Дед Мороз и женский корпоратив

  Степаныч, потирая спину, возвращался со стройки после трудового дня. Настроение у него было хуже некуда.

    Вообще-то Степаныч имел актерское образование, и даже блеснул талантом, сыграв на выпускном спектакле Ромео в паре с восточной красавицей Айгуль Кудайбердыевой, после чего немедленно получил приглашение в один из ведущих театров города. Однако со временем его уволили за систематическое пьянство и неуживчивый характер.

   Помыкавшись по театрам в поисках работы, Степаныч, понукаемый женой Клавдией, устроился разнорабочим на стройку, но в сердце его продолжал пылать творческий огонь. Каковой он реализовывал, подрабатывая на Новогодние праздники Дедом Морозом.

    Вот и сейчас внутри у Степаныча сладко екнуло, когда он вспомнил, что скоро декабрь и можно доставать с антресолей клочкастую бороду, расшитый красный халат, шапку с белым мехом, и звонить начальнице фирмы «Дед Санта Энтертеймент» Любови Петровне, подтверждая желание увеселять граждан на празднике в вышеупомянутом костюме.

   А плохое настроение Степаныча объяснялось появившимся недавно странностями в поведении жены Клавдии. Сначала она записалась на йогу, потом, как водится, увлеклась вегетарианством. Но все это было ничего, если б Клавдия не нашла себе какого-то гуру по имени Раджпур Кришна и не стала блажить, уходя из дома на всякие разные собрания, после которых она часами медитировала в темной комнате под звяканье колокольчика и не желала готовить мужу борщ.

- Что ты, Степан, понимаешь, - замогильным голосом говорила Клавдия, рисуя себе точку на лбу, - я хочу, Степан, достигнуть просветления.

    Степаныч не возражал против просветления, но в животе его постоянно урчало, и штаны с носками требовали стирки, не говоря уже о немытой посуде в кухонной раковине.

- Ты бы , Степа, послушал нашего гуру Кришну, - вздыхала Клавдия, - он, между прочим, с самой Индии приехал и глаза мне открыл на мир. А ты так и останешься в темноте неведения с закрытыми чакрами.
    И, зажмурившись, продолжала гудеть: «Оммммммм».

    Вот и теперь, открыв ключом дверь, Степаныч услышал ненавистный звук колокольчика. В который неожиданно вплелся сочный мужской бас.

    Заглянув в комнату, Степаныч узрел сидящего на полу лысого и чернявого мужика в желтом халате. Мужик приговаривал что-то невнятное и приказывал жене Клавдии выдыхать негатив, в то время как та била поклоны и смотрела на мужчину подобострастно и с придыханием.

- Этта что такое, Клавдия! - возопил Степаныч, - в моей собственно квартире?!

    Жена Клавдия выскочила в коридор, придерживая на груди халатик.

- Степан, ты животное, - сказала Клавдия, - веди себя прилично, это мой гуру, он чистит мне карму.

- Вот я ему сейчас его карму-то и начищу, - взревел Степаныч и ринулся в комнату, хватая за грудки лысого пришельца.

- Да что вы себе позволяете, - завёлся тот, пытаясь отбиться от разъяренного мужа, но Степаныч вдруг обмяк, поглядел пристально, и неуверенно произнёс:

- Ванька, ты, что ли? Семиручко?

- Мать честная, Степан!- ахнул после паузы Раджпур Кришна и полез обниматься на глазах у изумленной духовной дочери Клавдии.

     В женином гуру Степаныч узрел своего одногруппника по театральному институту Ивана Семиручко, прозванного за смуглость Ванькой-цыганом. Говорили, что после выпуска он увязался в знойные степи за красоткой Кудайбердыевой, но так и не прижился в жарком климате, а куда исчез потом, никому не было ведомо.

- Ванька, - радостно хлопотал Степаныч, - это ж надо отметить! Клавдия, накрывай на стол, у меня тут четвертина припасена. Так это ты, что ли, Клавкин Кришна? Ну даёшь, Семиручко!

- Жить-то надо, - отвечал Семиручко, - не забылись ещё наши актерские навыки. Ты-то как, Ромео? Небось, сверкаешь на небосклоне?

- Да где там, - махал рукой Степаныч, - садись, Ванька, выпьем за наше славное студенческое прошлое.

      Оторопело глядя на вновь обретших друг друга однокашников, жена Клавдия сначала было завыла в голос и кинулась царапать лживому гуру лицо , а потом плюнула и пошла к себе выкидывать колокольчик и рвать в клочья мантры, тщательно записанные ею ранее на пергаменте для выпечки.

       Между тем, мужики тепло устроились на кухне и начали наперебой вспоминать прошлое. Выяснилось, что прекрасная Айгуль-Джульетта вышла на родине замуж и готовится родить четвёртого, Колька Сапрыкин уехал в Штаты, Величко снимается в сериалах, а руководитель их мастерской заслуженный артист Корнеев бросил третью жену, спился и подался в безногие нищие.

- Как тебя в Кришны-то угораздило, - спрашивал Степаныч, подливая водки, - Клавдия моя совсем крышей поехала, забросила дом, хозяйство. Убить тебя мало, Семиручко.

- Зря я, что ли, на выпускном Меркуцио играл, - похохатывал Иван-Раджпур, - дело прибыльное, бабы, сам знаешь, до всякого такого охочи. Тебя-то как на стройку занесло, ты у нас, вроде, лучшим был на курсе, в театр взяли...

- Интриги, - вздохнул Степаныч,- а я вот Дед Морозом оттягиваюсь. И приработок, и творчество, когда с огоньком к делу подходишь, ну и выпить-закусить всегда оставят. Давай и ты к нам!

- У меня свой бизнес, - возражал Семиручко, - тут тонкая актерская игра, это тебе не два прихлопа, три притопа.

- Это ты не прав, - тряс головой Степаныч, - если с фантазией и с актерством, то Дед Мороз очень даже и творчество!

    Друзья наклюкались, наговорились и, облобызавшись, расстались поздно вечером, размякшие и довольные.

    Степаныч вспомнил Ваньку-Кришну под Новый год. Набегавшись по заказам, он сидел дома поздним вечером, прихлебывая борщ с мясом, каковой жена Клавдия после случая с гуру повадилась варить регулярно, когда раздался телефонный звонок.

- Степаныч, выручай! - кричала в трубку Любовь Петровна из «Дед Санта Энтертеймент», - у нас аврал. Нужен Дед Мороз на завтрашний корпоратив.

- Какие проблемы, сделаем, - отвечал Степаныч,- а кто Снегурочка-то?

- Да в том то и дело, - нервничала Любовь Петровна, - корпоратив женский, они там все сами себе Снегурочки. Просят двух Дедов Морозов, а где я им возьму, все Деды, сам знаешь, заняты. Может, найдёшь кого? Платят вдвойне.

- Есть один, - сказал Степаныч, - тоже актёр, блин... чернявый, правда. Не знаю, согласится ли, у него и костюма нет.

- Уж ты постарайся, Степаныч, - снова закричала Любовь Петровна, - пусть себе чернявый, а я в долгу не останусь. И костюм найдем!

     Семиручко, на удивление, согласился сразу, и уговаривать не пришлось. Назавтра приятели , вооруженные посохами, в тулупах и бородах, стояли перед модерновым стеклянным зданием, готовые к бою.

- Ты хоть намекни, чего делать-то, - волновался Иван, - дебют, как-никак. Я всю ночь детские считалки учил.

- Какие считалки, Вань! Коллектив женский, тебе и карты в руки, - похохатывал Степаныч, - да ладно, не парься, я начну, а ты подхватишь по обстоятельствам. Мешки с подарками нам вручит их начальница по кадрам.

      Начальница по кадрам Алина встретила дедов в холле, кивнула на стоящие в холле два тяжелённых баула и велела раздать подарки в конце мероприятия по одному в каждые руки. Потом она распахнула двери огромной комнаты, где к ним повернулись десятка три нарядно одетых дам плюс-минус бальзаковского возраста и громко объявила:

- А вот и наши Дедушки Морозы!

     Коллектив дружно захлопал и загудел, приветствуя гостей. Степаныч открыл было рот, готовясь произнести заранее заготовленное «Здравствуйте дамы, леди и мадамы», как Семиручко, растерявшись, неожиданно гаркнул:

- С Новым годом, ребятишки, кто тут главный ваш зайчишка?

     В зале воцарилась гробовая тишина, после чего стоявшая неподалёку главбух Анна Кузьминична в платье со стразами томно улыбнулась и сказала:

- Ну допустим я, а что?

- А где же наши ушки? - осмелев, вопросил Иван, улыбаясь во весь рот.

- Скажите какой у нас игривый дедушка, - кокетливо отозвалась дама, - что это вы на меня так смотрите?

     Глубокие обертона в голосе Анны Кузьминичны разбудили в Иване дремавшего Раджпура Кришну.

- Аура у вас над головой сверкающая, - интимно сообщил он, наклоняясь к главбуховскому декольте. Женщина расцвела и, подцепив Деда-Мороза под ручку, направилась к накрытому столу.

- Начинаем веселиться, Новый год уж к нам стремится! - обидясь на завладевшего вниманием дам Семиручко, ухнул Степаныч и стукнул об пол посохом, - все мы встанем в хоровод, скоро Новый год придёт.

- Да бросьте вы, ей богу, - сказала начальник отдела перспективного планирования Марья Ивановна Сикстинская, - пойдёмте выпьем. А друг у вас симпатичный.

     Дедам Морозам налили, все дружно выпили за уходящий Старый год, после чего эйч-ар Алина устроила фотосессию присутствующих около пластиковой новогодней ёлки. Дамы теснились вокруг Степаныча и Семиручки, трепали их за бороды и смеялись, стараясь попасть в кадр на фоне расшитых красных тулупов. Потом все выпили за наступающий и начали танцевать.

     К досаде Степаныча, ему никак не удавалось завладеть вниманием аудитории. Женщины вились вокруг чернявого Деда Мороза Ваньки, желая плясать только с ним, в то время как сам Иван, принявший на грудь и опьяненный успехом, расточал комплименты, вальсировал и пускался вприсядку.

    Степаныч объявил конкурс караоке: пели все, начиная от директоровой секретарши Миланы заканчивая менеджером по клинингу тетей Соней, после чего женщины решили организовать баттл между Дедами Морозами, подзуживая каждого громкими криками, визгами и хлопаньем в ладоши. Степаныч спел «Цвет настроения синий», дважды пустив петуха и трижды не попав в такт, после чего Ванька Семиручко бархатно исполнил «Все для тебя, моря и океаны», чем вызвал неописуемый восторг присутствующих и довёл до слез сотрудницу отдела сбыта Антониду Васильевну.

    Вечер набирал обороты, вино лилось рекой, Степаныч с Семиручкой обмахивали потные рожи бородами, а женщины все чаще норовили присесть к Дедам на колени. От толпы выплясывающих отделилась замдиректора Фаина Матвеевна и выразила желание покрутиться на пилоне. Пилона в офисе, натурально,не оказалась. Осерчав, замдиректора выхватила из рук Семиручки посох и начала извиваться вокруг Дедморозовского инвентаря, принимая соблазнительные позы, насколько ей позволяли девяносто килограмм живого веса.

     Потом она вообразила себя маленькой девочкой и попросилась к Дедушке Морозу на ручки.

    Степанычу на мобильный позвонила Клавдия с повелением купить по дороге домой хлеба в дежурной булочной. Степаныч заплетающимся языком прикрикнул на жену, чтоб не отвлекала от работы и страстно огладил круглые замдиректорские бёдра.

- Опять набрался, - плюнула в трубку жена Клавдия, - ну погоди, придёшь ты у меня.

     В это время место у посоха заняла знойная менеджер отдела рекламы Анфиса. Увидев как лихо рекламная дива закручивает вокруг посоха ножку в сетчатом чулке, Иван Семиручко потерял голову и бросился ей на подмогу. По пути он уронил кушак от тулупа, в результате чего сполз и сам тулуп, оставив Деда Мороза в одном спортивном трико; при этом шапка и белая борода с усами придавали Семиручке весьма пикантный вид.

     Женщины застонали от восторга и захлопали в ладоши. Изрядно набравшийся к тому моменту Степаныч не мог перенести триумфа приятеля. Он сбросил расшитый халат, обнажив потрепанные треники, и завертелся вокруг своего посоха. При этом Степаныч почему-то с любовью глядел на начальницу отдела перспективного планирования Марью Ивановну. В мозгу его неожиданно всплыл давно подзабытый монолог Ромео.

- Она затмила факелов лучи, - задыхаясь, говорил Степаныч, пожирая взглядом Сикстинскую, - сияет красота ее в ночи как в ухе мавра жемчуг несравненный!

- Ой, да что вы такое говорите, - алела румянцем начальник отдела.

     В это время заиграла арабская мелодия, и женщины дружно начали крутить филейной частью, изображая танец живота. Подбадривая Дедов Морозов хлопками в ладоши, они вытащили их на середину зала и заставили присоединиться к танцу.

- Что есть любовь? Безумие от угара, игра огнём, ведущая к пожару, - орал Степаныч, приплясывая и супя кудрявые белые брови.

- Пей до дна, пей до дна, пей до дна, - вопили дамы, поднося чарку то Степанычу, то Ваньке Семиручке. Деды пили до дна, дамы хором подпевали ударным : «Чук, чака чук, чака чук-чук» и вертелись в белли- дансе, прижимаясь поочередно то к одному, то к другому Дедушке.

       В какой-то момент Семиручке показалось, что Степаныч уж очень страстно виляет тощими бёдрами около главбуха Анны Кузьминичны, избранной Ванькой на тот вечер дамой сердца, и он от души залепил приятелю оплеуху. Степаныч в ответ обозвал подельника Меркуцио недорезанным и треснул того посохом, отнятым у менеджера по клинингу тети Сони, вокруг которого возбужденная всеобщим весельем тетя Соня пыталась нарезать круги. Тетя Соня занервничала и кинулась защищать Степаныча, а дамы начали разнимать встрепанных Дедушек.

      Что было потом, стерлось из памяти. Степаныч лишь смутно припоминал следующее утро и знатную взбучку от жены Клавдии, но так и не смог понять за что, поскольку принёс домой весьма приличный гонорар.

... А в сентябре следующего года каждый из друзей получил по повестке в суд об установлении отцовства в отношении свеженародившихся младенцев. Истицами выступали две негодующие участницы новогоднего женского корпоратива -главбух Анна Кузьминична и менеджер по клинингу тетя Соня.