В последнее время Тема стала настолько популярной, что масса скучающих дамочек, в буквальном смысле этого слова, повалила в тот самый лес, где полубезумные, голодные Звери рыскают в поисках своей добычи, желая удовлетворить себя доброй порцией эмоций. И хоть эти безмозглые ванильки, по сути своей, далеки от аппетитных блюд высокой кухни, коими являются истинные представительницы Темы, но они тоже вполне могут сойти за разовый перекус, чтобы, хоть и на время, но заглушить боль от голодной лихорадки, играющей на твоих гормонах. Жестокость – это не особенность, а сама суть девиантных Зверей, и она ведёт их за рамки нормы, туда, где грань между Темой и жизнью сливается в одну горизонтальную линию.
Я уверенно веду её к своей машине, недоумевающую, сбитую с толку... В какой-то момент, словно со стороны, вижу самого себя, ведомого огромной, чёрной тенью, что заводит меня в лабиринт, освещая путь прожектором жёлтых глаз. Следуя за ней по тёмному тоннелю, я совсем не знаю, когда же будет виден спасительный свет. Чтобы до него добраться, я ещё долго буду блуждать в этих тёмных катакомбах, сбиваемый с толку внутренними бесами, наощупь определяя себе дорогу. Мне ещё предстоит в кромешной тьме пройти много поворотов, знакомиться со страхами и сомнениями, узнать тысячи оттенков моего голода. И единственный ориентир в этом кромешной аду – мой Зверь. Только лишь благодаря ему я могу чувствовать себя живым, оттого только ему и верю. А ещё я верю, что чего бы нам это ни стоило, мы с ним обязательно дойдём до своей цели, в конце этого трудного, но такого нужного нам с ним пути.
Дорога уходит поворотами с трассы через лес, выводя на небольшую просёлочную. Подъехав к большим коричневым воротам, выхожу из машины, открываю их, и заезжаю во двор своего, пока что недостроенного, загородного дома. Моя гостья испуганно озирается. Успокаиваю её, глажу по голове, играя с длинными, шёлковыми волосами. Притянув к себе, медленно и нежно целую в губы. Она подаётся навстречу, отвечает на поцелуй, но я, отстранившись, выхожу из машины и подаю ей руку. Поддерживая под локоть, помогаю ей подняться на высокие ступеньки крыльца. Это на сегодня мой последний галантный жест. Пожалуй, игра уже началась. Она задерживается перед входом, поворачивается, с улыбкой старается прижаться ко мне, но я открываю входную дверь, и легонько её подталкиваю внутрь. В тёмной прихожей, она всё таки спотыкается на высоких каблуках и падает, ловлю её за руку, дёргаю на себя, и, перехватив за горло, ударяю спиной о стену.
-Ну что, сука, поговорим? Хочешь в Тему, говоришь? Будет тебе Тема! Ввести не введу, но на пороге пообщаемся.
Она судорожно сглатывает, пытается отвести мою руку, но я только сильнее сжимаю ей артерию. Видно, для кого-то происходящее сейчас полная неожиданность. Я толкаю её вперёд перед собой, она налетает на следующую дверь, которая распахивается, а девушка, не удержав равновесие снова оказывается на полу. Несколько мужчин обступают её, и, отпуская сальные шуточки, с любопытством рассматривают. Она вскакивает и бежит обратно к двери, но в проёме я отрезаю ей путь к отступлению. Девушка, задыхаясь от возмущения, с кулачками на меня набрасывается:
- Кто ты, чёрт возьми, такой? Что ты творишь? Мы же не договаривались на такое!
Перехватываю занесённую тонкую руку, и вывернув ей до боли кисть, завожу за спину, так, чтобы она стояла вытянувшись струной, и не могла пошевелиться.
- Тихо, тихо, успокойся… А что я тебе обещал? Не передавать тебя в чужие руки? Так я и не буду, они только посмотрят. А на это, уж извини, запрета не было. Так что давай, веди-ка ты себя тише, мразь, и делай то, что я тебе говорю.
- Да как ты…
- Вы, сука!!!, - хлёсткая пощёчина не дала ей договорить, - Ты сейчас с кем разговариваешь??
Она снова падает, но я ловлю её за волосы и ставлю на колени. Плевок в лицо,я растираю пальцами свою слюну, смешанную с её слезами, по губам, щекам, даже глазам. Она беззвучно плачет, и только испуганно смотрит расширенными от страха зрачками. Наконец-то, процесс пошёл. Я начинаю ощущать прилив кайфа и откровенно заводиться.
- Раздевайся! И побыстрее. Тормозить сейчас очень не советую.
Опять заношу над ней руку, но она сама, всхлипывая, начинает поспешно расстёгивать кофточку, путаясь в застёжках. Мужики подтрунивают и откровенно ржут над этой сценой. Она пытается прижаться к моим ногам, но я отталкиваю её от себя ботинком, и она снова растягивается на полу, больно ударившись локтями и коленями.
- Ты помнишь, о чём мы переписывались? Ты сама хотела быть вещью. Воот, тебе, как раз, представилась такая возможность. Снимай с себя всё и вставай сюда, жопой кверху.
Она дрожит и умоляюще смотрит. Я жду. Вдох. Равномерный выдох. Ну давай, не исполни приказ, развяжи мне тем самым руки. Словно прочитав мои мысли, она стягивает с себя узкую юбку и туфли. Я показываю жестом – всё, это значит всё. Вслед за юбкой на пол летят кружевные трусики и чёрные чулки. Помогаю ей встать в нужную позу, она уже не сопротивляется, но у самого меня сейчас внутри клокочет раздражение. Она не служит мне, а подчиняется насильно. Я вижу, как у неё от страха стучат зубы, а её стройное тело покрылось испариной. Но я-то хотел одного – а мне словно подсунули другое, банальный прогиб перед силой, вместо высокого желания исполнить мою волю. И меня это крепко бесит.
Холодная сталь расширителя касается её тела, от ужаса она вздрагивает и пытается отползти, ловлю её за ногу и удерживаю. Девушка стоит на четвереньках, с расширителем в вагине, её колотит озноб, и запах её страха уже так остро ощущается, что перебивает присутствующие здесь другие: аромат сигаретного дыма, крепкого алкоголя и мужской похоти. Сажусь перед ней на корточки, закуриваю, выдыхая дым ей в лицо. Она смешно морщится, а я тихо приказываю : - Открой рот.
Не дождавшись, сам беру, и надавив на скулу, удерживаю за нижнюю челюсть. Такие красивые, сексуально приоткрытые, пухлые губы… Я снова делаю затяжку и пепел стряхиваю ей в рот, намеренно задев губу. Нервный всхлип, но закрывать рот никто не разрешал.
- Держи рот шире. Не дай бог закроешь, я тогда уже стряхну с огоньком.
Жестом приглашаю мужиков проделать тоже самое, а сам отхожу, лучше я полюбуюсь этим шикарным зрелищем в сторонке. Друзья уже изрядно выпили, вплотную окружили девушку, вот только в отличии от меня, их интересуют только рабочие прелести моей пепельницы в ракурсе сзади. Они откровенно гогочут, и все по очереди стряхивают пепел в её раскрытую расширителем дырку. Невероятное зрелище. Красивая женщина, привыкшая к вниманию и обожанию мужчин, с огромным самомнением, стоит сейчас раком перед разгорячёнными мужиками и в голос скулит от унижения. Наверняка она ещё до конца не поверила в то, что это с ней происходит в действительности. Осознание к ней придет гораздо позже. Налюбовавшись, я осторожно вынимаю зеркало, поднимаю, и снова ставлю её на колени.
- Раздвинь ноги и покажи себя нам. Давай, детка, быстрее.
- Ты не смеешь так поступать! Ты отвечать за это будешь!!
Волна гнева ударила в голову так, что зарябило искрами в глазах. Я снова пытаюсь восстановить дыхание. О как?! Этот кусок мяса ещё смеет мне угрожать.
- Ты, сука, снова забываешься? В глаза мне смотреть!! - ловлю за подбородок, не давая дёрнуться, - Ты сама мне сколько раз писала, что хочешь этих чёртовых унижений? Считай, что я сейчас исполняю твои самые сокровенные фантазии. Или ты и тут обманула меня? Ну так и я тебя могу обмануть. Говоришь, не давать тебя никому? Видишь, этих прекрасных джентельменов, сука? Думаю, они уже готовы по достоинству оценить твои сомнительные прелести. Мало не покажется.
Друзья поддерживают мою тираду новой волной смеха и воодушевлёнными возгласами.
- Прошу…Пожалуйста, не надо… Я не буду…
Вспоминаю, как однажды в переписке, она мне поведала, что ни разу не занималась анальным сексом, и тогда долго фантазировала на эту тему, выражая желание попробовать. Мне приходит в голову одна блестящая идея… Улыбаясь фирменной улыбочкой маньяка, я специально выдерживаю паузу .
- Помнишь, ты говорила, что отдаёшь себя мне во власть? Ты же мне доверяешь?
Она наивно цепляется за перемену моего настроения, часто кивает, а я снова наслаждаюсь новой волной кайфа.
- Помнишь, ты хотела анального секса? Ну вот, как раз сейчас это можно и устроить. Сегодня просто вечер исполнения твоих желаний.
Достав большой нож, с внушительным размером лезвия, вынимаю его из ножен, примеряя к своей руке. Присутствующие в комнате резко замолкают, только один нарушает тишину:
- Эй, ты чего собрался делать то?
- Нет!! Нет!! Ты не можешь, нет!!! – снова новая волна истерики, и это уже начинает конкретно бесить.
- Вы, ****ь!! Встала раком, спину прогнула, жопой ко мне!! Время пошло!! Я не люблю повторять дважды!
Ну вот девочка лишилась своей последней маски. Ни лоска, ни пафоса – только опухшее зарёванное лицо, с прилипшими на лоб, тёмными, растрёпанными волосами, да слёзы, смешанные с тушью и соплями. Вот сейчас ты, девочка, настоящая. И такая ты нам со Зверем гораздо больше нравишься. Вот сейчас, натуральной и искренней, я тебе пожалуй, верю.
- Вискарь дай!, - друг протягивает мне бутылку, я делаю большой глоток, и подношу горлышко к её губам, заставляя тоже выпить.
- Ну что ты, малыш, тссс… Ножа испугалась? Ну не хочешь, не будет ножа. Я же не могу причинить своей девочке вред, так? Ты мне веришь? Вижу, что веришь. Вставай теперь, как я сказал, секс у нас с тобой всё равно будет.
Я убираю нож, и достаю пистолет. Обычный травмат, не думаю, что она в принципе разбирается в оружии, тем более в таком состоянии.
- Ну зачем это Вам? Можно этого не делать?
- Нельзя, сладкая, - сокрушаюсь я, убираю волосы с её лица и целую в заплаканную щёку. Она уже не сопротивляется, нажав на плечи, я ставлю её безвольное тело так, как мне нужно. Дуло пистолета осторожно ползёт по спине, вызывая лёгкие мурашки, очерчивает выступающие позвонки, переходит к лопаткам, доходит до ануса… Толчок в нежные складки, девушка вскрикивает, а один парень не выдерживает, и выходит прочь из комнаты.
- Тише, сказал. Жопу расслабь, а то, если ещё раз дёрнешься, я же могу случайно задеть курок. А я вот не помню, разрядил я пистолет, или нет.
Друзья смотрят на меня укоризненно, я также в ответ обдаю их убийственным взглядом. Не надо портить нам со Зверем кайф, девчонка так сладко плачет, и так вкусно боится. Поступательные движения дулом внутрь, где, несмотря на приказ расслабиться, всё равно туго. Такое странное ощущение, такой необычный трах. Сексуальная перчинка, как хорошая приправа, усилила вкусовые ощущения любимого ингредиента. Возбуждение горячо меня накрывает, но я чувствую, что только раззадорен. Мне снова чертовски мало.
Я хватаю её в охапку и тащу в ванную комнату. Ванная наполовину набрана, но я снова открываю кран и пускаю воду. Развернув её к себе, трясу за плечи, как тряпичную куклу, и кричу в лицо:
- Ну что, сучка, нравится тебе Тема? Осознала свою жизненную миссию? Как тебе - валяться в ногах, забыв о своей гордости, бояться до потери сознания, умолять? Ты об этом меня просила? Ты же так хотела ко мне в нижние, на всё была согласна… Ну и как, нравится? А, как я мог забыть, ты же меня ещё и любишь!
На меня смотрит обезумевшее от ужаса лицо, её страх бьётся частым пульсом на шее под тонкой кожей. И вдруг… я чувствую, как меня качнуло на кафельном полу. Что-то не так… Словно в бессознательном состоянии я погружаю безвольное тело в воду. Рывок вперёд, держу, рывок назад, шумный вдох и кашель. Не дав ей опомниться, снова погружаю в воду. С каждым новым толчком я теряю контроль над собой, и продолжаю опускать под воду. Ещё-ещё-ещё…. Здесь уже нет Человека. Есть только опасный хищный Зверь, дикий и голодный, с пульсацией зрачков горящих, медных глаз. В отличии от Человека, у Зверя нет жалости, и нет морали... В царстве Зверя царят Его законы, утверждённые им на правах сильнейшего. Я рычу и рывком отбрасываю девчонку на мокрый пол, она судорожно хрипит и ловит ртом воздух, а я перешагиваю через неё, и пошатываясь, выскакиваю из дома. Мне срочно нужно на воздух. Мир обрушивается на меня мириадами разных звуков, вдох, выдох..На крыльце я трясущимися руками закуриваю сигарету, заглатывая спасительный дым. Мой самоконтроль сегодня дал приличную трещину, меня, попросту говоря, вынесло. А ведь я хотел всего лишь одного – стать тем, кем являюсь, быть принятым, стать наконец собой. Но почему то вышло так, что себя-то я как раз и потерял.