Гл.4. Погрязли все в скандале
Пусть кто-то там визжит, пищит, «каблук кусает»,
наш «караван» идёт, ну, а они пусть «лают»;
«лай», как обычно, СМИ их подхватило.
тут в самый раз сказать: «плевать» – всегда так было.
Декабрь уж наступил – пора итогов года,
и тут уж – всё равно, какая там погода:
на Брайтон-бич дожди или трещат морозы? –
нам, главное, успеть решить свои вопросы.
Но, что творится там – должны же быть мы в курсе,
чтоб руку нам держать на вашингтонском пульсе,
но, о себе и сам нам Вашингтон напомнит –
картину декабря событием наполнит.
И будет, что смотреть, и чем нам впечатлиться,
увидев, чем живёт на Западе столица:
как поживает Трамп, что в твиттере он пишет,
и чем элита там, как говорится, дышит.
Ну, а в Москве, в Кремле, в часы на башне Спасской
мы смотрим с радостью, ну а, враги – с опаской,
для нас курантов звон – и музыка, и песня,
а, вот, под Новый Год – нет песни той чудесней.
В той песне гимн страны звучит нам вдохновенно,
враги на гимн наш реагируют все нервно,
ну, что поделаешь – таков закон природы,
понятно нам давно – они другой породы.
Их исключительность, как видим, исключенье
из общепринятого в мире поведенья,
но, им плевать, они погрязли все в скандале,
в нём – исключительность, которую им дали.
Кто дал? – тут не вопрос, ну, посудите сами,
кто пОднял исключительность, как знамя? -
и даже Трамп всем говорит об этом прямо,
что в этом Хиллари замешана с Обамой.
Ах, как бы он их «размешал» на теле-шоу,
на ринге с матами, так, не поднялись чтобы,
и этих Байденов послал куда б подальше,
тем будет лучше, чем случится это раньше.
Но, тут уж лучше, чтоб пока не торопиться,
чтоб исключительно в своём ключе стремиться
и основательно решить вопрос с «ослами»,
и выждать чуть, когда подставятся те сами.
А там уж – о-го-го, что сделает он с ними,
ну, демократы, вашу мать, - «ослы» вам имя,
Трамп будет ждать? - не будет и в помине,
и, вот, его юрист уже на Украине.
А там процесс идёт, ну, как и в Вашингтоне,
но, позвучнее там и в матерном всё тоне;
декабрь летит вовсю к нормандскому формату –
без мата тут нельзя примата компромата.
Всё изощрённей мысль бандеровского толка
с нацистской свастикой и символами волка,
с похабством тех волчиц, что так заматерели,
что даже пана Зе все обложить сумели.
А чем, да чем?- да тем, чем эти сучки могут:
в бандеровской башке лишь матерный их омут,
да смесь горючая с майдановской поры,
да пляски на костях и перемог пиры.
А перемоги в чём, над кем всё их паскудство? -
в бандеровских мозгах нацизм лишь и иудство,
бандеровский призыв, чтоб убивать людей –
всех тех, кто против их бандеровских идей.
Для пана Зе они так линии чертили,
чтоб перемоги их в войне гражданской были,
ему – шаг вправо-влево сделать не велят
на том стояли все, да и сейчас стоят.
Гл.5. Своей судьбе навстречу
Вопрос у них один, как говорят, дебатный,
а, вот, ответ для них дан будет адекватный –
на высшем уровне по полной как бы норме,
а, мы, по-русски, им, но в деликатной форме.
Кто к нам с мечом придёт, пошлём его подальше,
а, кто – с добром, то будет, как и раньше,
когда мы ели борщ, горилку вместе пили,
когда фашизма рать мы вместе победили.
Бандера и УПА – фашистские уроды,
как рака опухоль на теле у народа,
а тех, кто действует по ихнему завету,
быстрее следует всех принуждать к ответу.
Пан Зе волнуется – формат, вот-вот, нормандский,
очерчен путь ему бандеровско-приматский,
декабрь подвёл его к нормандскому формату –
без мата тут нельзя примата компромата.
Но, Путин наш не зря имеет чёрный пояс –
он может под откос пустить «приматский» поезд
лишь росчерком пера без всяких красный линий,
и этим даст сигнал не красный и не синий.
Заправлено перо не в чёрные чернила,
хотя перо чертей по-чёрному чертило,
но, в этот раз перо под цветом фиолета,
потом поймёт пан Зе: к чему всё было это.
Проблемы у него с «приматской» чёрной ратью,
а русские душой с той ратью-то – не братья,
и, более того, они – антагонисты,
ведь русского никак не примирить с фашистом.
И это пану Зе не только не удастся,
но, даже нет того, за что ему держаться:
куда ни ткнёт пером, хоть лбом, ну, или пальцем –
упрётся в линии, да в уши их, да в яйца.
Летит уже пан Зе к своей судьбе навстречу –
что приготовила судьба к нормандской встрече? -
где всё решится как бы росчерком пера,
как сук под ним, одним ударом топора.
Ещё себя шальной он мыслью тешит,
в руке своей он как бы череп держит
и гладит нежно так, безмолвно говоря:-
А, может быть, действительно, всё зря?
К чему тот путч с его небесной сотней,
что, как отрыжка для страны сегодня
кроваво-чёрных дел кроваво-чёрной рати,
и красных линий цвет и рати той, и в Раде?
Чего же ради он летит к нормандской встрече,
ведь об уступках от него нет даже речи,
хотя придётся всё же в чём-то уступить,
в том в роли Гамлета он:- Быть или не быть?-
Вопрос такой сейчас, конечно, интересный;
декабрь, мороза нет, но будет день чудесный,
с утра курантов бой и гимн страны играет,
и Путин радостно в такт как бы подпевает.
Чего ж ему не петь – душа его же просит,
он знает, что-почём и он кого не бросит,
что делать и как быть в различных вариантах
и с тем же паном Зе при западных «гигантах».
«Гиганты» – в рифму лишь, мотив не очень ярок:
и Меркель уж стара, Макрон уж не подарок,
но, Путин ведь не зря имеет чёрный пояс –
он может под откос пустить «приматский» поезд.
Он знает, как тут быть, что сделать с чёрной ратью,
а, русские душой с той ратью-то – не братья,
и, более того, они – антагонисты,
ведь русского никак не примирить с фашистом.
Гл.6. И, вот, процесс пошёл
Декабрь, девятое, Париж увидеть надо,
не уступать ни там, ни грязным играм ВАДА,
где против нас давно развязана война,
хоть наших в этом есть чиновников вина.
Нельзя ведь пятиться, молчать в ответ, как рыба,
нельзя им уступать ни в чём и ни где либо,
чуть-чуть поддались им, и вот уже вам нате –
сработал Радченко при этой самой ВАдЕ.
И понеслась, и покатилась ВАДА бочка,
но, не поставлена сейчас на этом точка,
у нас, ведь, много есть, чем можем мы гордиться,
и много пороха ещё в пороховницах.
Декабрь, девятое, нормандская четвёрка,
сыграла в ВАДЕ её мелкая шестёрка,
тузы краплёные Россию отстранили,
но, пересилить нас никто уже не в силе.
И, вот, процесс пошёл – все по местам расселись,
ну, Меркель и Макрон между собой-то спелись,
Зеленский напряжён, а Путин возбуждённый,
он рвётся как бы в бой, вопрос давно решённый.
Он знает назубок Минск-2 и все детали,
бандеровский вопрос его собьёт едва ли;
пан Зе подкован так, что будет рвать на части,
тринадцать за спиной бандеровцев от власти.
Тринадцать их всего, а пан Аваков где же?-
ну, скажем, у него нет, просто, мысли «свежей»,
всё сказано уже бандеровской командой,
с которой связан он по-чёрному де-факто.
Пока процесс идёт, не будем строить планы,
как поведут себя на саммите те паны,
но, точно знаем мы, что Путин делать будет,
мы результата ждём, и ждут в Донбассе люди.
Декабрь, десятое, у нас тут плюс привычно,
а в Вашингтоне в это время, как обычно,
нет, не обычно, что-то всё же происходит –
в бюджет военный, вот, и санкции там вводят.
Вся мощь Америки в военной как бы силе –
потоки газа остановят из России,
все варианты Трамп во сне перебирает,
у нас всегда с утра российский гимн играет.
Когда здесь утро, там же ночь, не спится Трампу,
мол, поучаствовать сейчас в Париже нам бы,
закрыл бы сразу украинские все темы,
без Вашингтона не решатся все проблемы.
Под утро Трамп всё это в твиттере напишет,
мол, слабовато у Макрона-то в Париже,
да, мелковаты и Макрон, и пан Зеленский,
пожалуй, Путин лишь имеет довод веский.
И Трамп заснул потом с открытыми глазами
под газом как бы, вот, ну, или под газАми,
туманил взор уже, ночь уносила вдаль,
прервалась мысль его, как это нам ни жаль.
И там всю ночь его кружило и кружило,
хоть Трамп – спортсмен, в конце-концов, его тошнило
в потоке «Северном» ли, «Южном», но, в трубе,
как в ЦЕРНЕ: вдаль его несло, потом – к себе,
Под утро мысль его опять зашевелится,
заставив встать его, потом пойти умыться,
потом протвиттерить, конечно, на весь мир.
но, перед тем зайти отлить, хотя б на миг.
Неважно миг какой – короткий ли, не очень,
как говорится, будет сказано не к ночи:
пусть Трамп поспит ещё, а мир пусть отдохнёт;
декабрь, десятое, а Путин наш поёт!