Лейтенант Иван Мальшин закончил училище и был назначен на наше спасательное судно начальником службы снабжения. Он пока что не был женат, но надоел офицерам, поскольку очень интересовался женским вопросом. Мы решили подшутить над ним, чтобы он больше не приставал. А матросы решили просто поиздеваться ради смеха, потому что он был салагой на судне. Однажды я застал его кричащим в палубное отверстие, которое предназначалось для опускания стержня или, по-морскому, футштока, с целью определения наличия и количества жидкости в подпалубной цистерне. Ему зачем-то потребовался подчинённый матрос по фамилии Мамедов. Он по национальности был казахом. Сам Мамедов и четверо старшин стояли и смеялись над лейтенантом рядом, т.е.в ПЭЖе, в 4-5 шагах, расположенном посту энергетики и живучести, который становится важной частью судна при его передвижении. Мальшин призывал, чтобы матрос немедленно покинул эту цистерну и вышел оттуда. Но тот долго отвечал, стоя в ПЭЖе под смех товарищей, что он скоро выйдет, сейчас он закончит чистить цистерну. Я сообщил Мальшину, что в эту цистерну довольно трудно матросу забраться, а потому предложил ему прекратить ставить себя в смешное положение перед матросами. Он послушался меня, как служебного ветерана службы на этом судне. А что касается женщин, то мы вместе с несколькими офицерами посоветовали ему обратиться к относительно старому механику на судне капитану 3 ранга В.Осипову, пояснив, что тот имеет довольно значительный опыт, к тому же жена у него карелка, как и он сам. А карелки, мол, отличаются от других женщин. Мы сказали ему про их особенность, заключающуюся в ином расположении полового органа. Осипов внимательно выслушал Мальшина, спросившего о расположении у карелок этого органа, не вдоль, а поперёк оси. Затем он в свою очередь спросил, дурак что ли Мальшин или не совсем, задавая подобные вопросы. Тогда Мальшин, выслушав вопрос Осипова, наконец, понял, что над ним пошутили и отстал. Несколько раз я со шкафута, т.е. с бортовой палубы судна несколько раз засовывал руку в каюту интенданта. Пока он выбегал наружу, чтобы определить, кто это хулиганит, я, выждав немного, отбегал в сторону и он не мог никак определить, кто же тут, тем более, что рука была в перчатке. Он очень злился, но поймать никого не мог. Матросы также по-разному развлекались и смеялись над ним. Так, однажды один старшина сказал ему, что Мальшина вызывает командир. Но тот сейчас пьёт чай на клотике. Клотик- это маленькая деревянная или металлическая площадка, которая размещается на мачте судна. К нему, обычно, могут крепиться только шкивы для крепления фонаря или флага. Сама площадка размещается на вантах судна. Человеку там просто не разместиться.
Так вот, Мальшин встал под мачтой и стал смотреть, куда же девался командир, его вызывающий. А в это время ряд старшин и матросов похохатывал над молодым лейтенантом. Пришлось объяснять ему, что это шутка и всё.
Довольно забавную историю о нём потом нашим жёнам рассказывала подруга Мальшина. Он специально потихоньку ездил к ней, чтобы жениться, а затем, напившись водки или чего-нибудь ещё стучал кулаком по столу и спрашивал свою молодую жену, почему она сгубили его молодость. Ей же предлагали руку ещё два офицера: авиатор и танкист. Почему же она выбрала его? Он пугал жену, которую мы увидели позднее только на корабельных праздниках подъёма флага и других. Жена плакала, слушая мужа, но ничего не отвечала. Главное, жену себе он выбрал сам и его в том никто не неволил, а теперь задавал ей глупые вопросы Таким образом, в наших глазах он выглядел дурак дураком, что не помешало ему не так уж глупо продать в Николаеве, где мы принимали судно от промышленности, в ресторан машину сырого картофеля и присвоить деньги за проданное. А чтобы ничего не всплыло, он пригрозил сопровождавшему его матросу-интенданту, чтобы тот тоже молчал, иначе лишится обещанных ему 10 суток отпуска с выездом на Родину. Тот и молчал, пока не стал увольняться с флота, когда истёк срок призыва. О давней этой истории он рассказал своим товарищам - годкам, остающимся на корабле. Те же , в свою очередь, передали это нам, офицерам. Вот таким хитрым оказался молодой интендант. Тут ему ещё способствовало то, что офицер, назначенный председателем общественной комиссии по проверке деятельности интенданта, доверял ему, считая дураком, а потому не проверял тщательно документов по приходу, расходу имущества или продуктов питания и не снимал реально остатков пищи, т.е. не контролировал молодого служаку. Таким образом, прав был Пётр 1, говоря, что интенданта можно вешать сразу без суда и следствия, если он прослужил хоть немного. Например, спирт, предназначенный на технические нужды ежемесячно по штатным нормам он выдавал не в килограммах, а в литрах, таким образом экономя по 200 граммов с литра жидкости. Дело в том, что плотность спирта-ректификата не единица, а 0,8 кг/литр. Вот он и имел в месяц, по крайней мере, несколько килограммов списанного спирта для личных целей, так как у нас значилось не один, а несколько потребителей этого спирта. В основном, он такой спирт выпивал сам, а в крайнем случае, обменивал на дефицитные продукты себе.
Однажды, его послали получить со склада дополнительные ложки и вилки, потому что штатные приборы часто выбрасывались за борт дежурившим по камбузу личным составом: матросы торопились очень поспать после обеда и не мыли посуду. Приборов стало не хватать на весь экипаж. Поэтому нередко матросы из разных малых республик, особенно из Казахстана, доставали мясо руками и так и ели. Мальшин прибыл на склад строящихся кораблей, где его спросили, почему на пальто он носит каракулевый воротник. Он ответил, что на флоте принято солидным офицерам выдавать(хотя разрешалось покупать воротники) бесплатно эти воротники, особенно тем, кто служит на специальных спасательных судах. Что такое "специальный" он, естественно, не мог объяснить, но корчил при этом серьёзно-таинственное лицо. Мы посмеялись, когда узнали про его ответ, называя потом часто его "ответственным специалистом". Он гордился таким прозвищем. Мальшин любил получать задания от командира. Тот однажды похвалил сменного вахтенного офицера, которым 4 часа был Мальшин, не заходя ни разу в помещение, хотя мог и не стоять на ветру и морозе.
С тех пор он всегда проверял, как судоводитель-матрос держит руль, хотя мог это делать из помещения боевой рубки и контролировать действия того на руле. Мы не понимали поэтому, зачем нам командир ставит в пример Мальшина, а тот держался на ветру, сколько мог.
Однажды кто-то из офицеров пожаловался командиру, что интендант вместо килограммов спирта выдаёт лишь литрами и меньше, чем положено. Тогда по приказу командира грянула внезапная проверка каюты интенданта непосредственно перед обедом. Он сидел за столиком, перед ним стоял графин со спиртом и раскрытые банки с крабами(нам не выдавали) и с сардинами. На вопрос командира, где он достаёт спирт так, что пропахла вся каюта, Мальшин что-то промямлил в ответ невразумительное. Тогда командир приказал впредь весь спирт хранить в канистрах в его каюте и заявил, что он сам будет его выдавать нуждающимся. Так Мальшин лишился своего главного козыря. Это стало для него большим ударом. И хотя командир стал попивать этот спирт сам, выдавая по 50-60% от нормы(например, механику требовалось по нормам в месяц на механизмы 20 кг, а мне - по 10 кг),мы были довольны, применяя для техники иногда дополнительно горячую воду, иногда просто воздух для обдува устройств. Ну а Мальшину пришлось вспомнить поговорку, что "не всё коту масленица". Помогите интенданту, кто сколько может! Воровать приходилось меньше. Поэтому со временем он стал довольно порядочным человеком. Правда, у него завелась одна нехорошая привычка: как выпьет, заходит в кают-компанию и играет единственно, что он знал наизусть "Шумел камыш". Командир, как только слышал эти звуки, вызывал механика и меня и спрашивал, кто напоил интенданта. Но мы говорили, что не при чём здесь. Тогда командир напрягался и мучительно думал, кто же из офицеров угощал Мальшина.
Затем беседовали с провинившимся, но тот молчал. А на командира мы не обижались, потому что он всё-таки делился с нами, а мы - с техникой.