Верил ли Сергей в чудо? Конечно, верил! Когда он начал верить в него? Я думаю, он с этой верой появился на свет.
Сергей всегда знал - есть в этом мире что-то выше нашего понимания и во всём видел не просто случайное стечение обстоятельств, а высшую закономерность, иначе говоря, Промысел Божий. Ничего вокруг не происходит само по себе. На всё имеется определённая причина, не всегда доступная человеческому глазу или пониманию. И то, что Сергей в свои пятьдесят пять вдруг оказался в отделении для безнадёжых больных, неожиданным для него не было.
Конечно, он в самом своём худшем сне не мог предвидеть тех мук, что его ожидали. Но, то, что он жил далеко не так, как следовало жить при его уме и верном понимании того, что можно и чего нельзя было делать в этой жизни, больной прекрасно понимал и потому жаловаться ему было не на кого. Он не роптал и не возмущался. Хотя не всем, кого он видел вокруг это удавалось. Для них смириться с мыслью о том, что жизнь остановилась, замерла, к тому же на самом интересном месте, было и обидно и непонятно.
Человеку хотелось жить, работать,и, наконец, просто любить! И всему этому
приходил конец! Неумолимый безжалостный конец! Как было держать себя в руках?!Эмоции били через край. И сильный человек иногда бывает слаб. Простим ему это и воздадим хвалу за те мучения, которые он уже прошёл, и за те, которые ему ещё предстояло пройти.
Прежде чем оказаться в этом страшном, но чистом и уютном отделении, Сергей долго боролся с болезнью. Вернее за него боролись врачи. Первое время он не спал по ночам, а днем ходил в Храм, где по долгу молился. Просил Бога о том, что было естественно в его положении: о прощении грехов, избавлении от мук и обязательно о выздоровлении. Больной видел, что лечение не помогает. И теперь спасти его могло только чудо. Но мученик твёрдо знал, что если чудо и не произойдёт, значит так оно и должно было быть.
Временами Сергею становилось легче, и появлялась надежда. Но эти минуты, часы или даже дни облегчения сменялись совершенно дикими приступами боли, которые могли унять лишь очень сильные обезболивающие. Дома родные такого ухода ему обеспечить не могли. Так и оказался он, как разбитый корабль, в последнем в своей жизни пристанище, последним привале перед неведомой дорогой в Новую жизнь.
Как-то утром, после завтрака Сергей встретил, идущего ему на встречу с неизменно грустным выражением лица, отца Николая. Он робко подошёл под благословение. Священнослужитель, благословив, произнес своим приятным мягким голосом:
- Тебя давно не было на исповеди.
Сергей расплакался. У него едва хватило сил произнести:
- Мне было так плохо!
- Сейчас я буду соборовать больную.
Приходи и ты, - предложил отец
Николай.
- Да, обязательно, - тут же согласился
больной.
Следом подошла заведующая отделением и, узнав у доброго отца Николая о цели его посещения, попросила соборовать и других больных, если они этого пожелают.
- Конечно, с радостью! Как я могу
отказать?!
Палата, в которой лежала больная, которую предстояло соборовать, было просторное, залитое светом помещение. Четыре кровати, находившиеся в ней, далеко отстояли друг от друга, и потому легко нашлось место ещё для двух кроватей и одной каляски, на которых привезли больных из соседних палат. Были и те, кто смог прийти своими ногами. Помимо больных в палате выстроились и вполне здоровые родственники страдальцев. Они также хотели собороваться, кроме двух ещё совсем молодых парней. Юноши, думаю, не понимали смысла этого Великого Таинства и приготовились лишь наблюдать за тем, что будет происходить вокруг.
Отец Николай разжег кадило. Комната наполнилась густым дымом и ароматом ладана. Всем раздали свечки. Зазвучали молитвы. Сергей вспомнил знакомые ему чувства радости и умиления. Он всегда испытывал их, когда ранним воскресным утром приходил на службу в Храм и, стоя среди других таких же, как и он, прихожан, повторял следом за дьяконом "Господи, помилуй!" или "Подай, Господи". Но там, в Храме, к радости и умилению примешивалось всегда чувство страха. Страх этот навевался строгими лицами Святых, что смотрели на него с икон. Сергею казалось, они все видят насквозь и не прощают ему того, о чём он слезно молил их простить. Здесь же, в больничной палате, этот страх исчез. На смену ему пришли любовь и доверие. Любовь к тем, кто молился вокруг и безграничное доверие Богу, который был невидим, но чьё присутствие чувствовалась в каждом движении, каждом слове отца Николая. Конечно, по правилам нам всем перед Соборованием надо было исповедоваться и причаститься, но обстоятельства здесь были иными.
Таинство длилось долго. Каждый успел сменить две или три свечи. Молитв было много. И здоровые и больные славили Бога и просили о здоровье. Священник семь раз подходил к каждому и, окунув кисточку в елей, рисовал на лбу, груди и руках спасительные кресты. Масла он не жалел, и оно густо текло по полным надежды, но очень серьезным лицам.
С правой стороны от Сергея в кресле-каляске сидела бабуля лет около семедесяти. Всякий раз она худою ладонью стирала, текущее со лба масло и усиленно натирала им больную ногу. Было понятно, бабушка свято верила в то, что это поможет, и она останется жить. Женщина, как и все, боялась смерти.
В стоявшей слева от двери кровати, сидела, оперевшись всем правым боком на подушку и собранное одеяло, та больная, ради которой пришёл отец Николай. Она была совсем без сил и не могла внимательно следить за происходящим. Это была довольно крупная женщина с приятным лицом и светлыми короткими волосами. Было заметно, что больная прожила нелёгкую жизнь, а теперь и эта жизнь, к которой она привыкла и с которой не хотела расставаться, подходила к концу.
Дверь приоткрылась. В палату кто-то заглянул. Осмотрев всех, кто находился в помещении он, стараясь никому не мешать, подошёл к нашей больной и присел тут же на кровать. Это был довольно высокий, физически крепкий парень лет тридцати. У него также были короткие, светлые, скорее даже рыжие волосы. Особенно выделялись его пронзительно яркие голубые глаза. Больная тут же оживилась и своей правой щекой прижалась к груди пришедшего. Она светилась так, как будто ей вновь было семнадцать, а впереди её ждала долгая и счастливая жизнь!
- Как же много ты на себя взяла! - говорил ей мужчина. Не каждый смог бы через эти муки так смиренно пройти! Ни жалоб, ни роптаний на судьбу никто от тебя никогда не услышал. Тебе выпал очень тяжёлый крест,и ты его до конца достойно пронесла. Осталось совсем немного. А потом ты окажешься Там, куда не всем уготована дорога. Но перед этим Бог исполнит любую твою просьбу. Ты обрела особую милость перед Ним!
- Я очень любила жизнь. Любила восход солнца по утрам, любила дышать воздухом после дождя, любила берёзу под окном! Я всё любила! Меня всё радовало!И если дни мои здесь уже сочтены, пусть вместо меня этому продолжат радоваться те больные, кто сейчас в этой палате находятся рядом со мной. Попроси Бога о чуде. Попроси Его исцелить их!
- Ай! - воскликнул Сергей. Что-то больно кольнуло его. Очнувшись, он понял, что свеча, догорев, обожгла ему большой и указательный пальцы, которыми он крепко сжимал третью уже по счёту свечу. Это были небольшие дешёвые свечи и сгорали они довольно быстро. Сергей огляделся вокруг. Больная как была без сознания, так и продолжала лежать. Никто на кровати рядом с ней не сидел.
"Что это было?" - думал несчастный больной. Он был так поражён увиденным, что не мог сдвинуться с места. "Действительно ли кто-то сейчас приходил или мне приснился сон? Хороший, но фантастический сон?!"
Когда всё закончилось, и все разошлись по своим палатам, Сергей остался наедине со своими мыслями. Поверить в реальность привидевшегося он не мог, но и забыть не получалось. Так настал вечер, а за ним ночь.
Сквозь сон, Сергей слышал, как бегали по коридору врачи, суетились санитарки. Утром он узнал, что больная из соседней палаты умерла. Этим и была вызвана ночьная суета. Умерла она тихо и безболезненно. "Царствие ей Небесное",- вздохнув, произнес Сергей и, как обычно по утрам, вышел во двор больницы подышать свежим чистым воздухом, кричащем о новом для кого-то счастливом дне!
После прогулки был завтрак. Затем осмотр, капельницы, обед, прогулка, ужин. Обычный день в необычной больнице. На следующий день на осмотр врач пришёл не один. С ним были заведующая отделением и ещё кто-то в очках и в белом халате. Лечащий врач представил его Сергею, как исследователя из столицы.
- Сергей Николаевич, - продолжал он, - вы знаете, что положение ваше серьёзно, и вы здесь лишь для снятия болевого синдрома. Болезнь у вас редкая. Профессор Белов специально приехал в наш город, чтобы пригласить вас принять участие в эксперементальном тестировании, разрабатываемого его лабораторией средства. Необходимо десять человек. Желающих набирают из разных городов. Положительный результат в пятьдесят процентов будет говорить об эффективности препарата. Если меньше проект закроют. Подумайте прежде чем принять решение.
Действительно, подумать было о чём. Сергей за годы болезни слышал о массе экспериментов над другими больными, и ещё никому они не помогли. А побочных эффектов от них было не перечесть. Но ему хотелось в столицу. И он согласился.
Эпилог.
Прошло три года. Эксперимент пошёл на пользу нашему герою. Как его перенесли другие больные, нам не известно. Сергей вернулся на прежнюю работу, и жизнь потекла своим чередом. О болезни он не забыл, часто вспоминал те дни и не мог поверить в то, что тот кашмар возможно было перенести. Больному все происходящее тогда казалось вполне естественным и абсолютно неизбежным. Но здоровый человек смотрел на прошедшее совсем другими глазами. "Не дай Бог еще раз там оказаться",- часто думал Сергей и благодарил Бога, врачей, всех, кто помог ему справиться с болезнью и, возможно, победить ее на всегда!
По вечерам после работы он часто заходил в Храм. Ему нравилось плавное течение службы, нравилось как читались псалмы и молились, стоящие рядом. Молодые и старые, больные и здоровые. Вот и сегодня Сергей пришел на службу в Храм.
Перекрестившись, он огляделся по сторонам. Всё было на своих местах. Ничего со вчерашнего дня здесь не изменилось. Был такой же полумрак, и в воздухе висел запах горящего воска.Служба ещё не началась, людей было мало.
С левой стороны, переходя от одной иконы к другой молились и отвешивали поклоны две или три бабульки. Внезапно Сергей остолбенел. Среди них он узнал ту, что натирала себе тогда в палате маслом больную ногу. "Не может того быть!,- чуть не вырвался у него крик,- Она выздоровела и всё ещё живёт?! Сколько лет прошло! Неужели это был не сон, и эксперимент здесь ни при чём, и он жив только потому, что добрая женщина тогда попросила за него перед Богом?!" Ответа на этот вопрос Сергей так никогда и не узнал.