Вот цена Идеи – сотни миллионов убиенных (загубленных) жизней.
Когда такие кровавые идеи востребованы? Когда мир стремительно устаревает, быстрее, чем мы можем понять, что уже устарело, а что еще нет. Когда мир так стремительно устаревает, обязательно появится человек, который будет спекулировать на этом устаревании. Этот человек позовет людей к неизвестному еще коммунизму (новому) или к неизвестной людям свободе!
Чтобы такого не происходило, чтобы не рождались утопии, должны появиться новые (не абсурдные и не абсолютные), а парадоксально новые даймонические (!) Идеи, удерживающие мир от скатывания в пропасть, в одну или в другую сторону. Должно быть постоянное обновление, поиск новых форм. Тогда не будет  ни у кого соблазна, как Ницше, переосмысливать всю систему ценностей. Если человек изначально доброе существо, то переоценка всех ценностей приводит человека к творению одного Зла.
Человек должен совершенствоваться и совершать углубление внутрь себя. Может для этого я и иду всю жизнь. Это путешествие удерживает меня от увлечения, какими бы то ни было утопическими идеями.
Как только встаешь на путь Утопии, знай, что за ней последует этап Антиутопии, а после – самоуничтожение.
Нужно стараться обновлять свое бытие и свое восприятие мира, даже опережать мир обновлением, чтобы какое-то время новые понятия не были цинично опошлены и затасканы людьми.
Надо идти!!! Только одно утешает меня и лечит от мыслей, избавляет от навязчивых идей – дорога! Возможность перемещения. Что же такое живет внутри меня, внутри души, внутри родственной души, что  заставляет меня идти… в никуда. Какой-то неиссякаемый огонь, КОСМИАРНОЕ СВЕЧЕНИЕ ВНУТРИ МЕНЯ! Да, я волен идти или остаться! И только возможность такого выбора перечеркивает к черту, эту вечно рефлексирующую в судорогах систему переоценки всех ценностей.
Мне ближе не переоценка, сотворенная людьми, а вечная переоценка самого себя! Отчего я всегда ощущал какую-то отчужденность и нелюбовь со стороны людей, с которыми меня сталкивала жизнь? Может я был скрытен, непонятен для них? Но парадокс в том, что я ни на кого не держал зла, был абсолютно прозрачен и открыт! Я понял, что именно открытость и была причиной такого отношения ко мне. Люди боятся тех, кто слишком открыт, кто отстранен. А вообще, люди не любят тех, кто слишком отличается от них. Кто не вмещается в клетку, в систему их представлений и понимания, в темницу их примитивного опыта переживания. Понять человека можно, только если переживаешь его, если его боли и проблемы становятся твоими…».
………………………………………………………………………………………………………………………
…Старик сидел несколько минут неподвижно, оглушенный тишиной и растворенный в откровении.
Какой мир рождался в его воображении?!
Не было предела мечте! Какие крылья обретала его душа, охваченная пламенным вихрем прозрения и безрассудства. К какой тайне он прикоснулся? И прикоснулся ли? Может лишь только попытался?
…Ветер завыл в печной трубе жалобно и протяжно. Последние дрова догорали, тлели. Дом начал понемногу выстывать. Приступ дрожи охватил Скулда, он накинул телогрейку.
Вдруг как молнией его пронзило – Орган! Он забыл закрыть ставни. В рамах нескольких зданий стекол уже давно не было, и снег могло заносить ветром спокойно. Скулд надел валенки и стремительно бросился в дверь!
«Он ведь один, совсем замерзнет!» - сказал Скулд об органе, как о живом человеке. На улице бушевала настоящая вьюга, какой старый смотритель не мог припомнить за свою жизнь. Каких-то сто метров от своего жилища до часовенки он продирался несколько минут. Толщина снега достигала пятнадцати сантиметров. Он шел буквально на ощупь, потому что глаза невозможно было открыть, их тут же залепляло снежинками.
По подсчетам Скулда уже должно было рассветать, а была страшная темень. Скулд долго не мог открыть дверь часовенки, ветер припечатал ее, словно приварил к косяку. Скулду пришлось приложить немало усилий и смекалки, прежде чем проклятая дверь поддалась, и он протиснулся во-внутрь здания и в бессилии упал на каменный пол. Кажется, даже задремал. Сон вернул ему силы, и он с прежним рвением принялся закрывать железные ставни. Благо, что они закрывались изнутри специальным простым механизмом.
     Когда ставни были закрыты, Скулд подошел к электрооргану- своей святыни, когда-то перевернувшего жизнь простого паренька.
      «Это ему он служил все эти полвека. Это его волшебная музыка воскрешала и возвышала нищую душу над миром. Вся жизнь его была наполнена этой божественной музыкой. И только ее он слышал. Как люди, больные аутизмом, слышат только дождь, один лишь дождь, и ничего кроме дождя.
        Скулд был человек музыки, органной музыки. Скулду не хотелось идти обратно. Наверное, он бы и остался тут навсегда. Но там он оставил двух близких ему людей. Мало ли что?
- Дрова? Где достать дрова? Так ведь и замерзнуть можно!
Скулд лихорадочно перебирал в уме варианты спасения. И он вспомнил - лестница на чердаке! Это же хороших, десять чурок, да еще две стропилины. Он глубоко вздохнул и резко выдохнув, бросился в новый, неравный бой со стихией. Лестница на чердак, прибитая когда-то давно, стояла как вкопанная, не сдвинувшись ни на один миллиметр. Скулд похвалил себя за работу. Он взял топорик и полез вверх по лестнице. Ветер, пока он отрывал стропила от стены, немного утих. Но в момент, когда лестница была уже отколочена, порыв ветра так качнул лестницу, что она, вместе с сидевшим на ней Скулдом, начала падать.
Наверное, он потерял на некоторое время сознание. Удар был приличный. Лестница была тяжелой. Скулд по инерции прыгнул в снег, но этого делать  было нельзя, падающая лестница накрыла его и больно ударила по голове. Через какое-то время Скулд с трудом поднялся и потащил лестницу в сени своего дома. Через двадцать минут, все лестничные поперечины были отколочены. 
Довольный удачно завершенным мероприятием, с больной головой Скулд, ввалился в дом. Он увидел на диванчике, перепуганную и встревоженную Дэвианту. У нее были совершенно сумасшедшие глаза. Она вся тряслась. В доме, как ни странно было тепло. Топчан, где лежал полчаса назад Бродячий Поэт, был пуст!.. И Скулд понял, отчего в доме потеплело. Девушка пыталась согреть Поэта теплом своей изумительной скрипки, брошенной в отчаянии в печь. Смотритель увидел на столе раскрытый пустой футляр.
«Да, господи! Как же возможно! Во имя чего?!»
Девушка беззвучно заплакала и что-то показывала жестом, из которых Скулд понял, что Бродячий Поэт приговорил себя к смерти и пошел умирать.
Если бы не девушка, Скулд бы бросился на поиски непременно, но тогда он подверг бы опасности жизнь этого прекрасного живого существа.
Девушка протянула Скулду измятый листок бумаги. Смотритель поднес листок к лампе и прочитал:
«Хочу умереть свободным от всех, так, как и жил. Позаботься о Дэвианте, о том, кто пойдет дальше меня. Ты выслушал меня. Я умру теперь спокойно, с понятой душой, с надеждой на тот мир, который я увижу за несколько мгновений до смерти. Дневник сожги. Прощай!».
Скулд сразу сник, сгорбился. Бросил вниз руки. Он, конечно, посчитал себя виноватым. Непростительно долго он отсутствовал. Он даже представить себе не мог. Волна вопросов без ответов накрыла Скулда, и он долго не мог подняться на поверхность.
«Зачем же он так, зачем? Глупо ведь...  И в высшей степени мужественно».
Скулд вспомнил, что Поэт мечтал умереть так, чтобы никто не знал, где его могила, чтобы никто не видел его мертвым, а значит, кто-то бы все равно верил, что он жив.
Я буду верить!!!
Скулд сел на топчан и заплакал, не в силах сдержать, нахлынувшие из глаз, горькие слезы.
«Какая жизнь, такая и смерть. Целостность!» – подумал Скулд.
Именно в этот момент в его памяти всплыл, отчетливо один фрагмент из дневника. Он, кажется, даже услышал бодрый бархатный голос Бродячего Поэта. Может в это мгновение он думал о том же самом и про себя произносил эти слова:
«Люди знают, что Бога нет или сомневаются в его существовании, а все равно верят, неистово верят. В этом и критерий существования самой веры – если бы люди точно, абсолютно знали, что Бог есть, то верно, не верили бы»!
Скулд с трудом поднялся и подошел к девушке.
- Ну, успокойся, его уже не вернешь. Давай-ка чайку попьем. Тебе нужно что-нибудь поесть.
В ответ девушка утвердительно кивнула головой. Скулд достал из старого сундука теплую одежду: теплый вязаный свитер, шерстяные штаны и велел одеть девушке. А на ноги велел одеть валенки.
«Ты ешь, ешь дочка, а я пока над печкой поколдую. Надо огонь-то поддерживать». – Скулд помолчал – «Эх, скрипочку-то жалко. Ну, что же, судьба у каждой вещи своя».
И не раздумывая одним резким движением открыв дверцу печи, исполнил последнюю волю Бродячего Поэта – листы тетради мгновенно занялись ярким пламенем…
…………………………………………………………………………………………………………..
…Скулд прислушался к завыванию ветра и тяжело вздохнул. Он положил пару поленьев в печь и присел на топчан. Кажется, грусть сдавила сердце так, что было трудно дышать. Если бы не жалобный всхлип немой скрипачки, он точно бы рухнул без сознания на пол. Услышав всхлип, сердце его на мгновение остановилось, он даже удивился про себя, как это так получилось. Сердце его не стучало, но дышало, и он чувствовал это дыхание.
В тот самый момент остановки сердца, он на мгновение прикрыл свои веки ладонью, и вдруг ясно увидел горную речку, бегущую по камням и издающую переливистые звуки. На берегу такой речки он когда-то маленьким мальчиком бегал и кидал цветные камушки в водный поток. Ему нравилось становиться лицом против свежего ветра и дышать им, ощущать как бродяга-ветер легко и ласково поднимает кверху его вихрастую челку…
«Ушел и унес с собой неразгаданную тайну самого себя, оставив лишь миф своей жизни».
«А Арники»? – тут же вслух переспросил себя Скулд. Тетрадь с Арниками лежала под подушкой и при виде ее уголка, Скулда охватил восторг. Он вытащил тетрадь и прижал к груди – светлая память о Поэте - оставленные людям пророчества, зашифрованные в форме художественно-поэтических зарисовок.
Скулд не заметил, как сон завладел его обескураженным сознанием и обессилившим телом. Он буквально вырубился на том самом топчане, где еще два часа назад лежал умирающий Поэт. Так, в полулежачей позе он не знал, сколько проспал.

Глава III
Незнакомец

… Скулда вернул из небытия сильный стук в дверь. Сначала он принял стук за эхо разорвавшегося  поблизости снаряда. Он понял, что к нему кто-то пришел, услышав за дверью ругань и плач. Это даже было не стуком в дверь, а методичными ударами с целью выбить эту злосчастную преграду на пути к спасению. И кому-то это все-таки удалось, за несколько мгновений до того, как Скулд едва, едва, преодолевая ломоту в суставах и боль, поднялся с топчана. Он только успел бросить сонный взгляд в сторону прекрасной незнакомки, которая сжавшись в комок, сидела в уголке дивана и со страхом смотрела на Скулда. «Это беженцы! Язви их в душу!» - проговорил тихо Скулд. Дверь слетела с петель с мясом, оторванная от косяков и упала перед ногами смотрителя. В дом повалил пар-конденсат. В мгновение маленькое помещение было заполнено людьми.
Скулда несколько грубо и бесцеремонно оттеснили в угол возле диванчика. От неожиданности и волнения он не мог произнести ни одного слова. Людей было человек пятнадцать. Среди них были женщины с детьми лет 5-6. Детей было немного. Люди были измождены долгой дорогой и борьбой со стихией.
- Эй, хозяин, черт тебя дери, подбрось-ка дров в печь, здесь женщины и дети хворые! - Кто-то хрипло закричал.
Трое крепких мужиков, наверное, единственно еще державшихся на ногах, принялись прибивать двери обратно.
Скулд прижатый к спинке диванчика рядом со скрипачкой попытался встать, но резкая боль в спине вернула его на прежнее место. Что-то хрустнуло в позвоночнике.
И кто-то сказал: «Ты присядь, дед, я подкину». Откуда-то рыкнуло бородатое, добродушное, улыбающееся лицо. Скулд с отчаянной радостью, подумал, что мир не без добрых людей, хотя в последнее время, он стал в этом сильно сомневаться!
«Бородач» скинул с плеч меховую куртку и бережно сопроводил старика. Скулд принял полулежачую позу, отперевшись о стену спиной, и боль сразу стихла – от приятной позы, или от мысли, что еще остались добрые люди, - просто сама доброта.
Тишина, которая до пришествия людей наполняла его пространство, была изгнана, теперь в сторожке царил разнородный шум, создаваемый воплями, возгласами, всхлипами, возней, шуршанием, шепотом, тяжелыми вздохами и периодически повторяющейся руганью.
«Ты еще, это, сынок, набери  ведро воды во фляге, поставь на печь, народу-то много, сказал Скулд тихо заботливому Незнакомцу.
А людей становилось все больше и больше. В дверь то и дело кто-то громко стучал, и с ветром и паром в помещение вваливался новый посетитель. Это напоминало религиозное паломничество. В домике становилось все холодней. Часа через три, после прихода толпы, дрова, приготовленные из старой лестницы, закончились.
Скоро вообще стало трудно дышать. За окном вьюга все свирепела, ветер усиливался. Тетрадь с Арниками Скулд сунул под рубашку, и он постоянно  чувствовал кожей тепло, исходящее от священного фолианта.
Дети, в отличие от взрослых не плакали, а сидели молча. Их было не много, в возрасте от 10 до 12 лет. Одна лишь девочка притихла, уткнувшись в мамино плечо: «Мамочка, мама, так страшно». Кто-то из пожилых женщин, все время выкрикивал: «Мужики, курите пореже, дышать нечем!» Но курили и больше половины из всех пришедших женщины.
«Холодно, ведь, мамаша. Так теплее», - отзывались мужики. Одна седовласая женщина беспрестанно молилась, приговаривая: «Неужели мы все погибнем, неужели? Господи, где ты? Не покинь нас в этот час»!
У кого-то из пришедших оказался транзисторный приемник. Прием был слабый, еле различимый из-за треска, голос вещал: «Все, кто укрывает заговорщиков, будет наказан беспощадно, по всей строгости закона...»
… Ах, как Скулду не хотелось умирать. Он вдруг понял, что скоро умрет. В груди похолодело. После всего прочитанного и в раз понятого, после осмысленного, он, кажется, только начал жить в полный рост, без страха, свободно. Но так бывает часто: только начав жить, человек должен умереть.
Сценарий своего умирания он не мог предвидеть, но он чувствовал, что это будет ужасная, но и прекрасная (во имя жизни, во имя всего святого) смерть!
Скулд лежал в углу, вжавшись в спинку диванчика, в углу которого, как птенчик в гнезде, вся дрожа от холода, ютилась Дэвианта – немая скрипачка, пришедшая вместе с Бродячим Поэтом.
Обуреваемый грустными мыслями о скорой кончине, Скулд, выбившись из сил хождением по лабиринтам снов, задремал.
… Его разбудил все тот же глухой, хрипловатый, густой баритон.
- Ну, как ты батяня? Не помер? Кажись живой?
И Скулд опять увидел над собой бородатое, расплывшееся в улыбке, лицо. Мужчина подсел вплотную к Скулду.
- Слышь, батя, на-ка держи – живая вода.
- Что это? – с удивлением вымолвил Скулд.
- Целебный напиток, а по-нашему спирт разбавленный.
Скулд с жадностью схватил бутылку и одним за другим сделал несколько глотков – тело его начало оживать, заполнялось истомой и благодатным теплом. Язык зашевелился. После нескольких глубоких вздохов его чуть не стошнило. Едва отдышавшись Скулд тихо сказал, обращаясь к незнакомцу:
- Ты, сынок, глоточек дочке дай, она совсем наверно окоченела.
Скулд перевел взгляд на сжавшийся в углу диванчика комочек. Дэвианта, одетая в скулдовский свитер, оттесненная севшими на диван упитанными «тетями» уткнув лицо в колени, не то спала, не то молилась про себя выпрашивая у Всевышнего спасения. Но Всевышний, не очень-то торопился со спасением. Очень уже ему не нравилась жизнь на земле, жизнь, которую придумали для себя люди...
Бородач слегка затронул плечо девушки. Она встрепенулась от прикосновения, как птенец. Головка высунулась из длинного воротника.
Незнакомец протянул пластиковый стаканчик с горячительным напитком и сказал тихо:
- Надо выпить, согреешься.
Он все еще не видел, (не мог разглядеть) ни лица девушки, ни ее глаз. Она сидела к нему почти спиной. Краем глаза она увидела протянутую к ней руку со стаканчиком и поняла, что обращаются к ней.
- Может тебе еще что-то нужно? – сказал чуть громче Незнакомец.
- Не спрашивай, она все равно не ответит, она немая – отозвался Скулд.
Девушка поставила стаканчик на спинку дивана. Незнакомец опустился на пол.
- Ее привел Бродячий Поэт, - начал шепотком пояснять Скулд, направив поток голоса в ухо Бородачу. – Как я понял, она последнее время сопровождала Поэта в его скитаниях. Утешала его. Она ведь скрипачка. А Поэт ценил музыку превыше всего.
И вдруг Скулд  худой ручонкой  сжал жилистое запястье Незнакомца и сказал:
- Спасибо тебе, добрый человек.
- Да, что ты, батя? – с улыбкой ответил Бородач.
- Да нет, я как твои глаза увидел, сразу понял, что ты тот человек, из той же породы, что и Бродячий Поэт.
Постепенно между ожившим смотрителем и Незнакомцем завязалась откровенная беседа. Скулду не терпелось рассказать кому-то о своих  впечатлениях, о Поэте.
И Незнакомец, и старик наверно решили враз, что согреваться можно не только теплом свечи, спритного напитка, но и теплом общения. В буквальном смысле разгорающийся интерес друг к другу согревал их в эти последние часы бытия.
Из дневника Бродячего Поэта:
«Чувство близкой смерти придает жизни чувство свободы и высоты».
Скулда к тому же не покидало чувство вины за исчезновение и уход Поэта.
- Знаешь, вчера ранним вечером, ко мне пришли двое: немая скрипачка – Дэвианта и ещё знаешь кто? – заинтригованно произнес Скулд.
- Кто? – произнёс Незнакомец.
- О, это величайший человек из всех кого я встречал и провожал в жизни. Имени его не знаю, но все его звали Бродячий Поэт.
- Бродячий Поэт? – чуть не криком прошептал Незнакомец.
- Я читал его дневник. От него у меня и память осталась. – Скулд похлопал себя по груди, где лежала тетрадь с Арниками.
- Арники остались. Шедевры пророчества. Скулд начал поспешно доставать тетрадь из-под старенькой, застиранной майки.
- А ты что, сынок, знаком был с Поэтом?
- Да, как тебе батяня, сказать? Бродячего Поэта ведь в этой стране, так или иначе, если кто не знал лично, то уж наверняка, слышал о нем. Такая популярность даже не от того, что он считался основателем кого-то нового стиля поэзии, а от того, что он был и неисправимым скитальцем. В наше время - то оседло жить тяжело, а уж постоянно скитаясь втройне тяжелее.- Незнакомец закурил. – Бродячий Поэт считался главным идеологом восстания, хотя он об этом не знал и вряд ли согласился бы с этим. Я сам был на стороне мятежников. Я и в ополчении был – партизанил по лесам.
- Так это наверно, таких, как ты, сейчас везде ищут? – перебил Незнакомца Скулд, произнеся свой вопрос как можно тише. Незнакомец насторожился, повертел головой по сторонам. Поэтому взволнованному движению Скулд понял, что Незнакомцу действительно угрожает смертельная опасность, и он наверняка находиться в розыске. Последний раз глубоко затянувшись дымом сигареты Незнакомец заговорил тихим, едва слышным шёпотом, почти прижавшись к уху Скулда:
- Мы мечтали о другой стране, о других душах. Теперь уже никого нет. Идет зачистка. И сюда, наверняка, нагрянут и тогда…
Бородач умолк, как только увидел в худых старческих руках Скулда толстую тетрадь с надписью «Арники».
Глаза незнакомца засветились радостью и восторгом.
- О, чудо! Я держу  в руках арники Бродячего Поэта!!!
Глаза Незнакомца вдруг наполнились слезами.
При таком свете не прочитать, - с горечью и сожалением сказал Скулд. Помолчав с грустью добавил:
- Возьми тетрадь себе. Мне их уже не осилить. - Глядя куда-то перед собой Скулд отстраненно проговорил.- Поэт искал такого человека, в ком бы могла воплотиться его душа. Кто бы приял его таким, какой он есть.  И мне кажется, что ты сынок, был именно таким человеком для него – родственным по духу. Жаль, что за долгие годы скитаний он так и не встретил такого человека. Дэвианта, она была его музой и поводырем. Может он даже любил её.
Скулд внезапно умолк. Ком подкатил к горлу, и он чуть не разрыдался вслух.
Пока Скулд говорил, Незнакомец открыл обложку, склонившись над тетрадью, пытался что-то прочесть. Когда Скулд, подавив скорбь и печаль успокоился, Бородач расплывшись в улыбке, обратился к собеседнику:
- Батя, а ведь я теперь знаю, как его звали. Скулд перестал дышать на мгновение.
- Его звали Джеоантин  Кивхест.
Вот здесь в левом углу с обратной стороны  обложки  было мелко написано на латыни. И, знаешь, говорили, что в его имени зашифровано какое-то пророчество.
- Да-а-а…- только и смог задумчиво в ответ произнести Скулд.
Старик смотритель сделал еще пару глотков из бутылки со спиртом и оживленно начал тихо рассказывать:
- Я тебе сынок, должен успеть кое-что поведать. - Скулд набрал в легкие побольше воздуха и вздохнул как можно глубже. - В своем Дневнике Поэт писал о каких-то предсмертных состояниях, и называл их Агонийным бредом. Когда-то, будучи молодым ученым, он открыл это состояние, но потом их лабораторию закрыли. Впадая в такое состояние, если он конечно в силах, человек ясно видит, а главное переживает свое недалекое будущее, переживает так, словно он их как бы ранее прожил. Человек становится творцом какого-то иного мира. И как я понял, это видение чего-то иного, вера в Иное, такой прорыв веры одного человека, что этот прорыв одного становится верой всех. Эта вера в увиденное наполняет души людей новым смыслом бытия. Это новое состояние веры. Чтобы поверить во что-то, надо увидеть, озариться тем, во что ты веришь. Жаль только, что Агонийный Бред случается за несколько минут до последней, физиологической смерти…
Тем временем, кто-то из вновь прибывших, начали сжигать в печи все, что могло гореть: дощечки, стулья, журналы, книги, всякую бумажно-деревянную всячину. Так велика была жажда спасения. Но как ни досадно, в домике становилось все холодней.
- Что же с нами будет?! Что будет?! – беспрестанно причитала, сидящая на диванчике женщина!
Лишь два человека из всей обеспокоенной толпы, увлеченные беседой, не замечали ни холода, нарастающего напряжения, ни тихой истерии. Незнакомец и Скулд, охваченные жаром и жаждой исповеди продолжали диалог неторопливо, словно бы у них впереди была еще целая вечность. Погруженные в раздумья и воспоминания каждый о своем, собеседники не замечали  никого.
Табачный смрад заполнил пространство сторожки. Люди  кашляли, чихали, стонали и рыдали вслух. Кажется, стихия выходила из-под контроля и рвалась наружу, чтобы достигнув апогея, начать властвовать над людьми. Она захотела затмить разум людей. Из всех присутствующих, кажется лишь над двоими, истерия была не властна. Эти двое были увлечены беседой.
- Я слышал по радио обо всем и газету вашу читал - «Лабиринт», сочувствовал. Но скажи мне прямо: была ли возможность победить?
- Наверно, нет. – Незнакомец с грустью тяжело вздохнул. – Предательство. Люди видимо не могут не предавать. Предательство, провокация и подстрекательство правят Бал Истории! И не одну империю разрушили и не одного миссию погубили. Это одно. Нас предали. Вернее даже, что над нашей политической наивностью и романтическим порывом просто кто-то поиздевался. Кто-то победил нас и разложил нас изнутри. Теперь по истечении  времени мятеж, такой яростный и дерзкий представляется каким-то посредственным театральным действом, хорошо срежиссированным. А кто режиссер, можно только догадываться. Видно, наверху научились выпускать пар из народа. Теперь народ нескоро поднимется. А властям этого и надо, чтобы народ помалкивал.
Деньги деньгами. Можно конечно всех купить. Но пока народ не соберется с духом, не соберёт весь свой норов, не уверует в силу своей породы, не обретёт внутреннюю уверенность и волю к другой жизни, всякая пропаганда и призывы к бунту, всякое заигрывания и подкуп бесполезны. Надо хорошо чувствовать и понимать народ, чтобы вести его за собой.
Воцарилась долгая пауза.
- А может, люди просто-напросто не готовы были к таким действиям. За последние годы из людей напрочь выбили общность.
И Скулд вспомнил дневниковую запись Бродячего Поэта…
«Что меня всегда удивляло: при всей своей внешней бесшабашности, развязности, простоватости (несуразности и смешливости) в людях (русских) есть ГЛУБИННОСТЬ или по-простому – душевность, по-научному и религиозному- духовность. Вот она - то и исчезает (почти исчезла) в людях. А исчезает она, когда человек начинает жить единоличными меркантильными интересами».
Словно бы продолжая мысль Бродячего Поэта, не подозревая о созвучности мыслей, Незнакомец продолжил:
- Простым - то людям остается только одно – жить! Но не просто бывает жить! А если не просто бывает жить, значит, ты уже не простолюдин, а какой-то особенный, отмеченный богом, заклейменный небесной силой, наделённый Даром Добра.
- Почему добра?
- Потому что нет ничего сильнее добра и любви. Это две силы, две ипостаси, два приговора, два переживания, испытывая которые человек становится человеком.
«Доброта и Любовь, как испытание»?!  Странно, а  испытание верой? – думал Скулд.
Незнакомец умолк. А Скулд погрузился в размышления. Ему показалось очень по-философски возвышенной и парадоксальной сложившаяся ситуация.
Здесь, в этом маленьком домике, на окраине земли собрались волею обстоятельств разные люди: подлые и настоящие, честные и лживые; просто никакие, щедрые и жадные, но объеденные одной жаждой спасения! Их лики были стерты, остались одни вожделенные тела.
Как, в сущности, мало надо, чтобы потерять человеческий облик!
- Во время войны доброта и любовь никому не нужны, - тихо добавил Незнакомец. – Такие как они не нужны и в преддверии войны.
Скулд, занятый своими философскими размышлениями, кажется даже, и не услышал последних слов Незнакомца.
Он спрашивал все о своём.
- Скажи мне, почему мятежники выбрали для герба нового государства в качестве символа Лабиринт?
Бородач усмехнулся.
- Ты, наверное, и проект конституции читал, а батя?
- Не читал, но наслышан. Её часть зачитывали по радио.
- Открою тебе одну тайну, отец. Я был одним из трёх художников, придумавших герб новой республики. Это был лабиринт, в центре которого устремлялось ввысь огненное пламя, внутри пламени силуэт женщины с ребенком на руках. В самом лабиринте были написаны слова – символы, с которыми ассоциируется бытие человека – творческое бытие.
Незнакомец тяжело вздохнул.
- О, если б ты знал, батя, о какой стране мы мечтали! В основу и конституции, и календаря, и общественного устройства мы хотели заложить Высшее – ЦЕЛЬНОЕ (Наднаучное, надфилософское) Знание! Ведь все беды наши оттого, что мир разрушен, раздроблен на куски. Мы все больше и больше разрушаем его.
Скулд прищурил глаза.
- А новый календарь? Это ещё что такое? Чем вам наш не угодил?
- Дело не в том. А если посмотреть глубже, то нужно понять, что в этом мире все искусственно, а значит лживо, бессмысленно. Все буквально насильно, нонезаметно, насильно прививается человеку! Все эти ценности цивилизации, система ценностей, живя в которой, напрочь обесцениваются жизнь человека, его человеческая душа. А человек изначально существо свободное. Вот и душа его сопротивляется, не принимает всего этого мира. А жить надо. И тогда человек начинает приспосабливаться к этому миру. А приспособленчество – это путь к самоуничтожению. От него душа человека начинает гнить, черстветь, задыхаться. От этого и происходят бунты, революции и прочие катаклизмы. А мы хотели, чтобы человек был близок к самому себе, к своей душе, к своему естеству, чтобы он жил, как дышал, и чтобы его жизнь, как полет птицы, а не возня червяков в навозной куче.
Мы хотели, чтобы человек стал ближе к самому себе, к своей душе и к своей природе,  к Вселенной. И, поверь, если человек воссоединиться со своей сущностью, ему откроется совершенно Иная Вселенная, и совершенно Иная Жизнь – свободная от штампов, схем, стереотипов, стяжательства и предрассудков. Мифы станут реальностью. Люди живут мифами – суррогатами. А подлинные мифы сокрыты в глубине душ человеческих.- Незнакомец перевёл дух.- А, ты знаешь, что лабиринты, как и люди, светятся изнутри, если взглянуть на них с высоты птичьего полёта. Светятся в моменты полнолуния и в момент, когда в лабиринте находятся светлые живые люди. А ты знаешь, что мозг человека подобен лабиринту? То, что делает человека человеком. Поэтому мы и взяли в качестве основной – идею лабиринта. Свечение изнутри – крылатое свечение мысли – вот что такое Лабиринт.Природа мстит людям за то, что они развиваются неестественным путём. Месть эта выражается и в катастрофах, стихиях и в неизлечимых болезнях. Мы хотели вдохнуть в жизнь гармонию. Мы хотели построить такую страну, в которой бы на каждое страдание было бы сострадание, на каждый призыв – отклик.
…………………………………………………………………………………………………………
…Скулд встрепенулся.
- Мне кажется, что-то подобное я у Бродячего Поэта читал. Немного помолчав, Незнакомец продолжал:
- Я более чем убежден, что это возникшая стихия не что иное, как месть природы за бессмысленное кровопролитие и людскую жестокость.
- Хе! Так ведь война-то можно сказать по вашей вине случилась. – Язвительно произнёс Скулд, скорее для того, чтобы развеять свои сомнения. Но бородач парировал, со свойственным ему откровением и детской наивностью.
- Но мы же не хотели войны. Мы хотели жить по-новому. Мы хотели спасти людей. Мы хотели вернуть людям достоинство, и вызволить из плена вещизма, эгоизма души. Мы хотели дать людям представление Иного бытия, чтобы они знали, что бывает еще другое существование – человеческое, а не скотское! - Последние слова Незнакомец едва не прокричал вслух. Кто-то осадил его злым шипящим возгласом.
- Да, пошли вы в жопу со своей новой жизнью! Где она ваша жизнь? Ничего кроме смерти и крови нет. Благими намерениями выложена дорога в ад.
Скулд долго молчал, а потом с грустью в голосе, с неподдельным сочувствие сказал:
- А ты думаешь, людям нужна другая жизнь?! – Он спросил таким утвердительным тоном, словно жалея Незнакомца, оттого что, тот не знает таких обыденных вещей и банальных истин. Он был в высшей степени удивлен и даже потрясен этим обстоятельством. Раздосадованный Скулд закурил.
- Вы когда бузу-то начинали, у людей спросили: нужна она им эта другая жизнь?
- Конечно в скотстве-то и убогости легче. Ничего от тебя никто не требует, - легко  парировал удар Незнакомец. – Когда надо накормят, когда надо отведут на пастбище. Когда надо прикажут умереть за идеалы, то бишь, поведут на скотобойню и назовут это бессмысленное жертвоприношение – патриотизмом. Всё понятно. Но ведь от такой жизни человек становится дебилом. Разве это не так?
Посмотри батя, сколько дебилизма вокруг! В таких условиях человек уже не принадлежит себе, а становится послушным пластилином в руках любого невежественного самозванца, взошедшего на престол. Мы ведь не быдло, не скот! Мы люди! Люди!  Разумные люди! В каждом из нас живет и умирает, так и не раскрывшись человек - творческий. Все пропитано ложью! От степени честности каждого конкретного человека, зависит в итоге стабильность и живость общественного устройства.
Невероятно! Подумать только! Беседа двух, практически обреченных людей -  кладбищенского смотрителя и объявленного в розыск, отщепенца и ярого сепаратиста - здесь в этой маленькой избушке, напрочь задымленной табачным дымом, наполненная, изнывающими от боли, изнемогающими от горя обреченными людьми.
Беседа двух дерзновенных мечтателей!
В то время, как ни у кого из окружавших их, смиренно умирающих людей, кажется, уже просто не было сил шевелиться и даже дышать - продолжать своё существование!
Бородатый Незнакомец и старик по имени Скулд отрешённо, самозабвенно мечтали! Может быть, таким образом, они противостояли стихии и самой смерти – неминуемой и неизбежной! Они не просто мечтали, - сгорали в агонии мечтательного бреда!
Чем она была эта их задушевная, мечтательная, утопическая беседа в этот раковой час?! Этот раскачивающийся маятник, на одной стороне которого забота о судьбе человечества, на другой – полное и безоговорочное бессилие, бессердечие. Любой услышавший их разговор принял бы их за умалишенных.
Да и действительно! Так окрыленно и вдохновенно, жизнеобильно мечтать в атмосфере, в пространстве полной апатии, упадка и обреченности??!!!
Внутри слепой и безразличной к людям природной стихии, инициированной самими же людьми. Им не было дела до всех – во имя всех. Любой, услышавший их диалог, пришёл бы в ярость! Наверно кто-то их и слышал, но понимал, навряд ли. А Незнакомец в то время продолжал:
- Демократия в принципе невозможна. Когда нас соблазняли этой самой демократией, люди просто не знали про это. Демократия всегда в  большей степени заигрывание с народом, филистерство, популизм, антураж. Это прикрытие чего-то в тайне происходящего. Демократия – великая иллюзия!
- Да, ладно черт с ней, с этой демократией! – С досадой и обидой тихо проговорил Скулд.
Незнакомец немного остыл. Он увидел грустные глаза старика и сжалился над ним – решил сменить тему разговора.
- А вот скажи отец, задумывался ли ты когда-нибудь над таким вопросом: что заставляет этот мир существовать, вращаться? Ведь мир должен черпать откуда-то энергию! А мир как ты видишь, не только существовал, но и развивался.
Маркс утверждал, что движущей силой истории – является борьба классов – смена формаций, хотя потом, опроверг, эту идею. Фрейд говорил, что мотивацией человека является либидо – влечение  полов друг к другу. Эйнштейн говорил об относительности и невозможности скорости,  превышающей скорость света.  И Фрейд, и Эйнштейн опровергли свои собственные учения. Потом появился Юнг с концепцией Архетипов, потом Гроф с концепцией трансперсональной психологии. Они уже были ближе к истине. Но вопрос остаётся открытым и будет открытым вечно.- Незнакомец вздохнул. - В нашем городе жил один ученый, точнее мыслитель. Он написал несколько небольших трактатов. Он умер в нищете и забвении. Трактаты случайно попали мне в руки. Жена мыслителя была мне знакома.
После похорон она передала мне весь рукописный архив, а точнее то, что удалось спасти. Перед смертью мыслитель потерял рассудок и в агонии пытался уничтожить все, что написал. Жене его удалось спасти большую часть созданного. Мы отвлеклись. Главное, что  хотел рассказать о концепции Мыслитель. Он называл её  концепцией разнообразия видов. Как известно нам из теории Дарвина, существует вид человек – разумный. На самом деле существуетеще как минимум один вид (!!!): человек – творческий. У этих двух, а может и трех видов существует множество подвидов.
Так вот Мыслитель видел в этом видовом разнообразии мотив развития истории и вечного противостояния человека человеку. И я с ним согласен. Это вечная борьба: борьба творческого начала и посредственности; борьба аскетического служения Идее, Истине, Добру, Любви и ненасытного, алчущего богатства и власти Рационализма; борьба огнекрылого, прорывного дерзания Духа и осторожного, расчётливого конструктивизма и логической каузальности. Эта различность (!) изначально заложена в людях. Просто  это пытаются скрыть, завуалировать. Даже эзотерика решение этого вопроса обходит стороной, взамен предлагая теорию каких - то рас.
- Я что-то  плохо это понимаю, - произнес Скулд с досадой.
- Ну, как тебе объяснить. Вот представь, ты видишь человека, ничего о нем не знаешь, ничего, и он не приятен тебе, что-то в тебе не принимает его, на каком – то глубинном уровне. А бывает, человек тебя отвергает, предает, а ты ему все прощаешь. Вот  люди, принадлежащие виду человек–творческий, часто и не знающие об этом, они светятся изнутри, им не надо богатства и власти.
Их первая и последняя страсть, ипостась, призвание, долг, приговор, наконец – творчество!!! Творчество, которое окрыляет душу и разжигает Пламя мысли! Не творчество в обычном понимании, а ДАЙМОНИЧЕСКИЙ ПРОРЫВ! Дерзновенный и величественный прорыв в никуда – вот их удел!!!
- Хм… Утопия! – Скулд, кажется до этого не дышавший, с нетерпением выдохнул.
На что Незнакомец, закрыв глаза, словно молитву начал шептать, словно заклинание:
- «История человечества - человеческой цивилизации - есть история лжи и заблуждений; история замалчивания; история насильственного создания и искусственного поддержания чуждого Человечеству «порядка вещей»; история беспощадного, слепого, безжалостного и бессмысленного унижения, порабощения, использования и, в конечном счете, уничтожения одного Вида другим».
Немного помолчав, добавил:
- Это цитата…
Глава IV
Дэвианта

…И вдруг кто-то из присутствующих не выдержал и заорал, словно утопающий:
- Хватит сидеть! Хватит ждать смерти!!! Мы ещё в силах! Надо искать дрова! Иначе мы все здесь замерзнем, сдохнем, как собаки!
На оптимистический призыв ответили три искалеченных, изрядно измотанных холодом и бессонницей мужика. И люди вдруг встрепенулись, оживились,  заметались! Кто-то, вторя громогласному Активисту, заорал хрипло:
- Мы и, правда, скоро замерзнем. Надо найти ещё что-то деревянное, что можно сжечь, деревянное и доступное. – Громко проговорил кто-то. Это была женщина. А только что, призывавший к спасению, ее мужем. Они пришли позже всех. Перед тем как попасть в домик Скулда, они какое-то время прятались в часовне, где находился орган. Скулду сначала послышалось что-то другое. Но после того, как Активист произнёс: «Да можно и орган», погруженного в раздумье, увлеченного беседой Скулда, «бросило в жар»! Тело его затряслось мелкой дрожью. Он ещё до конца не осознавал смысл и намерение людей. В его голове не укладывалось, что инструмент, дарующий и лечащий душу можно придать огню. Скулд вскочил от неожиданности и неслыханной наглости обреченных людей – они хотят сжечь его орган?!!
- Я не дам сжечь орган! – надсадно заорал Скулд. И схватил за руку Активиста.
- Да, к черту этот твой орган! Мы скоро замерзнем!!!
Скулд попробовал кинуться с кулаками на мужиков и тут же получил жёсткий, хлесткий удар в лицо.
Незнакомец успел подхватить Скулда, иначе бы тот просто упал на сидящих, на полу людей. Скулд пришёл в себя и заплакал. Незнакомец пытался его утешить и успокоить.   
- Все равно сломают и сожгут. Инстинкт самосохранения. Против него не попрёшь!
- Ну как же можно? Как можно?!! – твердил трясущимися губами Скулд.
Вряд ли, Незнакомец представлял, что для Скулда значит орган.
             Из дневника Скулда:
            «Музыка поселяется во мне, и пока я её слышу, пока осязаю, ощущаю, душа моя парит, превращается. Как только музыка уходит из памяти, тело мое, да и весь я сам начинаю сохнуть, умирать. Вот ведь штука какая».
             Этот единственный может быть во всей разрушенной и охваченной войной стране человек, хотел ещё что-то сохранить. Он может быть один, один на всей земле, даже в условиях смертельной опасности, и в атмосфере абсолютного страха и бессилия, пытался сберечь - нет, не орган, а душу, человечность, музыку!..
Музыка вечна, по сравнению с людьми, которые в неё стреляют и по сравнению с инструментом, с помощью которого люди извлекают волшебные, божественные звуки.
Через какое-то время Скулд пришел в себя, собрался с силами, может быть и последними; пробрался к выходу и шагнул в Зияющую Бездну Снежной Стихии…
…………………………………………………………………………………………………………..
             Незнакомец снял с себя утепленную куртку и одел на плечи сидящей в углу Дэвианте. А сам остался в одной утепленной рубашке.
Дэвианта уже не в силах была двигаться. Она подняла голову. Кромешная темнота стояла вокруг. Он чиркнул спичкой и за то короткое мгновение, что было пламя, он успел посмотреть в потухающие глаза девушки. В этом потухающем взгляде не было осуждения.
Что-то в его душе заболело, и может быть в этот момент все, во что он верил с такой яростью и бесстрастностью, вдруг потеряло смысл и значение. Мир провалился в бездну. Но в сверкающую бездну!..
Глаза девушки буквально просияли Незнакомцу.
И душу его охватил пожар, да такой сильный, что невозможно было спастись нигде. Нигде!
Мир горел в агонии ностальгии по родственной душе!
Они смотрели друг на друга, еле различая черты лица!
Смотрели друг в друга, как, наверное, смотрят люди в глаза смерти!
Они смотрели, сознавая, что это последняя на земле молчаливая исповедь, каждого из них - исповедь себе самому!
Исповедь перед бездной!
Исповедь человеку!
Исповедь длинною в Вечность!
Его бросило в жар, и в холод, одновременно. Ему захотелось прижать бедную девушку к груди, согреть её своими объятиями. Он весь напрягся и задрожал. Ему стало холодно, он ощутил пронизывающий холод всем своим телом. И он представил себя птицей, чтобы как - то согреться, птицей в гордом полёте.
Он закрыл глаза, сжался весь, чтобы резко вскочить, стряхнуть оцепенение.
Незнакомец, увлеченный постижением девушки, глубоко вздохнул, в который раз, и задержал дыхание. А когда выдохнул – понял, что заново родился – началась другая новая жизнь - жизнь во имя Любви! Может быть, той самой последней и никому доселе неизвестной на этой земле. Он так долго мечтал о ней, она ворвалась в его жизнь, как свежий, весенний ветер в окно!
Она терзала его бессонными ночами!
Она рвала его душу на части и, останавливала сердце!!!
Все это она!!! И жизнь его без неё была дурманящим колоброжением, закрытым от зрителей сатанинским действом.
Жизни то, по сути дела, не было вовсе, а так маята!
Все это безмолвное (одними глазами) признание в Любви, в еле освещенной тьме длилось какое – то мгновение.
 - Милая моя, девочка моя!!! - взмолился Незнакомец. – Что мне делать?! Что делать?! Понимаешь, я не мог там оставаться. Я объявлен в розыск. А среди этих людей в избушке, наверняка, есть сотрудники спецслужб, да и просто «стукачи». Как только вьюга начнет стихать, сюда нагрянут полицейские, схватят меня и расстреляют без суда и следствия!
Незнакомец прижал руку девушки к своей груди…
- Меня зовут Джеоантин Кивхест! – На лице девушки появилась гримаса ужаса и страха. Он проговорил так почти по слогам, чтобы девушка навсегда запомнила это имя. Он проговорил, словно прощаясь…
…………………………………………………………………………………………………………..
… На долю мгновения Незнакомец вышел из оцепенения и не увидел возле себя Скулда. Его охватил страх, который тут же усилием воли легко преодолел.
- Прости, меня! Старика долго нет. Пойду, посмотрю. Мне кажется, с ним что-то случилось. - Слова Незнакомца были оборваны хлопком двери. Это пришли с деревяшками Активист и его трое подельников. Скулда не было. По злорадным возгласам добытчиков дров, Джеоантин понял, что случилось ужасное.
Еще какие – то мгновения Джеоантин сжимал в своих ладонях руку девушки. Дэвианта склонилась к щеке Джеоантина и прошептала едва слышно: «Я буду ждать… Буду ждать… Джантин».
Кажется, мужчина нисколько не удивился этому внезапному, чудесному превращению немой скрипачки в говорящую Возлюбленную!
Джеоантин резко, порывисто поднялся и пошёл прочь из сторожки. Дверь избушки, придавленная ветром и налипшим снегом, еле поддалась.
Снаружи бушевала настоящая стихия. Но это была уже агония стихии. Ветер уже был не такой силы, да и снег становился мелким и редким.
…………………………………………………………………………………………………………..
… Джеоантин нашел Скулда лежащим на полу, в окровавленной одежде с открытыми глазами. Даже у видавшего виды Незнакомца, вдруг навернулись слезы от такого зрелища. Джеоантин бросился к старику, бережно приподнял его голову и истошным голосом закричал:
          - Батя! Батя! Ты жив?! Не умирай!!! – Так надрывно закричал, что по часовне прокатилось гулкое эхо.
Джеоантин орал, словно в бреду, на мгновение, потеряв рассудок и забывшись. Ему нестерпимо было жаль старика. Постепенно крик его перешел на шёпот. Из глаз катились слёзы и он бессилен был их остановить. А старик так и лежал не шелохнувшись.
- Что они сделали с тобой, батя?
Джеоантин насчитал на окровавленном теле старика четыре ножевых ранения. Мужчина приложил ладонь к сонной артерии – жилка еле – еле пульсировала. Скулд был жив.
Джеоантин подложил под голову старика шапку и достав сигарету закурил. Нужно было собраться с силами, передохнуть, и решить, что же делать дальше. И вдруг через какие – то считанные секунды до Джеоантина донёсся слабый шёпот умирающего:
           - Последняя Арника! Лабиринт внутри склепа Корзы– старшего…
Джеоантина охватил ужас и восторг одновременно!
Скулд застонал слабо и впал в беспамятство. Грудь его тяжело вздымалась, голос был сиплым и воздух, вылетающий из груди свистящим. Это была агония – предсмертная агония…
…………………………………………………………………………………………………………..
Потрясенный случившимся, Джеоантин не сразу расслышал сквозь завывания ветра рёв подъезжающей машины. Первое, что промелькнуло в голове:
«Предали! Сдали! Да, кончено, сдали! Как я раньше не догадался?!! Это Активист, который призывал сломать и пустить  орган на дрова. Это он «стукач, доносчик». Видимо он и Скулда просил рассказать обо мне и от досады, решил убить старика».
Мысли неслись как взбешённые кони, несущиеся галопом по степи!!!
          «Что же делать?! Что делать?!»
Джеоантин за эти дни скитаний сильно ослаб. Поэтому реакция на происходящее была замедленной, если не сказать, убийственно тягучей.
          «Выход должен быть! Должен быть! Он есть. Да! Склеп Корзы – старшего! Начало лабиринта! О нём говорил Скулд»…
………………………………………………………………………………………………………......
          «Где он может быть, этот мерзавец, Кивхест? – голос был совсем близко. Скрип снега под сапогами полицейских становился громче и громче.
          «Прости, отец, прости»! Джеоантин склонился к старику и поцеловал его в холодный лоб! Он увидел на замерзающей щеке Скулда след от слезы, и сам чуть не зарыдал вслух.
          «Бежать! Бежать»!!!
И он рванулся из последних своих сил! Выбежал в дверь!
До идущих к нему полицейских было не более двадцати шагов. Стражи порядка заметили вышедшего из часовни и заорали:
          «Стой! Стрелять будем»!
Но в это же мгновение Джеоантин на подобии хищному зверю: два – три прыжка по снегу и оказался перед железной дверью, ведущей в самый богатый, роскошный и ухоженный склеп на этом кладбище.
Пять, может десять секунд он сидел и тяжело сбивчиво дышал! Душу Джеоантина переполняли страх и надежда. В голове его казалось, пронеслась вся жизнь.
Он вспомнил, как всегда ему хотелось шагнуть в неизвестность!
Он жил этим мгновением.
И вот свершилось.
Он действительно был перед Абсолютной неизвестностью. Он даже не мог предположить и представить, что ждет его там - за этой тяжелой железной дверью, выполненной в средневековом стиле.
…………………………………………………………………………………………………………..
… Джеоантин не помнил детства, кроме одного случая. Его сильно избили группа детей семи – восьми лет. Не просто даже избили, а издевались ещё, и глумились. Он сидел обессиливший на траве, рыдал во весь голос, а вокруг радостные, словно первобытнообщинные люди вокруг тела убитого мамонта, кружились, взявшись за руки мальчишки. Тогда он не понимал. За что? Почему? Зачем?  Ведь никого не обижал, не трогал, никому не делал зла. Какое зло в 7 лет?
Спустя двадцать, а может быть и тридцать лет он стал понимать, что он был ДРУГОЙ, или даже «Чужой» в полном понимании этого слова. Нет! Не Другой и не Чужой даже - он был «ИНОЙ». Именно «ИНОЙ»!!! Даже, ни как говорят «не от мира сего». Он творил «ИНОЙ МИР» внутри себя. Он был носителем ИНОГО, Абсолютно Иного Мира. Что это означает он начал понимать совсем недавно. Быть носителем Иного Мира, Иного представления о жизни, о Другой жизни.
         И вот, кажется, наступил момент, когда все, что он пытался осмыслить и чем жил должно воплотиться, должно стать реальностью.
…………………………………………………………………………………………………………
… Двое полицейских, вытащив пистолеты, бросились наперерез, минуя тропу, с целью поймать преступника за два – три прыжка. Но видимо какое – то занесенное снегом препятствие помешало им, и они, запнувшись об него, упали в снег, осыпая пространство ночи отборной руганью.
Джеоантин увидел, как лучики света, выходящие из фонариков в руках полицейских,стремительно запрыгали вверх – вниз!..
И он понял, что это замершее и занесенное снегом тело Бродячего Поэта стало его спасением.
Он вспомнил рассказ Скулда - выбившийся из сил, человек замерз возле избушки, не желая стать обузой кому–то или навести подозрения на беззащитного кладбищенского смотрителя, и ни в чем неповинную немую бедную девушку.
Тех нескольких – вечных - секунд, что потребовались полицейским опять встать на ноги, и продолжить преследование преступника, как раз и хватило Джеоантину, чтобы освободить от снега проход к двери склепа.
И пока двое здоровенных мужчин выясняли, что было причиной их падения в снег и минутной беспомощности, Джеоантин смог ощутить тепло фолианта Бродячего Поэта на своем теле. Тетрадь с Арниками он положил под рубаху, сразу же, как только принял ее из рук Скулда. Этастарая потрепанная тетрадь теперь согревала его изнутри, согревали теплом, огнём Мысли и Души, дарила надежду…

                АРНИКА I

Я бродил по земле, но всегда возвращался к себе…
Я искал доброту и любовь, но всё время находил правду…
Я смотрел ввысь, но погружался в бездну грусти…

Я писал песни – их никто не слушал…
Я сочинял стихи – их никто не читал…
Я исповедовал душу – никто не верил в неё…

Я прорывался сквозь тьму –
К свету! Но никто не видел
Свет, моей души…

Я прорывался за предел,
Но никто не устремлялся –
Вслед за мной…

Я жил, может быть затем, и для того,
Чтобы доказать…самому себе,
Что жить стоит!…

Я устремлялся и летел ввысь,
Но оказывался на дне
Глубочайшей бездны…


 
Глава V
Эссмеандр


… И всё – таки он вернулся… 25 лет спустя. 
И город ахнул!..
…………………………………………………………………………………………………………..
О нем конечно заговорили…
Появились статьи в газетах и журналах. Его пригласили на радио и на телевидение…
Он был слишком весомой, значимой фигурой, чтобы быть проигнорированным и незамеченным.
Некогда преданный забвению, много лет преследуемый международной полицией, мыслитель-каталептик, экспериментатор-одиночка, изучающий лабиринты. Многократный чемпион мира по лабиринтарному спорту. Изобретатель матричного способа строительства лабиринтов; загадочный; непредсказуемый; гордый; независимый… Интересный…
…………………………………………………………………………………………………………..
… Двумя сутками ранее Эссмеандр проснулся в спальне своего светлого бревенчатого дома.
Его разбудил негромкий стук в дверь.
- Просыпайтесь господин Кивхест. - Седовласый старик улыбнулся в бороду.
- Это ты, Бронгир?
- Да, сынок.
- Сколько же я спал?
- Да суток трое к ряду.
После тяжелейших многодневных испытаний очередного лабиринта, Эссмеандр смертельно устал.
- Тебе бы сынок ещё пару деньков отлежаться. Я же тебя почти на себе приволок три дня назад.
- Нет, Бронгир, ты забыл, какой послезавтра день? – Эссмеандр помолчал. И почти вскрикнул. - Столетие Великого Бродячего поэта! Столетие!!!
- Да я помню. - Пробурчал в ответ старик.
Разговор камердинера и Эссмеандра был прерван телефонным звонком.
- Салют, Эссми! – Это был голос сподвижника и единственного друга.
- Доброе утро Антик!
Так Эссмеандр звал своего друга Антигруана.
- Эссми, как ты чувствуешь себя после испытания?
- Да вроде прихожу в норму. Два - три часа аутотренинга и медитации, и всё будет нормально.
- Ладно. Ты всё же решил ехать, дружище?
- Да, не поехать я просто не могу?
- Ты разве забыл, как пять лет назад ты чуть не погиб?
- Но сейчас всё изменилось. Америнияуже не та, что была 25 лет назад. Эвриз стал столицей государства. Меня вроде бы даже реабилитировали. Помнишь, два года назад? – Эссмеандр ухмыльнулся про себя.
В голове Эссмеандра пронеслись молниеносно все события 25-летней давности: лаборатория – группа единомышленников – мечта - газета – восстание – вооружённое столкновение – поражение – изгнание -  сторожка Скулда – Бродячий поэт – немая скрипачка – чудесное  спасение...
Одним огненным потоком пронеслись и в груди похолодело…
Душу Эссмеандра опять сковала боль, острая боль от негодования и недоумения.
Двадцать пять лет у него временами случались приступы абсолютного непонимания того, отчего это власти отказали нации в его волеизъявлении жить по законам, по которым суждено жить именно этой нации, по естественным законам бытия?! Именно этого этноса - общности людей.
Эти законы скрыты внутри людей, и с помощью лабиринтов, их возможно было вскрыть и облечь в словесную форму, в конституцию и верховный кодекс - с чего собственно и начинается любое государство, а вслед за ним и общественный строй. Уклад жизни.
Но мало того, с помощью лабиринтов, возможно, было совершенствование людей, и совершенствование общности людей в соответствии с самыми глубинными законами Вселенной.
Религиозность и психология не были известны изначально человеку. Они были навязаны человеку искусственно, как одна из форм бескровного порабощения человека и обращения его в веру завоевателя…
- Эссми, ты, где пропал? Дружище?
- Да, извини! Задумался.
- Я бы на твоём месте поостерегся. Ты же сам знаешь этих хитрецов, сегодня они говорят о помиловании и либерализме, а завтра изнасилуют народ и потопят  в крови любые  сопротивления.
- Да, знаю я. Но чувствую, что интерес у них к лабиринтам особый и сразу они убирать меня не станут. Думается мне Доменик К;рза, нынешний Президент, хочет использовать лабиринты для укрепления власти. Вечная история: использовать против людей то, что призвано служить людям!
- Это ты точно подметил, дружище.
Через двадцать четыре часа после телефонного разговора Эссмеандр стоял у трапа самолёта, в сопровождении Антигруана и Бронгира.
С тех пор как лабиринтарный спорт обрёл статус международного соревнования, прошло десять лет. За эти годы Эссмеандр выступал в десяти странах мира. Единственным исключением была страна, где он родился, и которую до сих пор  считал своей родиной.
…………………………………………………………………………………………………………
Троица благополучно добралась до столицы Государства – города Эвриза. Как только они вошли в здание аэропорта,  к ним подбежали трое журналистов с диктофонами в руках.
- Господин Кивхест! Господин Кивхест! Пожалуйста, два-три слова о цели Вашего визита! Вас реабилитировали? Вас официально пригласили? Кто Вас пригласил? Президент страны? Премьер-министр? Олигархи? Вас купили?
Антигруан и Бронгир встали стеной, преградив натиск назойливых журналистов.
- Все подробности на пресс-конференции. Завтра в 12-00! – Только и сказал без оптимизма Эссмеандр.
Только в гостинице Эссмеандр мог немного расслабиться.
На столе уже лежала кипа газет с сенсационными сообщениями, новостями и короткими статьями. Эссмеандр сел в кресло и начал листать. По одним только заголовкам можно было понять насколько разнородной и противоречивой была информация.
«Человек, которого не было», «И всё-таки он вернулся», «Гений – изгой», «Государство мнимое и настоящее», «Когда идея сильнее государства», «Взлёт», «Забвение мессии», «Пророк или дьявол», «Нация, этнос, государство», «Лабиринт – вечная тайна или спекуляция», и т. д. и т. п.
Пресс-конференция была организована по личному распоряжению президента страны.
Для проведения мероприятия был выбран один из лучших конференц-залов, в шикарной гостинице «Миллениум-стар».
Интерес к мероприятию был настолько велик, что грозил перейти из ряда простых, познавательных в политическую акцию. Поэтому были предприняты  все меры по контролю, за происходящим.
В стране за последние два-три года возросла политическая и социальная активность народа (электората). Оппозиция 5-6 раз за год проводила многотысячные митинги и манифестации.
25 лет прошло с момента вооружённого столкновения, но людей сочувствующих не поубавилось. Люди, бывшие в то время молодыми, плохо понимали, что происходит на самом деле. Одновременно с вооружённым столкновением, шла более жестокая и беспощадная информационная война. И эту - то информационную войну, так называемые мятежники, проиграли…
Те жители мятежного города, которым было в период гражданской войны 35 и более лет, переживали поражения восставших, как свою личную трагедию.
Пожалуй, только то немногочисленное население, которое вынуждено было покинуть свои жилища, и, спасаясь бегством на другую территорию, из страха потерять близких и детей, только те буквально проклинали бунтарей и восставших.
…………………………………………………………………………………………………………
… Пресс-конференция обещала быть интересной, если не сказать, что это по определению должно было стать одним из самых значимых и замечательных событий последних лет в государстве, когда-то вставшим на путь демократического развития.
Как и следовало ожидать, время открытия перенесли на 30 минут, потом на час. Кого-то ждали. Ожидание было томительным и обескураживающим.
И вот, наконец, через 45 минут тот, которого ждали, появился с охраной и свитой.
Помощник Президента – глава администрации Президента (правая рука): холёный, склонный к полноте, низкого роста, подвижный, лысеющий – Эстебальд Корза. Мало внешне похожий на брата, но многократно превосходящий брата по: деловитости, активности, презентабельности и политической раскрепощённости. Политический авантюрист, склонный к неврастеническим припадкам и экзальтированным выходкам.
В народе давно утвердился бесспорный и не требующий доказательств, стереотип: страной реально правит Эстебальд Козра – младший родной брат Доминика Корзы.
Династия Корзов вот уже более ста лет удерживала власть в стране. Семья с каждым годом разрасталась. И если в самом начале родоначальник династии Корза – старший сумел стать всего лишь главой столицы, то теперь, спустя сто лет пост Президента, Премьер-министра, и ещё около десятка высоких государственных постов занимали дальние или близкие родственники могущественной династии.
Первый приближённый к президенту Доминику Корзе – Премьер-Министр – Герн Ластарэн.
Они всегда были вместе и везде были вместе, словно пришитые  друг к другу. Про Эстибальда Корзу и Герна Ластарэна можно было сказать тоже, самое, что о братьях Корза. Правительством государства негласно управлял Герн Ластарэн. Бывший когда-то простым полицейским он прошёл путь от «карманного» юриста до Премьер-Министра.
Дискуссия обещала быть жаркой.
Вступительное слово естественным образом было предоставлено Эстибальду Корзе.
- Уважаемые дамы и господа! Леди и джентльмены! Друзья!
Я рад Вас приветствовать здесь на встрече с удивительным человеком, которого уже при жизни можно назвать легендой. Имя его, наверняка, было известно каждому двадцать пять лет тому назад, когда произошли события, определившие путь нашего государства на долгую перспективу вперёд.
Я был тогда ещё совсем юным и не понимал смысл происходящего. Теперь по истечении четверти века можно с уверенностью говорить о значении лабиринтарного мятежа, как мы сейчас говорим.
Я не могу, прежде чем назвать имя этого человека, не упомянуть имена главных Идеологов Лабиринтарного Движения. В числе первых я бы отметил Дантелиима Эзида.
И вот сегодняшний наш гость - Джеоантин Кивхест - был одним из тех, кто в те далёкие тревожные годы, стал жертвой недальновидности, политической инфантильности и культурной отсталости Правительства страны.
В зале вяло зааплодировали. Эстебальд бросил мимолётный взгляд в сторону своего брата Президента – Доминика Корзы, и прочитал на его лице недовольство. Он понял, что надо срочно заканчивать свою бессмысленную речь. Он перевёл дыхание, набрал в лёгкие воздуха и продолжил.
- Хочу также напомнить уважаемым журналистам, что господин Кивхест является основателем Лабиринтарной Состязательной Лиги и бессменным её президентом на протяжении 10 лет. Благодаря этой организации, лабирантарный спорт вошёл в состав состязаний Олимпийских Игр и завоевал популярность во всём мире.
Благодаря стараниям и беспримерному служению истине господина Кивхеста, пять лет назад состоялись первые Лабиринтарные Игры.
Эстебальд сделал паузу. Он ещё раз бросил взгляд на Корзу-Президента, и наконец-то заметил в его глазах знак одобрения.
- Ну, вроде бы ничего не забыл, - подумал про себя высокопоставленный родственник. Но тут же неожиданно для себя заговорил:
- Господин Кивхест помимо того, что он знаменитый лабирист, является автором не менее знаменитых и в высшей степени неординарных, и даже в какой-то степени сенсационных и скандальных книг, в которых он излагает свои необычные теории и гипотезы. Чего стоит лишь одна книга «Идеософия!»
По залу прошёл гул. Кто-то даже захлопал в ладоши.
И после этого Эстебальд Корза окончательно понял, что надо заканчивать.
- И, несмотря на то, что между нашими странами нет дипломатических отношений, хотя и этот пробел в ближайшее время будет решён, мы рады принимать всех, кто приезжает к нам по любому поводу. Ну, а теперь я передаю слово нашему дорогому и уважаемому гостю.
Эссмеандр не любил долго и много говорить. Он ухмыльнулся в свою наполовину седую, густую бороду. Долго молчал, наверно несколько минут, до тех пор, пока по залу не пошёл бессознательный шум.
- Когда-то давно, мне было 11-12 лет, я задал себе вопрос, главный вопрос, который и определил мою жизнь. Это был вопрос:  «Мир таков, какой он есть?» Потом чуть позже был второй вопрос: «Каким образом мир целостен?» И вот, в поисках ответов на эти два вопроса я жил и продолжаю жить на этом свете. Но жизнь моя не имела бы смысла, не задай я себе третий вопрос: «Для чего мы рождаемся?»
Эссмеандр неожиданно для аудитории замолчал и поднял до этого опущенные глаза. Исподлобья он посмотрел в зал и мгновенно обвёл всех горящим изнутри взглядом. И по этому, мимолётному взгляду каждый сидящий любопытствующий журналист понял, что бородатый мудрец будет исповедовать свою душу.
Эссмеандр не обладая выдающимися ораторскими способностями, привлекал внимание своей харизмой и внутренней самоуглублённостью.
Эссмеандр встал из-за стола. Зал еле слышно зашумел, заволновался.
- Извините меня, дорогие друзья; не могу сидеть и говорить. Многолетняя привычка, избавиться от которой я бессилен.
Эссмеандр сделал паузу.
- Разрешите я буду ходить перед вами. Нам предстоит трудный путь, и может быть, мы вместе отыщем истину.
Ластарэн наклонил голову к Эстебальду Корзе: «Как думаешь, не превратит этот безумец свой монолог в акцию неповиновения?»
 -Не знаю, - смущенно ответил брат Президента.
Седой бородатый мудрец начал медленно прохаживаться перед аудиторией.
- То, что я вам скажу, может кого-то шокировать, для кого-то это будет пустым звуком, а для третьих чем-то вроде азартного развлечения.
Эссмеандр помолчал. И вдруг после многозначительной паузы, Эссмеандр словно преобразился.
Он улыбнулся.
- Давайте лучше я Вам расскажу о своей жизни, о том, чем я занимаюсь 25 лет. Всё равно ведь спросите. - Эссмеандр обвёл зал пристальным взглядом. - Тем более, что здесь кроме журналистов присутствуют молодые пытливые умы, учёные, студенты и преподаватели университетов.
Эссмеандр опять сделал паузу.
- Ну, так вот. Я родился в этом городе 54 года назад.
Давно это было. И город был меньше и люди наверно были лучше…
И вдруг Эссмеандр услышал громкий голос Бронгира:
- Эссмеандр! Эссмеандр!
Бронгир еле заметным жестом позвал к себе друга. Ластарэн и младший Корза переглянулись.
Эссмеандр наклонился к Бронгиру, и они несколько секунд о чем-то переговаривались.
Через некоторое время Антигруан направился к взволнованным правителям страны.
- Извините господа! Мы хотели бы поменять регламент проведения пресс-конференции. Даже не просто поменять, а предложить вам альтернативу. У нас есть предложение - господин Кивхест хочет прочитать лекцию.
Ластарэн махнул кому-то рукой в знак согласия, и на авансцене появилась кафедра. Докладчику вручили пульт-указку с USB-входами для подключения внешних устройств и носителей информации.
Эссмеандр встал неспешно за кафедру, склонил голову, что-то прошептал про себя и громко заговорил в зал:
- Уважаемые господа! Эта лекция была прочитана мною пять лет назад на открытии «Академии Лабиринтарных наук, искусств и спорта», остающейся до настоящего момента единственной в мире. Это будет своего рода оправданием, если вы правильно поймете меня, оправданием за те события 25 - летней давности, которые унесли много человеческих жизней, которые, пусть не намного, изменили судьбу вашей и некогда моей родины.
Сразу хочу принести свои извинения за сбивчивость или нелогичность. Я буду читать по памяти: что-то могу забыть, что-то, неожиданно для самого себя, вспомнить.
Эссмеандр помолчал, вслушиваясь в шорохи и шепотки зала! Казалось, слёзы вот-вот польются по впалым с морщинками щекам, сурового с виду мужчины.
В первое мгновение он испытал чувство жалости к самому себе. Но в следующее мгновение он легко подавил в себе, эти беспричинно возникшие стеснительность и волнение.
Исповедь была заменена проповедью, но смысл, навряд ли, поменялся.
И в исповеди и в проповеди человек опирается на свой личный опыт переживаний, на свою жизнь, на свою душу.
- В маленькой стране, в которой я сейчас живу, никто не верил в мистическую, магическую силу лабиринтов. Но люди этой маленькой страны верили в чудо. Они были восприимчивы ко всему новому, глубинному и таинственному.
Эссмеандр незаметно для публики вставил в медиа пульт флэшку, и направил пульт на экран. На полотне возникла таблица крупным планом.
Итак, вы видите, что все лабиринты делятся на три основных группы:
1) 2D – лабиринты (лабиринты, построенные в двух измерениях);
2) 3D – лабиринты (лабиринты, построенные в трех измерениях);
3) Рефлекторно – рекуррентные топологические лабиринты (иначе, живые, дышащие). В шутку мы их называет РАРИТЕТНЫМИ, поскольку если брать за основу аббревиатуру по первым заглавным буквам - РРТ, то получается вполне определенное смысловое понятие. А вы знаете раритет – это вещь, не теряющая своей ценности, даже будучи многократно использованная и примененная. И вообще странная вещь.
Еще одна группа – воображаемые лабиринты. Это дело далекого будущего, поэтому опустим разговор о них.
Лабиринты первой и второй групп делятся, - каждый - на два класса: статические и динамические.
Статические лабиринты не изменяются во времени, не меняют свою конфигурацию. Строятся с помощью простых строительных технологий с использованием пластика, дерева, металлов и их сплавов. Сейчас в основном применяется модульный способ возведения 2D – лабиринтов.
Теперь перейдем к динамическим лабиринтам.
Мы разработали и построили несколько основных видов таких лабиринтов: вращающиеся, вибрирующие (качающиеся, прыгающие и сдвигающиеся, и разные их сочетания), растущие (управляемый рост).
Мы подошли к самой сложной группе  – живые лабиринты. Как вы понимаете, живые лабиринты могут быть только трехмерными и даже, в некоторых особых случаях, проявлять свойства четырехмерных объектов (топологические свойства, признаки  четырехмерности). Они реагируют на каждый вздох, шаг (движение), мысль (намерение) спортсмена-лабириста. Это значит, они изменяют свою конфигурацию, структуру и параметры во времени или через определенные отрезки времени. Но при этом всегда сохраняют объем (что собственно и является топологическим свойством), т.е. все эти изменения происходят без нарушения целостности лабиринтарного поля, в пределах поля дыхания, поскольку мы знаем, что любой Живой лабиринт дышит. И это обстоятельство является главным критерием, фактором и аргументом, одновременно, его живости.
По внутреннему содержанию лабиринты бывают: произвольные, логические, психосоциальные, исторические и другие.
Вы видите, что лабиринты довольно хорошо «научно», так скажем, изучены и классифицированы.
Но при всём том, открытыми остаются три главных вопроса:
- Что же такое лабиринт? Кто их создал? И какой смысл в них вкладывается?
Написано тысячи книг о лабиринтах, но тайна их, кажется, перешла уже в разряд вечных тайн.
Эта таблица дает общее представление о лабиринтах. Это то что, известно Лабиристике, как науке.
Кроме этого есть еще постоянно возникающие гипотезы, концепции. Связано это с тем, что Лабиристика – наука живая, самообновляющаяся, как и человек, ее изучающий. Мы строго следим за тем, чтобы развиваемая нами наука не стал догмой! И не стала инструментом самоуничтожения.
При всём многообразии версий, наиболее близкими к истине, лично я считаю следующие:
1. В лабиринте древние люди закодировали информацию об универсальном, планетарном механизме, обеспечивающем расширение человеческого сознания в рамках триады: Земля – Человек – Космос  или «Рай – Жизнь – Ад», аналогично «Небо – Земля – Подземелье».
2. Лабиринт – пограничная область между жизнью и смертью, преодолев которую, человек наделяется сверхсилой.
3. Лабиринты – сооружения внеземных цивилизаций, с одной оговоркой, что эти цивилизации какое-то время пребывали на земле.
4. Лабиринт – символ вселенского препятствия, «ловушка неприкаянных душ».
5. Лабиринт – знак защиты, символ трудного пути посвящения в тайну и надежной преградой, оберегающей от нежелательного проникновения. Лабиринт может, как схоронить (уберечь), так и погубить.
6. Лабиринт – символ антидеятельности: истощая намеренно ложными путями и подобиями, лабиринт призван испытать настойчивость и терпение.
Все знания человечества о лабиринтах (точнее Не-знания) свидетельствуют о значении и назначении этих загадочных сооружений лишь одно – трансметафизическое.
За две с половиной тысячи лет человечество так и не узнало, кто и зачем построил каменные сооружения, называемые лабиринтами.
Есть ещё одна гипотеза: лабиринты играли роль антимутантной лаборатории.
Если развивать эту гипотезу, то можно сделать открытие о живом: земля как гравитационная поверхность (гравитационное тело), где живое должно преодолевать гравитацию, которая является главной причиной разрушения всего целостного, одной из особых Целостностей является человеческий организм, живая клетка, мысль. Так вот лабиринт давал возможность преодолевать эту гравитацию, в эпохи, когда она была губительна для живого.
Лабиринт мог концентрировать, лучше сказать генерировать энергию, о которой человечество практически ничего не знает. Может это та тёмная энергия, о которой так много говорят сегодня учёные.
Как мне кажется, находясь в Лабиринте человеческое существо испытывает –подчеркиваю - испытывает (!) акт рождения Глубинности или того, что называют Душой.
…………………………………………………………………………………………………………
Во всех уголках света, на всех континентах археологи находят следы лабиринтов, в открытых пространствах, на островах. В готических соборах лабиринты являются неотъемлемой архитектурной деталью.
Во времена Римской империи мальчики играли в лабиринтах, выложенных на полях или мостовых. Считалось, что так закаляются их души и тела.
Если ребёнка хотели наказать, его бросали в лабиринт на ночь.
Еще одна гипотеза: лабиринты имеют свою «Глубину», иначе сказать, каждый лабиринт – это перевёрнутая вершиной к низу пирамида.
И ещё вот такое предположение о том, что лабиринты служили гиперборейцам (гиперборея – прародина ариев) кроме модели  устройств мира, ещё и «хранителем времени» и местом, где проводились обряды, местом исцеления от болезней и ран.
… Моя собственная идея, высшая идея относительно лабиринта: это одновременно прообраз Вселенной и прообраз мозга живого существа!
Это нисходящая проекция глубин космоса на поверхность Земли и восходящая проекция абиарной глубины человека на поверхность мозга.
Если мысленно сделать срез мозга человека и посмотреть сверху, то мы увидим нечто сильно напоминающее лабиринт. Из этого можно сделать предположение, что мышление – продукт далекого космоса.
Лабиринт взращивает в нас способность мышления и непростого мышления – Целостного мышления.
Обретение этой способности и заставило меня стать странником по лабиринтам.
Если посмотреть с точки зрения психометафизики, то хождение по Лабиринту – это вибрация между жизнью и смертью! Но эта вибрация не ради получения удовольствия, а чтобы открыть новую возможность выживания, отодвигая всё дальше и дальше предел возможностей человека, предел совершенства.
И еще. Боясь навлечь гнев глубоко религиозных людей скажу, без комментариев: лабиринт, возможно, является материальным образом вечно творящей себя Новой Вселенной. Новой, в смысле, что все, что сейчас познано и открыто наукой - лишь мизерная частичка.
Лабиринт позволяет вырваться за предел нейрофизиологических, психофизиологических (да и вообще, каких угодно) возможностей человека, за предел психической предопределённости и прорваться за предел мыслимого!
Прорвать устоявшееся представление о себе и о мире!
Прорвать стереотип восприятия мира!
Прорвать лабиринт (а иначе, просто пройти лабиринт) – это  значит задать ему новый смысл существования (присутствия)!!! Отыскать совершенно иной смысл существования и присутствия самого себя!!!
Лабиринт и создан для того, чтобы преодолевать его! Во время хождения по лабиринту, преодолевается  время, и выделяется тело мыследействия! В глубинных структурах мозга рождается какое-то новое время. Мыследействие внутри мозга становится материей, скрытой в глубинах мозга. Мыследействие возможно внутри нового ПРОСТРАНСТВА! Так вот, я предполагаю, что прохождение лабиринта даёт импульс к РОЖДЕНИЮ НОВОГО ПРОСТРАНСТВА – ИНОЙ ВНУТРЕННЕЙ ГЛУБИНЫ!!! Такое рождение пространства внутри получило название ПРОТЕЯ!!!
Раскопки последних десятилетий убеждают нас в том, что почти все города  - мегаполисы прошлого имели структуру лабиринта. Я говорю о городах, построенных до потопа, более 10-12 тысяч лет назад. Ведь и египетские пирамиды это тоже скрытые лабиринты под колпаком. Я убежден, что вслед за лабиринтарной цивилизацией появилась Пирамидальная Цивилизация с пирамидальным способом осмысления и освоения существующей реальности.На сегодняшний день открытым остается вопрос, как и по каким причинам, произошла такая смена.
Разработанная нами Матрично-фото-морфогенетическая Технология Строительства Лабиринтов (МFMG-технология) воплотила в себя все достижения науки и техники.  Основу ее составляют 5 запатентованных изобретений и ноу-хау, не имеющих аналогов в мире.
За 20 лет существования - сначала лабиринтарной испытательной лаборатории, а впоследствии в рамках Академии, нами было придумано, построено и испытано свыше 150 лабиринтов!
Лабиринт – это ИНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ. Это вспышка Иного в обыденной реальности. Если хотите, это врата в ИНОЙ МИР.
Хождение по лабиринту – это алхимическое действо, попытка раствориться без остатка в собственной душе, в собственной Глубине. Хождение вскрывает твою Глубину, обнажает её до предела. Пока ты идёшь – жив!!! Но во время прохождения надо найти и угадать образ лабиринта.
Лабиринт - живой организм. Построенный лабиринт – бездушен; он - безжизненный вампир, который вытягивает энергию у людей, он развращает души, лишает людей воли и извращает интеллект. Поэтому надо вдохнуть в лабиринт жизнь.
Чтобы выжить в лабиринте – надо жить иначе, мыслить иначе, существовать иначе!!!
Прохождение лабиринта преобразует саму материю мысли или материю пока неизвестную науке. Да и сам процесс преобразования материи остается величайшей загадкой.
Вот и сейчас говоря о лабиринтах, я как будто вхожу в очередной лабиринт…
…………………………………………………………………………………………………………
Эссмеандр замолчал. В зале стояла гробовая тишина. Половина журналистов сидели с приоткрытыми ртами, увлечённые рассказом человека-легенды.
Рассказчик между тем продолжал, сам погружённый в исповедальный поток:
- Как вам наверно уже известно, цель моего визита не только прочтение лекции или пресс-конференция, как планировалось ранее, но ещё одно важное для меня мероприятие – открытие памятника Бродячему Поэту.
Все вы знаете, что по дорогам вашей страны бродил когда-то известный всем и неизвестный  никому, преданный забвению Дантелиим Эзид, известный всем под прозвищем «Бродячий Поэт». Двадцать пять лет назад он добровольно закончил свое странствие или даже можно сказать, путешествие.
Этому человеку я обязан жизнью. Он спас меня, будучи уже мертвым. Но рассказ не об этом.
Хождение по лабиринту – это вечный поток одной единственной Идеи, которая становится ВРОЖДЁННОЙ ИДЕЕЙ, смыслом твоего существования и спасает, таким образом, твою жизнь. Идеи, как свершившегося факта обретения целостности, прорыва фантома.
Лабиринт имеет двойственную природу: он губит, он и спасает.
Каждое прохождение лабиринта – мифотворчество.
Человеку свойственно доверяться мифам и вверять свою судьбу мифу.
Всё о чём я вам рассказываю можно более подробно почерпнуть в моейкниге«Моя жизнь в лабиринтах».
Так вот, возвращаясь к образу Великого Безумца и отдавая дань памяти Бродячему Поэту, я хочу открытьвам одну из тайн. Как мне удавалось проходить практически непроходимые лабиринты: объёмные, темные, вращающиеся, «блуждающие».
Так вот я в качестве варианта образа лабиринта подбирал интуитивным образом Арнику.
Арника странным образом становилось формулой лабиринта. И только правильно подобранная Арника позволяла мне проходить лабиринт. Что значит правильно подобранная Арника. Это значит полное целостное соответствие Арники лабиринту.
На экране - одна за одной - перед глазами изумленной публики поплыли фотокартины лабиринтов с нарисованными на них арниками.
               
               

               


 




   
 




 


Зададимся вопросом, какую роль играет вера в хождениях по лабиринтам.
Хождение можно назвать и испытанием самого лабиринта, и лабириста (путника), одновременно.
Если не верить в лабиринт, то никогда не познаешь его и не пройдешь, естественно.
Подлинное познание только тогда подлинно, когда Познающий абсолютно уверует в то, что познаёт.
«Как постигаю, так существую!» Вот главный жизненный принцип и кредо любого лабириста.
И вот здесь способность к воображению и мужество мысли (воля к свободомыслию)  играют ключевую роль.
Надо всего лишь вообразить себе и, по сути дела, придумать себе лабиринт! Выдумать из ничего! И чем более «параллельнее» и отличнее от реального лабиринта придуманный тобой лабиринт, тем точнее сходство!
Необходимо интуитивно прозреть, схватить в одном порыве мысли - мгновенно, наподобие дзенского саттори (мгновенное просветление)! И только в этом единственном случае будет пройден лабиринт.
Мало ещё целостно представить лабиринт, надо стать одним целым с лабиринтом!
Более того надо стать внутренней сущностью лабиринта и его Целостным образом одновременно. А это под силу только живому целостно мыслящему существу, каковыми являются отдельные индивиды на Земле: мистики, мыслители, пророки, некоторые поэты, творцы-художники.
Мистическая вера – безусловная вера!!! Только тот, кто способен мистически верить во что-то, может совершить интуитивные открытия – прорывы!!!
Так же как обычный человек должен пронести сквозь годы величественный образ себя, так и при прохождении лабиринта нужно пронести, возникший спонтанно, мгновенно,величественный огненно-крылатый образ Лабиринта.
Откуда она эта метафора? Я говорю о Крылатом Пламени Мысли! Да всё оттуда же. Целостное мышление, когда случается -  светится, не просто светится, крылато светится! Форма свечения напоминает крылья. Это свечение и позволяет отыскивать путь в кромешной темноте лабиринта.
Хождение по лабиринтам похоже на самоистязание.
Каждый опыт прохождения по очередному лабиринту – это путешествие в безумие и обратно. Это впадение в бредовое состояние!
Если говорить точнее - в каталептическое, сумасшедшее,  бредово – юродиво - блаженное состояние!!!
Эссмеандр выдохнул.
…………………………………………………………………………………………………………
… Раздались вялые хлопки.
Навряд ли, кто – либо в зале, понял, что это была не лекция, а спонтанная, случайным образом, схваченная в словах огненно-крылатая исповедь мыслителя – мистика, поэта – мудреца, пророка – творца.
Эссмеандр продолжал говорить. Но все больше, речь его становилась похожей на бред…
- Лабиринт дарит силу тому, кто умеет его пройти и постичь. Не просто постичь, а постичь целостно!
В общем приближённом виде лабиринты можно считать символами вечности мироздания и человеческого бытия.
Пока мы только ходим (!) по лабиринтам. Всего лишь пытаемся разгадать их тайну: заглянуть в их прошлое, понять настоящее и предугадать будущее…
Но придет время и мы полетим с помощью них или даже на них!!!
…………………………………………………………………………………………………………
… И толпа взревела.
Грянули аплодисменты!!!
Задремавший, было Корза-Президент, встрепенулся. А Ластарэн только усмехнулся.
Эссмеандр присел на край стула среди друзей, уставший, измученный, светящийся изнутри.
Перед аудиторией предстал Ластарэн.
- Дорогие друзья! Позвольте от вашего имени поблагодарить уважаемого гостя господина Джеоантина Кивхеста за содержательный и эмоциональный рассказ.
Ластарэн услужливо и обходительно улыбнулся.
- Что было, то было. Много воды утекло. Наступило время, когда люди разных стран и разных наций должны объединиться для успешного решения глобальных проблем. До скорых встреч, дорогие друзья.
…………………………………………………………………………………………………………..
… Когда зал опустел, Эссмеандр какое-то время ещё удерживался на стуле…
Как вдруг тяжело задышал и потерял сознание. Старик Бронгир едва успел удержать обмякшее тело и притянул голову друга к своей груди.
«… Сделать шаг…. Сделать вдох…
Темнота, превратившись в паутину, окутывает тебя и подступает удушье…
Мир рождается, словно на глазах. И постепенно проступают очертания мироздания…  Бытие исходит из тебя с каждым вздохом, всё больше бытия здесь в пустоте…
Сначала доносится звук. Вслед за звуком появляется свет… 
Но отчего не становится светлей…
Свет – это нечто, что-то вроде воздуха, которым ты дышишь (собираешься задышать).
Дышать светом?!
Бред!
Внутри начинает что-то болеть!
Душа?!
Боль с каждым шагом усиливается. Звук напоминает крик, визг, вопль…
Продираюсь сквозь паутину. Если приглядеться к паутине, то можно увидеть в узлах паутины находятся, только что вырванные из груди, кровоточащие, человеческие сердца, вибрирующие, дышащие, пульсирующие…
Жуткое зрелище – паутина из сердец.
Кажется, кто-то смотрит на тебя... Видения… Поток мимолётных видений, ослепительные вспышки видений, «кажимостей». Видения есть, и их нет одновременно…
Начинаешь думать, что тебя нет…
Странное ощущение отсутствия тебя в этом мире…
Но более всего потрясает тишина лабиринта…
Громогласная тишина…
И ты вправе считать себя Богом Звука - Богом сотворяющим звук…
Ты рождаешь звуки, которые начинают заполнять пространство лабиринта и жить в нём.
Лабиринт живёт этой музыкой…
Лабиринт наполняется твоим гулким дыханием и оглушительным стуком сердца!
Из всего этого вырастает полифония звуков…
Здесь целая симфония. Многократно отразившись и преломившись, многократно преобразившись, звуки, сливаются воедино! Это уже целый оркестр! Нет, это орган из тысячи труб! Образ лабиринта возникает как вспышка света! Лабиринт – это твоя душа! Ты испытываешь рождение души…»
………………………………………………………………………………………………………………………..
- Проморгали мы его, Антигруан, - сказал, тяжело выдохнув, седобородый и седовласый старик Бронгир.
- Да, батя, сильнейший приступ лабрипатии. – Промолвил тихо Антик, потупив взгляд.
Заботливый доктор в круглых очках вошёл в палату. Взгляды друзей обратились с надеждой на чудотворца в белом халате.
- Не смотрите на меня так. У меня в практике это первый случай.
- М … м … - застонал Эссмеандр.
…………………………………………………………………………………………………………..
«…И всё-таки, самое важное сейчас – сделать шаг …
К боли подмешивается тошнота …
На каждый шаг – новое переживание боли, переощущение боли …
И каждый шаг – новое видение и осмысление. И осознание всё яснее …
И вот уже тихо, из небытия показывается мерцающим тихим светом – фантом твоей души.
На каждый шаг – новая реальность … И новая бездна. Бездна высоты, бездна любви, и в  этой бездне кто-то дышит …
Или это сама бездна дышит … И на каждый её вдох – боль внутри и смерть души … И на каждый выдох – рождение души, а на каждое замирание – пробуждение … И на каждый твой вдох – выдох – новая бездна …
… Голос похожий на плач – сначала еле различимый, похожий на рёв умирающего зверя … Потом крик – вопль роженицы …
Осознание беспомощности … Отвращение к самому к себе …
Голос, развеянный по всей Вселенной: «Вее – ее – ее – р – нии – ись».
И хочется бежать назад, но отчего-то делаешь шаг вперёд каким-то нечеловеческим усилием, преодолеваешь это желание вернуться …
Дрожь ни на секунду не прекращается. Дрожат руки и ноги. Дрожат и вибрируют крылья за спиной … Сломанные крылья …
Сосредоточенность и концентрация на состоянии страха достигает такого напряжения, что каждую секунду может стать последней секундой твоей жизни... Вибрируешь…  И взрыв! Разряд молнии!!!
Что это вдруг? Мысль озаряет и слёзы катятся по щекам…
Ты начинаешь дышать мыслью!
«И наконец ощущаешь, что тебя нет… Всего лишь ощущаешь, что тебя нет… Хочется чтобы кто-то был рядом, нестерпимо хочется.
Безжизненная, бездыханная бездна. Холодные стены, мерцающие матовым светом…
Пространство открывается, если делаешь шаг в него… Пока шаг не сделан, стоит темнота… Едва ты всего лишь наклоняешься, чтобы сделать шаг, проступают очертания, фрагменты реальности… И пока ты делаешь шаги – ты есть, и как только останавливаешься – исчезаешь… Чем дольше твоё стояние на месте перед каждым последующим шагом, тем темнота чернее и непрогляднее… Когда стоишь какие-то доли секунды, дрожь уменьшается. Что побуждает тебя сделать шаг? Смелость, мужество… И когда ты с ужасом осознаёшь, что делать шаг тебя заставляет – страх!? Животный страх, инстинктивный страх… Ты шагаешь в никуда…
Важно поймать этот кураж в хождении в никуда. И тогда обязательно куда-нибудь придёшь. Хотя этот вопрос о смысле или беспомощности твоего пребывания в лабиринте, так или иначе, с разной силой воздействия и напоминания сопровождает тебя, пока ты идёшь...
Вспомнить себя или забыть?! Хождение по лабиринту сродни сотворению мифа, мифа самого себя. Какой же миф на этот раз творится? А музыка!? Я слышу, как лабиринт звучит! Нет, это органная симфония моей души»!
………………………………………………………………………………………………………………………..
- Эссмеандр! Эссмеандр! Я думал, он очнулся. – Антигруан обречённо опустил руки.
- Сколько это может продолжаться?
- Такой тяжёлый приступ впервые.
Бронгир встал со стула и стал расхаживать по палате медленно и грузно.
- Зачем мы согласились на эту лекцию.
- Сам не понимаю, ты же знаешь, что Эссми никогда не повторяет себя. Это профессиональная привычка.
На третий день после введения внутривенно изрядного количества спец препаратов. Эссмеандр начал восхождение из бездны.
- Что со мной, было? – спросил утром четвёртого дня у дремавшего возле кровати старика Бронгира, Эссмеандр.
- А, дорогой мой ожил! – воскликнул старец – как испугался я за тебя. Нельзя, нельзя так напрягать себя!
- Да, что уж, - виновато отозвался Эссмеандр. 
- Всё позади, слава Богу.
- Эссми, твой давний друг в кавычках господин Ластарэн жаждет аудиенции с тобой. По сведениям нашей агентуры он давно охотиться за матрицей технологий создания лабиринтов. Бронгир помолчал. – Я бы на твоём месте отклонил предложение.
- Зачем ему понадобилась эта технология? – подумал Эссмеандр. – Может он пронюхал о моём увлечении астральной лабиристикой – астральными путешествиями по звёздным пространствам? Но эта тайна даже для самых близких друзей, кроме старика Бронгира. Астральные лабиринты я не патентовал. Астральные лабиринты – это будущее человечества, далёкое будущее.
Эссмеандр закрыл глаза и продолжал внутренние размышления вслух:
- Знаешь, батя, матричная технология не является тайной. Если пошевелить мозгами, то можно без труда её воспроизвести. Другое дело органон – живой субстрат, материал из которого создается, вырастает лабиринт. Но это ноу-хау ещё находится в разработке военных лабораторий.
- Да, понятно, - отозвался Бронгир. – Ты не забыл, завтра открытие памятника Бродячему Поэту.
- Да, конечно помню.
Утром следующего дня Эссмеандр, Бронгир и Антигруан поехали на микроавтобусе на кладбище.  На самой дальней окраине, выделили небольшой участок - не более пяти квадратных метров, где была установлена на  невысоком постаменте гранитная грубо отёсанная глыба, габаритами 2,5 на 2,5 метра. На одной из сторон была привинчена табличка 20 на 20 сантиметров из нержавеющей стали с выгравированным текстом:

«Меня   здесь  нет»!


Всё было исполнено точь в точь, как завещал Бродячий Поэт.
Собралось человек 10 – 12 чиновников разных уровней.
Когда Эссмеандр с друзьями подходил к месту события, на них ни кто не обратил внимания. Все увлечённо слушали помпезную речь мэра города - ставленника бессмертного  клана Корзов.
- … Мы жители нашего города, будем вечно благодарны этому скромному человеку, за бесценный вклад в культурную сферу нашего города…
Эссмеандр подошёл к каменной глыбе с другой стороны, приложил руку к холодной поверхности.
«Ну, здравствуй, Учитель»! – тихо произнёсон.
Чиновники заметили пришедших и узнали в Эссмеандре, прибывшего пять дней назад в город, объявленного 25 лет назад в международный розыск Джеоантина Кивхеста. Ему предоставили слово.
Эссмеандр встал возле камня, провёл  по табличке влажной ладонью.
- Уважаемые господа! Я хочу выразить свою признательность администрации вашего города и лично господину мэру. Теперь я хочу сказать, как говорят без протокола. Мы открыли памятник простому, казалось бы, человеку, без званий и регалий. В чём его заслуга? Чем он прославился?
Страна, которую он так беззаветно и безмерно любил, которой он посвятил жизнь; страна, о возрождении которой мечтал он долгие годы, просто забыла его.  Его так долго унижали, отовсюду изгоняли, а он бродил по дорогам. Его дух до сих пор является ко мне по ночам. Я разговариваю с ним, прошу совета, жалуюсь, делюсь радостями. Дух Бродячего Поэта до сих пор – мой Учитель, Гуру, наставник, просто Друг, собеседник.
Самое удивительное, что я никогда не встречался с этим мудрецом-пророком. Я всего лишь читал Арники Бродячего Поэта.
Лица присутствующих вытянулись от удивления. Эссмеандр между тем ни сколько не смутившись, продолжал:
- Так вот господа. Традиция бродить по земле, но не бесцельно - от нечего делать - была начата великим японским поэтом Мацуе Басё. Дорога для Басё была творческой мастерской, как для Бродячего Поэта.
Что их сближало этих двух Великих Бродяг, живших в разные эпохи, отделённых друг от друга тремя веками.
Басё был родоначальником нового стиля в поэзии. И даже больше, он был продолжателем древней японской традиции.
Бродячий Поэт был родоначальником особой поэтической формы – Арники. Это - музыка сфер, схваченная в слове. Это спонтанный пламенный мыслеобраз, материализованный в, случайным образом возникших, словесных формулах. Это обрывки ИНОЙ РЕАЛЬНОСТИ, схваченные в словах!
В Японии с давних времён существовала вера в «душу слова». В словах, по мнению японцев, живёт душа, способная приводить в движение чувства. Чем больше художник устранит себя, тем больше приблизится к истине. Басё был родоначальником Хокку – японских трёхстиший. Как раз в Хокку был отточен стиль мышления, чувство «мэдзурасий» -ощущений неповторимости, уникальности каждого мига, того, что неожиданно потрясает, приводит сердце в волнение.
Может только одно их отличало, Бродячий Поэт постигал мир через боль. «Во мне нет живого места – только боль. Так не живут»- писал он сам о себе.
И Хокку и Арники – это музыка слова! Это свободный порыв мысли! Свободный ум не знает страха, сковавшего души людей.
Хокку Басё и Арники Бродячего Поэта – это пример целостного постижения мира, ибо целый человек и есть свобода: никто и ничего не может диктовать ему не извне, не изнутри, кроме собственного сердца, которое изначально чисто.
И Басё и Бродячий Поэт были одиноки. Это было Великое Вселенское одиночество. Одинокие души пребывают вне потока и поэтому видят дальше, могут освещать путь, предотвращая падение людей, не ведающих, куда идут в потёмках. Что их сближало? Двух одиноких странников?
И в Хокку и в Арниках важны не слова, а то, что неуловимо схвачено в словах. Дух Вечного Одиночества. Этот дух и воплощает Басё в своих стихах. Это некое сжатое до предела чувство, позволяющее увидеть Красоту Небытия.
За три века японское Небытие Басё превратилось в Инобытие Бродячего Поэта.
Хокку – это прорыв в Небытие, за пределы видимого мира, доступного зрению и слуху.
Арника – это прорыв в Инобытие, за пределы ощущаемого и чувственного мира, недоступного сверхточным приборам, математическим формулам и исчислениям.
Душа содрогается, соприкасаясь с тем, что неведомо присутствует, что неведомо человеку. Каким-то чудом открывается скрытая реальность, душа вещей, живая сущность всего и вся.
И Басё и Бродячий Поэт были одержимы священным безумием. Поэтому их можно причислить к сумасшедшим. Но это были, поистине Великие Безумцы!
Они безумно до исступления верили в то, что узнать Истину можно, услышав лишь слово или полфразы, «звук одной ладони».Истина заключается не столько в сказанном, сколько в недосказанном, а более всего в несказанном. В безмолвии, молчании.
Хокку близко к Дзэн. Арники являются сердцем Даймонии. И Басё и Бродячий Поэт создавали вокруг себя пространство, в котором нет авторитетов, на которые надо оглядываться, нет канона, которому надо следовать.
Люди в большинстве своём никогда не обнаруживают того, что истинно происходит в их душе.
И Басё и Бродячий Поэт были подлинными открывателями, творцами Нового. Новое–это не то, что отрицает старое, а что даёт ему новую жизнь, продолжая назначенный путь.
Новое - это не то, что должно произойти, а что вечно происходит!
И Басё и Бродячий Поэт свободные от стереотипов и шаблонов восприятия мира, открывали то, что присуще самой природе.
Скажем, заслуга древних китайцев, всё ещё мало осмысленная, в открытии и освоении морального закона ДАО, Бытию, а не придуманного человеком.
Небытие и Инобытие присуще Вселенной, но не осознаётся человеком.
Главным свойством Небытия Басё является Красота, Пустота, Молчаливость, Двойственность бытия.
Главные свойства Инобытия Бродячего Поэта – Парадоксальность, Целостность, Триединство, Встречное движение, Двойственность инобытия.
И Хокку и Арники – это формы интуитивного, мистического постижения мира.
Найден образ, а не понятие – средства выражения идеи и в Хокку и в Арниках. Незаконченность, незавершённость образа!
Японцы верили, что искусство должно потрясать; лишь потрясённое сознание способно видеть вещи как есть!!!
Я восторгаюсь их жизнями, даже пусть эти жизни были не устроены, одиноки, и тяжелы. Но в этих жизнях был смысл. И главное их жизни были наполнены Тайной, которую они унесли с собой в могилы. Закончить своё выступление я хочу, естественно Хокку Басё и Арникой Бродячего Поэта.
«Падает снег
Непостижимое, беспредельное
Одиночество», - это Басё.

Эссмеандр помолчал…
- Кристаллики льда на губах.
  Тают от поцелуя…
Истекает слезами душа, - это Бродячий Поэт.
Благодарю за внимание, господа.
Эссмеандр почувствовал на плече тяжёлую руку старика Бронгира.
- Да, не стоит друг мой, распылять себя перед этими ублюдками, - услышал тихий шёпот Эссмеандр. – Нельзя тебе после болезни так перенапрягаться, иначе опять свалишься.
Эссмеандр повиновался. Он ещё раз поблагодарил публику за внимание. Раскланялся. Прежде чем уйти, он повернулся к глыбе, склонился и поцеловал холодную каменную поверхность.
- Прости, старик, прости! Поклон тебе! За Арники твои, за призвание моё. За то, что ты был и есть в моей жизни.
Эссмеандр резко выпрямился и резко зашагал к микроавтобусу. Когда автомобиль тронулся, Эссмеандр воскликнул:
- Ну, что друзья мои, я полон решимости сразиться с господином Ластарэном. Антигруан наклонился к другу и вполголоса спросил:
- Эссми, как думаешь, это не опасно, ехать в логово зверя?
- Любой зверь опасен лишь лишённый привычной для него среды обитания. В своём логове зверь не агрессивен, - спокойно ответил Эссмеандр.
Но всё же сердце в его груди учащенно забилось. Нет не от страха, а от предвкушения настоящего боя! Отдавая себе отчёт в том, что сражение будет самым тяжёлым испытанием для его истерзанного тела и измождённой души.
Он прекрасно представлял себе,  кто есть Ластарэн. Властолюбец с наклонностями диктатора, жаждущего кровопролития.
Уикенд был назначен на 19 часов в стоэтажном «Бизнес – центре Лонград».
…………………………………………………………………………………………………………..
Эссмеандр прибыл как всегда в окружении своих преданных друзей и соратников: Антигруана, восходящей звезды лабирантарного спорта, единственного ученика и Бронгира–старика - мудреца, учителя Дзэн, в прошлом пустынника-монаха, прожившего в одиночестве более 20 лет, в таёжном скиту.
Поездке предшествовала долгая ночь посиделок.
… Друзья сидели за столом при свечах, и каждый по своему готовился к поединку.
Первый всегда начинал Бронгир.
- Знаешь, Эссмеандр, когда я прожил в скиту один год, ровно один год, такая хандра на меня напала, просто жуткая, чёрная хандра. Ни в чём не находил я утешенья для души: ни в молитве, ни в дисциплине ума, ни  даже в многочасовых медитациях, ни в астральных путешествиях, ни в сочинении стихов, ни в слушании музыки, ни в самосозерцании, ни в погружении в природу, ни в любовании звёздным ночным небом. В общем, начала меня посещать одна гнусная мыслишка, всё сильнее и настойчивей: вернуться в цивилизацию или покончить с собой.
Бронгир умолк.
- Я просидел восемь часов перед свечой, как вот мы сейчас сидим… И проговорил сам с собой. Я исповедовался свечам. Так опустошил свою душу, что кажется, вся она растворилась в тишине мира. Я практически умер. Да я умер, если не физически, то уж психо-духовно – точно. Я умирал мучительно, терпел, но умирал. Истекала по капле моя душа, как свеча, перед которой я исповедовался.
Но ведь исповедуясь перед свечой, перед собой, практически в тебе рождается вера во что-то Иное, что твой разум не в силах осознать.
И вот умирая в этом мире, ты рождаешься в Ином неведомом. И садился я перед свечой, уже обречённо, потеряв всякую надежду.
Даже в безвыходных ситуациях спасает ни явная Вера, но непроявленная, безусловная, Иная Вера.
Потом слово взял Антигруан. Он был довольно опытным лабиристом, и уже зрелым мужчиной, сорока восьми лет. Поначалу начинавший как строитель лабиринтов, даже скорее изобретателя и конструктора. К сорока годам увлёкся и хождением по лабиринтам, сблизившись с Эссмеандром.
- Помнишь, Эссмеандр, первые лабиринты из каких-то щитов, в грязных котлованах, с пьяными строителями, вечные изгои и мишени для сплетен и слухов. Какое время было, помнишь, Эссми?! Как теряли сознание в первых попытках, а потом нас отпаивали водкой с пивом. А помнишь первый суточный прорыв, по 8-10 кг теряли в весе за сутки. Помнишь первые динамические, трёхмерные лабиринты? Мейсы?! Помню своё сотое прохождение. Ушёл образ и я попал в трёхсторонний тупик. Сижу в кромешной темноте, в ушах стук сердца такой, будто в метре от органа находишься. Слёзы катят по щекам, сдерживаешься, чтобы не разрыдаться вслух. И когда, кажется, уже всё выплакал, сил нет подняться, да что там подняться, мыслить нет сил. И вдруг в маленькой лужице на каменном полу вижу свечение своих глаз и …  Ещё неясное свечение за спиной, какое-то тепло разливается по душе, и ты на мгновение словно засыпаешь. И в этом кратком сне ты оказываешься в объятиях любимой женщины, и душа твоя возносится над лабиринтом, на крыльях – внутри светящегося кокона. Душа возносится световым потоком – и ты чётко видишь выход.
Свечи на столе горят ровным, ярким пламенем.
- Спасибо Вам, друзья мои. Ваши рассказы-исповеди словно тихие умиротворяющие молитвы, утешающие проповеди.

 
Глава VI
Ластарэн

…В фойе тридцатиэтажной резиденции (неофициально прозванным Имперским Домом) Премьер - Министра, прибывших - Эссмеандра, Бронгира и Антигруана- встретили четыре  охранника, похожие на горилл.
- Оружие если есть, сдать! - Приказным тоном сказал старший охранник.- Господин Кивхест пройдёмте в лифт, господин Бронгир и господин Антигруан вам велено оставаться в гостевом зале на первом этаже.
Двери лифта сомкнулись, начался подъём в бездну…
Уже выйдя из лифта на последнем этаже небоскрёба, Эссмеандр поразился обстановке и воочию смог убедиться, какой мощи и масштаба может быть в человеке неодолимая тяга и стремление к роскоши. Дорогие кожаные диваны, стены в гобеленах и китайском шёлке, на стенах дорогие подлинные картины известных художников, напольные вазы из металла и фарфора. Но всё это померкло,  как только Эссмеандр переступил порог кабинета господина Ластарэна. На мгновение Эссмеандру показалось, что он очутился на другой планете, на приёме у Властелина маленькой, но развитой Цивилизации. Это ещё и подкреплялось, даже скорее добивало тем обстоятельством, что на крыше небоскрёба находилась вертолётная площадка. (К слову сказать, Ластарэн был заядлый любитель полетов на вертолёте. Бывало, он часами летал над городом, выделывая на геликоптере  рисковые пируэты).
- Ну, заждался я Вас, дорогой мой Джеоантин.
Ластарэн раскинул руки и чуть не бросился обнимать Эссмеандра:
- Садитесь, уважаемый.
«Сколько услужливости и почтения»?! – подумал про себя Эссмеандр, опускаясь в огромное кресло.
Ластарэн поставил на столик бутылку дорогого коньяка, тарелку с ломтиками лимона и шоколад.
- Располагайтесь, дорогой мой. Я так давно ждал этой встречи, вернее сказать мечтал. Я долго готовился к ней.
По каким-то неловким, неуклюжим жестам и дрожи в голосе  Ластарэна, было видно, что он немного волнуется.
- Спасибо, господин Ластарэн. Вы очень любезны. Я даже в некоторой растерянности и недоумении. - Эссмеандр слабо улыбнулся.- Чем моя скромная персона могла заинтересовать богатейшего человека вашей страны.
Лицо Ластарэна сделалось вмиг серьёзным.
Схватка началась.
Властелин сел в кресло напротив Эссмеандра.
- Я читаю в ваших глазах вопрос, господин Кивхест, по поводу моего премьерства и корпорации «Аттракцион LTD». Сразу отвечу искренно. Я учредитель этой фирмы, что не запрещено законом. В политике я всего 10 лет, но подумываю о большой карьере бизнесмена, и как раз сколачиваю команду…
- Чтобы завоевать весь мир! - Эссмеандр язвительно закончил фразу, начатую Ластарэном.
Ластарэн слегка опешил от такой фамильярности собеседника.
- Простите, господин Ластарэн. Мы с вами уже не в том возрасте, чтобы превращать драму в фарс, - Эссмеандр помолчал и продолжил.- Я так понимаю, что вы мне предлагаете дружбу? Человек, который ещё пять лет назад, готов был меня стереть в порошок?!
Ластарэн посуровел,  чтобы как-то снять возникшее напряжение предложил выпить по рюмочке коньяка.
Воцарилась пятиминутная пауза. Для Эссмеандра она показалась вечностью.
Всё что происходило потом, было уже после Вечности, на краю Вечности.
- Буду с Вами откровенен, господин Кивхест. Вы наверно слышали, что наша страна выбрана в качестве места, где пройдут третьи Всемирные Лабиринтарные игры.
- Что ж искренно поздравляю!
- Спасибо конечно за поздравление, но есть одна проблема. Нам бы хотелось, как это лучше сказать, удивить весь мир!  Трёхмерные динамические лабиринты, да ещё многоуровневые – вот наша цель! Но технологии строительства, которыми мы владеем, не позволяют нам построить такие лабиринты. 3Д-лабиринты можно построить только с помощью матричных технологий. И ваша страна, и вы лично могли бы оказать неоценимую услугу – в качестве хотя бы консалтинга по использованию матричных технологий в деле создания по всему миру лабиринтарных парков. Я осознаю, что это грандиозная задача, может быть даже единственный способ спасти человечество от скатывания в пропасть.
Сказав последние слова своего монолога Ластарэн выпрямился, поднял голову,будто на фотосессии, начал любоваться собой, и внутренне хвалить себя за сказанное.
Эссмеандр молчал, потупив взгляд.
- Да, всё это прекрасно! Хотите создать что-то типа «интернета». Окутать мир лабиринтами. Прекрасно сознавая при этом, что интернет это не только глобализация знания и всемирная коммуникативная революция! Это десятки, сотни, миллионы развращённых душ, в большинстве своём детских душ! Сотни тысяч разрушенных семей! Десятки тысяч самоубийц! Потоки грязи! Вы сами знаете, что соотношение пользы и вреда интернета составляет 1:100 по самым скромным подсчётам.
Бой неожиданно для собеседников приблизился к своему апогею. Эссмеандр продолжал наступать решительно и непоколебимо:
- Вы знаете, господин Ластарэн, а если не знаете, на пресс-конференции я говорил об опасности, которую таит каждый новый лабиринт. Это огромный энергетический вампир – во-первых; а во-вторых, каждый лабиринт – это ответственность! Но я очень сильно сомневаюсь, что в вашей стране есть хотя бы один человек, способен взвалить на себя груз этой ответственности.
- Ну что вы, господин Кивхест, о какой ответственности вы говорите. Найдутся умные и мужественные ходоки, типа вас, которые пройдут лабиринты, и вы импоможете.
Последние слова: «Вы им поможете», Ластарэн произнёс как-то уверенно утвердительно, что чуть не взорвало Эссмеандра, но он сдержался.
- Как у Вас всё гладко получается. Вы думаете, что лабиринты, построенные по матричной технологии, могут быть пройдены? Это заблуждение; это самоуверенность, которой больна человеческая цивилизация, когда создаёт атомные коллайдеры, строит атомные электростанции, запускает космические корабли. А вы не задумывались над тем, что созданный случайным образом лабиринт может быть... и не пройден – никем и никогда. И прежде, чем его уничтожить он может вызвать спонтанные реакции мутации мыслящей материи, которые приведут к появлению не просто одного Нерона, Сталина, Гитлера, а сразу сотням, тысячам Гитлеров и Сталинов. И не просто даже Гитлеров и Сталинов, а ещё более ожесточённых и бесчеловечных.
Современная цивилизация взращивает внутри человека зверя, даже не просто взращивает - зверь живёт в каждом человеке под маской социальной обусловленности, а раскармливает  этого зверя – цивилизация.
Зверь внутри человека практически неприручаем, неукротим, а раскормленный – непобедим!
Хочу напомнить вам, что все лабиринты на земле построены в период между 10 тыс. и 25 тыс. лет до нашей эры – это был золотой век лабиринтарной цивилизации. Построены вынужденно, по причине того, что несколько чисто земных цивилизаций самоуничтожились, а также по причине неумелого использования энергетических установок и развязывания ядерных войн. Но это всего лишь следствия того, что люди не смогли укротить разбушевавшегося зверя внутри себя!
Даже точнее будет сказать, что энергия мысли в руках зверя всегда приводит к самоуничтожению. Поэтому людьми был подсказан или занесен кем-то способ преобразования человеческой материальной самоорганизации. При прохождении лабиринта именно это и происходит. Но лабиринт может притягивать космическую энергию, а также преобразовывать грубую (внешнюю) энергию, в тонкую (внутреннюю).
Возможно, в этот период в истории земли произошли какие-то неизвестные нам перемены. А может, тогда впервые кто-то стал для человечества первым мессией, пророком, учителем, который построил лабиринт, или сотворил идею лабиринта.
- Откуда это вы всё знаете? Всё это ваши выдумки, господин Кивхест, или как вас там зовут друзья, Эссмеандр.
- Эссмеандр – это не имя и не прозвище, это титул. Здесь всё просто. Как только пройдёшь 100 лабиринтов – тебя удостаивают этого титула, складывается имя из двух слов: Эссе и меандр. Эссе – означает существование, меандра – путь, дорога. Прошедший от 1 до 10 лабиринтов – зовётся Бродягой, от 10 до 50 – Странник, от 50 до 100 лабиринтов – Путник.
Бойцы немного успокоились и перевели дух, приготавливаясь - каждый к очередной атаке.
- Ну, ещё по одной. Потретьей? – Ластарэн попытался выправить ситуацию. - Ну, вы поймите меня, Джеоантин, - начал подлизываться Ластарэн, - вы нам нужны. Хотите, я озвучу годовой гонорар, если вы согласитесь работать на нас.
Ластарэн не стал ждать ответа собеседника.
- Я предлагаю вам 100 млн. долларов. Всего год работы и вы сможете до конца своих дней купаться в роскоши и жить, как захотите. И вообще, давай на «ты» Эссмеандр! Кто старое помянет… - Ластарэн развеселился. – Давай дружище Эсссмеандр за дружбу! Ты женат или как?
- Или как, - ответил с улыбкой Эссмеандр.
- Вот и хорошо. У нас здесь такие девочки! М-мм!
Немного помолчав, Ластарэн придвинул кресло поближе к креслу Эссмеандра.
- Ты знаешь, всё хотел узнать, услышать из уст, так сказать самого заговорщика, те то четверо главарей были убиты в перестрелке. В тот день, помнишь, ты на кладбище укрывался. А я командир отряда спецназа штурмовал Дом радио, в котором эти отморозки забаррикадировались.
Ластарэн глубоко затянулся дымом сигареты. А Эссмеандру вдруг вспомнились Арники Бродячего Поэта. Он прошептал про себя:

Слушаю дождь в тишине,
Слышу дыханье твое…
Мелодия пряных трав…

Ластарэн тем временем опрокинул очередную рюмку коньяка, закусив долькой лимона. Язык уже плохо слушался Властелина.
- А всё-таки, всё-таки, скажи для чего, для чего вы всё тогда затеяли? Зачем? Зачем?
- Зачем? – Эссмеандра будто ток прошил. – Вы господин Ластарэн лукавите. Что представлял ваш город, не говоря уже о стране. Если говорить о городе: коррупция, проституция, наркомания, вырождение нации, бардак, непрерывные суициды взрослых и детей, беспредел чиновников, миллионы нищих, убийства и изнасилования на улицах, бомжи, нищие, толпы бездомных детей, педофилия.  И всё отчего? Жестокая и жёсткая вековая власть династии Корзов?Или глобальные перемены климата? – Эссмеандр ухмыльнулся. - Но в первую очередь подземный лабиринт под Корзаинским кладбищем, благодаря которому я спасся…
Этот лабиринт в руках жадных и хитрых властолюбцев превратился в настоящее ПСИХОТРОПНОЕ ОРУЖИЕ! Вот вам и ответ: откуда и как возникает в людях вашего города прогрессирующая немотивированная агрессия!
А полностью уничтоженная ВОЛЯ К ЖИЗНИ приводит, главное - к утрате СПОСОБНОСТИ САМОСТОЯТЕЛЬНО И СВОБОДНО МЫСЛИТЬ, к утрате смысла жизни, к потере понимания НРАВСТЕННОГО ЗАКОНА! После этих утрат и потерь лавинообразно растет количество суицидов, дебилов, наркоманов, проституток, людей - зомби и людей - рабов!!!
Ластарэн вдруг переменился в лице, он побагровел от злости!
Одетый в чёрный кожаный пиджак, Эссмеандр вынул из правого внутреннего кармана сложенную по вдоль тонкую пачку бумаги.
- Вот с этой газетной статьи всё ведь и началось. – Эссмеандр потряс бумагой перед носом Ластарэна. - На этих листах перепечатка газетной статьи «Психосоциальный портрет Эвриза». В этой статье была вся правда, и из-за неё начался переполох в городе.
Ластарэн вскочил, словно ошпаренный!
- Может, ты ещё скажешь, кто написал эту статью?
Эссмеандр поднялся с кресла, подошёл к огромному окну. За окном ширилось уходящее за горизонт море огней…
Эссмеандр чувствовал, как его сердце бешено-яростно стучится внутри и горит сжигающим огнём!!!
- Эту статью написал Бродячий Поэт!
- Вот оно что?! – Ластарэн почти закричал, вернее даже завизжал, заверещал – Безобидный бродяга, изгой, серый кардинал заговорщиков – сепаратистов?!!!
Ластарэн дрожащими от злости руками налил себе ещё рюмку коньяку, выпил не закусив. Тут же запив другой рюмкой. Так он успокаивал себя.
Через несколько минут, погасив в себе гнев, заговорил уже более спокойным тоном:
- Остаётся, однако, для меня непонятным, какова связь между лабиринтами и справедливым устройством общества, и даже больше, духовной сущностью человека?
Эссмеандр продолжал стоять у окна.
- Да, неделю назад на пресс-конференции я не сказал несколько важных выводов, чтобы не раздражать Вас и вашего компаньона.
- Что же может быть главнее того, что лабиринты это знак свыше и глубинная двойственность их: они могут, как погубить, так и обессмертить? – С недоумением на лице проговорил Ластарэн.
- А главное в том, что лабиринт возвращает человеку целостность. Все беды нашего мира оттого, что разрушено то, чему обязательно надлежит быть целостным, что призвано быть целостным! Лабиринт укрепляет, а в том, в ком нет, рождает способность подлинно мыслить, мыслить по-настоящему. Мыслить свободно способен только целостный человек. Людьми нецелостными, а следовательно немыслящими легко управлять. Человек нецелостный и немыслящий – превращается в зверя или раба, он лишается воли.
В лабиринтарных цивилизациях, которые были последними остатками поселений космиарных цивилизаций, способность к целостному познанию и восприятию мира поддерживалось посредством лабиринтов. В лабиринтарных цивилизациях -Знание – Вера – Искусство - были одним целым!
- Это ваши домыслы, господин Кивхест. – Ластарэн поменял тон голоса с агрессивного на снисходительный.
- Я должен признаться, что вы обладаете прекрасными ораторскими способностями и можете повести за собой людей.
- Никуда, никого я не хочу вести.
- Да? А зря, зря, дорогой мой господин Кивхест! Это приносит удовлетворение властвовать над людьми, задурманивать им мозги, создавать законы и мифы, которыми люди живут…
- А самим при этом жить по другим законам?! – прервал тираду Ластарэна язвительно Эссмеандр.
- Лукавите господин Кивхест? Неужели Вам ни разу не хотелось властвовать? Чтобы беспрекословно выполнялась ваша любая прихоть, любой каприз, любое желание?
- Необузданная, неконтролируемая жажда власти убивает способность свободного мышления. А каждый спортсмен - лабирист  – это в первую очередь мыслитель; во-вторых – испытатель неизведанных чувств человечества; в третьих – человек с крылатой душой.
- Вас всё время тянет в романтику, дорогой мой Эссмеандр.
- Романтизм – это душа свободомыслия. – Без пафоса, с чувством самодостоинства ответил Эссмеандр.
Ластарэн засуетился, резко поднялся из кресла и заходил по залу. Крепость коньяка и количество выпитого давали о себе знать.
- Эссмеандр, голубчик, да Вы даже представить себе не можете, что нас ожидает. Что там наша страна. Мы покроим лабиринтами весь мир! – У Ластарэна загорелись безумным огнём глаза. Голос задрожал и снизошёл на писклявый фальцет. - Это будет моя личная империя! Империя лабиринтов! И весь мир будет у моих ног!.. Лабиринт – станет символом Другой Реальности!..
И вдруг Ластарэн выхватил пистолет из кармана пиджака и направил на Эссмеандра. Властелин ехидно, надменно и саркастически засмеялся:
- Ха – ха – ха! Ну, что не ожидали? Придётся Вам согласиться с нами сотрудничать, иначе…
- Что иначе? – спокойно отреагировал Эссмеандр на неожиданную выходку Ластарэна.
- Иначе я убью Вас!
И здесь засмеялся Эссмеандр:
- Ха – ха! Навряд ли вы сможете меня убить. Я нужен вам живой.
Ластарэн рассвирепел ещё больше. Он размахнулся и ударил Эссмеандра рукояткой пистолета в челюсть. Эссмеандр пошатнулся и упал на пол. Ластарэн кинулся за Эссмеандром и, усевшись на шокированного гостя, склонился к нему, и, брызгая слюнною, дыша перегаром во все стороны истошно заорал:
- Тебя будут бить до тех пор, пока ты не дашь согласие на сотрудничество с нами!!!
И нападавший ещё раз ударил по лицу уже кулаком приглашённого Маэстро.
…………………………………………………………………………………………………………
… Эссмеандр лёжа на полу с сидячим на нём Ластарэном не мог знать, что часом раньше, его друзей Бронгира и Антигруана скрутили, и, облачив в наручники, препроводили в полицейский участок. Мобильные телефоны были отобраны охраной ещё по прибытии, поэтому телефон Эссмеандра молчал.
- Ублюдки! Сволочи! Зачем мы приехали сюда!? – негодовал Бронгир. – Было у меня нехорошее предчувствие! Это ведь натуральная ловушка!
- Ты же знаешь отношение Эссмеандра к Бродячему Поэту. Его бы ничего не остановило!
В то время, когда друзья думали, что им предпринять для освобождения друга, в офис Ластарэна завалили два здоровенных охранника, настоящие «мясники» - мастера по превращению человека в кусок отбивного мяса,  - приступили к лёгкой разминке.
Эссмеандра били лежащим на полу. Он только и смог обхватить руками голову - на каждый удар резко выдыхая из груди воздух, амортизируя тем самым удары.
- Не перестарайтесь, пацаны! Он живой нам нужен, минут десять, не больше, потом отнесите его вхоспис, а я пока подумаю, что  с ним делать дальше.
Ластарэн достал мобильный телефон, набрал номер.
- Дорс, как там задержанные? Покорми их. Будь с ними поласковей. Я думаю, через двое суток мы уговорим их друга, и он подпишет контракт. Хоть кровью своей, но подпишет!!!

Глава VII
Десять дней до Вечности

… Эссмеандр открыл глаза. Темнота обступала его со всех сторон.
Тело его, казалось одна сплошная боль. Он попробовал пошевелиться и тут же потерял сознание.
… Вода стекала в никуда. Шум её разносился гулким раскатистым эхом и заполнял пространство каменной комнаты. Пространство было освещено тусклым пламенем свечи, летающей по комнате. Свеча летала на высоте не более двух метров от пола. Потолок казалось, опускается всё ниже и ниже, готовый раздавить всё, что находилось под ним…
Когда потолок упёрся в спину того, кто лежал на полу, тело, лежащее на полу, зашевелилось и издало звук: «А – а – а! М..м..м»!..
Потолок продолжил движение вниз…
Тело застонало так, что потолок на мгновение остановился. И в это мгновение появился голос Ластарэна:
«Безумец!!! Глупый безумец!!! Все подобные тебе чудаки за всю историю человечества: Сократ, Пифагор, Гермес, Христос, Данте и многие, многие другие, - жалкие неудачники!!! Их жизнь оправдывалась и приукрашивалась такими же последователями. Жизнь их - сплошная боль. Они жили непонятными и умирали непонятыми!
Боль бессмысленна!!!
Все их страдания не нужны!
Человека не переделаешь!
Человек – это скотина.
Расчётливое, гадкое животное!
Мыслящий тростник»!
Тело взбунтовалось!!! Взбрыкнуло!!!
Сил хватило только на голос: «Это значит я тоже скотина, расчётливое, эгоистичное животное, живущее ради  получения выгоды, удовольствия и унижения себе подобных?!!»
И когда голос утих, раскатистое, гулкое эхо ещё долго разносило по пространству обрывки слов и фраз: «Ско – ти – и – на – а… Рас – счёт – ли – и – вое жи – вот – но – о – е – е»…
Потолок завибрировал и опять пополз вниз. Кто-то упёрся ладонями в это нависшее чудовище… Поединок между измождённым телом и потолком продолжился. Потолок начал покрываться желеподобной массой, источающей гнилостный запах. Ситуация стала близкой к критической и для дышащего тела отчаянной!
Удушье… Агония…
Но даже в это предсмертное мгновение внутри тела оставалась надежда на чудо, мерцала как свеча на ветру - вера в чудо!!!
И это чудо случилось!
Чудо заключалось в простом… прикосновении…
Когда к телу, уже бездыханному, прикоснулась человеческая рука, к телу вернулось дыхание.
- Где я? Где я? Кто здесь?
Но ответа не было.
Зрение и слух ещё отсутствовали. Возле  кровати, на которой лежал под капельницей Эссмеандр, сидела миловидная женщина в белом халате.
Ещё через три часа Эссмеандр открыл глаза и сделал глубокий вдох. Женщина склонилась над больным.
- Ты не узнаёшь меня Джантин?
На мгновение Эссмеандр замер, окаменел. Так назвал его - всего однажды назвал - только один человек на земле. Назвал в ту памятную ночь, в сторожке кладбищенского смотрителя Скулда.
- Дэвианта?!! Боже мой?! Это ты?!
Глаза Эссмеандра засветились.
- Ты? Ты! Ты… – Шёпотом, всё твердил про себя Джеоантин-Эссмеандр, тот прежний, на грани смертельной опасности.
- Как тебе удалось спастись, любезная, милая моя? – Эссмеандр приподнялся и принял полусидячую позу.
Дэвианта начала старательно рассказывать, подбирая слова, вытаскивая их из себя.
- Я ведь немая была для всех и сейчас немая для всех, кроме тебя.
Эссмеандр взял своей горячей рукой запястье Дэвианты и держал её с необычайной нежностью. Сердце его учащенно стучало. Дэвианта нисколько не сопротивлялась этому знаку внимания и продолжила:
- Прости, мне трудно говорить.
В тусклом свете ночника, лицо Дэвианты светилось матовым бледно – голубым светом, какой излучали все Пресвятые Богородицы с православных икон. Нет, Эссмеандру Дэвианта показалась Мадонной, Богиней, сошедшей с небес.
- Ты хочешь спросить, почему я осталась в миру немой. Понимаешь, я сохраняю обет молчания.
- Какой такой обет? - Настороженно спросил Эссмеандр.
- Это долгая история. Родители мои состояли в одной тайной мистической  «Общине созерцания». Там все давали обет молчания. Во время гражданской войны община была объявлена вне закона, а члены ее осуждены за пособничество мятежникам.  Родителей осудили и сослали в ссылку на поселение. Они умерли вскоре…
Дэвианта опустила голову и по её щеке побежала крупная слеза.
- Мне не хочется об этом говорить.
- Хорошо, хорошо! – заволновался больной.
- Ты знаешь, Джантин, я ведь теперь не играю на скрипке. Тогда 25 лет назад, на кладбище нас всех забрали в полицию. Помнишь Активиста, который сжёг орган и убил Скулда. Он указал на допросе, что я была знакома с тобой. Меня подвергли пыткам, жестоким пыткам…
Дэвианта вытащила из кармана халата левую руку и на какое-то мгновение подержала её перед глазами Эссмеандра.
Перед больным предстало ужасающее зрелище: изуродованная четырёхпалая рука.
- Бедная! – Эссмеандр приподнялся. – Ты пострадала из-за меня. Все эти годы меня жгла по ночам совесть. Невыносимо болела Душа. Когда я прошёл этот первый кладбищенский лабиринт, который спас меня от смерти, я заболел лабиринтозом. Я уже не мог не ходить по лабиринтам. И вот теперь я - Эссмеандр – человек существующий хождением по лабиринтам.
Едва Эссмеандр произнёс  последние слова, дверь в комнату открылась. И Эссмеандр увидел своего нового «Друга» Ластарэна.
«Хозяин» был в хорошем настроении. Как положено вслед за Ластарэном вошли два крепких и высоких охранника. Те самые, которые избивали Эссмеандра. Ластарэн был обходителен и внимателен.
- Ну, что, мой дорогой? Как ваше самочувствие, господин Кивхест?
- Спасибо. Боле менее… - Эссмеандр про себя ухмыльнулся.
- Госпожа Даемонд может быть свободна до 21 часа, а мы продолжим наши переговоры.
Дэвианта быстро поднялась.  Глаза её горели, она была фантастически красива и привлекательна.
- Лучшая сестра милосердия в моей империи! – С гордостью в голосе сказал Ластарэн, – люблю молчаливых и исполнительных.
Когда Дэвианта вышла, Ластарэн уселся на стул перед Эссмеандром.
- Ну, что господин Кивхест, вы не готовы ещё подписать контракт?
- Нет, ещё не готов. – Твёрдо ответил Эссмеандр.
- Вы напрасно упорствуете, дорогой мой. – Уже зло прокричал Ластарэн.
- Я продолжу с вами разговор, если Вы скажете мне, что с моими друзьями Бронгиром и Антигруаном. – Спокойным тоном сказал Эссмеандр.
- Ваши друзья в полной безопасности. Их судьба, в общем-то, зависит от вашего выбора. Согласитесь сотрудничать – мы отпустим ваших друзей.
- Нет, вы отпустите их без всяких условий. Я не хочу, чтобы мои друзья были заложниками моей доверчивости.
И здесь Ластарэн взорвался.
- Всыпьте ему ребята дубинками, а потом вколите ему пару кубиков психотропных, пусть помучается.
Ластарэн едва только договорил, как  Эссмеандр получил коварный, внезапный удар по голове…

Глава VIII
Девять дней до Вечности

Когда Ластарэн вошёл в свой кабинет на 36 этаже своего императорского дома, он тут же набрал номер руководителя медицинского отделения.
- Срочно отправьте ко мне сестру милосердия Къерру Даемонд.
Мало кто знал, но многие, наверняка догадывались, что Ластарэн питал тёплые, скорее даже любовные, чувства к немой, хрупкой, светловолосой сестре милосердия. Разные слухи ходили по этому поводу.
Къерра была принята к Ластарэну 10 лет назад из городского хосписа, в котором провёл последние годы своей жизни отец Ластарэна, известный в городе врач – психиатр.
В одно из посещений Ластарэн и обратил внимание на внимательную, миловидную сестру милосердия, ухаживающую за смертельно больным человеком.
Къерра вошла в сопровождении старшей сестры, Ластарэн расплывшись в улыбке, вышел навстречу.
- Проходите, располагайтесь. – Ластарэн указал на большие роскошные кресла.
- Уважаемая Къерра, у меня будет к вам огромная просьба. Не стану говорить, что больной, который находится у нас, очень опасный политический преступник. Несмотря на то, что два года назад наш президент амнистировал всех причастных к тому давнему сепаратистскому мятежу, я сегодня инициировал повторное возбуждение уголовного дела по  статьям «Государственная измена» и «Терроризм» повлёкший смерть двух и более человек. И знаете, генеральный прокурор, тоже был за такое возобновление. – Ластарэн сделал паузу. – Но это преамбула. Несмотря на всю опасность, этот больной может быть нам очень полезен в деле развития лабиринтарных технологий. Так вот мне как сыну Великого Учёного- Психиатра, и в далёком прошлом тоже психиатру, известно, что господин Кивхест тяжело болен лабиринтозом, который сопровождается бредом и галлюцинаторными видениями. Бред носит парадоксальный и исповедальный характер. – Ластарэн опять помолчал минуту. – Так вот, госпожа Даемонд, Вам поручается очень ответственное дело государственной важности: Вам необходимо записывать на диктофон всё, что будет говорить в момент бреда пленник. Если он выскажет в своем бессознательном бреду что-то такое, что поможет нам разобраться в технологических секретах, мы спокойно приговорим его к смерти и подвергнем в закрытом режиме эвтаназии.
Ластарэн поднялся из-за стола.
- Вот Вам диктофон, идите к больному.
Когда Къерра и старшая сестра пошли к выходу, Ластарэну кто-то позвонил. Ластарэн взял телефонную трубку и через несколько секунд крикнул:
- Да кончайте этих уродов! Никто о них не спросит. Какая к чёрту Федерация. Не смешите меня. Академия Лабиринтарного Спорта. Ха – ха – ха. Парни просто блефуют! Жалкая кучка экспериментаторов-одиночек. В общем, сделайте что-то вроде автокатастрофы, пригласите репортёров, чтобы всё правдоподобно. Чтобы мокрого места от них не осталось!..
… Къерра ещё какое-то мгновение стояла на пороге, вслушиваясь в громкие выкрики Ластарэна.
Когда Къерра-Дэвианта вошла в комнату, где находился больной – теперь уже, по сути – преступник - женщина тот час же бросилась к кровати, встала на колени и приблизила своё лицо почти вплотную к щетинистой щеке Эссмеандра.
Эссмеандр лежал ровно, вытянув руки вдоль тела, и еле-еле слышно что-то бормотал про себя.
- Джантин! Джантин! – позвала тихо Дэвианта.
Эссмеандр не отвечал.
Женщина поняла, догадалась, что любимому её мужчине вкололи какой-то «психоделик» - наркотический препарат, приводящий к изменённому состоянию сознания.
Женщина и не думала включать диктофон. Вернее она включила его и спрятала глубоко под одежду, чтобы создалось впечатление, что диктофон находится рядом с больным, а сама склонилась и прислушалась к речи - бред был прерывистым, сбивчивым, почти безумным...
«… Лабиринт…   
Это нечто большее, чем лабиринт, как каждая мысль всегда неизбежно -  есть больше, чем сама родившаяся мысль…
Иногда так остро ощущаю себя, что не могу понять, кто я… Я полностью растворён в мире, полностью воссоединён с ним…  Чтобы отличаться от него, быть выделенным, необходимо какие-то всё новые и новые формы бытия, новые формы мысли…
… Обычно человек удерживает себя в рамках понимания самого себя.
… Нужно поместить лабиринт внутрь себя и тогда ты станешь сущностью лабиринта.
… Чтобы произвести магическое действо нужно поместить мысль о чём-то внутрь того, что должно стать внутренней сущностью чего-то…
Если я собираюсь придумать лабиринт, я должен совершить магическое действо, я должен  поместить мысль о лабиринте внутрь себя…
Мысль моя должна стать сущностью лабиринта…
… Устройство и структура лабиринта должна начинаться и оканчиваться этой мыслью.
… Вход в лабиринт… 
… Шаг в бездну…
Мозг превращается в самоуничтожающую машину, и часто скорость самосохранения больше, чем скорость само воссоздания мозга.
… Простая человеческая душа – бездна, сверкающая бездна, источающая свет. Только свет этот не виден никому…
… Мысль имеет космическую природу… 
Это не значит, что космос даёт некий импульс к образованию мысли. Просто мысли существуют потому, что существует соотношение космоса и человеческого мозга…
Бытие мозга окружено непознаваемым Инобытием космоса…
Но самое удивительное и чудесное то, что внутри бытия мозга находится многократно преобразованное (свёрнутое)  Инобытие космоса - микрокосмосом…
Зло – это невоплощённое, не выплеснутое добро, разложившееся добро. Добро, которое не проявлено, не прорвавшееся наружу застаивается, каменеет, теряет живость.
Доброта – это вечная живость, весна, свежий ветер, вихрь, стихия, это не расчётливо-рациональное действо, а романтический порыв сердца…   абсолютно лишённый расчёта»…
……………………………………………………………………………………………………….
… Эссмеандр очнулся от того, что почувствовал, что  его лоб, глаза, щёки, губы кто-то очень нежно  покрывает, едва касаясь, поцелуями.
- Милый, милый…  Слава Богу ты очнулся! Что они с тобой делают, мерзавцы?!
- М-м-мм…
Желваки заиграли на лице Эссмеандра. Он хотел приподняться, но понял, что правая рука прикована к кровати.
- Знаешь, Джантин, мне дали диктофон, чтобы я записывала твой бред. Я ничего не записала.
- Зря, в следующий раз запиши. Я думаю, они будут колоть меня уколами дней пять- шесть, дольше я не выдержу, окочурюсь.
- Что ты? Что ты? Тебе надо жить! Мы будем жить, родной мой!
Дэвианта уткнулась в плечо любимому и заплакала.
Она продолжала стоять на коленях.
Эссмеандр застонал, лоб покрылся испариной.
Действие психоделического укола подходило к концу.
Но теперь к телу подступала настоящая физически непреодолимая наркотическая ломка. Это было испытание ни с чем несравнимое: сплав боли физической и боли психо- духовной. Бесконечное отчаяние и неутолимая жажда …  умереть!
- Ты не волнуйся, родной мой: здесь нет ни видеокамер, ни «подслушек». Это что-то типа Хосписа. Реанимационная палата. У Ластарэна в его имперском доме всё предусмотрено.
- Мерзавцы!!! Всё тело отбили. Говорить даже больно, не то, что дышать.
- Я буду молиться за тебя! – Дэвианта опять едва не расплакалась.

Глава IX
Восемь дней до Вечности

… На следующий день всё продолжилось по тому же сценарию, с одной лишь разницей – без физического избиения. Часов в девять вечера пришла старшая сестра в сопровождении Ластарэна и двух охранников, сделали укол Эссмеандру и расспросив Къерру о больном,  удалились.
Ластарэн всё время спрашивал Къерру, мило улыбаясь:
- Ну, что моя дорогая, сегодня много наговорил.
Къерра безмолвно, жестами отвечала:
- Не более 15-20 минут.
На что Ластарэн ехидно и злорадно про себя ухмыльнувшись, сказал самодовольным тоном:
- Крепкий, какой орех! Этому препарату мало кто ещё долго сопротивлялся. Обычно дней десять, не больше.
………………………………………………………………………………………………………..
Дэвианта шептала молитву:
- Господи, Боже мой, дай ему силы вынести и претерпеть мучения и страдания!
Не дай угаснуть пламени в сердце его!
Не дай приземлиться душе его!
Не дай отступить вере его в Доброту и в Любовь!
Не дай умереть Надежде!
Не дай разрушиться миру в нём и миру вокруг него!
Не дай ослабнуть воле его!
Не дай прерваться полёту мысли его!
Не дай иссякнуть дерзкой фантазии!
Не дай притупиться чувствам!
Не дай утратиться способности в творчестве!
Аминь.
………………………………………………………………………………………………………….
«… Лабиринт был исторический. Что это означало? Каждый отрезок, изгиб лабиринта был историческим событием. Сколько тупиков!!! В одну сторону – тупик! Назад – тупик! Вперёд – прямо! Просвет!
Война, война, война, убийство людей друг другом. Кровавая история человечества. Чтобы пройти лабиринт нужно переосмыслить весь ход исторического процесса.
Откуда эта ненависть? Где предел человеконенавистничества?!
Человеку полностью униженному и растоптанному, лишённому свободы может прийти откровение, подобное, пришедшее в тюрьме Даниилу Андрееву. Откровение в любую эпоху подлинно, истинно, оно не может быть ложным… Оно безысходно, трагично, в высшей степени бессмысленно!
Но ничто не заключает в себе столько смысла, сколько «нелепица», бессмыслица! Безумный бред, в высшей степени, всегда неизбежно оборачивается пророчеством, а несуществующее, начинает существовать! Это может быть и чудо, но это чудо так естественно для Вселенной…
Вся история человечества укладывается в триединство: утопия – антиутопия – самоуничтожение. Все старания творческого порыва относятся к утопии.  Всё расчётливо-рациональное относится к антиутопии.
Пророчествую! Вижу!
…Так и идут в единой, крепкой связке:
революция (как утопия) заканчивается невиданных масштабов кровавой тиранией (антиутопией).
Утопия -  мотивирует творчество, утопия будит всё живое, глубинное.
Антиутопия – лишает людей способности к мышлению, к творчеству.
Когда утопия и антиутопия взаимно исчерпывают все формы своего проявления и все тенденции (тренды), тогда начинается этап самоуничтожения.
Другие формы невозможны.
Человек – разумный (как вид, вид больной и паразитарный) несовершенен, и поистине не разумен! Осознавать свою разумность, стремится к ней и доказывать ее, можно, лишь в случае, если ты неразумен. Это легко объяснить: любое понятие, научное тем более, находится как бы вовне человека. Любым понятием человек задает тренд, вектор своего существования, бытия… Но стремится к разумности возможно только в одном случае, если ты неразумен. Другими словами, человек никогда не сможет стать тем, кем он уже есть».

Глава X
Семь дней до Вечности

Укол… Расспрос Къерры. Замена диктофонной ленты…
Дэвианта шептала, как заклинание, молитву:
- Господи, Боже мой, дай ему силы вынести и претерпеть мучения и страдания!
Не дай угаснуть пламени в сердце его!
Не дай приземлиться душе его!
Не дай отступить вере его в Доброту и в Любовь!
Не дай умереть Надежде!
Не дай разрушиться миру в нём и миру вокруг него!
Не дай ослабнуть воле его!
Не дай прерваться полёту мысли его!
Не дай иссякнуть дерзкой фантазии!
Не дай притупиться чувствам!
Не дай утратиться способности в творчестве!
                Аминь.


«… Лабиринт – символ Абсолютной Реальности (Пути, Великого Непознаваемого, Космического Разума), которую древние китайцы называли Дао, индуисты – Брахманом, буддисты – Дхармакайей, дзен-буддисты – Пустотой, американские индейцы – Нагуалем, Кецалькоатлем, египтяне – Нетером, христиане – Царством Небесным (Божьим), мусульмане – Аллахом, ученые разных стран – вселенной, вакуумом, космосом…
… Путь без пути. Если его называешь, он перестаёт быть.
… Но для меня лабиринт – это символ вечного поиска, порой на грани жизни и смерти, изнуряющего поиска истины, правды, любви, доброты, тепла и какого-то высшего смысла. Но единственный смысл поиска – сам поиск!
Только отысканная Любовь – Любовь настоящая; выстраданная доброта – доброта подлинная, а не суррогат; только добытая истина, достигнутая  напряжением всех сил мысли и души, только такая истина – и есть Одна единственная Истина – Правда. Только целостное познание даёт возможность прикоснуться на мгновение к Одной Единственной Реальности.
… Человечеству надо смириться с тем, что природа НЕПОЗНАВАЕМА и это смирение (!) откроет новый смысл религиозности. Это будет новый тип религии – МЕТАРЕЛИГИЯ…
… Когда я вхожу в лабиринт – я никто, и когда я выхожу – я тоже никто…
… Что происходит?
… Утрачивается общая способность к восприятию мира, к чувствованию мира. Кайф от развратной жизни и кайф от полёта мысли, творческого мышления имеют одну и ту же природу. Разница лишь в одном: что одно опустошает человека, другое - наполняет. И если в первом случае начать совершенствоваться это будет мукой, а во втором случае, без совершенствования способа осмысления реальности, мышление будет приводить к депрессии».

Глава ХI
Шесть дней до Вечности


Дэвианта стоя на коленях  перед кроватью Эссмеандра читала молитву:
- Господи, Боже мой, дай ему силы вынести и претерпеть мучения и страдания!
Не дай угаснуть пламени в сердце его!
Не дай приземлиться душе его!
Не дай отступить вере его в Доброту и в Любовь!
Не дай умереть Надежде!
Не дай разрушиться миру в нём и миру вокруг него!
Не дай ослабнуть воле его!
Не дай прерваться полёту мысли его!
Не дай иссякнуть дерзкой фантазии!
Не дай притупиться чувствам!
Не дай утратиться способности в творчестве!
                Аминь.

«… Лабиринт может привести к обретению способности мыслить…
…. Может для этого, и строились они древними. Нахождение живых существ на поверхности гравитационного тела (Земли) приводило к сумасшествию; сумасшествие приводило к самоуничтожению; потерявший разум терял инстинкт самосохранения…
… Внутри лабиринта есть места, где свет (космическое излучения) преобразуется до ощущаемого, чувствуемого эфира, который воздействует на клетки мозга (глубинные, криптонные клетки), обновляя их, вдыхает способность вихревого преобразования, что и приводит к способности мыслить».
…………………………………………………………………………………………………………..
… Шестой день пребывания Эссмеандра в медицинском корпусе Императорского Дома Ластарэна практически ничем не отличался от остальных.
Как всегда Ластарэн пришёл в окружении двух охранников и старшей медсестры.
Старшая медсестра – грузная женщина с мясистыми руками, по имени Родвэлла вошла, неся в руках шприц с психотропной жидкостью. Къерра вышла к ней на встречу и что-то с помощью рук начала эмоционально  «высказывать», показывая на запястье  рук. Родвэлла подошла к Ластарэну и сказала, что Къерра просит снять наручники с рук больного, он и так обессилен до крайней степени.
Ластарэн подошёл к кровати, на которой лежало измождённое тело Эссмеандра. Он посмотрел на него с жалостью.
- Да-а, - только и смог вымолвить Ластарэн.
- Снимите наручник с этого, так называемого упрямца. И он ещё смеет сопротивляться?!
Когда Ластарэн и его свита удалились, Дэвианта бросилась к Эссмеандру. Они крепко обнялись, и лежали в объятьях друг друга.
… Обнажённые тела были объяты пламенем. Эссмеандр и Дэвианта сливались в объятьях друг друга, становясь одним целым, и начиналось свободное общение сердец.
- Тук – тук – тук – тук – тук!?! – радостно стучало сердце Эссмеандра.
- Тук – тук – тук! – отзывалось сердце Дэвианты.
Высшее единение! Единое сердце пылало огнём бессмертной, безумной ЛЮБВИ. Так до боли нежно, отчаянно, неистово, никто не обнимал друг друга – никто и никогда во всей Вселенной.
Эссмеандр понимал, что для Дэвианты привычнее молчать, и единственный язык, который она понимает – это язык прикосновений.
Но не просто прикосновения, а нежные и трепетные прикосновения могли стать языком откровений. И он нежно проводил своей шершавой ладонью по её  маленькому заплаканному личику, по тёплой щеке.
- Господи! Родимушка моя! Желанная моя!
Хрупкая маленькая женщина тонула в объятьях любимого человека, тонула в бесконечном океане Радости, Счастья и Блаженства, что были выстраданы ею долгими годами Веры, неистовой Веры в Любовь. Сквозь годы она пронесла свою Любовь к Человеку, который понял и выслушал её - сокрытую от всех, Душу!
Эссмеандр испытывал необычайный прилив сил. Казалось, в этом порыве он преодолевал разрушительную энергию наркотика, разливающегося по его венам. Нет более благостного мгновения в жизни, чем момент исповедания своей души Единственному Любимому тебе человеку!
- Мне так было одиноко без тебя!
И он опять крепко сжал тело женщины в своих крепких объятьях.
Наркотик был побеждён пламенным прорывом человеческой Души!!!
 Огнекрылым, дерзновенным прорывом Души, Прорывом души самой себя! Полётом мысли! Пламенем Души!
Они вглядывались друг  другу в глаза, которые в чуть освещённой тьме, светились животворящим пламенем Вечной Любви. Они были похожи на маленьких детей, брата и сестрёнку, встретившихся после продолжительной разлуки. Настолько чиста была их радость общения друг с другом, что казалось все несовершенство мира меркло перед этой Божественной чистотой. Настолько высочайшим и неповторимым,   сверхчувственным было родство душ!
Два человека, знавшие друг друга совсем немного времени, чувствовали друг друга, так, будто знали и Любили друг друга тысячу лет!
Они были одним Целым! Как всё в этом мире. Это вершина естественности, живости мироздания!
… Дэвианта лежала на груди у Эссмеандра, прижавшись всем телом к любимому. Она чувствовала каждую клеточку любимого тела каждой клеточкой своего.
- Ты представить себе не можешь, Дэвианта, как я счастлив! Я безмерно, по-человечески счастлив!..
Эссмеандр говорил, а сам подспудно, где-то ждал, когда начнётся наркотическое опьянение. Но как ни странно, он был в трезвой памяти и уме. И он начинал торопиться. Его захватывала жажда Исповеди, спутница Лабиринтоза, которым неизлечимо был болен Эссмеандр. Провал был внезапным.
… Эссмеандр увидел свет. Это было видение предшествующее исповедальному бреду, и он всем сердцем понял – именно таков будет его последний миг! Свет!.. Эссмеандр начал испытывать видения…
«Темнота, превратившись в паутину, распадается на глазах, и постепенно проступают: сначала очертания мироздания, Бытие исходит из тебя, и с каждым твоим вздохом всё больше. … Доносится звук…
 Вслед за звуком появляется свет…
 Но отчего не становится светлей? Свет нечто вроде воздуха, которым ты дышишь…
 Ты стремишься к нему всеми фибрами души, всей душой, каждой клеточкой своего тела, каждым нервом стремишься к свету. Зачем? Зачем?!! Может быть, потому, чтобы однажды стать им!
… Видения обрываются, так и не начавшись…
Ты что-то понял про себя, но не можешь понять что? Эти видения незаметно перешли в поток бессмысленного осмысления, осознания, изливания ниоткуда и устремляющегося в никуда…
А вы проходили когда-нибудь по лабиринту? Самому что ни на есть простому? Что вы при этом ощущали?
Лабиринт возвращает человеку его потерянную, развращённую, разрушенную условностями и сокрытую под слоем приросших масок, душу.
Странно ведь, когда знаешь, что душа есть внутри тебя, а жить с душой, от души не можешь, не умеешь, не способен!
Человек находит себя! Все его маски, под которыми он прятался от мира, от жизни слетает как шелуха!
И звук опять возник, так же внезапно как исчез…
Голос Ластарэна – совсем другие интонации: трепет, благоговение:
«С вашей помощью я бы хотел построить такие лабиринты, которые были бы вечной западнёй для человечества в целом и для каждого отдельного человека или спортсмена – лабириста. Понимаете, что это значит? Это вечный приток капитала. Это баснословные прибыли от одного только туризма, не говоря уже о других отраслях экономики. Это прорыв индустрии развлечений. Это индустрия, основанная на такой человеческой способности, как тяга ко всему таинственному, завораживающему, чудесному, тяга к неизведанному. Эта тяга иногда приводит в движение целые народы и нации, и тогда в дробилке эпох перетираются в пыль города страны, империи…»
Голос оборвался или просто был. Оборвался, заглушённый музыкой!!!
Это звучала душа! Разве это передать словами?! Музыка души!
Услышать душу! Что может быть прекрасней»?!
…………………………………………………………………………………………………………..
… Эссмеандр вышел из состояния небытия.
- Как тепло!.. Всю жизнь хотел я этого тепла… И вот теперь, когда я наконец согрелся теплом твоей души, я должен умереть…
- Почему, почему умереть, родной мой?!!
- Предчувствие, прости…
Эссмеандр весь напрягся. Вздохнул глубоко.
- Чудо, Дэвианта. Я смог сопротивляться наркотику!
- Молодец, родной!
- Сейчас надо подумать, как нам выбраться из этого логова.
- Что-нибудь придумаем. Сначала надо подумать, как победить наркотик. Попробую уговорить Родвэллу, чтобы ставила маленькую дозу, и тогда Ластарэн не сможет заподозрить, или вообще подменить наркотик на какое-нибудь другое лекарство.
- Попробуй! – Эссмеандр тяжело задышал.
Дэвианта поднялась с кровати и быстро одевшись, встала на колени для проведения привычного ритуального произношения молитвы.
Глава ХII
Пять дней до Вечности

Как только визит неизменной, неразлучной четвёрки (Ластарэн, два охранника и Родвелла) закончился, Дэвианта бросилась к Эссмеандру. Она присела на край кровати и тихо заговорила:
- Плохие новости, родной мой! Твои друзья погибли в автомобильной катастрофе.
Эссмеандр закрыл лицо руками.
- Мерзавец, Ластарэн! Ненавижу, ненавижу!
Дэвианта прижала голову Эссмеандра к своей груди.
- Не удалось мне уговорить Родвеллу, она бессердечная и очень преданная хозяину.
Известие о смерти друзей резко снизило сопротивляемость организма Эссмеандра и он начал бредить:
«… Лабиринт это совсем не отыскание кратчайшего пути к заветной, светлой цели. В лабиринте наикратчайшим путём оказывается максимально длинный путь, максимально возможный! Ибо, не пройдя весь лабиринт, как он есть, ты всё время будешь попадать в иллюзию. Эта иллюзия цели владеет человечеством.
… Подлинный, реальный путь – это путь воспарения над лабиринтом, путь воссоздания его в сердце. Подлинная и абсолютная одержимость лабиринтом – вот путь…
…Лабиринт – это живая матрица Вселенной, которая гармонизирует разнородные потоки и вихри Вселенной!
… Что самое страшное в нашей жизни?!!
Пустота! Пустота, которая принимается многими, как наполненность! И кто-то будет спорить, что мы живём не в парадоксальном мире, не в безумном, а в парадоксальном!
Бытие имеет парадоксальную природу. Пространство заполненное информацией – пустое пространство. Но самое страшное то, что опустошение (процесс опустошения) воспринимается как наполнение.
Разрушение целостности (природы)  - получение информации – выдаётся наукой за её познание!
Падение в бездну воспринимается людьми как прогресс, эволюция, спасение!
Глобальное опустошение души! Глобальное обесчувствование! ОПУСТОШЕНИЕ! ПОТЕРЯ ЦЕЛОСТНОСТИ!
И любовь, и знание, и душа, и жизнь – пустые, поверхностные!
… «Лабрис» с древнегреческого – секира, причём двойственная (бритва Оккама)-некое вечное возмездие за содеянное.
Образно говоря: одной стороной секиры прорубаешься сквозь мрак, другой стороной убиваешь себя! Думаешь, что летишь к свету, к глубинам космоса, а реально – падаешь в бездну! ВОТ ИСТИНА!
Лабиринт – это вечно занесённый над головой жертвы топор! Но кто жертва: идущий по лабиринту или тот, кто использует его?
…Лабиринт считается пройденным, если внутри тебя что-то открывается, что-то ИНОЕ МАТЕРИАЛЬНОЕ!
… В процессе открытия мозг поглощает собой всё ксенофобное…
… Чтобы понять и услышать каждый Лабиринт надо вознестись над ним, нужно светиться изнутри, чтобы осветить собой тьму лабиринта. Надо услышать его музыку! Ах, как она звучит! Это по истине, космическая музыка! Музыка высших сфер! Пока лабиринт не пройден, он кажется зияющей бездной, и лишь пройденный – одухотворённый – он становится сверкающим. Лабиринт не является прямым непосредственным символом. Лабиринт метафорически символизирует, но символизирует способ воссоздания Целостности Вселенной.
…Входя в лабиринт, ты оказываешься внутри лабиринта, ты, начиная продвижение вглубь лабиринта, самоуглубляешься одновременно вглубь самого себя.
… Парадокс: познать что-то, знать, можно только не зная…
… Парадокс лабиринта: ты всё время входишь в него, даже если уже давно идёшь по нему (находишься в нём).
… Лабиринт – символ вечного восхождения вглубь себя!!!
… Лабиринт – символ Новой жизни и жизни обновляющих процессов…
Поток открытий! С каждым открытием мир становится больше ещё на одну тайну, и с каждым откровением (исповедью) больше на одну душу…
А может Лабиринт – это символ иного парадоксального устройства Вселенной?
… Мир сходит с ума! Мир сходит с ума! Мир сходит с ума! Вопль! Свет! Свет! Повсюду свет»!
… Эссмеандр закричал так, словно бы хотел, чтобы его услышали все жители этой несчастной, погрязшей в ненависти, коррупции и чудовищных контрастах стране.
- Тепла! Так хочется тепла!
- Я здесь, родной! Я с тобой! Была, есть и буду всегда с тобой! – Отозвалась Дэвианта.


Глава XIII
Четыре дня до Вечности

Ластарэн был в бешенстве. Брызжа слюнною, он орал: «Колите ему каждые два часа. Я не верю в его исключительную выносливость и фантастическую несгибаемость! Это уму непостижимо! Какая-то сверхчеловеческая воля»!
Один здоровенный охранник, постоянно сопровождающий Ластарэна, до этого всё время молчавший, от досады со злостью тихо прорычал: «Шеф! Дай мне его всего на десять минут, я разорву его!»
Как только толстая и преданная хозяину Родвэлла сделала укол Эссмеандру, в присутствии  троицы (Ластарэн и два охранника)и удалилась вместе со всеми, Дэвианта бросилась к любимому со слезами: «Эссмеандр! Они погубят тебя! Сегодня они будут делать уколы через каждые два часа!»
Но Эссмеандр уже не слышал её, он просто отключился. Он не мог уже бредить! И только когда почувствовал на своей щеке слёзы Дэвианты, смог прошептать: «Я согласен».
Через час после этого признания Родвэлла рассказывала Ластарэну: «Больной достиг предела. Быстро прогрессирующий Лабиринтоз поставили больного на грань жизни и смерти. Дальнейшая терапия бессмысленна, тем более больной согласился сотрудничать»!
Что-то дрогнуло в душе толстой непробиваемой женщины. Она догадалась, что Кьерра-Дэвианта влюбилась в пациента хосписа. Она, конечно, не могла знать, что эта влюблённость – продолжение той страстной Любви, зародившейся в сторожке кладбищенского смотрителя 25 лет назад.
Ещё через пять часов Эссмеандр начал различать очертания предметов в комнате и понимать, где он и что с ним происходит.
Он почувствовал рядом с собой жар обнажённого женского тела.
«Дэвианта…»
Он начал ощущать, как женское тепло обволакивает его тело. Он начал тонуть в океане, непередаваемого словами, блаженства и божественного покоя! Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже повернуть голову, но душа его ликовала!!!
………………………………………………………………………………………………………….
…Уже к вечеру Эссмеандр почувствовал необычайную лёгкость. Дэвианта, измотанная многодневной бессонницей, тихо спала рядом с Эссмеандром, улыбаясь во сне. Эсссмеандр через каждые десять минут приближался губами к любимой женщине, осыпал её поцелуями. И лишь когда Эссмеандр нежно прикоснулся влажной рукой к плечу Дэвианты, женщина проснулась и взволнованно задышала.
Они лежали, обнявшись, вцепившись  друг в друга.
- Пока ты спала, я думал, мучительно старался понять одну вещь: знаешь, родная, за двадцать лет хождения по лабиринтам, я в редкие часы раздумий удивлялся до восторга тому, что лабиринты, которые я проходил, были практически непроходимыми. Это же были новые, абсолютно новые лабиринты. Они построены были случайным образом…
Но знаешь когда я проходил их, меня словно бы кто-то звал из глубины… И я шёл на этот зов, и всегда, как ни странно доходил до центра  лабиринта, достигал Цели.
- Это потому, что ты шёл на Зов Любви. Потому, что я все эти годы ждала тебя. Я верила, что мы встретимся. Я ждала тебя!!!
- Ты?? Ты?! Дэвианта!
Эссмеандр ещё крепче прижал женщину к своей груди, готовый, просто слиться в одно целое с любимой или растворить её в себе. После нескольких мгновений вечности Эссмеандр заговорил:
- Был такой поэт Петрарка. Так вот он сравнивал Лабиринт с Любовью.
Эссмеандр почувствовал, как женщина вся задрожала, в предвосхищении услышать нечто такое, что обнадёжит, утешит и в конечном итоге спасёт её трепещущую душу.
- Я был всецело поглощён хождением по лабиринтам. Но я всегда верил, что живу ради неё – Великой и Вечной Любви. Я жил Любовью. Лабиринт был для меня испытанием, я входил в него во имя Любви.- Эссмеандр помолчал. - Теперь я понял, что жил ради этой встречи с тобой, ради этих недолгих минут высшего человеческого счастья…
…Один мыслитель говорил, что «все величайшие человеческие достижения во всех областях творчества и знания достигнуты горением любви, вдохновлявшей на труды и подвиги».Все годы я развивал в себе способность достигать Единение со Вселенной, и теперь я понимаю, что во мне Любовь жила, в глубине моей души.Единение с Вселенной стало Единением с Любимой. И мы с тобой теперь одно целое, и душа моя горит.
- Ты знаешь? – Встрепенулась Дэвианта – сегодня не будет уколов. Завтра Ластарэн придёт к тебе с контрактом.
- Я уже всё понял. Мне кажется, я в бреду согласился на сотрудничество.
Не жалею об этом. Пока ты спала, я о многом передумал. Меня словно бы озарило! Какой я глупец! – Эссмеандр приободрился, силы постепенно возвращались к нему.
        - Даже если я опишу всю матричную технологию строительства лабиринтов, Ластарэн никогда не сможет получить саму Животворящую, светящуюся матрицу.
-  Потому что животворящая матрица- это модель мысли, но не простой мысли, а мысли огнекрылой, доброй и свободной!!!
У нас в Лабиринтарной Акеадемии есть такой предмет ДОБРОТОМЫСЛИЕ.
Навряд ли, в этой развращённой и рабской стране чьё-либо мышление может достичь космической высоты, свободы и доброты.  Стремление к деньгам, к власти, к славе, к сексу лишает человека способности мыслить, делает его злым, агрессивным.
- Как это? Ничего не понимаю, - с нотками обиды сказала Дэвианта.
- Мы изобрели такое устройство, которое как шлем надевают на голову испытателя, и улавливают глубинные импульсы мозга и эти импульсы регистрируются непрерывно. Импульс, который заключается внутрь паттерна, размером с клетку и есть матрица.
Импульс, выделяемый мозгом заключается в некий живой паттерн (животворный субстрат-плазмоид), размером с клетку, это и есть матрица.
Пока матрица не движется, она не излучает свет, не светится. Как только эта крохотная клетка начинает необычное движение, она начинает светиться!
Если бы ты могла видеть наш лабиринтарный полигон. Если в двух словах, это углубление в земли круглой формы, диаметром сто метров, окружённое щитами высотой 30 метров над землёй. По центру расположен полый цилиндр слабо сужающийся под конус с мелкой конической резьбой внутри. Всё как бы очень просто. В этот конический цилиндр закладывается  матрица. Матрица начинает путь вниз, а значит, светиться, и своим светом облучает стенки цилиндра, по которому спиралеобразным, вихреобразным образом опускается вниз. Этот облучаемый цилиндр-мембрана, в котором в свернутом виде хранится вся информация о будущем лабиринте. Материал органон, находящийся в основании круглого пустого строения, начинает расти (развертываться трехмерно) навстречу падению (погружению) матрицы, воспринимая сигналы от матрицы, заполняя весь объем строения…
Строение, заполненное определенным способом, по определенной программе (алгоритму роста) и есть лабиринт, который я потом испытываю. Способ прохождения лабиринта, по сути дела, соответствует и способу его создания. Я иду к центру лабиринта, направлен к центру, и одновременно охватываю в единую целостность сам лабиринт. Только лабиринт создается в трехмерном пространстве, а мой путь испытания лабиринта проходит в двухмерной плоскости. Испытание лабиринта, поэтому, есть прорыв из одного измерения в другое. Но прорыв – это не разрушение, а скорее творение.
…………………………………………………………………………………………………………..
Эссмеандр мечтательно помолчал, тяжело вздохнув и продолжил:
- Знаешь, у каждого лабиринта, выращенного, на полигоне было своё имя. Послушай, как они звучали: «Дерриардис», «Антигруан», «Голиарсдорф», «Бельтингорд», «Эднозольф», «Синшья – виртхи».
- Да, красиво. – Дэвианта во все глаза смотрела на Эссмеандра, внимая каждому слову.
- Каждый лабиринт обозначается своим абиароглифом.
- И всё-таки, Джантин, скажи, зачем тебе эти лабиринты?
Эссмеандр помолчал.
- Природа наделила меня способностью по Иному понимать мир. Я обрёл и хранил внутри своей души священное чувство приобщения к тайнам Вселенной. Тайнам, повергающим в трепет. Последние годы я увлёкся астральной лабиристикой. Хождению по звёздным лабиринтам. Я выделяю  астральное тело и путешествую по дальним мирам – космическим лабиринтам.
- Но ведь каждый лабиринт может стать последним!..
Дэвианта своей щекой прислонилась к груди Эссмеандра.
- Как учащённо бьётся твоё сердце?!
- Тебе нравится, как стучит моё сердце?
- Да, очень!
- Вот так, любимая и я слышу своё сердце, как ты моё, слышу своё собственное сердце.
Внутри лабиринта стук сердца – это целая симфония, органная прелюдия Баха!
И хождение по лабиринту напоминает танец под эту самую величественную музыку сердца.
Путь к центру лабиринта – это путь в глубину своей души, к самому себе.
Пока ты мыслишь лабиринт, ты идёшь по нему.
Нить мысли необходимо удержать!
И нельзя потерять ни на секунду: ощущение этой нити в твоих руках; свечения в твоих глазах; ощущения целостности внутри тебя.
Ты должен видеть этот невидимый свет, который из центра лабиринта. Вот ты идёшь два, три, четыре часа по лабиринту, кажется и сил уже не остаётся. И когда приходишь в центр лабиринта, оказываешься внутри светового потока, который столбом уходит в небо. Но восторг в душе от того, что именно твоё появление в центре лабиринта и вызывает появление этого светового потока, в котором ты купаешься, как в Океане, Океане Света.
И такая благодать на тебя нисходит, что даже измотанный, измученный ходьбой ты пребываешь в состоянии парения, ты паришь подобно птице. И, кажется, готов устремиться вслед за этим световым потоком к звёздам…
Эссмеандр умолк. Кажется, он весь светится изнутри.
- Странно! Как это чудесно и странно! – воскликнула громко Дэвианта.- Идти по земле, чтобы достичь полного разрыва с ней.
Дэвианта улыбнулась. И Эссмеандр улыбнулся. Слёзы заблестели на глазах у Дэвианты, скупая слеза поползла по щеке Эссмеандра.
Он притянул Дэвианту к себе и, глядя прямо в глаза, заговорил, сбиваясь и с трудом подбирая слова.
- Любимая моя! До боли, до слёз, близкая и родная моя!!! Ты мой Свет! Свет моей души! Ты стук моего сердца! Ты даже представить себе не можешь, сколько Любви в моей душе! Сколько Души во мне! А глубже их ты, Дэвианта! Это и есть подлинная сущность Любви. Жить во имя другого человека!
- Мне страшно, Джантин! Мне ужасно страшно! Жизнь твоя, мир, любовь, мечта! Всё летит стремительно вниз!
- Не надо бояться, родная моя! Не надо, бояться!
- Ты думаешь, Ластарэн пощадит тебя? Как только ты откроешь ему все секреты, он убьёт тебя. Это не человек - это зверь, коварное чудовище. Он не признаёт ни каких законов, ни принципов. Он идёт по трупам. Ты не знаешь, во что он превратил город. По телевидению одно насилие и разврат. На улицах – разбои и воровство. Десятки тысяч детей-сирот, толпы безработных. Люди на всех уровнях уничтожают друг друга!!!
- И знаешь, отчего это всё происходит? – спокойно отреагировал Эссмеандр.- Пока в основе представлений об устройстве мира лежит «Взрыв», «Большой взрыв», и более того, пока разрушение считается основой созидания нового! Деление клеток – по представлению людей - лежит в основе рождения новых клеток и организмов, а посредством распада атомов можно достичь сущности материи и сокровенного смысла бытия. Так вот, пока мир будет  так представляться  человечеству, оно неизбежно будет идти к скорейшей Гибели.
Эссмеандр перевёл дыхание.
- Человек постоянно во что-то превращается, самопроизвольно, независимо от него самого. Надо лишь войти в резонанс с этими превращениями. Это и есть Воля. Прислушаться к себе, жить в полной гармонии со своим естеством, со своими мыслями, в согласии со своей Врождённой Идеей. И такая жизнь и будет называться исполнением твоего предназначения.
Так вот, хождение по лабиринтам – моя миссия, предназначение. Я родился, чтобы ходить по лабиринтам.
- Нет, Эссмеандр. Ты родился, чтобы быть любимым мною, - уверенно, твёрдым голосом проговорила Дэвианта.
- Знаешь, сегодня я родился в третий раз. Второе рождение я испытал после первого лабиринта. Есть такие стихи у одного поэта:

                Оправдания все стары,
                Лишь одно безоглядно лечит -
                Остаются твои миры
                И душа воскресает вечно!

- Так вот я воскрес…  тобою. Каждый лабиринт – это рождение души…
Эссмеандр внезапно умолк и уже про себя подумал:
«Душа – это образ той, кто приходил к нему в снах, и с ней ему было спокойно».
- И каждый раз, оказываясь в центре лабиринта, я ощущаю себя живым, остро ощущаю, что я живой. Это несравнимое ни с чем ощущение. Лабиринт меняет человека. В лабиринте я буквально перерождался. Я преодолевал своё «эго», свою психику, свою сознательность.
- Ты считаешь, это важно преодолевать психику, это значит становиться подобно бесчувственному  роботу, автомату?
- Нет, преодолеть психику и сознание – это значит, достичь их запредельного состояния.
И психика и сознание – это пределы, которые человек устанавливает сам себе. Так же как законы природы или политические интересы государств, может быть даже языки…
Это пределы, которые необходимо преодолевать!!!
…………………………………………………………………………………………………………..

- Как хорошо, что сегодня мы можем быть вместе! – Дэвианта провела ладонью по щеке Эссмеандра, так, словно бы Мадонна погладила своего младенца, только ещё нежнее.
Женщина заплакала горько и безутешно.

Глава XIV
Три дня до Вечности

… Когда Ластарэн в окружении своей неизменной свиты из двух охранников и толстой медсестры Родвэллы  входил в комнату, измученный уколами Эссмеандр и медсестра Къерра сидели спокойно, молча за столом.
Яркое вешнее солнце заливало пространство комнаты.
Когда Ластарэн вошёл, Эссмеандр немного смутился. Он был растерян.
Без пяти минут Властелин Мира сложил по-наполеоновски руки, встал перед непокорным мыслителем. Еле уловимое движение головой – и свита вместе с немного напуганной Къеррой - Дэвиантой быстро пошли к выходу.
Ластарэн стоял несколько минут в императорской позе, сжигая взглядом растерявшегося Эссмеандра.
- Да, дружище, вид мне твой не нравится. – Ластарэн первым перешёл на «ты», будто знал Эссмеандра много лет. - Я думаю, ты понимаешь, что это была вынужденная мера.
Ластарэну передалось смятение Эссмеандра. А может просто он испытал чувство жалости к своей беззащитной жертве.
Эссмеандр действительно выглядел сильно подавленным и изнеможённым. От некогда красивого лица остались только острые скулы, нос и седая борода.
Эссмеандр вспомнил слова Дэвианты «Как только ты раскроешь Ластарэну все секреты, он уничтожит тебя». И это последнее: «Он уничтожит тебя», казалось, ещё долго, гулким эхом летало по комнате.
Ластарэн в упор смотрел в глаза Эссмеандру.
- Тебе нравиться играть в Джордано Бруно?
- Нет, мне нравиться быть Джеоантином Кивхестом. - Эссмеандр усмехнулся.
- Уважаю таких, как ты, хоть и ненавижу. - Ластарэн встал из-за стола. - Странно, что же тебя подвигло согласиться? Неужели Къерра растопила сердце старого холостяка?- Ластарэн хитро прищурился.
- Да, куда там. В таком состоянии разве до влюблённости. – Эссмеандр сказал это как можно спокойнее, без дрожи в голосе, чтобы Ластарэн ничего не заподозрил.
И вдруг душу Эссмеандра охватила жажда мести! Такая, что его, кажется, прошиб холодный пот. Кулаки его сжались. Жилы на шее налились. Ему нестерпимо захотелось кинуться на влиятельного ублюдка. Эссмеандр еле сдерживал себя. Ластарэн курил возле раскрытого окна.
- Осень - то какая стоит? Загляденье!
«Да, все палачи и тираны всех времён и народов не были лишены сентиментальности» - подумал Эссмеандр.
- Ты зря так скалишься и злишься. В твоём положении я бы думал о том, чтобы мои «спецы» получили чёткие инструкции по изготовлению матричных лабиринтов.
- Не беспокойтесь, - Эссмеандр разжал кулаки.
- Дайте мне ноутбук с интернетом и три часа времени.
- Хорошо, хорошо!
Ластарэн расплылся в улыбке. Он достал сотовый телефон, и, набрав торопливо номер, сбивчиво закричал в трубку: «Да, да! Ноутбук с интернетом, через три часа доставьте в помещение хосписа, не раньше».
Ластарэн опять сел за стол напротив Эссмеанра.
- Пока несут ноутбук, хотел бы спросить тебя, дружище как обычный человек.- Ластарэн сделал многозначительную паузу.- Послушай, сейчас, когда жизнь твоя в моих руках, сможешь ли ты мне ответить, зачем вы двадцать пять лет назад хотели совершить переворот? Вы что наивно полагали, что могли управлять государством? Вы голодранцы, недоучки и олигофрены?! – Ластарэн начал заводиться.- Да, если бы вас не раздавили, не остановили, нашего государства просто бы не было. Государство - это ведь вам не игрушка! Чтобы управлять им, надо обладать государственным умом. А ты знаешь, что такое государственный ум? – Ластарэн закурил.- Ведь государство – это не благотворительный фонд, это инструмент насилия, если хотите, инструмент подавления. И насилие, и подавление в процветающем государстве всегда применяется во благо большинства, чтобы защитить большинство от взбесившегося, зажравшегося меньшинства.
Ластарэн увидел, как Эссмеандр весь задрожал, крупные капли пота выступили на лбу. Эссмеандр еле держался, чтобы не свалиться со стула на пол.И Ластарэн зловеще зашипел:
- Тебе плохо? Я хочу сказать тебе одну вещь. Препарат, который тебе кололи шесть дней, вызывает у человека Жажду Исповеди. Ты, знаешь, что это такое, неодолимое желание, не просто желание, а одержимость навязчивой идеей – исповедоваться перед кем-нибудь. Человек начинает осознавать, что если не раскроет кому-нибудь свою душу, то просто умрёт, погибнет. Так, что расскажите мне о себе.
Эссмеандр молчал. …………………….
- Для начала я хочу рассказать о болезни, которой ты болен 25 лет. Да-да, это Лабиринтоз или Лабропатия – в западной транскрипции.
Лабропатия признана крайне опасным психическим заболеванием. Ты понимаешь, что это значит? Да, я вижу, не понимаешь. Если «газетчики» разнесут эту новость, то всё, что ты говорил на пресс-конференции будет признано бредом сумасшедшего, попросту враньём и блефом. И ты знаешь, я уже отдал приказ пустить эту новость в печать. И это только начало! Будет проведена психиатрическая экспертиза. И как ты понимаешь, будет установлено, что ты болен крайне тяжёлой формой Лабропатии. А это значит, что ты автоматически становишься не просто психически больным, но и социально опасным субъектом, который немедленно должен быть изолирован от общества, может быть и предан суду.
- Чтобы вы хотели обо мне узнать? – спросил, тяжело дыша Эссмеандр. – Вы и так обо мне всё знаете.
- Всё, да не всё! – Съехидничал Ластарэн.- Да, я хочу тебе напомнить, что ты состоял на учёте в психиатрической клинике, директором которой был мой отец. Напомню, какой у тебя был диагноз -  тяжёлая форма аутизма, отягчённая синдромом Даймона. Может тебе напомнить, что это за синдром?
- Ложь всё это. – Спокойно и твёрдо отреагировал Эссмеандр. - Уже к семи годам я практически избавился от этой болезни и никакого синдрома Даймона я не помню.
Синдром Даймона  - это пока необъяснимый медицинской наукой прецедент, когда человек ощущает внутри себя, что-то такое, чему он и не знает названия;какие-то сверхчувственные ощущения, которые больной пытается превратить в понятия. Понятия возникают спонтанно, как бы ниоткуда. По мере ухудшения состояния больного, по мере углубления духовного кризиса, с каждым мгновением таких понятий становится всё больше и больше. И, в конце концов, внутри больного возникает целый мир, который полностью описывается языком больного. Психика и сознание оказываются полностью заменёнными миром больного. Другими словами: больной создаёт миф о самом себе и живёт этим мифом.
Ластарэн поймал на себе суровый исподлобья взгляд Эссмеандра. Он почувствовал, как в душе собеседника закипает слепая ярость и ненависть к нему. Ластарэн встал из-за стола и отошёл метров на 5-6 от Эссмеандра с целью продолжить беседу.
А Эссмеандр тем временем еле сдерживал себя, чтобы не броситься в едином порыве на ненавистного ему Властелина Мира.
-Да, я создал миф самого себя! – вскричал Эссмеандр. – Да нет никакой Академии, нет никаких 3-D лабиринтов, но есть Бродячий Поэт, есть Арники! Есть маленькая гордая страна Боэнция, которая стала для меня родной. Страна, которая была колонией вашей империи-монстра Америнии.
- И 60 лет назад стала колонией другого монстра. Вашу Боэнцию присоединила к себе Эрвилия. – Съехидничал в ответ Ластарэн.
- Но боэнцы всегда оставались гордым, независимым народом. Они всегда считали себя потомками лабиринтарной цивилизации.
Эссмеандр глотнул воздух и продолжал:
 - Ваш отец – известный во всем научном мире психиатр. Он сделал потрясающее открытие, о котором умолчал.
То, что вы называете Аутизмом, было лишь врождённой способностью Глубинного Расслоения Мысли. Ваш отец понял, что никакой патологии нет, а есть глубинное, скрытое от всех, свойство мозговой материи: существовать, парадоксально, не существуя! Но ваш отец понимал, что если такую способность назвать способностью, то обнажиться вся лживая дисгармония и несправедливость этого мира. Поэтому он счёл правильным заклеймить эту способность и представить её, как малоизученную, труднообъяснимую, крайнюю форму Аутизма. – Эссмеандр немного успокоился. - Да, я не могу без лабиринтов. Это моя жизнь. Где бы я не находился, чтобы я ни делал - во сне или наяву, - мне кажется, что я иду по лабиринту. Но это только верхушка айсберга. Главное, что я пытаюсь сотворить Путь. Я творю Путь! Лабиринта для меня не существует, так же как и мира - мира  внутри меня. При каждой попытке осознать себя – доказать своё существование, -я творю себя и мир внутри себя.  И только этот - внутри созданный - мир я и могу мыслить! И ещё… Ваш отец был близок к ещё одному открытию, но он не смог его сформулировать, потому что был не способен к этому.
- Интересно, что это за открытие? – без фанатизма поинтересовался Ластарэн.
- Ваш отец не смог распознать главного: то, что он называл Аутизмом, пытаясь скрыть суть этой так называемой патологии, было не патологией, а как раз новой глубинной способностью человека, это было Даймонизмом.
- Чем? Чем? – возмутился Ластарэн. – Синдром Даймона – всего лишь синдром.
- Да, нет, как раз чистой воды Даймонизм. – Эссмеандр глубоко вздохнул.- Если бы всё было так просто. Если бы Аутисты – люди дождя, как называют их учёные, жили в своём мире тишины и музыке дождя. Но Даймонизм, это когда ты живёшь в этом мире и внешне ничем не отличаешься от людей и в любом деле отдаёшь всю душу, и буквально надрываешься и творишь мир заново… - Эссмеандр, в который уж раз, тяжело вздохнув, сделал продолжительную паузу. - А выходит, что ты чужой людям, и ты никому не нужен!!! Чем добрее ты относишься к людям, тем всё более ненавистнее становишься им!!!  Неприкаянность и отчаяние становятся вечными спутниками Даймонистов-ДАЙМОНОВ! Это лишь внешняя сторона медали, а  оборотная сторона - это мистическое, огнекрылое существование; вечные вибрации на грани: жизни и смерти, гениальности и безумия, смирения и протеста, абсолюта и абсурда. Это вечное вселенское одиночество!!! Прорывы мысли за предел мыслимого!!! За предел возможного – в НЕВОЗМОЖНОЕ! Прыжки в неизведанное!!! Бегство от известного!!! Ностальгия по своей настоящей Родине, находящейся в другой Галактической системе. Вы представляете что это такое: жить одной Великой Грандиозной Идеей – Идеей Иной Вселенной!!! И каждое утро, прожитое в абсолютно неизвестном мире и совершенно не зная, кто ты такой!.. Утешаясь лишь тем, что умеешь видеть мир Другим, ИНЫМ – совершенно ИНЫМ, чем он является нам. – Эссмеандр присел на диван - он был на грани обморока.- Извините!
 Эссмеандр умолк.
- Послушай теперь меня, что я скажу тебе. - Ластарэнпобелел от злости. - Механизм разрушения твоего организма запущен семь дней назад. Препарат, который мы тебе кололи, используется при эвтаназии. Больше десяти дней никто не выдерживает! Так что осталось тебе от силы три дня. В твоих интересах передать нам свои тайны, а иначе они уйдут вместе с тобой, умрёшь ты легко.
Ластарэн заметил, что Эссмеандр побледнел и позвал свою свиту, которая ждала его в холле, рядом с хосписом.
Къерра – Дэвианта бросилась к бледному, теряющему сознание, Эссмеандру.
Тогда же за неразлучной четвёркой в дверь вошёл один из заместителей с ноутбуком в руках.
- Вот господин Ластарэн, что вы просили.
- Посмотри Родвэлла, по моему у этого упрямца случился приступ, Жажда Исповеди! – Громко сказал Ластарэн, довольный, кажется, тем, что заставил страдать и так поверженного врага.
… Едва только Къерра-Дэвианта  коснулась руки пленника, Эссмеандр впал в беспамятство.
«Дышать…  Какое счастье – дышать»!
Къерра – Дэвианта склонилась к Эссмеандру и стала слушать его шептание-признание:
«Надо искать новую жизнь и создавать её…
… Такую новую жизнь, чтобы в ней душа, человеческая душа расцветала и обретала крылья.
… Мечта должна быть душой и воздухом всей жизни…
… Мне тяжело и больно думать о том, что тебя не могло быть в этом мире, когда в нём был я!
… Я открыл Мир как любовь. Душу как боль!..»
…………………………………………………………………………………………………………..
… Родвелла подошла к Ластарэну и негромко взволнованно проговорила:
- Господин Ластарэн, пациент очень плох, очень плох. Лабиринтоз быстро прогрессирует.
- Да, да я понимаю. – Ластарэн недоумённо развёл руками.
Неожиданно зазвучал звонок мобильного телефона в кармане Ластарэна.
По несколько испуганной гримасе Родвзлла поняла, что это звонит Президент страны.
Ластарэн внимательно выслушивал «Голос», потом робко произнёс несколько слов в своё оправдание.
Ластарэн подозвал Родвэллу и они вышли в коридор. Видно было, что Властелин чем-то раздражён и даже подавлен.
- Да, дело принимает несколько иной оборот. Вы хорошо разбираетесь в этой болезни. Как думаете можно его спасти после стольких уколов этого препарата?
- Не знаю. Единственное, что может продлить ему жизнь – лабиринт.
- Вы уверены?
- У Даймонистов, тем более одержимых какой-либо Идеей, будь то хождение по лабиринтам, создание Вселенной, спасение человечества, Врождённая Идея связана не только с психофизикой, но и с тем, что управляет и психофизикой и нейрофизиологией, что ещё не открыто наукой. В воплощении своей Врождённой Идеи даймонисты видят смысл своей жизни. Это один аспект. А с другой стороны любой наркотик будет нейтрализован в этом потоке из глубины мозга. Если сравнить мозг со Вселенной, то этот неизвестный Фактор, можно назвать Матрицей или сравнить с Чёрной Дырой. Как известно из космологии Чёрная Дыра управляет процессами рождения материи.
- Вы хотите сказать, что мысль лабиристов управляется черной дырой … в мозге?
- Да я хочу сказать, что внутри мозга находится нечто, что в космологии соответствует черной дыре. Так что лабиристы являются носителями кокой-то неисчерпаемого ИСТОЧНИКА ЭНЕРГИИ.
- Да, это обстоятельство может его спасти. - Ластарэн погрузился в раздумье.– Так, Родвэлла. Пусть он приходит в себя. Доставьте ему всё, что он попросит! Всё! Понятно?! Кажется, он хотел послушать орган и другую музыку. Установите в Хосписе музыкальный центр и подберите ему диски!
… «Кто? Кто? Кто пожаловался на меня?!! – Ластарэн направился к лифту, мучительно терзаясь вопросами. - Къерра? Охранники? Журналисты? А может кто-нибудь из-за границы поинтересовался? А если сам Корза решил затеять свою игру? Зачем ему какой-то неудачливый сумасшедший лабирист? Герой-одиночка?! Эклептик? Мыслитель-каталептик?!!»
Тем временем, Эссмеандр всё глубже и глубже погружался в пучину Исповедального бреда.
«Помнишь тот первый дождь? Всё в жизни бывает впервые. Дождь – моя стихия. Почему я люблю слушать дождь? Что это? Следствия аутизма?
Я хочу рассказать, как я услышал дождь в первый раз. Каждая капля несла  в себе свою неповторимую мелодию, и от этого я уже не слышу шума, какой обычно слышен, когда идёт дождь. Я сравниваю тебя с дождём.
Дождь для моей любви – как свет души… Помнишь тот дождь? Мы гуляли по лугу, по мягкой траве…
Я смотрел в твои светлые глаза и не мог понять, того чуда, которое я открыл для себя. Чудо это было в той надрывной не то боли, не то тоске,  которые в тот момент были у тебя в глазах, я коснулся рукой твоей тёплой, мокрой и очень маленькой, тоненькой руки. И мне показалось, что сами цветы, все цветы луга, запахи и ароматы, окружающего луг, леса, и грусть и печаль этого дождя, его свежая прелесть, весь мир свой, мир своей трепетной души, я бы мог отдать тебе без остатка. Каждую капельку своей сердечности я бы отдал тебе, как этот дождь отдаёт свои капли всем людям на крохотном клочке земли.
« Пусть растёт хлеб!» - слышу я в музыке дождя.
«Пусть зеленеет земля!»
А вдруг и душа наша проснётся однажды, да вспомнит, что земля наша умеет плакать от нас, от людей. Вот и льёт дождь, как слёзы стекают ручьи по весне, по земле…
«Представь себе бездушный комочек нервов – это был я отрицающий все и незнающий ничего, залетевший с другой планеты на эту Землю.
Как научиться, самоощущать свою душу? Нет, я не знал, зачем я родился. Может для того, чтобы одним сердцем и одной душою усовершенствовать любовь, как некую Мировую Гармонию, Универсальный Процесс.
И каждую эпоху Любовь затасканная и оплёванная, опошленная и исковерканная ищет душу, через которую она может возвыситься и приобрести свой Первозданный Смысл.
Непостижимость Любви, её скрытая красота и лучистость толкнули меня на путь приобщения к Тайне Человека. Любовь стала дыханием, ритмом моей жизни…
… От посвящения до посвящения, от исповеди до исповеди – жизнь, а между ними тьма, хаос – это было похоже на бергсоновскую Длительность.
Когда человек ощущает что внутри него, а не во вне, что-то истекает, течёт, протекает, изменяется, преобразуется, это неуловимое движение, сдвиг и есть Душа. Но самое близкое к пониманию своей собственной души – ощущение полёта.
Понять Душу можно только на языке Любви. Как нет без боли Души, так и нет Любви без души.
Душа оказалась надорванной безмерностью и восторженностью не вмещающегосяв неё мира.
И если бы не эта Любовь – боль души и её полёт разорвали бы меня на куски»...
…………………………………………………………………………………………………………
Навряд ли Ластарэн мог узнать подлинную причину телефонного звонка Корзы – старшего, который положил конец его коварным и злостным намерением – уничтожить Эссмеандра, но после того, как  он поведает тайну матричной технологии строительства лабиринтов.
Навряд ли Ластарэн мог предположить, что поводом для звонка президента мог быть простой банальный донос одного из охранников Ластарэна.
В сплошь коррумпированных государствах –  борьба за власть на всех уровнях, «подковерная» возня, интриги – обычное дело.
Навряд Ластарэн мог знать, что Корза – президент уроженец Боэнции. И когда засекреченный доносчик сказал об этом президенту, тот пришёл в ярость.
По рассказам своего прадеда 65-летний боэнец Корза – президент, знал, какая борьба шла за эту автономную республику.
Родной брат деда Корзы - президента был политическим пассионарием, т.е. бунтарём. Его всегда что-то не устраивало. Так став председателем правительства Республики Боэнция в составе Федеративного Государства, где правил дед Корзы – президента. Кончилось всё гражданской войной. Брат деда Корзы – президента был предан анафеме и заочно приговорён к смертной казни. Военное противостояние длилось не долго.
За Боэнцию вступилось другое, не такое большое, но развитое Федеративное государство Эврикия. С тех пор Боэнция стала одной из автономных республик Эврикии. Поговаривали, что вооружённый мятеж 25-летней давности был направлен, прежде всего, на отделении от государства – монстра Америнии и присоединении её к Эврикии. Но всё это были только слухи.
Но самое интересное было не это, а то, что тот самый мятежный председатель правительства Боэнции был ярым любителем … лабиринтов.
Впрочем, как и дед Корзы-президента. Этим, наверное, всё объясняется. Поговаривали, что на территории Боэнции есть ещё одно из самых аномальных и энергетических мест в мире – Место Силы.
На этом Месте силы 35-ю годами позже три энтузиаста по инициативе политического диссидента Джеоантина Кивхеста устроили испытательный лабиринтарный полигон…
Для Корзы-президента всё, что было связано с Боэнцией, было свято и дорого.
Но Ластарэн всего этого не знал, может только лишь смутно догадывался, а так же Ластарэн не мог сбрасывать со счетов заинтересованность Корзы-президента к своему пленнику.
Теперь Ластарэн лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации.
Не смотря на то, что Ластарэн создал вокруг себя атмосферу вседозволенности - у Корзы-президента была репутация непререкаемого авторитета.
Теперь Ластарэн молил Бога, чтобы Эссмеандру стало легче. И теперь он начал продумывать новую комбинацию: по продажи той информации, которую предоставит ему Эссмеандр. Ластарэн ходил по кабинету - довольно потирал руки, - и  думал, как подороже продать Эссмеандра Корзе-президенту. Пусть старик порадуется, может, излечит свою давнюю ностальгию по своей родине. Может эта сделка навсегда снимет подозрения с Ластарэна по его деятельности и подковёрной борьбе за власть.
…………………………………………………………………………………………………………..
… Эсссмеандр и Дэвианта были по-настоящему счастливы. Они ласкали друг друга, целовали, трогали, прижимались  друг к другу, заглядывали в глаза, вдыхали запах горячих тел, растворялись друг в друге, тонули в океане высшего блаженства, дикого экстаза и непередаваемого восторга.
- Я лечу, лечу! Душа моя ликует и парит над землёй! Мне хочется открыть тебе душу! Открыть настолько, насколько душа человека может быть открыта перед другим человеком.
 Эссмеандр говорил и говорил без умолку, захваченный светоносным потоком исповеди.
- Ты знаешь, перед самым впадением в беспамятство Ластарэн сказал, что мне осталось от силы три дня.
- Врёт он всё, этот прохвост. – Дэвианта сделала паузу. – Здесь в этом «гадюшнике» все друг за другом следят, закладывают и подставляют. Мне кажется причина такой лояльности, телефонный звонок. Если верить моей интуиции – это был звонок президента. Мне кажется, президент хочет использовать тебя для достижения своих целей. Если это так, то Ластарэн теперь будет делать всё, чтобы ты поправлялся.
Сегодня вечером Родвэлла сообщила мне ещё одну хорошую новость: Ластарэн опасается, что ты действительно можешь умереть. Поэтому через два дня они хотят увезти тебя в парк лабиринтов, чтобы ты прошёл по одному из лабиринтов, с целью помочь тебе победить приступ лабиринтоза.
- Это что за парк такой?
- Это обычный парк аттракционов, там есть небольшой классический лабиринт. – Дэвианта перешла на шёпот. – У Ластарэна есть ещё один парк лабиринтов недалеко от города. Ластарэн выдаёт его за стратегический объект, типа бомбоубежище на случай войны. Но это настоящий древний лабиринт, наподобие того, который помог тебе спастись 25 лет назад под Корзаинским кладбищем. – Дэвианта замолчала и тяжело вздохнула.
- Ты говори, родной. Ты слишком долго молчал.
- Да, уж почти всю жизнь. Как, впрочем и ты…
На часах уже было далеко за полночь, когда Дэвианта поставила на музыкальном центре органную музыку Баха. Комната наполнилась волшебными звуками.
- Знаешь, под видом секретного стратегического объекта Ластарэна, скрыт Лабиринт Смерти,это благодаря этому лабиринту город превращён в клоаку зла, в царство лжи, безнаказанности и позора! Из людей вытравлены воля и достоинство! Доброта и Любовь превращены в фарс!  Вера – сплошная показуха. - Дэвианта заплакала.
- Успокойся, родная. Жизнь сделала нам бесценный подарок - Быть вместе! Дышать в унисон! Дышать полной грудью, свободно дышать! Вдыхать аромат твоих волос, погружаться в твои бездонные глаза; прикасаться к твоим плечам; и чувствовать каждой своей клеточкой твою клеточку!
Душой Эссмеандра опять завладела Жажда Исповеди – спонтанная и беспричинная. И Дэвианта понимала, что это Исповедальный бред, неизбежно перетекающий в Агонийный бред.
Эссмеандр приподнялся, ещё крепче прижав Дэвианту к себе. Женщина положила голову на грудь Эссмеандра. И теперь она слушала исповедь в сопровождении музыки сердца.
Любой симфонии предшествует увертюра…
- Знаешь я родился аутистом. Всё то, что я помню - шум дождя. Музыка дождя. Это быстро обнаружили врачи. И в 8-ми летнем возрасте я был помещён в специнтернат. А до этого я целый год проучился в обыкновенной школе. Вот за этот год я понял, что значит быть «Другим», не просто даже другим, а «Чужим». Я испытал всю жестокость и злобность детей, и людей вообще. Тебе наверно это понятно. Ты тоже была членом секты. И на себе испытала отношение общества.
Аутисты живут в своём мире. Этот мир для них всё: и защита и развлечение, и утешение и разочарование. Но я был странным аутистом. Я взял из мира лишь идею сотворения внутри себя неповторимого и понятного мне одному Мира. Это, пожалуй, самая труднейшая, но и достойнейшая задача – создать мир внутри себя!
Люди, в том числе и дети, остро чувствуют, что внутри тебя есть мир и переживают и завидуют, что у них нет такого мира. Они хотят тоже иметь Мир внутри себя. А ощущать и сберегать мир внутри себя – это значит уметь страдать и самоограничивать себя. Мир твой – это твоя боль, бесконечная боль.Этот мир парадоксально и существует и не существует.
Мир – это некое изменённое странное состояние сознания, в которое нужно каждый раз впадать. Если простому обывателю рассказать о тех испытаниях, которые придётся ему вытерпеть (достойно вытерпеть), прежде, чем у него однажды возникнет мир, то он бы отказался от такой участи. Мир – это пламя, которое сжигает и жжёт изнутри, и надо учиться терпеть эту боль от этого огня.
Мой аутизм, как его определили учёные – медики, сопровождался время от времени приступами Даймонии. Этот термин ввёл один профессор из Боэнции. Его пригласили медики, которые лечили и наблюдали меня.
Этого профессора звали Кендуэз Бёрдз. Почему он назвал мой случай Даймонизмом? В Боэнции помимо того места силы, на котором мы построили лабиринтаный полигон, было ещё два, и  назывались они Амодуэнсия и Даймония. К слову сказать, то место силы, ставшее полигоном, называлось Эссмеандрией.
Даймонизм – это тоже создание своего мира. Но это - Другой Мир. Аутист замкнут, зациклен на своём мире, его мир внутри – самоцель. Это обстоятельство и делает аутизм больше патологией, чем Иной Творческой Глубинной Способностью человека!
Даймонисты – подлинные, глубинные мистики, подлинные творцы. Если аутисты, раз обозначив свой мир, и наделив его двумя, тремя атрибутами: будь то шум дождя или шум леса, живут в этом устоявшемся (застывшем, статичном мире), то даймонист – это вечный искатель,  неприкаянный вечный странник, странник по своим внутренним мирам, которые возникают спонтанно с одной стороны; а с другой - он творец своих миров, к сожалению, не всегда понятных самому творцу, часто даже опасных, рисковых…
Даймонист - пилигрим по лабиринтам своих мыслей!
Если сделать продольный разрез мозга, то при виде сверху мы увидим точную копию лабиринта. Но это всё происходит потом…
Даймонизм – это вечная, непрекращающаяся боль, боль от того, что ты есть!!!
Профессор Бёрдз на протяжении пяти лет навещал меня, и я был дружен с ним. Я привязался к нему словно к родному отцу. Первое время я всерьёз хотел, чтобы профессор усыновил меня, так мне хотелось иметь отца. – Эссмеандр тяжело вздохнул, казалось, он готов был разрыдаться вслух…
- Главное же – это жажда исповеди, этот приступ неодолимого желания открыться кому-то, открыть себя настежь, до предела обнажить свою душу, поведать людям о тех открытиях, которые смог совершить только я. – Эссмеандр помолчал. - Жажда Исповеди – это не болезнь, не каприз, не кураж, не заскок, не протест, не раздвоение, не паранойя, не выдумка, не притворство, не трюк, не сон, это просто Жажда Исповеди, вмещающая в себя все, что не является ею! Это тоска, это ноющая рана, это боль, это полет, это галлюцинация, это бред, это прикосновение, это тайна, это вдохновение, это первопредчувствие!
Эссмеандр глубоко вздохнул.
- Профессор это сразу заметил. При каждом своём приезде он брал карандаш, садился напротив меня и записывал мои исповеди. И я давал волю безудержной фантазии. Знаешь, это очень важно, чтобы кто-нибудь выслушивал и понимал, пусть даже не понимая. Иначе Жажда Исповеди сожжёт тебя изнутри. Профессор буквально спасал меня. В заведении, где я пребывал, никто не смел, смеяться над «больными детьми»…
Профессор умер, когда мне было 15 лет. Я рыдал три дня и три ночи, словно действительно потерял своего отца.
Даймонизм – это клеймо, выжженное на сердце, но не на коже, а изнутри. И с этим клеймом предстояло жить. В нашей стране были специнтернаты для аутистов, но не было институтов и университетов для необычных людей.
На археологическом факультете Национального Университета я опять столкнулся с тем, что и в первом классе общеобразовательной школы. Я был  «другим», «иным»! Единственное, что спасало меня - я творил свой внутренний мир. В своих мечтах и фантазиях я залетал так далеко, что мой Даймонизм начал раскрываться во всей своей Целостности и Неповторимости.
Профессор при последней нашей встрече, уже, будучи неизлечимо больным, говорил: самое страшное, что Даймонисты склонны к суициду. Только полёт мысли и крылатость души - спасает.Как я понял необходимо постоянно, беспрерывно осмысливать окружающий мир, но чаще - самого себя, свои собственные мысли. Но главная заслуга профессора, я понял позже, в том, что Даймонизм – это не психическое и не психосоматическое заболевание, и даже не психодуховное, а духовно – глубинное. Это было  главным открытием всей  его жизни, он открыл многослойность человека! И это не подобие эзотерической доктрины, утверждающей, что человек состоит из семи тел. Профессор открыл, что психика человека, может быть преодолена путём самоуглубления этой психики!
А ведь по всем симптомам классической, традиционной психиатрии Даймонизм – это чистейшая шизофрения, расстройство рассудка. Даймонизм – это не расстройство психики, это её преодоление. Это не расстройство рассудка, ни его помутнение, ни его ослабление или утрата, это преодоление, прорыв рассудительности!!!
…………………………………………………………………………………………………………..
… Дэвианта лежала, не шевелясь, почти не дыша. И всё время спрашивала себя: «Господи зачем? Зачем ему всё это? Все эти дебри? Если бы я так безумно и свято не любила его, я бы сочла его умалишённым. А может он и есть самый, что ни на есть трезвомыслящий в нашем безумном, жестоком и гибнущем мире?!».
Эссмеандр телепатически уловил это вопрошание и, помолчав минут десять-пятнадцать, продолжил монолог:
- Знаешь, я мечтал, страстно мечтал о такой любви. Может я столько вытерпел, чтобы моя мечта осуществилась. Мне кажется, я твёрдо знал, что встречу свою единственную – Тебя. Мы были рождены, чтобы когда-нибудь быть вместе. Мы как две звезды маленького невидимого никем созвездия, которое невозможно представить без этих звёзд. Мы две части единого некогда мира, мы две птицы, что срослись и имеют всего два крыла для полёта: это верно выше, чем любовь! Когда твоя душа лечит меня без слов, без прикосновения, поцелуев и ласки одним ПРИСУТСТВИЕМ, одной ДАННОСТЬЮ  в этом мире. Каждый раз умирая в себе, с тобой рождается иное пространство для переживаний и мыслей!
Что значат слова: выше и больше, чем любовь? Осознав и поняв любовь ИНАЧЕ, человек начинает жить ею. Невозможно найти формулу любви так же, как, и невозможно найти формулу Вселенной. Можно сделать любовь сущностью своей души, способом жизни, можно лишь создать Иную Вселенную – лучшую, чем есть! Единственное должно утешать нас это то, что люди по-настоящему полюбив, ищут не объяснение своему поведению, а смысл своей любви, ищут и пытаются создать мир Любви, новую сказку любви, иной способ пребывания этой любви на земле! Ибо каждая любовь неповторима на всем протяжении человеческой эволюции. Не было и не будет до скончания Земли такой Любви. Каждая любовь являет собой Иное Духовное начало любви не как чувства и способа взаимоотношения между мужчиной и женщиной, но как способа самораскрытия, само возвышения и открытия, творческого созидания своей души и души любимого человека.
И если такого удаётся достичь, то душа и является способом существования любви.
Душа обретает себя и мир заключённый в душе дают Вселенной и каждому человеку иное понимание любви и иной смысл любви, а это значит, что жизнь, которая всё неизбежно извращает, разрушает, угнетает, становится нечто большим, чем возможностью рождения Иного мира в этом существующем мире, Новой Вселенной, как иного способа существования материи.
 Может ли рождаться внутри материи иная материя? Внутри пространства иное пространство? Может ли родиться внутри человека иная душа, чем предназначенная ему генетическими особенностями и предопределённостью? Может ли человек выйти из своей природы – преодолеть свою природу? Может ли внутри обречённого мира родиться спасительная для него душа и спасительный для всех мир? Для меня любить, значит понимать и откликаться на каждый вздох, взгляд жест, порыв. Каждое неуловимое движение души: отчаяние, радость, боль, тоску, страх, беспокойство, волнения. И когда любящий  тебя человек, откликается на каждое волнение твоей души, каждое её превращение, и до самозабвения верит в твою искреннюю сущность и чистоту помыслов.
Для даймониста каждая исповедь и каждое откровение – последняя исповедь и последнее откровение…
…Свеча на прикроватном столике погасла.
- У меня ещё есть одна свеча. – Тихо проговорила Дэвианта.
- Как ты догадалась о свечах?
- Я увидела выколотую у тебя, на левой груди горящую свечу и поняла, что это для тебя значит.
Дэвианта словно маленькая птичка выпорхнула из-под одеяла и принялась устанавливать новую свечу.
Когда пространство комнаты наполнилось светящейся музыкой Баха, Эссмеандр неожиданно поднялся и подошёл к возлюбленной.
Прелюдия Баха сменилась органным Adagio in G-minor Альбинони.
Слившись друг с другом, обнажённые Эссмеандр и Дэвианта качались из стороны в сторону, будто на волнах, в такт божественным и бессмертным звукам. Наверно со стороны это выглядело странно: два изнеможённых голых человека, свиты воедино, как пламя свечи, качающееся на ветру.
- Как хорошо! Как это зд;рово - любить и быть любимым!
- Скажи, тебе не страшно?!
Эссмеандр широко, в первый раз за эти восемь дней испытаний, улыбнулся.
- С тобой мне ничего не страшно! – Дэвианта ещё сильней прижалась к Эссмеандру.
- Давно хотел спросить тебя о Бродячем Поэте.
- Я многого уже не помню. Я была тогда измотана. Наша община была объявлена вне закона за пособничество сепаратистам. Ночью во время облавы, я бежала. В пригороде, во вторую ночь моего одинокого скитания на меня напали какие-то отморозки… Бродячий Поэт спас меня от неминуемой смерти, я истекала кровью после изнасилования…
- Не надо…
- Расскажи, как ты его помнишь, Бродячего Поэта.
- Он всё время молчал. Болел он тяжело, от него исходило какое-то тепло и доброта. Его глаза. Глаза его – как две бездны…
Музыка растворилась в тишине. Было уже глубоко за полночь, когда влюблённые, крепко обнявшись, уснули.
И уже во сне голос Дэвианты спросил: « А какой он, твой мир?»
Молчание длилось вечно…
- Сверкающий полёт в потоке света…
… Профессор Бёрдз называл мою болезнь космической болезнью – из-за постоянно возникающего чувства оставленности, покинутости. А ещ,ё что выдаёт даймониста – непередаваемый словами комплекс вины… Вины за то, что не такой как все другие на Земле…

Глава XV
Два дня до Вечности

Эссмеандр сидел за ноутбуком, весь углублённый в работу - полностью сконцентрированный на составлении «Проектной документации по строительству трёхмерного лабиринта методом матричной технологии».
Состояние Эссмеандра было на грани подлинного безумия. Больше всего хлопот доставляли периодически возникающие приступы жажды. Рядом на столе стоял полуторалитровый графин с водой. Руки тряслись мелкой дрожью. Глаза слезились. Передача проектной документации была назначена на 16 часов. Ластарэн хорошо осознавал и понимал всю сложность и неоднозначность сложившейся ситуации. На завтра Ластарэн планировал выезд Эссмеандра под охраной в парк аттракционов. А там необходимо было подороже продать пленника Корзе – Президенту.
У Ластарэна вдруг созрел коварный план, он даже злорадно улыбнулся про себя. Он задумал повезти Эссмеандра не в парк аттракционов (многолюдное место), а на свой стратегический полигон, где помимо древнего лабиринта-вампира находилось два небольших лабиринта, строительство одного из которых, не было даже завершено. Ластарэн пытался построить уменьшенные копии древнего лабиринта-вампира, но не под землей, а на ее поверхности.
Древний лабиринт-вампир был расположен на глубине 15-20 метров от поверхности Земли. В одном из двух новых наземных мини лабиринтов Ластарэн и хотел подло и неожиданно уничтожить Эссмеандра, предоставив в последствии, это как естественную смерть (остановку сердца) вследствие усталости Эссмеандра. Ластарэн даже подпрыгнул от радости, испытав глубокий экстаз самолюбования.
Для Ластарэна стало хорошей традицией каждую субботу совершать облёт над городом, на собственном геликоптере. Вертолётная площадка располагалась на крыше его императорского небоскрёба.
Ластарэн был заядлым вертолётчиком. Вот и сейчас он на мгновение перенёсся в небо, в свой маневренный, красивый геликоптер и даже, кажется, услышал визжащий, хлопающий звук вращающихся лопастей винта.
«Когда Эссмеандр умрёт в лабиринте естественной внезапной смертью, это будет ещё раз неоспоримы доказательством того, что всё это рассказанное Эссмеандром является наглой ложью, плодом его больного воображения. – Думал Ластарэн. – Когда этот герой войдёт в лабиринт, пройдёт полпути, мы пустим внутрь специальный газ, который и спровоцирует обширный инфаркт».
… В 15-30 Эссмеандру стало совсем плохо, и он нажал «тревожную кнопку». На сигнал прибежала медсестра и  Дэвианта в сопровождении охранников. Эссмеандр лежал на полу возле стола, подогнув ноги, сжавшись в комочек. На его лице застыла гримаса боли.
- Боже мой! – чуть не вскрикнула вслух Къерра-Дэвианта.
Охранники подняли беднягу и положили на кровать. Тут подоспела Родвэлла, она принесла шприц и ампулы с лекарством, которое должно было помочь Эссмеандру преодолеть сильнейший приступ Лабиринтоза. Первая доза не дала результатов, лишь после третьего укола пульс нормализовался и больной начал постанывать и тихо просить пить.
Ещё через час в Хоспис зашёл Ластарэн. Едва переступив порог, Властелин ринулся к столу, на котором стоял ноутбук с бесценной  и в высшей степени полезной информацией. Он хищнически схватил его, даже не проверив его содержимое.
- Так, так! Родвэлла помогите здесь медсестре. Мне нужно, чтобы пациент был бодр и в хорошем состоянии к 18 часам завтрашнего дня. Завтра мы повезём его в лабиринт. Ластарэн в очередной раз про себя довольно улыбнулся.
Къерра на своём языке жестов сказала Родвэлее: «Спасибо Вам, мисс! Дальше я сама управлюсь».
Стрелки часов соединились воедино. Дэвианта проснулась от бодрого взгляда Эссмеандра:
- Где я? Кто я? Кто здесь?
- Всё хорошо, родной. Ты со мной!
- Значит, я жив?
- Конечно, конечно!Разве ты не помнишь, что с тобой было?
Дэвианта внезапно заплакала. Её прошила мысль, которая заставила содрогнуться: «Лекарства, которые помогают при лабиринтозе, смывают из памяти пациента личную историю. Пациент начинает воспринимать всё, будто только что родился. Да-да! Она вспомнила, что ей шепнула Родвэлла, когда ставила укол: «Это амнезипол, стирает изпамяти жизнь человека. Но помогает сохранить саму жизнь». И потом, уже уходя, толстая и добрая Родвэлла сказала вполголоса: «Во всё, что ты скажешь своему лабиристу, он будет безоговорочно верить, но всё чем ты его наделишь, будет утеряно тобой безвозвратно!» И от этого последнего Дэвианту затрясло.
«Кто здесь? Кто я? Что со мной? Я должен умереть!!! Я хочу умереть!!!» - Эссмеандр кричал во тьму.
Похоже, он был на грани истерики.
- Тише! Тише! Родной! Успокойся! Сейчас я тебе всё расскажу! Только не кричи больше. Вот, только свечу зажгу. Свечу зажгу и музыку включу!»
Дэвианта села рядом на кровать, около Эссмеандра.
- Кто ты? – Эссмеандр в упор уставился на Дэвианту.
«Боже мой! Он не узнаёт меня!»
Слёзы брызнули из ясных, глубоких глаз Дэвианты.
Она лихорадочно думала, что должна сказать «вновь рождённому» Эссмеандру. Фантазия подобно огненному вихрю кружила голову, унося то, чем она завладела, на край бездны…
«Вот свеча! Смотри на свечу. Ты слышишь – это музыка органа. Я буду рассказывать тебе… о тебе».
Дэвианта взяла себя в руки и ясно осознала вдруг: «Я должна придумать жизнь. Должна сотворить человека. Что это значит? Что это значит? Если я повторю хотя бы одну маленькую деталь из жизни Эсссмеандра, может случиться непоправимое – акт творения не состоится! Если человек не творится – он самоуничтожается!».
Ей хотелось выть от бессилия и отчаяния!
«Что я могу оторвать от себя, чтобы сохранить себя, как любящую женщину и как личность?!» - думала про себя Дэвианта. Взгляд женщины остановился на одиноко стоящем шкафу. Она подбежала к шкафу и распахнула дверцы. На перекладине вместе с пальто висел костюм Эсмеандра, который по прибытии был заменён на пижаму ядовито-синего цвета. Дэвианта начала торопливо ощупывать пиджак. В левом внутреннем кармане лежало что-то похожее на записную книжку. После извлечения, версия подтвердилась – это была записная книжка маленького формата, в тёмно-коричневой обложке. В книжке, как оказалось совсем немного страниц с крупным текстом. Под обложкой, на колонтитуле было выведено заглавными буквами
 «ГЛУБИННАЯ КНИГА СВЕТА. КОДЕКС ГАРДО».
«Эта книга предназначена только тем, кто её понимает. Она может помочь только тем, кто её понимает. Она может помочь только тем, в чьём сердце она зажжёт крылатое пламя любви, и чья душа обретёт новый смысл. Книга для тех, кто сможет не прочитать, а осмыслить».
Дэвианта принялась внимательно читать. В книге было не более 10 страниц. Пока взгляд Дэвианты пробегал по строчкам, в голове выстраивался чёткий план действий: надо вдохнуть в него Дух Воина! Воина Света! Только так я смогу сберечь и себя, и помочь ему обрести себя, собрать свою личность, перед которой стоит грандиозная задача: вдохнуть жизнь в Лабиринт-губитель, Лабиринт-смерть.
«Каждое мгновение в этом мире обретает своё отдельное существование и затем уходит навсегда; каждый звук, шаг, вздох, выдох, мысль и каждая пауза – это возможность для просветления».
«Искать путь нужно не через сознание себя, а через осознание не-себя». Истинный путь лежит за пределами логического понимания – там, где нет слов, нет места, нет умысла».
«Будьте готовы умереть за вашу мечту (музыку, идею, мысль) но делайте то, что ещё важнее, - живите для неё».
«Каждое действие имеет значение. Чем более тотален человек, тем он непостижимее. Просто бесцельно идти по лабиринту – вот самая главная задача. Эта бесцельность сродни практики Дзадзэн в Дзен-будизме, - суть которой – сидячая медитация. С помощью такой практики возможно просто поддерживать нашу изначальную природу, как она есть».
«Мир существует, поэтому существую и я, воспринимающий этот мир».
«Я посвящаю себя болезненному процессу самораскрытия, сбрасывания одеяний, кожи, нервов, сердца, мозга – пока не обнажится сама Вселенная. Не останется ничего. Это переживание будет ужасным, мучительным, но таков Путь».
«Существует мистическая вера в то, что существует глубинная человеческая мудрость, которая в состоянии помочь разрешить мировые проблемы. Эта мудрость не принадлежит какой-то одной культуре или религии, - она не приходит только с Запада или с Востока. Это скорее традиция человека –воина, которая существовала в течение всей истории, во многих культурах, в разные времена».
Какой должна быть первая и последующие мысли, чтобы обрести себя и обозначить себя в реальности! Стать ЦЕЛОСТНЫМ!
1. Дышать! Глубоко дышать!
2. Стать Тайной для всех и для себя. Стать незаметным, непонятным.
3. Настроиться на пустоту, позволить ей быть, прожить её. Чувствуй её, наслаждайся ею – и рано или поздно ты поймёшь её красоту.
4. Отбрось ум, и тогда твоя жизнь будет протекать вне времени в вечности. В этой жизни нет ни прошлого, ни будущего, есть только настоящее. Когда ум останавливается (остановлен волевым усилием), ты начинаешь видеть РЕАЛЬНОСТЬ непосредственно, напрямую. Тогда между тобой и реальностью нет посредника, Реальность больше не искажается. Твое восприятие становится чистым и ясным – ты пребываешь в вечности.
5. Суть мудрости – быть в гармонии с природой, с естественным ритмом Вселенной. И тогда ты в гармонии с естественным ритмом вселенной, ты поэт, ты художник, ты музыкант, ты танцор.
6. Достичь состояния парадокса. Парадоксального отношения мира и тебя, людей и тебя.
7. Творчество не имеет ничего общего, ни к какой деятельностью. Творчество – это качество, которое ты воплотишь в деятельность, которой ты занимаешься. Мистик – это высочайшее цветение творчества.
8. Успех на духовном пути сопутствует тому, кто благороден и наделен великим стремлением к абсолютной красоте, благу и истине.
9. Уничтожить своё ЭГО! Если оно ещё не исчезло после того, как ты встал на путь обретения естественности – Целостности.
10. Открытие глубинного добра – главная цель Воина.
11. Истинное бесстрашие не есть устранение страха; это выход за пределы страха.
12. Переживание печального и чуткого сердца, является у воина тем переживанием, которое порождает бесстрашие.
13. Стать свободным!
14. Когда вы полностью мягки, свободны от самонадеянности и агрессивности, - вы видите блеск вселенной, вы развиваете истинное восприятие  Вселенной.
15. Цель Мысли –Безмыслие!
16. Четыре достоинства Воина Света: кротость, дерзание, неистовство, непостижимость.
Кротость – переживание смиренного и мягкого состояния бытия.
Неистовство – отвага и вступление в ситуацию без надежды и страха.
Непостижимость – переживание исполнения и бесхитростного спонтанного  достижения.
Дерзание – возвышенная и юношеская энергия.
17. Финальным аспектом дисциплины воина является медитативное осознание. Осознание воина не основано на воспитании в себе наивысшей одержимости; оно основывается на воспитании наивысшей прочности – на доверии к глубинному добру.
18. Путь воина – это постоянное странствие. Быть воином – значит научиться быть подлинным в любой момент своей жизни. Такова дисциплина воина.
19. Радуйся!!! Терпи!!! Будь спокоен и уверен в своей уникальности и единственности!!!»
Дэвианта закрыла книжку. Она подошла к кровати, где полулежал, измученный Эссмеандр. Он будто почувствовал приближение родственного ему человека, и открыл глаза: «Где я? Что со мной? Кто вы?»
Дэвианта приблизилась почти вплотную:
- Я знаю тебя. Ты Воин, толтекский, дзенский, тибетский. Ты - Воин Лабиринта!Психотронный Воин!Защитник Доброты, Любви и Достоинства в общечеловеческом масштабе! Защитник Человеческого Духа! Борец со всей несправедливостью устройства мира на этой Земле! Борец с Мировым Злом, с Князем Тьмы!!! И если ты жаждешь увидеть внутри лабиринта свет, ты - Воин Света! Тебе надо дышать! Глубоко дышать!
Эссмеандр попробовал вздохнуть – и чуть не потерял сознание.
- Попробуй ещё раз!!! – Взмолилась женщина.
Эссмеандр собрал всю свою волю и нервы в кулак.
- Ты должен глубоко вздохнуть!!! Должен вздохнуть глубоко!!! – Кричала истошно Дэвианта!
Схватив Эссмеандра за плечи, она начала его трясти.
- Задыши!!! Прошу тебя!!! Дыши!!! Дыши!!! Ты сможешь, я знаю!!!
Голова Эссмеандра болталась из стороны в сторону.
- Повторяй за мной! повторяй за мной! Я - Воин Света! Я - Воин Света!
Эссмеандр тихо повторял за Дэвиантой:
- Я - Воин Света… Я Воин Света!
- Чтобы увидеть свет, испытать состояние светимости, свечения, ты должен пребыть в реальности, воссоздать себя! Повторяй за мной! Я – есть! Я – есть!
И Эссмеандр приходя понемногу в себя, громко произносил:
«Я – есть! Я - есть! Я – есть!»
Только через полчаса интенсивного психотренинга Эссмеандр, после некоторого затишья, смог несколько раз глубоко вздохнуть.
- Дэвианта… - Еле слышно проговорил Эссмеандр, и вяло, но искренно улыбнулся.
Женщина улыбнулась в ответ, и, обняв за плечи родного человека, положила свою голову на грудь Эссмеандра.
- Это я! Это я – Душа твоя. Я - Душа твоя!
- Разве душа может быть человеком?
- Да! Может! Сначала мы были Светом. Мы летели с тобой в открытом пространстве. Потом луч раздвоился, и мы расстались с тобой на миллионы лет. И вот здесь на Земле мы встретились. Я родилась в тебе! Разве ты не чувствуешь внутри себя блаженное тепло?
- Ты плачешь, Дэвианта?
Когда взгляд Эссмеандра почти полностью прояснился, Дэвианта привстала и в упор посмотрела в глаза мужчины:
- Вслушайся в себя! Ты слышишь себя?
- Нет, внутри меня тишина, пустота. Я абсолютно пуст!
- Это же хорошо, погружайся  ещё глубже, туда, где даже пустоты не будет, туда, где только свет и чистота. Когда увидишь один только свет, сделай глубочайший вдох – и ощути себя светом! Стань светом!!!
Дэвианта протянула на ладони  две какие-то  маленькие таблеточки, приказала выпить. Эссмеандр молча повиновался, и через каких-то три минуты погрузился в глубокий  спокойный сон.
- Пусть когда ты проснёшься, твоя амнезия будет только сном, родной мой.
Дэвианта привстала, потушила свечу.
На часах была полночь.
- Слава Богу! Закончился этот сумасшедший день. Что будет завтра?
Дэвианта прилегла на маленький диванчик, единственный предмет мебели в помещении хосписа, не считая стула, стола и шкафа, на котором можно было отдохнуть.


Глава XVI
Один день до Вечности

Эссмеандр спал долго. Спал безмятежно и умиротворённо. А Дэвианта, проснувшись с восходом солнца, сидела на кровати, в ногах у своего Единственного Любимого на всей огромной Земле. Сидела и с ужасом думала о том непоправимом, что могло произойти сутки назад, если бы ни предупреждение  Родвэллы.
Это неодолимая тяга к смерти - воля к смерти, которая завладела Эссмеандром во время приступа Даймонии, могли действительно спровоцировать суицид.
Дэвианта сидела тихо рядом с Эссмеандром и во все глаза смотрела на него.
- С дозой перебрала, - с досадой подумала про себя женщина, увидев, как стрелки часов  смыкаются в одну – 12 часов!?
Дэвианта лишь слегка коснулась рукой плеча, как крепко спящий мужчина встрепенулся – будто очнулся после долгого летаргического сна.
Эссмеандр потряс головой, долго осознавая, что с ним происходит. Затуманенный взгляд его устремлялся то на Дэвианту, то на комнату.
Наконец он понял, где он и что с ним.
- Кажется, я спал целую вечность. Сон мне дурной снился, будто я с ума сошёл или упал и ударился головой и никого не узнавал. И даже не мог сказать, как меня звать.
- У тебя начинался приступ Даймонии, пришлось погасить его лекарством и ещё кое-чем.
Дэвианта достала из кармана халата «Глубинную книгу света».
- А-а. – Эссмеандр улыбнулся. – Это настольная книга даймониста. Что-то вроде карманной Библии, подарок профессора Бёрдза. Профессор говорил, что хотя даймонисты и считают одиночество ипостасью и тем, что их излечивает. Однако, говорил он,  им категорически противопоказано жить в полном одиночестве. Ведь прочитать эти строки даймонист не может, а если во время не помочь, то даймонист может свести счёты с жизнью и весьма оригинальным, непредсказуемым способом.
- Но ты почти всю жизнь провёл в одиночестве, рискуя в каждое мгновение умереть, исчезнуть.Дэвианта с особой трепетностью погладила руку Эссмеандра своей ладонью.- Я хочу, чтобы ты жил долго, долго – вечно! А я бы всегда смотрела, как ты умиротворённо спишь.
Эссмеандр привстал.
- Знаешь, родная моя, приступ Даймонии, как и всё в этом мире, обладает парадоксальной двойственностью. Приступ Даймонии может закончиться в равной степени, как суицидом, так и даймоническим откровением, исповедью.
Вдруг дверь в комнату резко распахнулась, и на пороге возникла толстая Родвэлла. Она тяжело дышала, запыхавшись от быстрой ходьбы. Родвэлла поманила рукой Дэвианту, и начала на языке жестов что-то рассказывать. По выражению её лица Эссмеандр понял, что произошло что-то чрезвычайное и неожиданное. И его душу тоже охватила тревога.
Когда Родвэлла вышла, Дэвианта стремглав бросилась к Эссмеандру:
-Джантин, Джантин! Беда стряслась! Ластарэн перекроил всё. Вместо парка аттракционов они повезут тебя на секретный полигон. Там два надземных лабиринта, которые построил Ластарэн. Я думаю, что когда ты войдёшь в один из них, он попытается тебя уничтожить. Это вполне в стиле Ластарэна. – Дэвианта говорила, говорила без пауз, взахлёб. Но её удивило лицо Эссмеандра, оно всё больше распрямлялось и озарялось широкой, доброй улыбкой.
- Это же хорошо, родная! Судьба сама делает нам шаг на встречу. Это нам воздаяние за прошлые страдания. Остаётся лишь каким-то образом попасть в подземный лабиринт.
Не успел Эссмеандр договорить, как Дэвианта взвизгнула, как горная газель и закричала:
- Мы спасены! Ура-а-а!!!
- Ты что Дэвианта?! – Изумился Эссмеандр.
- Ой, прости.
Дэвианта бросилась к Эссмеандру, приблизилась к его уху и громким шёпотом заговорила:
- Охранником на этом полигоне работает мой племянник, бывший член «Общины Созерцания». Он немой с рождения, но всё видит и слышит более, менее сносно.
- Замечательно! Замечательно! Вот видишь, родная моя,  и я смогу быть полезным всем людям вашего города. Несколько десятков человек, которые соберутся в этот  полнолунный вечер покончить с собой…-  я спасу их жизни.
Дэвианта обняла Эссмеандра и с ласковым укором, вкрадчиво проговорила:
- Спаситель ты мой ... любимый.
Эссмеандр вскочил с кровати и принялся выполнять лёгкие физические упражнения для рук и ног.
- Я так рад, Дэвианта. Я так рад!!! Наконец-то и мой час настал.
- Джантин, послушай меня. Я сейчас отлучусь. Я должна переговорить с племянником. У него сегодня ночное дежурство на этом объекте. Насколько я могу представить, Ластарэн даст возможность пройти первый надземный лабиринт, а во втором, он, скорее всего, попытается с помощью сладкого газа вызвать у тебя обширный инфаркт. Он будет тянуть время.
- Неужели, чтобы уничтожить человека, надо прибегнуть к такой изощрённости?
- Ты не понимаешь, Джантин! Сейчас в твоих способностях и твоём знании заинтересованы сразу два монстра, два гиганта, два царя -  Корза - президент и Ластарэн - премьер-министр. И даже твоя смерть, вернее, способ, каким ты будешь умертвлен, может вызвать большой политический резонанс. Но это не имеет отношение к тебе. Мы должны победить Ластарэна…
- И мы победим! Победа будет за нами! – Договорил за Дэвианту Эссмеандр.
Если бы Дэвианта могла только представить, как она «сделала», обыграла Ластарэна, эта кроткая, хрупкая, простая, незаметная, немая сестра милосердия.
Когда Дэвианта через некоторое время вернулась, она застала Эссмеандра за занятием трансцендентальной медитацией.
Дэвианта принесла спортивный костюм, футболку и кроссовки.
- Джантин, переодевайся! Тебе, наверное, жуть как надоела эта застиранная пижама.
Эссмеандр принялся спешно расстёгивать пуговицы пижамы.
Пока Эссмеандр переодевался, Дэвианта зажгла огарок свечи и села за стол. Эссмеандр придвинул диванчик к столу и уселся на подлокотник напротив Дэвианты.
- Посидим перед дорогой.
… Они сидели молча, смотрели в глаза друг другу, и слёзы текли по щекам…
Воск стекал по свече, похожий на слёзы…
Руки Дэвианты были полностью погружены в сложенные колыбелью, жилистые руки Эссмеандра.
- Помнишь, я рассказывал тебе про первый класс общеобразовательной школы?
- Да, конечно.
- Меня тогда сильно избили, буквально в первый день посещения школы. Много позже ко мне пришла мысль, на неё меня натолкнул профессор Бёрдз.
- Какая мысль?
- При последнем своём посещении профессор был уже тяжелобольным человеком, и часто заговаривался. Ведь ты же знаешь, что вылечить можно только то, чем сам болеешь. Профессор тоже был подвержен приступам Даймонии, но это с ним происходило крайне редко. Так вот за две или три недели до ухода, мы с ним встретились. Он долго что-то говорил мне, поток мысли невозможно было прервать или остановить. Он поведал мне тогда, что отыскал моих родителей, которых я на тот момент ненавидел лютой ненавистью за то, что они сдали меня в этот специнтернат, ну и вообще. И профессор Бёрдз сказал, что через год, как родители сдали меня, они попали в страшную автомобильную катастрофу. Мать погибла, а отец стал инвалидом, у него повредился позвоночник, и он был прикован к инвалидной коляске.
Когда я это узнал, я возненавидел самого себя. Я стал мечтать о том, что когда-нибудь встречу и обниму своего отца, и расскажу ему о себе.
Глупцы те, кто, имея родителей, не желают их знать и винят их во всех своих бедах.
По достижении семнадцати лет, я вышел из стен интерната. И с некоторой суммой денег  поехал в Дом инвалидов, что находился на юге, в пятистах километрах от нашего города.
Меня встретил главный врач и поведал страшную историю, к которой я был совсем не готов. У отца помимо травмы позвоночника, было сильнейшее сотрясение мозга, такое, что он потерял рассудок. Полнейшая амнезия тяжёлой степени. Он не узнавал ни родных, ни близких. Многие предметы называл по-своему. Лечащего доктора он называл: то упырём – перед уколами, то спасителем - во время обхода и т. д.
 Я сидел на лавочке больничного парка, когда увидел, что ко мне идёт девушка в белом халате,  которая катит коляску с сидящем в ней человеком.  Впервые за долгие голы разлуки, я увидел своего отца.
Если бы ты знала, в каком смятении я находился, как я волновался. Представь себе моё удивление, когда я подошёл и присел на корточки, коснулся руки немощного сумасшедшего человека и увидел… и увидел в его глазах слёзы. А потом я испытал шок, он сказал: «Это ты сынок?»
Я не мог поверить. Я тоже плакал от радости, как маленький ребёнок. Я плакал от счастья. Как он узнал, что я его сын – я мучаюсь, до сих пор мучаюсь этим вопросом.
Так мы плакали молча оба, минут пять. Потом он произнёс: «Прости меня! Прости меня!» Он вцепился в мою руку так, словно висел на краю пропасти. Больше он ничего не успел сказать…
К нам подбежали врачи, чтобы успокоить отца. Меня буквально оттащили, разжав кулак отца. Когда я успокоился, подошёл главврач и сказал, что отец умер…
 Как я рыдал тогда! Я готов был покончить с собой. Тогда со мной тоже случился приступ Даймонии. И так как у меня было спец. удостоверение, меня привели в чувство уколами. Когда я более, менее пришёл в себя через три дня, поехал на кладбище.
Когда я выписывался из больницы, главврач проводил меня до ворот и сказал мне тихо: «Первый случай в моей практике. Больной, страдающий полной потерей памяти, вспомнил, вернее даже почувствовал, но  почувствовал на каком-то другом уровне».
Ещё доктор сказал, что когда вскрыли тело отца, то в крови была обнаружена многократно превышенная доза адреналина.
Это значит, что он испугался, и умер практически от страха. Отец наверно подумал, что я буду мстить ему. Но разве он виноват в том, что я родился даймонистом?!Разве мы все виноваты в том, что родились на этой земле?!!
…
- А я ведь пришёл, чтобы попросить у него прощения…Да не успел!
Глаза Эссмеандра повлажнели.
- Навестив отца на кладбище, я поехал к профессору Бёрдзу. Он уже никуда не выходил и доживал последние дни в элитном хосписе. Я всё рассказал ему. Он был очень и очень слаб. Медсестра, ухаживающая за профессором, предала мне последнее  письмо, обращённое ко мне. Он надиктовал его на диктофон, по два, три предложения в день. Медсестра записала его на бумагу. Это письмо я знал наизусть, но в последние годы стал забывать.
- Где же это письмо? – тихо спросила Дэвианта.
- Не внимательная ты, там, в книжечке есть потайной отдел, в кожаной обложке.
- Я сейчас принесу. – Дэвианта вспорхнула, как птица, метнулась к шкафу.
Эссмеандр не спеша достал и развернул реликвию. Начал негромко читать, прежде сказав еле слышно:
- Всегда перечитываю это письмо перед лабиринтом.
- Почитай лучше ты, у меня ещё глаза слезятся и быстро устают.

  Последнее письмо профессора Бёрдза.


И каждый шаг, сливаясь с вздохом,
Ни к смерти приближал -
К свечению души!


Дорогой мой Джеоантин!

Пишу тебе это последнее письмо, переполненное теплотой и нескончаемой благодарности к тебе, за то… за то, что ты Есть!
Что может быть выше того, что кто-то стал тебе родственной душой?!
Я буду с тобой откровенен. Откровение в нашем безумном мире – стало редкостью. Количество людей, способных на откровенность, уменьшается с катастрофической скоростью. Это прощание с той душой, которая родилась в этом мире и полностью воплотилась, растворилась в нём. Душа, полностью впитавшая мир в себя: каждую его травинку и листочек, каждую детскую слезинку; прохладу весенних вечеров и свежесть ночных дождей; грустное мерцание звёзд и невыразимую прелесть летнего утра; непостижимую красоту рассвета и величественного захода солнца; дрожание и ни спадание осенних листьев, нетронутую чистоту и белизну лесного снега, покой грандиозных гор – это всё уходит с откровением!
И живёшь только потому, что знаешь и веришь, безудержно стремишься ко всему этому, и всё это принимает тебя и твою только  что родившуюся душу- душу, существующую в ИНОЙ Вселенной.
Всегда главное даже не написать или подумать о боли, а главное ПЕРЕЖИТЬ ЕЁ.
И если (ПЕРЕЖИЛ – тотально), (пережить тотально значит измениться внутри), можешь не стесняться этого.
И только такое ПЕРЕЖИВАНИЕ – оправдывает всю твою жизнь и твоему случайному появлению и пребыванию на этой Земле придаёт смысл и задаёт вектор устремлённости к ИНОМУ.
И только такое ПЕРЕЖИВАНИЕ – правда, а всё остальное ложь! (Как бы ты не изощрялся в приукрашивании и маскировании этой лжи).
Так что Реальность вокруг нас не иллюзорна (как считают индусы, буддисты) она реально существует, только всё что мы знаем о ней – ложь.
Если ты живёшь как подобает японскому самураю в готовности в любую секунду своего бытия отдать жизнь (расстаться с жизнью, шагнув в Небытие) – это ничего не значит.
Когда тебя подхватит, закрутит и понесёт в никуда подлинная Даймоническая стихия, ты почувствуешь это! Тогда будь преисполнен решимости, мужества и терпения полностью отдаться этой стихии.
В этой САМООТДАЧЕ человек открывает в себе как абсолютно новое, неповторимое, единственное, то, что человек достигает, прокладывая свой личный путь! И даже один миллиметр такого пути – это ПОБЕДА  над собой, даже один миллиметр делает тебя личностью.
Всё что написано сегодня о человеке – это написано ремесленниками, психотехниками (гуру, сенсеи и т.п.). Они пишут о том, что нужно сделать, следуя инструкциям, регламенту, чтобы вынуть из себя какую-нибудь способность, но всё это искусственно, насильно. Надо стать естественным до такой степени, чтобы не просто НЕ-БЫТЬ, а БЫТЬ ИНАЧЕ, чем всё мыслимое и немыслимое Бытие.
И помни: чтобы познать цветок, надо стать цветком;
 чтобы познать себя, надо стать собой;
чтобы познать Вселенную, надо стать Вселенной;
чтобы познать Лабиринт, надо стать Лабиринтом.
Однажды ты станешь лабиринтом, не им самим, буквально, ты станешь световой его сущностью, и перевоплотишь в себе и воплотишься сам!
Чтобы познать смерть, надо умереть.
Ты был мне почти как сын. Мой родной сын, оставленный мной в девятилетнем возрасте, в результате развода с его матерью, практически отрёкся от меня. Все предпринятые мной усилия по сближению потерпели неудачу.
Поэтому, роднее тебя у меня никого  на этой земле нет.
И я благодарен судьбе за нашу встречу. И поэтому мне не страшно умирать. Ты помог понять мне очень важные вещи. Это стало возможным потому, что я открыл в тебе, нечто, что отличает тебя от всех живущих на этой земле людей. Ты – даймонист! Ты-Даймон!!! Даймоны (обойдёмся без «измов») – это люди (ты может  быть один из первых конкретизированных образцов), которые становятся носителями тонкой, пронизывающей их и воплощённой внутри них светоносной материи живой Вселенной.
Вселенная заполнена эфиром, но не просто эфиром, а светящимся и живым.
Этот эфир,  когда образует вихревое уплотнение, может считаться  световой сущностью.
Такие сущности могут воплотиться в трёхмерных существах на земле, т.е. в отдельных людях.
И это может произойти только в случае, когда светоносный вихрь полностью, тотально, целостно пресуществляется, воплощается внутри земного человека.
Я очень надеюсь на тебя!!! Я верю в тебя!!!
Зная, какой неуверенностью в себе страдают все даймоны; какие сомнения и смятения наполняют их души, я хочу уверить тебя: что ты должен верить в себя и можешь верить в себя! У тебя есть полное право на такую веру!!!
Я верю!
Тебе дано будет открывать то, что все считают вечно открытым!!!
И тебе дано будет находить путь там, где путь невозможен!!!
Тебе дано будет отыскивать смысл там, где его никто никогда не искал, не хотел искать, и даже не представлял, что в этом может быть заключён (скрыт) какой-то смысл!!!
И главное, всё, всё в этой жизни для тебя будет начинаться тогда, когда для всех уже  давно будет кончено!!!
Тебе дано будет идти там невидимой тропой, незаметно для всех, тропой, которая пройденная тобой один лишь раз, станет для всех путём – единственно возможным путём… к себе!!!
Ты можешь быть тысячи раз сломлен, согнут, обсмеян, опозорен, унижен, но никогда (!) не смей чувствовать себя побежденным!
А теперь прощай, сынок!
… Ну, вот и я исповедался…
              Прости и спасибо…
P.S. Даймоны-глубинные люди; глубина та бездонна. Бездна та светится, как человек с крылатой, светящейся душой с высоты птичьего полёта. Такие люди кажутся светящимися, сверкающими безднами…
Это Бездны Любви, Бездны Доброты, Бездны Мудрости, Бездны Одиночества…
…………………………………………………………………………………………………………
… Пока Дэвианта читала, Эссмеандр незаметно от неё, вырвал из книжечки листок и что-то написал. Дэвианта закончила читать.
- Что-то задерживается наш хозяин, уже половина пятого. – Эссмеандр улыбнулся.- Сегодня дождь весь день. Я так люблю слушать дождь…
Вдруг дверь в комнату с шумом распахнулась и на пороге появилась запыхавшаяся Родвэлла. Вслед за ней вошли два охранника. Последним вошёл вальяжно Ластарэн. При первом же брошенном взгляде Эссмеандр понял, что Император -  пьян.
Ластарэн пребывал в хорошем расположении духа. Взгляды Ластарэна и Эссмеандра на мгновение встретились.
Молчаливый диалог глазами был недолгим:
- Что мученик, тяжело тебе? Ты даже представить не можешь, что я задумал! Ха – ха!
- Ошибаешься повелитель,  хреновый из тебя стратег!
Эссмеандр увидел в глазах Ластарэна огонь хищника!
Из пасти хищника изрыгалось пламя:
- Сам пойдёшь или тебе помочь? Ты вижу, уже идёшь на поправку.
- Да, благодарствую за внимательность, господин Ластарэн.
Эссмеандр сделал несколько шагов в сторону выхода. Когда он поравнялся с  Ластарэном, обернулся резко и посмотрел на Дэвианту.
Ластарэн заметил это волнение.
- Ладно, я понимаю. За десять дней вы сдружились. Ты уже и язык жестов выучил.
- Да нет, не до этого было.Эта традиция такая у всех лабиристов: оставлять что-то на память, на всякий случай, мало ли что может случиться.
- Прощайтесь! Через три минуты тебя сопроводят в лифт. – «Хозяин» был до неприличия, до тошноты, добродушен. Грех было не воспользоваться этой «пьяной» вседозволенностью и вальяжно-лицемерным добродушием.
Как только Ластарэн вышел, Эссмеандр бросился к Дэвианте. Он обнял любимую так крепко, что женщина вскрикнула.
- Возьми! Это Арника! – Эссмеандр протянул Дэвианте исписанный листок бумаги. –  Если я правильно увидел и понял лабиринт, который мне предстоит пройти  будет совпадать с содержанием арники.
- Хорошо, спасибо. Я буду хранить её возле сердца. Я верю, что лабиринт будет угадан арникой.
- Прощай, моя незабвенная и вечно любимая, светлая моя…Я буду ждать тебя там…
 Эссмеандр приподнял подбородок и бросил взгляд вверх, еле сдерживая слёзы.
- И я буду ждать тебя, как все эти годы… - Почти шёпотом произнесла Дэвианта.
Когда Эсссмеандр вышел, она ещё долго не могла сдвинуться  с места. Тело налилось свинцовой тяжестью…
По стёклам окон стекали капли дождя, рисуя сюрреалистичную картину.
… Эссмеандра втолкнули  в полицейский автобус и усадили в отсек для преступников, надели повязку и повезли.
Напротив сидела толстая, раскрасневшаяся от волнения Родвэлла.
Неожиданно женщина наклонилась к Эссмеандру.
- Слышь, что скажу, доходяга.
Эссмеандр проявив интерес, наклонился. Родвэлла громко басом зашептала:
- В одном из надземных лабиринтов в центре есть канализационный люк. Через него есть сообщение с подземным древним секретным лабиринтом. А из старого лабиринта говорят, там есть подземный, длинный ход, никто не знает, куда он ведёт. Ноя думаю через этот ход можно выйти на свободу.
- Зачем вы мне это говорите?
-Къерра, сестра милосердия, которая за тобой ухаживала… Я видела её глаза. – Родвэлла кокетливо улыбнулась.
- Спасибо, за ценную информацию. Если  конечно мне удастся дойти до центра…
- Я думаю, тебя будут убивать инфарктным газом последней серии. Личная разработка секретной лаборатории Ластарэна. Газ ядовитый, опасный, но очень тяжёлый. У тебя будет немного времени, чтобы не блуждать, а быстро дойти до центра. Лабиринт надземный, где-то около 20-ти метров в диаметре, думаю, ты успеешь.
Отсек был отгорожен от отсека охранников звуконепроницаемой перегородкой, поэтому разговор Родвэллы и Эссмеандра не был слышен, да и охранники были заняты просмотром эротического фильма. Они не могли даже смутно представлять, что произойдёт через 20-30 минут земного времени, что они живут и дышат в преддверии грандиозного, величественного события.
…………………………………………………………………………………………………………..
…Эссмеандра втолкнули в первый их двух наземных лабиринтов. Опытному лабиристу он показался примитивным. Пока подбирал образы для арники, лабиринт кончился. В центре этого лабиринтоподобного строения никакого люка небыло.
- Значит во втором. – И Эссмеандр поразился пророчеству Дэвианты.
Вход во второй лабиринт был закрыт тяжёлой железной дверью. Когда Эссмеандр вышел из первого лабиринта, его встретила Родвэлла.
- Вижу вам уже лучше.
- Да, для старого лабириста – любое прохождение даже по самому несложному лабиринту – как праздник, лекарство, спасение.
- Ну, теперь перейдём к другому выходу лабиринта. – Родвэлла многозначительно посмотрела на Эссмеандра. Взгляд был слишком мимолётным, чтобы охранники могли заподозрить старшую медсестру и пленника в сговоре.
Эссмеандр вошёл в лабиринт. Он был весь сконцентрирован, собран до предела.
…Лабиринт оказался практически подобным первому. Поэтому уже через три минуты Эссмеандр подходил к центру, где и увидел железную крышку люка.
В момент, когда Эссмеандр путём приложенного усилия поднимал крышку люка, он услышал хлопок, это значило, что сладкий смертельный газ начал поступать в лабиринт.
Колодец был достаточно глубок – не менее двадцати метров.
Эссмеандр спускался вниз с ловкостью и проворством обезьяны.
Последние три-четыре метра он просто свободно падал. При приземленииподвернул ногу – результат разтренированности.
Едва лишь придя в себя, после неудачного падения, Эссмеандр погрузился в атмосферу звуков… воды.
Куда бы, он не поворачивал голову, до него доносились:  с одной стороны – трель соловья, с другой стороны разрывы авиабомб, с третьей стороны – скрипка Паганини, с четвёртой стороны – плач ребёнка. Но слившись в одно целое – это каждая по себе феерия-какофония звуков образовывала одновременно гнетущую и грандиозную оркестровую симфонию - симфонию ночного дождя!.. Дождя внутри детской души…

Глава XVII
Лабиринт Вечности

… Он шёл наощупь, прихрамывая. И вдруг Эссмеандр ясно услышал голос:
- Сынок! Сынок!
- Отец?!!
Опытный лабирист хорошо знал, что звук капающей воды, темнота и страх неизвестности каждого шага приводят к подобным галлюцинациям. Поэтому он не испугался. А спокойно продолжал диалог.
- Я не вижу тебя. Отец ты где?
- Я здесь мой мальчик. Я рядом! Поговори со мной!
Эссмеандр тяжело вздохнул и присел на корточки, привалившись спиной к холодной стене. Несколько капель упало ему на лицо…
Но отчего они показались ему солоноватыми на вкус…
Голос отца возник из темноты:
- Помнишь, тебе было 4 года – мы ходили гулять в парк?
- Конечно, помню. – Отозвался тихо Эссмеандр.
- Если бы ты знал отец, как мне не хватало тебя все эти годы!
- Теперь мы будем вместе…
Вдруг он ясно услышал женский голос:
- Джастик! Джастик! Милый мой!
- Мама?!!
- Да! Ты узнал меня? Возвращайся домой сынок. Мы тебя ждём!
Но мягкий женский голос вдруг резко погрузился в смех и крики орды пацанов, что глумились над 7-летним Джеоантином - Эссмеандром.
Призрак профессора Бёрдза несколько напугал Эссмеандра.
Призрак был молчалив, и это обрадовало путника.
Эссмеандр понял, что находится на верном Пути. Потому что душа его, в огненно-вихревом танце начала подниматься над Лабиринтом.
Так же как и геликоптер Ластарэна поднимался всё выше и выше, начиная кружение над спящим ночным городом.
Ластарэн был в экстазе победителя! Он самолюбовался собой. В одной руке он держал руль высоты, в другой – полупустую бутылку дорого виски. После каждого глотка геликоптер Ластарэна закладывал головокружительный вираж, буквально «падая камнем» - по 100-150 метров - вниз!
…Каждый шаг давался Эссмеандру с трудом. Галлюцинации просто атаковали путника.
Сердобольная мама, то и дело всхлипывала, причитая…
- Сынок, сынок мой, осторожней будь! Береги себя!!!
Тут же внутренний голос подстёгивал:
«Расчётливость – главный враг лабириста. Если у тебя есть намерение сделать шаг в полную, абсолютную неизвестность - делай его, не задумываясь!».
После 30 минут странствования по ходам лабиринта Эссмеандр вымок до нитки, но в душе, с каждым шагом нарастала неодолимая жажда пройти путь до конца!
Завершить путь – обрести целостность!
Душа горела огнём одержимости и жаждой жертвоприношения!
…………………………………………………………………………………………………………..
- Смотри, Джон! – Один из двух охранников поднял голову, направив взгляд поверх надземного лабиринта, в который вошёл Эссмеандр.
Из центра лабиринта поднималась светящаяся слабым голубым пламенем дымка.
- Вот – это да! Это что такое, а Сэм? – Охранники буквально остолбенели, заворожённые чудесным видением.
Но через минуту, после этого, из центра подземного Лабиринта, прорывая центр надземного строения, как раскалённая лава из жерла потухшего вулкана, к небу вознёсся – вырвался - столб света!!!
- Я буду жать тебя вечно!
Дэвианта стояла у окна своей комнаты. В кулаке она сжимала записку Эссмеандра., которую он успел написать во время недолгого прощания:

                Светоносный поток МЫСЛИ…
                Свечение тишины…
                Это мы -  ставшие СВЕТОМ…

- Дошёл, родной мой, дошёл!
И слёзы текли из её глаз...
…………………………………………………………………………………………………………
- Мама, мама, смотри! Смотри!!! – Кричал маленький мальчик.
Тысячи людей прильнули к окнам: мужчины, женщины, дети, старики.
Все были зачарованы и ослеплены чудесным свечением!
 Многие женщины и мужчины, и особенно  старики, плакали, не стесняясь слёз.
Для многих это было: тем, к чему все стремились в этом городе; о чём боялись говорить и даже думать; о чём все тайно мечтали; о чём невозможно было нигде узнать.
СВЕТ ДУШИ!!!
Где-то за городом из земли поднимался к чёрному небу огненно-вихревой столб света, подобно необычному торнадо!
Город озарился чудесным свечением!!!
Тысячи, тысячи людей были: кто напуган, кто удивлён безмерно, кто потрясен, кто из праздного любопытства озабочен, кто просто равнодушен...
Такого ещё не было!
Мог ли кто себе представить из этих несчастных людей, что это знак, веха в их беспросветной судьбе?!!
Это было похоже на общее для всех ВИДЕНИЕ (прозрение? спасение? отчаяние? утешение? надежду? разочарование? покаяние? отречение? осознание? опыт? преодоление? прикосновение…)!
Но в каждом это ВИДЕНИЕ оставляло разный след.
Светоносный поток (струйное истечение светоносной материи),  устремленный в небо становился всё ярче, переливаясь всеми цветами радуги.
Так воссоединялись две природы: человеческая и космическая!
Поднимаясь всё выше и выше, поток усиливал мощность свечения и насыщенность переливающихся из одного в другой, цветов.
… Ластарэн бесновался, он кричал от, охватившего его, восторга!!!
Его геликоптер кружил вокруг столба света, вознёсшегося до небес. Он взял руль высоты резко на себя, и вертолёт взмыл вверх. На датчике высоты стрелка замерла на цифре 5000 метров!
С этой высоты светящийся внизу лабиринт был похож на летящую сверху к земле звезду!
Свет, который излучала звезда, был тёплым и мягким, он струился волнами, переливаясь голубовато-бирюзовыми оттенками.
С такой высоты лабиринт казался звёздной бездной - глубочайшей бездной, уходящей своей глубиной в далёкий космос!
Бездна звала, манила к себе! Ещё мгновение и Ластарэну показалось, что он максимально – вплотную - приблизился к этой зовущей бездне!
- А – а – А!!!
Экстаз!!!
- Уа! – Ойё!!! – Истошно орал Ластарэн.
На руках Ластарэна, сжимавших руль высоты, показались синие вздутые вены…
… Он даже не успел насладиться смертью - эйфорией агонийного бреда!
Удар был такой силы - будто огромный метеорит на сверхкосмической скорости вонзился в земную твердь!!!
Но взрыва никто не увидел. В потоке света, восходящего к небу из центра подземного лабиринта, где должен был находиться Эссмеандр, эта вспышка от, разорвавшегося на куски, вертолета Ластарэна, была невидима.
…………………………………………………………………………………………………………
…Сколько продолжалось светонаваждение, никто из, наблюдавших за ним, людей, не знал: для кого-то - мгновения, для кого-то - целую вечность…

О, как близка и недоступна сердцу!..
О, как таинственно чиста и животворна!..
Как целостно пуста и до безумия понятна!..
Бесчувственна до боли! Бездыханна!..
О, как смертельно притягательна она –
Сверкающая бездна лабиринта!..
Абакан – Санкт-Петербург
2005-2015 гг.

СОДЕРЖАНИЕ

ГЛАВА I. СКУЛД 4
ГЛАВА II. БРОДЯЧИЙ ПОЭТ 15
ГЛАВА III. НЕЗНАКОМЕЦ 37
ГЛАВА IV. ДЭВИАНТА 44
ГЛАВА V. ЭССМЕАНДР 49
ГЛАВА VI. ЛАСТАРЭН 67
ГЛАВА VII. ДЕСЯТЬ ДНЕЙ ДО ВЕЧНОСТИ 71
ГЛАВА VIII.ДЕВЯТЬ ДНЕЙ ДО ВЕЧНОСТИ 74
ГЛАВА IX. ВОСЕМЬ ДНЕЙ ДО ВЕЧНОСТИ 76
ГЛАВА X. СЕМЬ ДНЕЙ ДО ВЕЧНОСТИ 77
ГЛАВА ХI. ШЕСТЬ ДНЕЙ ДО ВЕЧНОСТИ 78
ГЛАВА ХII. ПЯТЬ ДНЕЙ ДО ВЕЧНОСТИ 81
ГЛАВА XIII. ЧЕТЫРЕ ДНЯ ДО ВЕЧНОСТИ 82
ГЛАВА XIV. ТРИ ДНЯ ДО ВЕЧНОСТИ 86
ГЛАВА XV. ДВА ДНЯ ДО ВЕЧНОСТИ 95
ГЛАВА XVI. ОДИН ДЕНЬ ДО ВЕЧНОСТИ 99
ГЛАВА XVII. ЛАБИРИНТ ВЕЧНОСТИ 106