3-4 октября состоялся «... упорный бой с неприятелем у селений Шали и Герменчук», которые были сожжены. 7 октября та же участь постигла и 5 хуторов, приписанных к аулу Шали. «10 числа ген. Голофеев двинулся к Саит-Юрту, где находилось скопище Шамиля, опрокинул его после упорного боя, и несмотря на чрезвычайные препятствия, представляемые местностью, занял Саит-Юрт, хутор Эрсеней и сел. Автур, предал их пламени и истребил дома и всё имущество жителей». В конце сентября отряд А. Голофеева выступил из крепости Грозной к р. Аргун. Во время похода, в бою 10 октября получил ранение Руфин Дорохов. Это был человек, даже на Кавказе среди отчаянно храбрых людей поражавший своей холодной, решительной смелостью. Будучи намного старше Михаила Лермонтова, он имел скромный чин унтер-офицера, так как за участие в дуэлях и буйное поведение не раз лишался офицерских погон. 1 марта 1838 г. Руфин за «нанесение кинжальных ран» отставному ротмистру Сверчкову был назначен рядовым до выслуги в Навагинском пехотном полку. По просьбе Жуковского ген. Н.Н. Раевский прикомандировал, с учётом ранения в ногу, своего бывшего подчинённого к казачьим линейным войскам. В 1840 г. ему присвоили чин хорунжего, что равнялось пехотному - подпоручик и позволили собрать особый отряд казаков для выполнения крайне рискованных задач и ведения разведки. Здесь заметим, что подразделения, подобные «Дороховскому» стали «сколачиваться» ещё в конце 1820-х - начале 1830 гг. Приложили руку к этому ген. от кавалерии барон Г.Х. фон Засс, ген. М.Г. Власов, ген. Ермолов и др.
Поначалу отношения между Дороховым и Лермонтовым едва не дошли до поединка, но жизнь под чеченскими пулями быстро сблизила их, они стали хорошими друзьями. Старый кавказский рубака, удалец Руфин Иванович собрал добровольцев-охотников, и после очередного выбытия из строя, передал их 10 октября Лермонтову. «Я получил в наследство от Дорохова, которого тяжело ранили, отборную команду охотников, состоящую из ста казаков, - разный сброд, волонтёры, татары и прочие, это нечто вроде отряда партизан, - сообщает поэт, - и если мне случится с ним удачно действовать, то авось что-нибудь дадут». Желанная награда давала бы надежду на прощение и отставку, о чём Лермонтов уже подумывал, мечтая целиком посвятить себя литературе: издавать свой журнал и писать большой роман из кавказской истории времен Екатерины и Ермолова. В дальнейшем «сотня» отборных конных бойцов именовалась «Лермонтовским отрядом». Поэт, приняв командование, проявил не только незаурядное дарование кавалерийского офицера, но и повседневную заботу о подчинённых, с которыми делил опасности боя и тяготы походной жизни. Казачий отряд вёл разведку в отрыве от основных баз. Но приходилось совершать и кровавые наезды на немирные селения. Разжалованный в солдаты, офицер Султанов Пётр Александрович вспоминал, что поступить в команду, где он служил, могли «люди всех племён, наций и состояний без исключения», лишь бы только новый «охотник» отличился отвагой, удалью, преданностью командиру, а также казачьим презрением к смерти.
Желающему вступить в отряд устраивали - трудное испытание на силу, ловкость и умение стрелять на «хруст, на тень», на умение пользоваться холодным оружием. Если человек с экзаменом справлялся, его посвящали в свои: брили голову, одевали по-черкесски, вооружали штуцером и шашкой с кинжалом... Тогда в горах ещё не было русских укреплений, а среди горцев - союзников России. Казаки-охотники проникали в самое сердце гор, и сколько-нибудь заметные скопления людей в одном месте редко ускользали от их внимательных глаз. Так было и 12 октября, когда на фуражировку отправились две сотни Гребенского полка, отряд пехоты при 4-х орудиях, три сотни казаков Моздокского полка и около 100 чел. татарских волонтёров. Из-за осенней распутицы пехота с пушками отстала почти на полверсты и это обстоятельство спасёт жизнь отряду в целом. Гребенцы пошли головным дозором. Лесом, обеспечивая боковое охранение, двигались охотники Лермонтова. Они-то и столкнулись первыми с тысячным авангардом скопища мюридов. Горцы перед этим успели атаковать русский опорный пункт в семи верстах от Гудермеса. Разгромив его, захватили табун драгунских лошадей в полсотни голов. Казаки Лермонтова сходу молча бросились на врага, и после короткой рубки более десятка джигитов оказались на земле. Основная масса повернула назад в сторону теснины, окружённой густым лесом. Казачья сотня отогнала мюридов, после чего на полном скаку выскочила на просеку, где остановилась русская колонна, готовая к бою. Начали движение дальше и оказалось, что хищники далеко не ушли.
Конные и пешие они ринулись из леса, окружая тесным кольцом отряд. Недалеко от Шали началась ожесточённая рубка. Казаки, сбившись спина к спине, дрались беспощадно. Лязг шашек, удары кинжалов, ржание лошадей, пистолетные выстрелы, стоны и крики людей заполнили место боя. Охотники поручика Лермонтова бросались в самые опасные очаги этой масштабной схватки, при этом не забывая о своём новом командире. Горцы заприметили его сразу и повели настоящую охоту. Неожиданно последовал ружейный залп и над головами мюридов пронеслась картечь. Ещё залп и ещё и отставшая было пехота со штыками наперевес бросилась в гущу сражения. Горцы стали отходить мелкими партиями к лесу, но охотники Лермонтова, зайдя с фланга, успели отрезать им путь. Те, кому удалось прорваться, уходили медленно, отстреливаясь. Русские их не преследовали. Из 820 чел., отправлявшихся на фуражировку, 313 было зарублено, 191 чел. был ранен. Страшная картина предстала перед глазами великого поэта, который посвятит позже этому кровавому сражению немало строк. Командующий конницей у ген. П.Х. Граббе, принявшего на себя руководство дальнейшими боевыми действиями, князь В.С. Голицын писал, что трудно было бы подобрать для этой «сотни» более подходящего командира. Поручик Лермонтов за самоотверженность и умелое руководство своими подчинёнными был представлен к награде. Боевая деятельность, невзирая на погоду и многие другие сложности продолжалась. Каждый шаг вперёд, здесь на Кавказе давался потом и кровью.
Лишь иногда выпадал праздный день и извечная компания офицеров, кто был дружен с поэтом Лермонтовым, собиралась в круг, обсуждали происшествия последних дней, ели, пили крепкий чай и «резались» в карты, проигрывая своё жалование, которое в здешних условиях всё равно некуда было тратить. Среди них были Лев Пушкин, М.Н. Глебов, граф Дмитрий П. Пален, князья Сергей Долгорукий и Мещерский, А.К. Баумгартен, Михаил Пущин и в разное время некоторые другие известные личности. М.И. Пущин - гвардейский капитан, которого разжаловали в рядовые. Будучи декабристом, он был осужден и сослан в холодную Сибирь с последующей заменой на «тёплый» Кавказ. Рядовой сапёр, Пущин не стал изгоем среди офицеров, которые всегда общались с ним на равных. Он исполнял целый ряд важных обязанностей: руководил всеми инженерными работами, начиная от вязания фашин и туров до работ киркой и лопатой, от устройства переправ и мостов до трассировки и возведения укреплений. Подводя итог пережитому на войне, поручик Лермонтов не мог справится в душе с острой болью, как от смертельной раны, настолько был отвратительным ему звериный лик войны, залитый кровью, грязью, ожогами, язвами... Поэт приходил к пониманию, что люди на войне гораздо хуже зверей, бьются до конца, истребляя друг друга под корень. 16-26 октября 1840 г. из крепости Грозная, Михаил Лермонтов пишет в письме к Алексею Лопухину: «...Писем я ни от тебя, ни от кого другого уж месяца три не получал. Бог с знает, что с вами сделалось: забыли, что ли? ...жизнь наша здесь вне войны однообразна; а описывать экспедиции не велят.
Может быть, когда-нибудь я засяду у твоего камина и расскажу тебе долгие труды, ночные схватки, утомительные перестрелки, все картины военной жизни, которых я был свидетелем... Твой Лермонтов». С 27 октября по 6 ноября ген. Граббе совершил повторный, не оправдавший себя поход в Малую Чечню. Снова был бой на р. Валерик («ручей смерти»), и опять Лермонтов отличился. Его «летучая сотня» прекрасно показала себя в боях за шалинским лесом и при переправе через Аргун. Конец осени прошёл в новых походах по Чечне. Человек, чья легендарная храбрость не только не требовала сравнений, а сама служила известным мерилом, Р.И. Дорохов высоко оценил воинскую отвагу поэта: «Славный малый - честная, прямая душа - не сносить ему головы. Мы с ним подружились и расстались со слезами на глазах. Какое-то чёрное предчувствие мне говорило, что он будет убит... Жаль, очень жаль Лермонтова, он пылок и храбр - не сносить ему головы». Приятель Лермонтова князь Лобанов-Ростовский как-то сказал о нём: "Этот человек - воплощение разных стихий: умный, задумчивый, грустный, нежный, резкий, злой, добрый, высокомерный, горделивый, язвительный, скучный, желчный, заносчивый, воплощение ума, буйства, разгула, насмешки". С 8 по 20 ноября отряд ген. Голофеева действовал в Большой и Малой Чечне. Разрушив ряд аулов, ген. Павел Граббе надеялся на развитие успеха. Но природа, казалось, была на стороне горцев - повсюду начались сильные снегопады и 30 ноября русские войска были вынуждены прекратить боевые действия.
Продолжение следует в части 14 http://proza.ru/2019/12/17/1778