В детстве на зимних каникулах у меня появлялись свои собственные снежки. Гора из круглых замороженных шариков, которая хранилась на верхней полке морозилки. Единственное, что отличало их, от атрибутов уличной забавы – они были съедобные.
В нашей семье Новый Год был главным праздником зимы для всех. Кроме прабабушки – Анны Протасовны. Она спокойно относилась к бесконечному дню, который переносил тебя из одного года в другой. Не носилась по квартире в бигуди, не строгала в панике салаты, не искала новые наряды, а к назначенному часу надевала выходное платье, поправляла костяным гребнем белые волосы и усаживалась за накрытый стол. После полуночи баба Нюра уводила меня в свою комнату и читала сказки про то, как Дед Мороз любит послушных ребятишек.
Негодуя по-детски, от того, что мое веселье закончилось, я перебивал ее.
- Баба Нюра, а ты не любишь Новый Год?
- Праздник, как праздник. Год начинается, когда родился Христос. Вот, РоЖество (авторский стиль) – это праздник. – накрывая меня одеялом отвечала прабабушка.
- Получается, что у нас два новых года? – не успокаивался я.
- Спи, Емелька. А когда вырастешь, у тебя и три новых года будет. – она выключала ночник и почти не шевеля губами, пела колыбельную. Мелодия обрывалась, и я погружался в сон.
На самом деле меня зовут Эмиль. Но прабабушка утверждала, что Емеля – это производное имя, а как не поверить человеку, который сам научился читать и писать во времена царя. Когда в моей голове поселился здравый смысл, а за ним и конфликт, что у меня два имени, мы с ней договорились, что это мое прозвище, потому что я любил спать до обеда. Я попросил ее запатентовать наименование меня и другим не позволять использовать. В книжках при царе такого не встречалось, но родственникам прабабушка категорически запретила обзываться на меня, под угрозой лишения всех ее вкусностей.
На шестой день новогодних гуляний баба Нюра разгоняла всех домочадцев по гостям, разрешая мне оставаться с ней хозяйничать. Она занимала кухню. В фартуке, косынке замешивала тесто на пирог, доставала из банки моченую бруснику для начинки, растапливала сливочное масло в железной плашке. Когда тесто отправлялось настояться, прабабушка высыпала творог в чашку смешивала его со сметаной, сахаром и ванилином. Готовила праздничные угощения.
- Нужно все успеть до Сочельника, - приговаривала баба Нюра.
Я любил сидеть на подоконнике и наблюдать, как она копошиться. Скрипучие половицы реагировали на каждое ее движение. За спиной на плите скворчало масло. Холодильник своим тарахтением бренчал на маленькой искусственной елочке игрушками. Они были круглые, как карамельки, блестели на свету, прятались за дождевой мишурой. А внизу стояли фарфоровые фигурки Снегурочки и Деда Мороза. Я кутался в пушистую шаль и в замерзшем окне колупал дыру во внешний мир.
Все дни я ждал, когда настанет момент, и мне разрешат посмотреть в морозилку. Там должны появиться настоящие снежки. Любопытство всегда брало вверх, и по вечерам я тайком, очень аккуратно, чтобы не разбудить скрипучий пол, пробирался на кухню и заглядывал внутрь холодного ящика. Но там ничего не было.
Баба Нюра из другой комнаты кричала:
- Емелька, я же говорила, что они появятся в РоЖество.
- Рождество, правильно говорить, - бубнил я и отправлялся ждать дальше.
7 января с самого утра квартира наполнялась ароматами выпечки. Я заглядывал на кухню. Прабабушка в белоснежной косынке, нарядном платье смазывала корочку пирога с брусникой теплым топленым маслом. Разрезала его на крупные куски и несла к столу.
Я ерзал на стуле, торопясь съедал свою порцию угощения, и смотрел на бабу Нюру.
Она делала вид, что не замечает моего нервного поведения. Я ждал тайного знака. И вот прабабушка с улыбкой кивала мне. Я бежал на кухню, открывал морозилку, а там… Ровная заиндевевшая горка снежков. Я брал один в руки и подносил к носу, он обжигал ванильным морозом. Губами я старался растопить его, но таял он медленно, разрешая соскрести зубами верхний снежный слой. Пытаясь откусить от сладкого снега, как можно больше, я морщился от холода и сиял синими губами.
Каждый раз, забегая с прогулки, я пересчитывал свои сокровища, и не понимал, куда они пропадают. Донимал взрослых, что они поедают снег, но никто не сознавался.
- Емелька, не грусти. РоЖество еще будет. Снова появятся твои снежки. – улыбалась баба Нюра.
*************
Давно не печется пирог с брусникой и не смешивается творог с ванилином на маленькой кухне. Но каждый год в РоЖество я заглядываю в морозилку, а вдруг там снежки.