Жизнь фальшивая чудная,
И, конечно, не простая -
Всё шагай, да пыль глотай,
Громко пой, что едешь в Рай...
Борис Готман.
В новом веке приготовления не занимали столько времени, как в прежние века: под душ встал, манипуляторы почистили-помыли, рот прополоскал, чтобы дыхание было свежим, выбрал голограмму с фраком и цилиндром на голову. Оглядел себя, отметил, что белые перчатки на руках отлично смотрятся, а начищенные ботинки на ногах сверкают как настоящие и остался доволен – так он представлял образ джентльмена из старинных фильмов.
Теперь надо сделать приятное девушке – классический букет, коробка конфет и мягкая игрушка (плюшевый мишка с сердечком). И пусть всё иллюзорное, но красотка сможет хвастаться перед друзьями и знакомыми знаками внимания от ухажёра.
Джон выбрал голограмму для коридора (улица города начала двадцатого века), вызвал машину к дверям.
Девица тоже расстаралась – длинное вечернее красное платье в пол, широкополая шляпа, на груди жемчужное ожерелье, на руках золотые браслеты и кольца, туфли на высоких каблуках, веер китайский с журавликами. Даже жуткую причёску из щупалец убрала и заменила белыми волосами, собранными в высокую, изящную.
– Воистину, ты так прекрасна, что даже мёртвые вылезут из ямы для удобрений, чтобы полюбоваться, а живые – умрут от восторга, – воскликнул Джон.
– Нет уж, пусть остаются там покойники, не люблю ужасов, – Мария поёжилась, – да и живым желаю долгой жизни.
Транспортёр понёс обоих к общественному кофе. На самом деле, подадут им самый обыкновенный ужин, ведь на излишества средств нет, но обставят всё так, благодаря голограммам, будто окажутся в моднейшем ресторане.
Девица замерла в восхищении, увидев голографический фасад. Большие витражные окна показывали блестевший в лучах множества люстр большой зал, где сидели за столиками пышно одетые дамы и господа и пили шампанское. Золотые буквы вверху блестели в лучах прожекторов.
Двери перед ними открыл андроид в ливрее с золотым и серебряным шитьём. Холл так же восхищал – по стенам располагались игровые автоматы, у которых толпились азартные игроки. В главной зале играла музыка, джаз, полная негритянка исполняла джаз под живую музыку.
Меж столиков бегали роботы-официанты с широкими золотыми подносами. Они были в смокингах, на шее красовались галстуки-бабочки.
Студент подвёл красавицу к заранее заказанному столику, подвинул стул и помог сесть, щёлкнул пальцами, подзывая андроида. Тот тут же подлетел, подал меню на голографических планшетах. Можно выбрать всё, что угодно. Названия блюд были на латинском и французском языке с переводом на эсперанто.
– Какое вино желаете? – уточнил официант.
– Шардене какого-нибудь года мне, леди ещё слишком юна – обойдётся соком, – Ям улыбнулся, ,ожидая подсказки , и тут же получил её:
– Тысяча восемьсот шестнадцатый год особенно хорош, – порекомендовал андроид.
– Прекрасно, – юноша кивнул, – будьте любезны.
Вскоре робот принёс бутылочку и пару бокалов, раскупорил, выбив пробку, и разлил. Юноша с девушкой чокнулись и выпили, скривились от горького солоноватого вкуса – всё же язык не обманешь, как глаза виртуальной картинкой.
Молодые люди поспешили поскорее закусить, благо, еду ждать не пришлось. Рыба называлась «осетриной», хотя являлась обычным хеком. Хорошо, что хоть порции оказались приличными. В мисочке лежала икра, притворявшаяся чёрной, но изготовленная из тех, же водорослей и желатина.
– Осторожнее, не подавись косточками, - забеспокоился Джон, – мне на днях буквально попалась такая в филе, вонзилась в нёбо, пришлось к доктору бежать.
– Икру попробуй, сегодня необычайно хороша, - спутница кашлянула, – я бы даже добавку заказала.
– Возьми мою долю, – Ям подмигнул, – правила подобного не запрещают, а я, пожалуй, глотну ещё этого «Шардене», сегодня хоть без мякоти.
Второй бокал оказался ничуть не вкуснее первого. Единственный недостаток фальшивой жизни и несуществующей роскоши, сколько не говори «халва», во рту слаще не будет. Зато совесть чистая и никакой эксплуатации человека человеком. За всё приходится платить, в том числе, и за «коммунистический» рай. Студент снова подозвал официанта и заказал песню для девушки.
– У нас пока нет той самой, своей, – пояснил юноша, притворяясь смущенным, – поставьте что-нибудь романтичное и медленное, чтобы можно было танцевать. Желательно не из двадцать первого века, тогда музыка решительно никуда не годилась, только злых соседей пытать. Хорошо, что почти ничего не сохранилось.
– Будет исполнено, – робот поклонился, кинулся к оркестру и певице.
Заиграла подходящая музыка.
– Потанцуем? – Ям поднялся и протянул руку.
– Лучше бы раньше, до того, как поели, – Мария вздохнула, но встала. – Ну, ладно, только не кружи, чтобы я не опозорилась перед всеми.
Музыка казалась такой волшебной, что пара увлекались танцами и почти не наступали друг другу на ноги. Партнёрша быстро притомилась, ведь почти не занималась физическими упражнениями, и попросила посадить её обратно.
– Жаль, что праздник не может закончиться дарением колечка, – девушка вздохнула, когда они вновь сидели за столиком.
– Ближайшие два года я просто не имею на подобное права, – студент пожал плечами и развёл руки в стороны, – за пристрастие к несовершеннолетним платят отправкой в свободное плавание. Позвольте вас проводить домой, если не хотите сходить в кинотеатр, конечно. Один мой знакомец недавно снял очень недурственный ролик, про любовь, почти без стрельбы. Я выступал в роли консультанта и помощника сценариста.
– Предпочитаю те, в которых выступаю в главной роли, – Мария хитро улыбнулась. – Я ведь ещё и актриса, помимо всего прочего. Ты, разумеется, не знал, поскольку не интересовался моей персоной, даже статус в соцсетях не посещал.
– Я вообще в соцсетях не бываю, – юноша поморщился, – если бы в неделе было не семь, а десять дней, возможно, наскрёб на них немного времени, а так, извини. Это ведь не преступление, полагаю?
– Конечно, нет, – спутница поднялась. – Забудь об этом, поедем в авто и включим кино на голографическом экране, благо, они довольно коротенькие.
И парочка вышла на улицу. Джон свистнул, призывая такси, открыл дверь перед красоткой и помог влезть внутрь.
– Эй, ты, – послышался до отвращения знакомый голос.
Ям повернул голову и узрел Тома, собственной персоной.
– Что вам угодно, гражданин? – поинтересовался студент, хотя и так знал, ведь здоровяк всегда хотел только одного.
– Ты собираешься жениться над этой девице или просто морочишь ей голову и заставляешь терять время? – чернокожий скрестил руки на груди.
– По какому праву интересуетесь? – Джон вздохну. – Вы приходитесь ей братом, отцом, женихом, близким другом или подругой?
– Не ваше дело, отвечайте на вопрос! - вспылил Том.
Джон хотел ответить резко, но решил не раздувать конфликт, поэтому сдержался.
– Мы в первый раз на свидание пошли, так что, пока не знаю, чего желаю. Девицу пальцем не трогал и ничего не обещал. Возможно, закончится браком, или поймём, что я ей не подхожу, и начнёт искать иного возлюбленного. В любом случае, выбор за ней.
– А вот я хочу закрутить роман с этой девушкой и, соответственно, вызываю тебя на дуэль, дабы выявить, кто больше заслуживает её руки и сердца, – воскликнул забияка.
Джон готов был заложить правую руку и три пальца на левой, что его спутница сама попросила крепыша вызвать на его бой, чтобы получить удовольствие от мысли, что за неё сражаются мужчины! Но, отказаться нельзя, упадёшь в глазах красотки, да и вообще, надо сделать так, чтобы Том обходил стороной и не приставал больше.
– Хорошо, – Ям вздохнул, – сейчас спутницу отвезу домой, а после встретимся на арене.
– Я бы с радостью посмотрела на бой и лучше вживую, – Мария притворилась смущённой. – Не каждый день за мою руку бьются рыцари без страха и упрёка. Победителю подарю платок и дозволю сходить со мной на свидание. Второе или первое, соответственно.
Студенту даром не нужен был виртуальный платок, каким бы красивым ни был, да и терять ещё один вечер на соседку не хотелось, но из подобных ситуаций надо выходить с честью. Десятки любопытных глаз смотрят за такими боями, и среди них может оказаться та самая, что станет любимой.
Все трое направились к знакомому помещению арены. Андроиды вынесли два костюма из нанороботов, аналог рыцарских доспехов, только надёжнее. Крошечные роботы могли менять его структуру, делая прочнее или гибче, по мере необходимости. Шлемы изготовляли прозрачными, дабы не ограничивали видимость, хотя на прочности подобное не сказывалось. Оставалось облачиться.
Доспехи раскрылись, подобно раковине устрицы, храбрецы вошли в них, створки захлопнулись. Оба бойца поклонились девушке. На стенах, полу и потолке арены имелись голографические экраны. Видимо, по заказу Марии, на них появился Римский Колизей во всём его великолепии. Глашатай объявил громко имена новых гладиаторов и цель битвы, а так же, какова награда полагается победителю. А в конце предложил юношам произнести речь.
– Я, это… того… за честь девы сражаюсь, – пытался вспомнить чернокожий, что ему велела сказать девица, а потом прошептал с яростью. – Джон Ям, тебе крышка, голову откручу и сделаю из неё мячик!
– Аве Мария, гладиатор, идущий на смерть, приветствует тебя, – наш герой отдал честь красотке, щёки которой от удовольствия заалели. – Вернусь со щитом или на щите.
Здоровяк взревел, как паровозный гудок, сорвался с места, налетел на соперника, но студент успел уклониться и враг пролетел мимо, споткнулся и растянулся на песке.
– Ах, осторожно, – воскликнул Ям, – не разбей себе коленочки, дитятко-переросток, а то придётся зелёнкой мазать, а она так щиплет.
Том вскочил, рыча, как тигр, глаза сверкают, зубы скрипят, снова атаковал, надеясь на собственную колоссальную силу, не знал, что Джон, помимо прочего, занимался айкидо, а это боевое искусство позволяет побеждать без лишних мускулов. Поймал руку атакующего, помог продолжить движение, чернокожий сделал сальто и приземлился на спину со всего размаха. Казалось, вся база сотряслась. Компьютер послушно отметил «повреждения». Стажёр отступил, позволяя силачу встать.
– Ты мне за это падение ответишь! – завопил гигант, взмахнул пудовым кулачищем, но он прошёл мимо, а вот наш герой ухитрился нанести удар в живот соперника, тут, же присел, крутанулся на одной согнутой ноге, второй, выпрямленной заехал крепышу по ногам снизу, уронил его на песок. Теперь отойти назад.
– Ты издеваешься, – прошипел великан, – а я такого не прощаю, никому и никогда!!!
– А разве наша религия не велит забывать обиды? – напомнил Ям. – Ай-яй-яй, неужели тебя не учили правилам, маленький Томми? Будешь так плохо себя вести и станешь удобрением благополучно.
Забияка не слушал, вновь атаковал, но Джон поймал его на ногу, опрокинулся на спину и перекинул приставалу через себя, распрямив нижние конечности, того просто унесло, в стену впечатало, не сразу и встал. Искусственный интеллект отметил новые «повреждения». Активировал отсчёт времени. Правило такое, если один из дерущихся остаётся невредимым, а второй постоянно получает повреждение за повреждением, бой ограничивается получасом, чтобы люди не теряли напрасно своего и чужого времени, ведь всё очевидно. Хотя, учитывалась и возможность случайного удара, что поменяет ход боя. Студент позволил себя «загнать в угол», негр обрадовался, нанёс удар, вложив всю свою силу, но лишь погнул слегка голографический экран за спиной ловкого и юркого соперника. Если бы не перчатка, наверняка, разбил себе костяшки на пальцах, а то и сломал. Ям сел на арену, да и скользнул между ног врага, поднялся. Тот принялся разворачиваться и схлопотал удар в челюсть. Отшатнулся к стене.
– Нокаут! – объявил цифровой судья, – начинаю отсчёт от одного до десяти.
– Я в полном порядке, – Том воздел кулаки вверх, – и после куда более сокрушительных тычков вставал ни раз! Такой мозгляк не способен меня одолеть, у моей младшей сестры и то кулачки больше, чем у него, да и бьёт сильнее!!!
– Это мы ещё посмотрим, - Джон начал отступать, как раз и компьютер досчитал до десяти, побежал к недругу, подпрыгнул, ноги врезались здоровяку в голову, упали оба, но студент немедленно и вскочил, а забияка остался на месте. Студент запрыгнул на поверженного и принялся лупить кулаками по шлему, потом сжал пальцы в замок и опустил их сверху вниз.
– Приказываю прекратить бой, вы убиваете недруга, гражданин Ям, – произнёс искусственный интеллект.
– Простите, – наш герой немедленно остановился и встал, поклонился, – больше подобное не повториться.
– Ты совсем с ума сошёл? – Мария покрутила пальцем у виска. – Знала бы, что ты такой бешеный, не стала общаться. Том поднимайся, пойдём отсюда!
Чернокожий вскочил, выбрался из доспеха, обхватил красотку за талию, повернулся к противнику и показал ему язык. Джон показал здоровяку кулак с поднятым вверх большим пальцем и подмигнул. Никогда ещё раньше вспышка гнева не помогала решить сразу две проблемы одновременно. Лишь бы не наказали за неё. Теперь можно вернуться к куда более любимым и полезным занятиям.
Насвистывая и заложив руки в карманы, юноша направился домой. Между ужином и сном оставалось пара часов, есть возможность потратить их на чтение книг. Только вот виртуальный шлем не желал включаться.
– Гражданин Джон Ям за жестокость в схватке вы лишаетесь интернета на неделю, исключение только для экстренных случаев, – послышался голос искусственного интеллекта, – ваши очки так же деактивированы. Не советую пытаться обойти запрет каким-нибудь способом или пытаться войти от соседей и коллег, лишь усугубите свою вину и увеличите срок отключения многократно.
– Замечательно, – наш герой вздохнул, – только этого ещё и не хватало. Благодарю вас, достопочтенный компьютер, за столь мягкое наказание, я заслужил кару вполне. Постараюсь впредь, сдерживать себя, даже имея дело с не самым приятным гражданином.
Казалось бы, чем можно заняться в таких условиях, ведь и дневник являлся голографическим, но правила не запрещали сделать что-то, назначенное на другой день. Молодой человек подошёл к шкафу, начал вытаскивать из него одежду и складывать на кровать.
Смочив специальную тряпочку, начал вытирать пыль. Закончив, повесил всё обратно. Подумав, взял отвёртку и разобрал робот-пылесос, тот барахлил, последнее время – по полу двигался, как обычно, а вот со стен соскальзывал, один раз чудом не разбился.
Хорошо, что ремесленники все приборы изготовляли очень качественно, старались, чтобы не нарушить священного правила для всех работников: «Трудишься для всех – работаешь на себя». Конечно, боялись получить наказание, ведь страх – отличный стимулятор для работы. Все моряне знали, что за брак могли и «отправить в последнее плавание».