Анна осталась одна с детьми без средств к существованию. Не было уже ни повара Василия, ни няни, ни других помощников. Пришлось детьми и домом заниматься самой. Анна нанялась тапером в немое кино. Там ее держали из жалости, так как она могла при изображении кадров веселых свадеб вдруг начинать играть похоронный марш, а в трагедиях непроизвольно переходить на детскую песенку.
А тут случилась новая беда. Маленькая Таня задремала на стульчике в кухне. Анна сняла с печи огромную кастрюлю с кипящим супом, поставила на скамейку и на минутку вышла. Пробегавший мимо их любимый сенбернар задел скамейку и опрокинул варево на Таню. Ноги сварились до кости. Все маленькое тело было в страшных ожогах. Врачи говорили, что, если произойдет чудо и девочка выживет, то навсегда останется калекой. Таня выжила, но просидела в инвалидной коляске целый год. Она рассказывала, какие муки испытывала при перевязках, когда срывали с ног прилипшие бинты. До самой смерти у нее на щиколотках кожа была как тонкий пергамент и часто лопалась. Вот вам и балетное будущее.
А из Константинополя передавали разными способами письма, где Дмитрий Александрович умолял жену приехать.
Я вспоминаю «Бег» Булгакова и представляю, в каком смятении, одиночестве и безысходности находились там вынужденные эмигранты.
Время шло. Дмитрию Александровичу пригодились глубокие знания естествознания и языков. Он стал преподавать в университете. Стал профессором биологии.
Он просил прислать ему любимую дочь - малышку Таню, но это стало невозможным из-за ее состояния.
Тифлис спешно покидали грузинские аристократы. Анна упросила свою приятельницу княгиню Орбелиани взять с собой Людмилу и доставить ее к отцу. Так еще одного ребенка судьба оторвала навсегда от матери. Дмитрий писал, как он ежедневно встречал все пароходы и с криками «Миля! Миля!» (так в детстве звали Людмилу), метался по порту.
продолжение следует http://www.proza.ru/2019/12/22/1674