"НЕСОВЕТСКИЙ" СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ
(Из Дневника писателя)
"Служба на флоте дала мне закваску, которая пригодилась в жизни, – признавался Пикуль. – Иной раз бывает тяжело, но вспомнишь эсминец "Грозный", и все житейские неурядицы блекнут".
Всех "неурядиц" в биографии Валентина Пикуля не перечесть.
Чтобы представить, насколько значительно творчество Валентина Пикуля (1928-1990), достаточно нескольких важнейших отрезков, "синусоиды его жизни", как писатель сам любил называть важные этапы своего пути.
В блокаду Ленинграда фашистские фугасы разорвали квартиру соседей и вырвали из-под Пикулей помещение первого этажа, так что их квартира вместе с жильцами повисла в воздухе, держась только на перекрытии. Весной шатающегося от голода маленького Пикуля эвакуировали на Большую Землю.
И, как он вспоминает: "От Вологды я свою маму, можно сказать, волоком тащил по земле, уже полумертвую и со стеклянными глазами…" Такие вот воспоминания оставила война.
А потом – юнга – "подгот". С этого начиналась морская судьба Пикуля. Летом 1942 года его отец Савва Михайлович, направлявшийся на фронт, упросил командование зачислить сына, грезившего флотом, в школу юнг первого набора на Соловки. "В 14 лет я принял присягу… И этой, единственной в моей жизни, клятве я верен по сей день", – признавался писатель.
Был у него и наставник, и пример для подражания – Н.Ю. Авраамов. "До контр-адмирала он так и не дослужился и умер в звании капитана 1 ранга. Наверное, кое-кому мешало его "золотое оружие", которое он получил за храбрость при Цусиме…" – предполагал Пикуль. И написал о нём замечательную миниатюру, так и названную "Николаю Юрьевичу Авраамову".
По его настрою, после Соловецкой школы юнг, получив все пятерки, Валентин попросился на Север, на эсминец "Грозный", продолжать морскую биографию погибшего отца. Этот эсминец в годы войны занимался конвоем караванов, осуществляющих поставки продуктов по ленд-лизу.
Еще в Северодвинске Архангельской области Пикуль, продолжая учёбу в пятом классе, одновременно занимался в вечернем кружке "Юный моряк". Тогда и попросил у отца две большие "амбарные" книги, в которые начал записывать сведения по морскому делу (и не только по нему!). Эти книги заполнялись им и в школе юнг, и во время службы на "Грозном"… Период "раннего литературного творчества" 1940–1945 годов был пока собирательным, накопительным.
"Неурядицы" преследовали его и в мирной жизни. Не получилось окончить Ленинградское военно-морское училище. Потому что не закончил и "семилетки". При увольнении из училища за неуспеваемость интендант потребовал сдать носильные вещи, в том числе и ботинки. Пикуль разулся и босиком побрел по улицам Ленинграда.
"Родственники считали меня вообще бездельником, который своей писаниной маскирует явное нежелание работать", – вспоминал потом Пикуль в своей книге "Ночной полет".
Так, завершив благополучно устроенный ему судьбой поход "из юнг – в адмиралы", Валентин Пикуль покинул стены морского училища и сразу же приступил к созданию своего первого романа. Одновременно занялся самообразованием, а также учёбой в литературных объединениях при редакциях, издательствах и Союзе писателей Ленинграда. "Жил я тогда, – вспоминал Пикуль, – на чердаке большого дома и сильно нуждался". А тут ещё один "необдуманный", но такой счастливый, поступок – женитьба.
Толчком к началу его литературной биографии была неудачная книга Александра Зонина "Морское братство". И вот тогда-то впервые Пикулю запала в голову мысль: а что, если я сам попробую описать виденное… Цель была поставлена.
Пикуль знал правду жизни. Но базовых литературных знаний у него не хватало. И это долго оставалось оружием в руках врагов его таланта и его патриотической позиции. И оружием серьезным. Даже единомышленник В. Конецкий вспоминает о том, что "литературная мама" Пикуля – М.С. Довлатова, редактор "Океанского патруля", переписала за автора около тысячи страниц (В. Конецкий. Кляксы на старых промокашках. Спб, Блиц, 1997).
Поэтому Пикуль и говорил: "Это – не мой роман". Зато было опубликован десяток рецензий, и почти все хвалебные. Мне посчастливилось позже опубликовать в журнале «Юность» отрывки из неудачного первого романа будущего классика.
Но справедливость восторжествовала. Четверть века спустя, работая над "Пером и шпагой", В. Пикуль неожиданно "пересел" за роман "Реквием каравану PQ–17". Точно подметил Н. Коняев в книге о Пикуле, что и без конкретных деталей реквием наполнен чувствами и ощущениями трагической военной жизни на эсминце "Грозном".
Следует отметить, что только самообразование и каторжный писательский труд способствовали восхождению Валентина Пикуля на несравнимо более высокий интеллектуальный и творческий уровень.
Автор книги о Валентине Пикуле писатель Николай Коняев зримо описывал мир, в котором стал жить Валентин Пикуль: "История и книги по истории стеной встали между ним и реальной жизнью, сжимая пространство бытия до размеров квартиры. Биографии, собранные в ящиках картотеки, да бесконечные стеллажи с книгами, с папками русских портретов и стали тем обществом, в котором жил Пикуль, откуда черпал он необходимую для жизни и творчества информацию. Этим и объяснялась странность его образа жизни". И эта любовь была непоколебимой: "Враги русской истории – это враги русского народа", – считал Валентин Пикуль. А враги называли его то пьяницей, то графоманом, то антисемитом. Но мстили не за это.
В историческом романе "Баязет" (1961) впервые в беллетристике Пикуль попытался раскрыть генетическую основу русского патриотизма и пробудить в современниках страстное до ярости чувство любви к своей огромной Родине. Поводом для создания романа стала "Брестская крепость" Сергея Смирнова. О "Баязете" Пикуль говорил: "Я рад, что этот роман состоялся. Он для меня много значил".
Располагая возможностью пользоваться книжным фондом Публичной библиотеки, Валентин Пикуль самостоятельно изучал русскую историю. Этой истории – при советской системе образования – не знал так никто. В интеллигентских кругах говорили, что успех обусловлен не талантом Пикуля, а пробудившимся у сограждан интересом к истории, до тех пор ей просто не давали выхода.
Я сам слышал, как Первый Секретарь Союза писателей Валерий Ганичев говорил с восторгом на ухо одному классику: «Говорят, сейчас надо читать Валентина Пикуля, его исторические романы. Читай, читай!».
Потом у Пикуля "пошли" романы-хроники – о судьбе России, ее историческом пути. В начале 70-х годов восхождение Валентина Пикуля на литературный Эверест продолжалось по нарастающей. Вершиной творчества стал двухтомный роман-хроника "Слово и дело" (1974-1975), получивший всенародное читательское признание и любовь к его создателю. Этот роман он писал 10 лет. Но был вынужден, под градом критики, уехать с преданной ему до последнего дыхания женой Вероникой из любимого Ленинграда в Ригу. "Он всем мешал"...
Писателя Пикуля добивали и в Риге. Теперь за роман "Из тупика". Не понравился он Вере Кетлинской. Защищая своего отца, она утверждала, что Пикуль "умудрился сочинить роман, опираясь на ошибочные книги".
Зашла речь об исключении Пикуля из Союза писателей СССР. "Спасибо Виктору Конецкому, который был на том собрании и сказал, что это всех вас надо исключить из Союза писателей, а не Пикуля", – вспоминал с благодарностью Валентин Саввич. Пикуль считал роман "Из тупика" одной из своих удач.
Мне вспомнилась в недавнем кинофильме меткая фраза Маяковского шумевшим недоброжелателям-художникам: «Один член Босха стоит всех членов МОСХа».
Однако атмосфера травли раскалялась. Переполох в либеральной среде вызвал роман Валентина Пикуля "Нечистая сила" ("У последней черты"), опубликованный в конце 1970-х журналом "Наш современник". Скандальная слава писателя Валентина Пикуля достигла апогея в нашей стране и перекинулась за рубеж. "Несоветский" советский писатель, причисленный к антисемитам, попал в опалу.
Кстати и мне, в то время обозревателю "Литературной газеты", досталось "по ушам" за неточное "размежевание мнений" писателей об этом романе в обзоре с читательской конференции в журнале "Подъем". Да от кого? От самого Г.Н. Троепольского, автора популярного романа "Белый Бим, Черное ухо".
Ходили слухи о том, что моряки-балтийцы спрятали любимого писателя Валентина Пикуля от "врагов" и "держат оборону". Я невольно вспомнил о том, как моряки "прятали" на острове Джонатана Свифта от неправедного суда над его гениальным романом «Путешествие Гуливера». «Французский писатель XVII века д’Абланкур написал продолжение античного романа Лукиана «Правдивая история», где упоминается «остров животных, с которым соседствовали острова великанов, волшебников и пигмеев». Но неясно, есть ли здесь связь с «Гулливером» или это простое совпадение.
Но читатель был завоеван Пикулем уже навсегда. И теперь представить отечественную литературу без его произведений уже невозможно.
Однако, все его романы, и ранние, и будущие – "Моонзунд", "Битва железных канцлеров" и другие – объявили второсортной литературой. Я сам читал его книгу "Пером и шпагой", изрубленную тесаком или топором, к счастью, не до конца.
Валентин Пикуль восходил на свои личностные, художнические вершины тогда, когда работал. А работал он – дай Бог каждому! Ежедневно по 16-18 часов, без выходных и праздников. И так всю жизнь. Говорят, в 80-х, завершая свой объёмистый роман "Фаворит", он доработался до того, что в состоянии сна мысленно продолжал печатать. Мозг перестал отключаться, не отдыхал!
И могу поверить. Мне посчастливилось редактировать для журнала "Молодая гвардия" роман Пикуля "Каторга". Всю моя редактура с писателем согласована. Закончив роман, он записал даты работы (месяц! – если память не изменяет) и слово "Инфаркт". Потом слово это зачернил, но прочесть можно.
У Валентина Саввича Пикуля всё в жизни "сложилось". В графе "Образование" он писал: "самоучка". Но академиком он всё же стал: Петровской Академии Наук (правда, посмертно). И есть литературная премия имени Валентина Пикуля. И есть слава, неувядающая.
В 1998 году, к 70-летию писателя, по ходатайству Совета ветеранов юнг он был представлен к занесению в Золотую Книгу Санкт-Петербурга: писатель Валентин Пикуль занесён в Листы Памяти этой Книги за № 00004. Кстати, в следующем, 1999 году, к 50-летию со дня смерти его "крестного" Н.Ю. Авраамова, туда же за № 00005 (за организацию в 1941–1942 годах снабжения блокадного Ленинграда и за эвакуацию его жителей по "Дороге Жизни") был занесён и этот выдающийся человек.
В огромной картотеке писателя – более пятисот книг, на корешках которых указано имя автора – Валентин Пикуль. В их числе – семь изданий собраний сочинений, четыре из которых 28-томники. Суммарный тираж – зажмурьтесь! – полмиллиарда экземпляров!
За участие в редактировании романа Валентина Пикуля «Каторга», рецензию на книгу Н.М. Коняева "Валентин Пикуль" и исторические мои произведения Международная ассоциация писателей баталистов и маринистов наградила меня приказом №21 от 18.06.20129 года «Памятной медалью Валентина Пикуля».
Вот что говорил один из его читателей, адмирал Владимир Григорьевич Егоров: "В творчестве Пикуля люди искали опору и находили ее. Оно было нужно им, как свежий ветер парусу. Многим оно помогло не потерять надежду…"
Борис Рябухин
18 июня 2019 г.