Вскоре, как и обещал Педру, он и его ученики начали делать рождественский вертеп. Учитель пригласил поучаствовать в этом всех, кто когда-либо у него занимался.
Деревянную основу для вертепа помог сделать брат Сержио, поддержавший идею Педру, которая, к слову, пришлась по душе не всем учителям. Брат Жеронимо, считал, что «эта затея только отвлекает индейцев от учения и труда, без которого невозможна жизнь истинного христианина». И все же изготовлению вертепа строгий монах не препятствовал.
Фигурки Педру сначала хотел вырезать из дерева, но Фернан предложил сделать их из глины. Его мать, в крещении Лусия, занималась гончарным ремеслом и была готова помочь.
Она радушно встретила учителя Педру и его учеников в своей хижине. Угостив всех маниоковой мукой, Лусия провела португальца и его подопечных в свою мастерскую, находившуюся под открытым небом. Индианка рассказала и показала им, как работать с глиной, и они принялись за дело. Вместе Педру и его ученики лепили деревья, птиц, животных и людей, будто бы заново создавая мир. Лусия наблюдала за их работой, всегда готовая прийти на помощь тем, у кого что-то не получалось. Одного умелого движения руки ей было достаточно, чтобы подправить крыло птицы или закрепить головку той фигурки, которой предстояло стать волхвом.
Вылепив двух пастухов, Фернан, у которого получалось лучше, чем у остальных, спросил:
– Учитель Педру, можно ли мне сделать маленького индейца, который пришел поклониться Младенцу?
– Можно, – подумав немного, ответил португалец.
Конечно же, он знал, что в Библии нет ни слова об индейцах, поклоняющихся Христу, но в то же время появление индейского мальчика в рождественском сюжете было своего рода символом того, что жители Амазонии тоже стремятся к истинному Богу. Помимо этого, Педру вспомнил, что в «Действе о четырех временах года» – пьесе, которая была написана отцом португальского театра Жилом Висенте и представлена перед королем Доном Мануэлом по случаю празднования Рождества – Божественному Младенцу поклоняются времена года, и даже Юпитер. «Если уж античному божеству позволили отправиться в Вифлеем, почему же я должен запрещать пойти туда индейцу?» – так, конечно не вслух, а про себя, рассуждал Педру прежде, чем ответить Фернану. Вылепленные фигурки Лусия на несколько дней выставила на просушку под навесом, а потом обожгла. После этого Фернан снова позвал учителя и своих товарищей в мастерскую матери. Настало время раскрашивать поделки.
С большой радостью Педру смотрел, как глиняные фигурки преображались, словно оживая, в руках Лусии и юных индейцев, когда они окрашивали их в черный и красный цвета, которые дают красители, сделанные из сока тропических растений. Первыми новый облик приобрели фигурки, изображавшие людей: их наряды украсились двухцветными узорами, волосы приобрели черный цвет, а на лицах появились глаза, брови и алые улыбки. Теперь Младенец мог взглянуть на наш мир. А все пришедшие – посмотреть на Него и поклониться Ему.
Потом расписали животных: следуя советам Педру, его ученики и их новая наставница, завитушками обозначили шерсть овечек, нарисовали темные пятна на боках вола, черным закрасили копытца ослика, черточками разграничили перья птиц, не забывая, конечно, кончиком кисти поставить каждой фигурке по паре глаз-бусинок. Затем пришла очередь деревьев: их кроны покрылись сложными орнаментами, изображавшими переплетение множества ветвей, меж которых гуляет ветер.
Теперь все было готово. Поблагодарив Лусию, довольные учитель и ученики, забрали фигурки и отнесли их в школу.
– А когда мы поставим их в вертеп? – спросил нетерпеливый Каэтано.
– Всему свое время, – мягко ответил Педру.
Рождество приближалось. «И в этой далекой, как говорят, богом забытой Амазонии теперь не забывают о Боге», – думал Педру, замечая, что к празднику готовится вся Мариуа. Монахи подновляли церкви, индианки наводили порядок в своих хижинах, ученики и ученицы Раймундо разучивали рождественские песнопения.
За день до праздника Педру поговорил с настоятелем церкви Носса Сеньора де Консейсан, и тот разрешил ему и его ученикам поставить вертеп в одном из пределов.
Спустя несколько часов учитель вернулся в церковь со своими подопечными. Педру наблюдал, как индейцы осторожно расставляют фигурки, и рождественская история вновь складывалась у него на глазах. Он опять вспоминал Португалию, Минью, Серран. А еще думал, что все вертепы воспроизводят один и тот же библейский сюжет и в этом похожи друг на друга, но в то же время каждый отличается от остальных.
Каким необычным был вертеп, поставленный в церкви Носса Сеньора де Консейсан: фигурки, расписанные традиционными индейскими узорами, живые тропические цветы, которые Каэтано принес перед самой службой, мальчик-индеец, присоединившийся к пастухам… И вместе с тем это был настоящий символ Рождества!
Рождественскую службу вел падре Жозе да Мадалена. Хор брата Раймундо пел праздничные гимны. Церковь была заполнена прихожанами, среди которых были и португальцы, и индейцы. Педру, стоявший в окружении своих учеников и их родных, слушал рождественские песнопения и думал: «Как хорошо!»
Не меньше он радовался, когда после службы юные индейцы и индианки, подвели к вертепу своих близких: отцов и матерей, принявших христианство, но не знавших грамоты, или недавно крещеных младших братьев и сестер и стали рассказывать им о Рождестве. «Перенимая истинную веру, юноши и девушки передают ее тем, кто воспитал их, и тем, чье воспитание еще только начинается. Именно этого мы как миссионеры стремимся достичь», – думал Педру, смотря на Марсело, который пересказывал рождественский сюжет своей сестренке, рукой указывая ей на разные фигурки.
Вероятно, мысль, подобная той, что посетила Педру, появилась и у брата Жеронимо. Приблизившись к Педру, он похвалил его за работу. Вместе они подошли к вертепу. Индейцы расступились перед двумя миссионерами. Некоторое время Жеронимо с довольным выражением лица смотрел на вертеп, а потом спросил:
– Что это за мальчик рядом с пастухами? – он указал на фигурку индейца.
Педру замялся, не зная, что ответить. Жеронимо подсказал ему сам: Наверное юный пастушок?
– Да, – согласился Педру, зная, что если он скажет правду, брат Жеронимо в лучшем случае его не поймет, а в худшем велит разрушить вертеп – в Библии ничего не сказано об индейцах, поклоняющихся Божественному Младенцу…