Краткое содержание предыдущих частей: Борис Георгиевич, любовник Софьи, решил вернуть ей девственность, чтобы та помогла его сыну Ромке стать настоящим мужчиной. При этом он решает сэкономить деньги на рекламе своих шоколадных конфет и использовать Софью как модель, а сына как фотографа. Софья пережила операцию по восстановлению девственности. чтобы Ромка мог получить мужской приз. За компанией присматривают Ангел Хранитель и Ангел Искуситель.
73. Соблазнение начинается
Спустя три дня в СПА-отеле Бориса Георгиевича с детьми уже ждали. Для съемок в комнате, оборудованной душем Виши, было все готово.
Массажный стол, поставленный под душ Виши, служил и плоской ванной.
– ВИП-клиенты получают на этом столе массаж, потом их отмывают от масла и включают душевую установку одновременно с ультрафиолетовыми лампами для загара. Загар ложится красиво и ровно, – пояснили гостям массажистки. – Но для шоколадного массажа поливальная установка сверху не используется.
– Жаль… – вздохнула Софья.
– Сегодня мы готовим слайд-шоу по шоколадному массажу. Софья, тебя ждут! – объявил Борис Георгиевич. – Ромка, будешь снимать процесс и не халтурь! Ну, а Софья, которая наша Миледи… Готовься!
– Папа, новые шоколадные конфеты назови "Миледи", – подсказал Рома.
– Хорошая мысль! И имиджмейкерам платить не надо!
***
Ангел Хранитель: Роме остается только молиться, чтобы его не ввели во искушение!
Ангел Искуситель: И избавили от лукавого. Вот для того, чтобы совратить его чистую и почти невинную душу, твою подопечную было разрешено спасти из лап бандитов.
***
Ангел Хранитель: А ты не думаешь, что мальчик может просто влюбиться?
Ангел Искуситель: Мы уже посмотрели, что такое любовь на примере Софочки и ее приемного папы… Не бери в голову!
Ангел Хранитель: Все люди грешники! И я был грешником…. При земной жизни…
***
"Ну вот, девственница-фотомодель, начинается работа!" – оказавшись в СПА, Софья стала озираться по сторонам, а увидев Ромку, принюхалась и улыбнулась.
"Как интересно, мне придется выступить в роли роковой обольстительницы!" – Софья улыбнулась массажисткам и стала осторожно снимать платье, сразу ставшее маленьким. – А мальчик такой прыщавый!"
Похоже, хирург вернул ей еще что-то кроме складки слизистой. Ей почему-то было очень стыдно раздеваться перед мальчиком.
Борис увидел, что и мальчик и Софья стали красными.
"Надо же… Софочка краснеть не разучилась! Девственница на все три дырки!"
Ромка, глядя, как девушка раздевается, почувствовал, что у него начала отваливаться челюсть, он потянулся к камере, но тут же забыл, для чего он тут…
Девушка, молодая и красивая, спокойно раздевалась перед ним!
"Этого не может быть!" – у подростка дрожали коленки. Такое делали перед ним впервые.
– Снимай! – Борис толкнул сына кулаком в бок.
Самое интересное началось после того, как массажистки принялись, не торопясь, намазывать девушку шоколадной пастой. В комнате появился запах хорошего шоколада. Движения их рук были плавными и неторопливыми.
Рома, увидев, сей процесс, снова забыл, ради чего пришел, и заработал еще подзатыльник. Только тогда он принялся щелкать камерой.
"А вибратор я не поставила!" – Софья вытянулась, как расслабленная кошка, и негромко мурлыкала от удовольствия, не забывая время от времени улыбаться в объектив.
Массажистки в форменных костюмчиках работали ловко и спокойно, не обращая внимания на фотографа и его хозяина.
"Сутулый, прыщавый и лопоухий! И этого сказочного принца я должна буду, как Золушка, соблазнить!" – Софья сейчас никак не походила на скромную девушку, но Рома уже плохо соображал.
– Дайте ей шоколадку! – приказал Борис. – Нашу фирменную!
Массажистка протянула Софье шоколадный шарик на палочке.
"Ну, малыш, посмотрим, как ты леденец переживешь!" – Софье пришлось немного сосредоточиться, чтобы взять леденец и начать его облизывать, иногда погружая в рот.
А в помещении снова запахло спермой. Привыкнув уже обращаться с фаллами, девушка точно также делала и с конфетой...
"Что она вытворяет! – Ромка работал, красный как рак, ловя Софью с разных точек. – И где папа такую стерву нашел? Но в фотомодели порядочные девушки не идут! Точно – Миледи!"
Софье было сложно сосредоточиться на конфете, но она старалась иногда поглядывать и даже подмигивать мальчику-фотографу.
– Как только шоколадка во рту растает, девушке надо перевернуться на спину, – приказал Борис. – Рома, не спи! Работай! За что я тебе деньги плачу?
Рома не решился подмигнуть Софье, но, когда тот подошел слишком близко, Софья даже через шоколад ощутила запах спермы. И с брюками у мальчика творилось что-то неладное. Ромка побежал к другому краю стола, поскользнулся и чуть не упал, в последнюю секунду массажистка поставила его на ноги, испачкав ему воротник рубашки пастой.
– И в кого ты такой неуклюжий! – строго сказал Борис Георгиевич и стал смотреть, как девушку маслят спереди.
***
Ангел Искуситель: "Снять бы с нее купальник!" – синхронно подумали Ромка и Борис.
Ангел Хранитель: Но для рекламы НЮ, тем более с малолеткой, не годится! А Борис бизнесмен! Отовсюду выгоду извлекает! И на имиджмейкерах сэкономил! Но Ромке он за идею заплатит… Ох, как заплатит!
***
Софья улыбнулась, едва не засмеявшись, увидев неловкость мальчишки, и вопросительно посмотрела на Бориса.
– Улыбнись в камеру и раздвинь ножки! – приказал он. – Хорошая сессия получится, если наш фотограф не сделает смазанных снимков!
Ромка тяжело дышал и вытирал пот со лба: в коричневом купальнике, отмазанная коричневой пастой, Софья казалась совершенно голой.
"А мальчик волнуется! – подумала девушка. – Взмок, как мышь во время потопа!"
Роман продолжал щелкать камерой. Софья снова улыбнулась, на этот раз максимально растянув губы, и раскинула ноги в сторону, чуть свесив со стола пятки.
Промаслив девушку, как следует, не забив и внутреннюю поверхность бедер, массажистки подвернули края полиэтиленовой пленки, завернув Софью как младенца в конверт, оставив снаружи только лицо и пятки. Пятками они занялись отдельно, работая мягко, но сильно, чтобы не вызвать щекотку.
***
Ангел Хранитель: Смотри: на брюках у мальчика расползлось пятно.
Ангел Искуситель: И запах спермы стал сильнее! Как просто бывает заполучить грешную душу!
Ангел Хранитель: Не спеши, искуситель!
Ангел Искуситель: А я и не спешу!
***
"Хоть что-то приятное от моей новой авантюры, – Софья лежала, закрыв глаза от удовольствия, и едва не корчилась от него же, – но что скажет потом папа?"
"Бесстыдница в шоколаде! – Ромка почти залез на стол, чтобы поймать в кадр блаженную Софьину улыбку. – Миледи! Но, раздеваясь, она краснела!" Подождав десять минут, массажистки развернули пленку, вынули из-под нее Софью и стали отмывать шоколад, работая сразу двумя душевыми лейками.
Ромка ополоснул лоб и снова взялся за камеру. Софью повернули на бок и продолжили отмывание, но немного шоколада осталась по краям трусов и купальника.
Софья, будучи развёрнутой, недовольно застонала, но подчинилась, и, постепенно возвращаясь к реальности, стала помогать себя мыть, стараясь не замечать вспышки от фотокамеры.
"Хочу, хочу увидеть ее всю! Совершенно голую! – Рома работал, меняя планы. – И не только увидеть! Хочу!"
Ангел Искуситель: Все, Рома поплыл как та шоколадка на солнышке! Подскажу Борису, что надо делать!
Ангел Хранитель: Раз так, я подскажу Ромке, что надо делать!
Софья немного напряглась, подрагивала и повизгивала оттого, что на неё лился контрастный дождик, особенно чувствительный после шоколадного массажа.
– Ну вот, фотосессия получилась замечательная! – Борис Георгиевич приказал Ромке отложить камеру и сам наскоро посмотрел, что получилось.
– А теперь, красавицы, снимите с нее купальник и отмойте ее, как следует, от шоколада.
Ромка стоял, выпучив глаза. Стараниями Ангела Искусителя из кабинета его никто не выгонял.
Софья, изображая девственницу, вскрикнула от неожиданности и прикрылась руками. Поучилось весьма естественно.
Девушки стали смывать шоколадную пасту, поливая Софью сразу из двух душевых леек. В одной вода была теплая, в другой – прохладная. При этом "Мисс шоколадка" оказалась без силиконовых вкладок.
"Она на самом деле еще лучше, чем я думал! – голова у Ромы кружилась. – И это происходит со мной? И я не сплю?"
Массажистки продолжили свою работу. Впрочем, Ромка не ушел, а спрятался за папину спину и выглядывал оттуда, понимая, что папино внимание занято не им.
– А Рома почему меня не снимает? – не удержавшись, спросила Софья.
– НЮ нам для рекламной сессии не годится, – пояснил спонсор. – А у нашего фотографа слишком много дел, чтобы еще и на девушек голых смотреть!
– А мне не рано смотреть на мальчиков без спроса? – с улыбкой спросила Софья, посмотрев куда-то в район "ниже пояса" Ромы. – Неужели он ещё не видел голых девушек?
Ромка, поняв, что его не гонят, не спешил уходить.
– Софья, ты не отвечай вопросом на вопрос! Скажешь – он останется. Нет – вытолкаю из кабинета!
Ромка ничего не мог сказать. Раскованность и бесстыдная нагота стыдливой Софьи его просто шокировала, а тут еще и Ангел Хранитель со своими советами...
– Ну ладно, – щеки Софьи залил румянец, – пусть смотрит! Но с вас лишняя коробка шоколадных конфет!
В это время массажистки раздвинули девушке ножки и стали отмывать промежность.
– Нет! – Ромка не выдержал и пулей вылетел из кабинета.
Потрясение было слишком большим. Массажистки не выдержали и хихикнули. Борис Георгиевич стиснул кулаки, но быстро взял себя в руки. Вымыв Софью, массажистки завернули ее в огромную махровую простыню и посадили на стул.
***
Ангел Хранитель: Как видишь, из наших советов ничего хорошего не получается! Но Софье я ничего не советовал!
Ангел Искуситель: И я не советовал! Еще чуть-чуть, и Ромка был бы во грехе! Ну, ничего! Его грешная душа от меня не уйдет! Смотри, он уже готовит камеру, но совсем не для рекламной фотосессии!
***
Наконец, вся компания поехала в магазин выбирать Софье сарафан. Бутик был дорогой, и никого в зале не было.
Тут Бориса Георгиевича достал срочный телефонный звонок. Вернувшись, он увидел, как Ромка, снова красный, как свекла, фотографирует Софью через щелку между занавесками. Софья же вертелась в примерочной кабинке перед зеркалом и изо всех сил старалась делать вид, что не замечает мальчишку.
"По крайней мере, мой бесстыдный мальчик не сменил ориентацию, – подумал Борис Георгиевич. – И то хорошо!"
Ромка щелкал фотокамерой. А все остальное дорисовывало воображение.
– А ты что делаешь? – услышала она голос спонсора. – Софья, быстро одевайся!
Спонсор взял сына за ухо и оттащил от кабинки. Софья повернулась и высунулась из-за шторки с вопросительным взглядом.
– Выбрала? Заворачиваем! – строго сказал Борис Георгиевич. – Придется рассчитывать на твой вкус! У меня куча дел на сегодня, а тут появилось еще одно! – Борис Георгиевич посмотрел на Ромку. – Надо разобраться со стыдливым бесстыдником! Заодно и сапоги тебе купим! Лапти в бутиках не продаются! Но мы и без них обойдемся!
Софья ещё раз удивлённо посмотрела на Бориса Георгиевича и показала белую рубаху с красной и синей вышивкой на рукавах и красный и синий сарафаны. " Не фотограф, – подумал Борис Георгиевич, – а папарацци!"
– Софья, поедем дальше работать! – тут он повернулся к Ромке. – А ты что тут делаешь, бесстыдник?
Софья отвернулась от Ромы, и едва сдержала хихиканье, когда Борис Георгиевич прогонял своего сына.
74. Ромкино Горе
За окном свирепствовала метель. Озябшая ворона сидела в своем гнезде и мечтала о теплой погоде, куске булки и селедочной голове.
***
Ангел Искуситель: Не могу понять, что он задумал. Смотри, повез своих к сексшопу, но решил повести их не через магазин, а через двор, заваленный коробками. и мащину за два квартала поставил.
Ангел Хранитель: Просто сейчас он не хочет, чтобы его, безутешного вдовца, сфотографировали в этом магазине. Ишь, лицо шарфом замотал!
***
Ромка вертелся как на иголках. Он понимал, что за выходку в бутике ему реально влетит. Молчание папы не предвещало обоим ничего хорошего.
– Теперь едем в магазин выбирать сапоги-чулки, раз лаптей нет. Рома, может, ты извиняешься за свое поведение перед Софьей?
Софья старалась изо всех сил, чтобы не повернуться и не посмотреть на мальчика.
– Софья, простите меня... – в голосе парня появились плачущие нотки. – Я больше не буду подглядывать!
Мальчик стоял красный, как свекла.
– Прощу... – протянула девушка, всё ещё собираясь с мыслями, чтобы определить свою реакцию на официальное обращение. – Да я и не сержусь! Я же не выгоняла тебя из кабинета, когда меня отмывали! Ты сам ушел!
Софья чувствовала себя довольно спокойно. Во всяком случае, ей, по её мнению, ничего не грозило.
От Софьи пахло шоколадом. Этот запах сводил мальчика с ума, думать о перспективе не хотелось. Машина остановилась во дворе.
– Вылезайте оба! – строго сказал Борис Георгиевич. – Рома, помоги Софье вынуть все коробки.
Софья вылезла из машины и стала вынимать коробки. Ромка же вертелся и больше мешал. Одну из коробок он чудом не уронил в грязь.
"Руки у него не из того места растут!" – Софья недовольно посмотрела на Рому.
– Что вы там копаетесь? – недовольно буркнул Борис Георгиевич. – Оба за мной!
Он повел сладкую парочку по полутемному коридору. Навстречу им выбежала огромная крыса, принюхалась, посмотрела на толпу и решила удалиться. "Шоколад чует, стерва!" – подумал Борис Георгиевич.
Софья обернулась на мальчишеский вскрик... От неожиданности вздрогнула сама, но крыса поспешила скрыться.
– У вас тут крысы? – удивилась Софья, посмотрев на Бориса Георгиевича.
"Эка невидаль – крыса!" – подумал Борис Георгиевич.
– Пошли! Крысы есть везде, где есть люди, – он отворил дверь, и все оказались в подсобке сексшопа.
Софья поёжилась, представив, что в этом помещении бегают крысы, а она тут раздевалась...
– А вот и вы! – знакомая Софье продавщица закрыла вторую дверь, вышла и закрыла дверь из магазина. Теперь троица оказалась в запертом помещении.
– Софья, одевайся в свои наряды, посмотреть хочу! Ромка, а ты фотографируй! И не когда раздеваешься, а когда уже одета!
Софья взяла коробки и пакеты с одеждой и стала переодеваться, отвернувшись от Ромы, как и полагается скоромной девушке, силой обстоятельств вынужденной зарабатывать своим телом. Продавщица принесла сапоги-чулки, красные, в обтяжку.
Рома забыл, где находится, его руки потянулись к фотокамере.
– Софья, повернись к Роме спиной, – уточнил Борис Георгиевич, – а то наш фотограф работать не сможет!
"Так действительно легче! – Софья выполнила приказ и сняла трусики. – Рома же весь на сперму изойдет! – тут она почувствовала, что свежезашитая вагина предательски зачесалась. – Прокладка! Где прокладка? Я, похоже, завожусь!"
И тут Софья покраснела! Ей стало безумно стыдно за то, что сейчас потаенные губки стали влажными и горячими…
– Рома, что надо сказать девушке, которая позволяет смотреть, как она переодевается? – спросил Борис, глядя, как от вида голой попки у мальчика округлились глаза.
– Софья, может, ты ему подскажешь волшебное слово?
Ромка смотрел, как девушка переодевается, ставит силиконовые вкладки, стоя на спортивном мате, а рядом стояла знакомая Софье по прошлому визиту кобыла. Увидев пристяжные ремни, Ромка начал понимать ее предназначение... Ноги у мальчика подогнулись.
Софья, повернув голову, улыбнулась Борису Георгиевичу и его сыну:
– А сам Рома не знает?
– Спасибо! – голос мальчика дрожал.
Софья ещё раз улыбнулась и повернулась лицом к мужчинам, став одеваться, начав с новеньких сапог.
"Маменькин сынок! Так меня перед нашей фотомоделью позорить!" – Борис Георгиевич любовался Софьей, но в отличие от Ромки держал себя в руках. В его голове созрел коварный план.
"Бесстыдница!" – подумал Ромка, но оторвать взгляда не смог.
Борис взял зеркало и поставил его ближе к спортивному мату. Софья стала надевать рубаху, а затем сарафан. Запах спермы в комнате усилился. Наконец, Борис Георгиевич разрешил съемку.
– Ну, Миледи, улыбнись нам и покажись! Рома, где твой фотоаппарат? За что я тебе деньги плачу?
Софья улыбнулась и повертелась. Ромка отщелкал камерой и отдал ее Борису Георгиевичу.
– А теперь ко мне! Оба! – приказал Борис Георгиевич. – Будем смотреть, что наснимал наш сотрудник, – он перевел камеру в режим просмотра снимков.
– Как тебе фото? – спросил Борис Георгиевич Софью.
Софья внимательно посмотрела:
– Красиво... А фон потом поставите?
– Однозначно! Но часть снимков смазана. Придется фотошопом обрабатывать, опять расходы…
Ромка стоял и сопел под боком у Софьи.
– Софья, честно, я давно так плохо не проводил время. Мой родной сын опозорил меня столько раз за один день, что я сам не знаю, как со стыда не сгорел! Рома, как я поступаю с такими мальчиками?
Рома стоял, потупив взгляд в пол.
Борис стал вынимать из брюк ремень. Софья вопросительно посмотрела на Бориса Георгиевича, потом перевела взгляд на Рому...
– Папа, не надо при ней! – всхлипывал мальчик. – Я больше не буду!
– Миледи, сделай милость, я сейчас так зол, что на тебя одна надежда. Вон там кобыла, вот тебе ремень. Если ремень возьму я – то боюсь – зашибу!
– Рома, ты видел Софью голую? Теперь твоя очередь!
У Ромки подкосились ноги... Софья снова вопросительно посмотрела на работодателя:
– Вы хотите, чтобы я выпорола Рому? – одновременно девушка показывала глазами, что такое обращение может разрушить весь план.
– Именно! Хочу! Или я его сам убью, чтобы меня не позорил! – улучив момент, Борис Георгиевич подмигнул Софье, что обозначало: действуй по обстоятельствам.
***
Ангел Искуситель: Борис Георгиевич решил, что трусливый Ромка теперь не сможет ей ни в чем отказать, стоит Софье лишь намекнуть о том, что она расскажет о случившемся в этой подсобке.
Ангел Хранитель: И лезут же людям в голову такие идиотские мысли!
Ангел Искуситель: Сами не лезут, для этого и есть ангелы искусители!
***
– Хорошо... – Софья взяла ремень и посмотрела на Рому, показав ему на козлы.
– Не надо! – плача, как девушка, мальчик снял брюки. Софью Ромка стеснялся, но папы побаивался.
Поведение Ромки вдруг изменилось. Он молча разделся и с ненавистью посмотрел на папу.
– Миледи, разденься сама, чтобы не портить новую одежду! – Борис решил доставить и себе немного эстетического удовольствия.
– Из-за тебя, папочка, мама погибла! А тебе только издеваться над сиротой! И девушку без комплексов нашел! – злой Ромка сам полез на кобылу. – Миледи, блин!
Услышав слова мальчика, она взглянула на Бориса Георгиевича. Тот изменился в лице, но решения отменять не стал. Голенькая девушка в красных сапогах на каблуках смотрелась очень эротично.
– Возьми ремень! – он пристегнул сына ремнем к кобыле за поясницу. – Приступай!
***
Ангел Хранитель: В эту минуту он сам не смог бы и пальцем тронуть Ромку!
***
Софья снова пожала плечами и, оставшись в одних сапожках, взяла ремень и начала размеренно хлестать Ромкину попу.
Ромка вздрагивал на кобыле, но не произносил ни звука. Борис Георгиевич смотрел, как розовеют полосы от Софьиного ремня. Комментировать порку он не мог.
"Какой девушке Ромку отдаю! Вон, как щечки ее раскраснелись! – на его глаза навернулись слезы. – От своего сердца отрываю!"
Ударив десять раз, Софья сменила сторону.
– Продолжать? – Миледи улыбнулась и потискала Рому по горячей попе.
Ромка шипел, вздрагивая на кобыле.
"А соски у Софьи напряглись, и губки нижние покраснели!" – Борис Георгиевич обессилев, сел на стул. Только взмахом руки он скомандовал Софье продолжать.
– Шлеп! Шлеп! – звонкие шлепки раздавались по маленькому помещению.
– Уф! – Борис, отдышавшись, встал и подошел оценить работу Софьи. Попа выглядела вполне на уровне. – Продолжай!
Мальчик терпел молча, чем несказанно удивил отца, так себя во время порки Ромка не вел никогда. Он не удостоил отца ни одной мольбой. Сейчас Борис Георгиевич не мог оценить красоту обнаженной Софьи, работающей ремешком. Он понял, что совершил непоправимую ошибку.
"А любовник видит мое возбуждение!" – поняла Софья. Сгорая от стыда, она закончила пороть Рому и вопросительно посмотрела на Бориса Георгиевича.
– Помоги ему слезть! И одевайтесь оба!
Мальчик посмотрел на нее с обожанием и ненавистью одновременно.
– Ты злая и бесстыдная! – Ромка стер кулаком слезу и не стал прикрываться. – Недаром тебя Миледи зовут!
Одеваясь, он кусал губы, но молчал.
– Я послушная! И еще мне нужна, очень нужна эта работа! Мне папа дорогих вещей не покупает! – на глазах у Софьи выступили слезы. – Я сама деньги хочу заработать, а не на папиной шее сидеть! И мне очень нужно, чтобы я хорошо получалась на снимках! Или Борис Георгиевич возьмет другую модель.
"И откуда только такие берутся?" – Ромка был зол.
Софья испуганно взглянула на Бориса Георгиевича. Ей вдруг стало очень стыдно за то, что они сделали с мальчиком.
– Молодец, Рома! – Борис Георгиевич стал собирать Софьины покупки в коробку. – По крайней мере, порку перенес как мужчина. Как говорил Высоцкий, дух, не сломленный ударами, тоже достоин уважения.
Ромка шел, стараясь не смотреть по сторонам.