В телевизоре – знакомое мурло. Когда-то учились вместе. Известный писатель! Ни фига себе! Заливает, как ездили на Дальневосточный писательский семинар… «Ехали, ехали… суток шесть. Три вагона прозаиков и вагон поэтов…» (кажется, появился новый закон диалектики – переход качества в количество)… – «всю дорогу читали друг друга».
Представляю, до чего они учитались к концу шестых суток…
***
У газетного киоска усатая необъятных размеров старуха с клюкой покупает, придирчиво отбирая, гламурные журналы. Жду. Чёрные, вперемежку с седыми грязные космы торчат во все стороны из-под затейливого тюрбана. Жду. Скрипучий недовольный голос отпускает реплики по поводу той или иной медийной личности… Жду. Из огромной чёрной бородавки на подбородке растёт пышный куст, который по весне, должно быть, расцветёт какими-нибудь диковинными цветами… Над кустом жирный кроваво-фиолетовый слой губной помады. Жду… Тут она поворачивается ко мне, желая, видимо, поделиться впечатлениями от очередной «звезды»…
- Боже мой!.. Цветок!!! (моя школьная кликуха)
- ???
- Ты что, не узнаёшь?
Да не могла же я учиться в школе с этой бабкой… В самом-то деле… Бред какой-то…
- Ну ты даёшь! Я что, так изменилась? Сколько прошло? Лет сорок? Я Таня! Таня Сигачёва! Мы ж с тобой в пятом классе за одной партой сидели! Ну!
- Пятьдесят…
- Что – пятьдесят?
- Пятьдесят лет прошло.
- Дда ты что! А ты совсем такая же… Ну, как ты? Что? Давай рассказывай!
……………………………………………………
А ведь и со мной время сыграло такую злую шутку?
***
Час пик. Тверская улица. Пробка.
Водители психуют, машины голосят кто во что горазд.
В самой гуще потока, как в капкане – старушка божий одуванчик (и как её сюда засосало?) – потрёпанное пальтишко - образца хрущёвской оттепели, деревенский платочек и авоська с чёрной буханкой…
Она растерянно шарахается под окрики водил, не зная, куда податься. И только извиняется, извиняется:
- Деточки, простите меня… Касатики, дайте мне выбраться отсюда... Извините, деточки.
А наверху – через всю Тверскую – растяжка с призывными буквами:
«ЕЩЁ БОЛЬШЕ СЕКСА !!!»
***
На Домодедовском кладбище хоронили коллегу – погибла в автокатастрофе. Отпевали в маленькой уютной деревянной церквушке.
Иконы, свечи, гора цветов, скорбные лица – всё, как подобает моменту. В центре – гроб, а рядом…
Она сама, собственной персоной, Наталья Владимировна Сорока – стоит как ни в чём не бывало, цела и невредима. Плачет, платочком утирается.
Когда оторопь схлынула маленько, кто-то вспомнил:
- Да у неё же сестра-близнец была.
***
Клетчатый – оранжево-зелёный, под пиджаком чёрная майка с черепом из стразов. Брючки с рюшами внизу – Радостно-задорный, весь как бы на пружинках – он скакал вокруг нас, раздавая свои визитки:
- Специальное предложение! Только до конца месяца! Скидка 25%. У нас Вам всегда рады!
Я машинально сунула визитку в сумочку и забыла про неё.
Через какое-то время наткнулась на скомканную визитку – «Хароньев К.Ф. Похоронный агент» .
***
Живая очередь в крематорий.