Кто не успел — тот опоздал!
Святые девяностые говорите? Ну, ну… И в них святость была. А как же!
То ли ещё не наелись дозволенностью после сухих законов, скреплённых талонами, то ли в отчаянном - а, после нас хоть потоп -, но с вечера город пил! Нет, не в скверике «на троих», под солёный огурчик, а в кафешках, растущих быстрее, чем грибы в сезон. Под шашлыки, под гремящую на несколько кварталов музыку. Цивилизация! Гуляй, рванина! «Гришка — гнус выпить желает!»
Ещё засветло сходились небольшими группами, рассаживались, пока чинно, важно делали заказ подбегающим, на полусогнутых, официанткам... А мы переодевались, и шли по домам. Ну, или не шли. Рабочий день у нас кончался. Тот, что начинался утром, по достройке этого самого кафе. Работавшего круглосуточно, но ввиду почти полного отсутствия клиентов днём, дававшего нам возможность делать всякие строительные работы. Утро - вечер, утро - вечер, утро - утро. Иногда.
Вот и сижу я ранним утром на улице, греюсь на солнышке, жду, когда народ подтянется, и мы работу работать начнём. Низкие лучи солнца, прохладный ветерок, парень с двумя девушками, догуливает...Зарулили в кафе, на летнюю площадку, сели за столик, близко к проезжей части. Наблюдаю...Бутылка коньяка (Охмуряет! Щедрый!), бутылка колы, шоколад ( шашлычник ушёл, повар ушёл), музыку бармен включил, но тихо. Наблюдаю. Разлили чуток, самый, а пить не стали. Девы подорвались, резко. Динамо? Ну, не знаю. Наблюдаю.
В очередной раз появляется ДПС, в машине двое в форме, ещё не забывшие, что они простые советские менты, а не господа полицейские. Но уже на иномарке. Охраняют. Кварталом выше Сиятельная Особа живёт. Ещё среди нас. Но уже под охраной. Останавливается машина аккурат напротив столика, того, почти не тронутого. И эти менты, пока менты, начинают бросать заинтересованные взгляды в мою сторону. Замираю.
А как не замереть? Они же ещё не неизвестные мне господа полицейские, а хорошо известные менты. Тем более я без документов, а рядом стратегический объект...
Поглядывали они на меня, поглядывали. Тот, на месте водителя - в опущенное окно, второй в зеркало заднего вида. Нехорошо поглядывали! Жду.
Включили аварийку, бибикнули, рукой помахал, тот, кто у окна. Скрипя суставами, с замедлением, ну, замерший ведь, начинаю движение к машине. Пока тащился, выскочил шустрый официант, и убрал нетронутый столик. Подхожу. Менты, заворожённые, смотрят не на меня, а на обездоленный столик. Стою. Покорный судьбе.
Наконец водитель пошевелился, оживая... Ни до, ни после, я более трагичного голоса не слышал:
- Поздно...Уже поздно...Хотели, что бы ты с того столика коньяк нам принёс ...