- Вон та, возле стойки слева, помнишь? - Макс развалившись на диване искал среди наших бывших - подходящих новеньких. Музыка сотрясала мир, нагло лезла в уши и если ты сопротивлялся ей - лучше было закинуться чем-нибудь посильнее. Я сопротивлялся, но время терять не хотел.
- Не, чувак. Похер. Ты туда глянь. - В этой вибрирующей массе, заполняющей своим удушливым дыханием воздух, мысли и яйца, пыталась утопиться ещё одна Офелия. Сразу видно, что ей здесь не по себе; пространство, дрожа, прыгая и, натыкаясь на неё идёт трещинами. Макс улыбался, чуть ли не облизываясь.
Выставили левые кулаки, девять взмахов, три жеста - Макс выиграл.
Она светилась. Когда Макс преодолевал толпу, увлеченную ритмом и желанием отражаться в глазах друг друга попыткой свободы - она была его маяком. Стоя в самой середине, она копировала свою соседку, (лицо которой показалось мне знакомым) пытаясь выглядеть расслабленной. Взглядом она изучала, наверное каждый кубический сантиметр этого чуждого ей мира. Клуб был забит под завязку, но вокруг неё была небольшая полоса пустоты - линия, ступив за которую она должна была принять правила этого места, стать толпой, стать одной из мышц этого прекрасного, разукрашенного сексуальностью и увечьями монстра. Когда Макс уже должен был выступить к ней из толпы - она шагнула ему навстречу.
Девушка оказалась глухонемой. Макс думал, она таким образом поднимает себе цену - да, он был уверен, что она шлюха - и всячески пытался её расколоть. В волосы девушки была вплетена белая лента. Весь костюм судя по качеству был очень дорогим - я такого материала никогда не видел. Он светился не под неоном, не бледным фосфором, он истончал в воздух лучи белизны, чистоты. Глядя на неё, легче дышалось.
- Кукла, согласись? - Макс балдел и пьянел, никуда не торопясь. Я заводился, как кобель. Сквозь завесу беспристрастности ко мне стучалось что-то необъяснимое, когда Кукла смотрела мне в глаза. С вызовом, с непередаваемым смыслом, который, казалось, я улавливал и понимал, но сбивался на болтовню Макса - она смотрела в принципе, на всю эту ночь. Я предложил уехать, Макс допил и встал, протянув Кукле руку, и обняв её поплелся за мной.
В такси он молчал, скорее всего лез ей под платье. Водитель часто поглядывал на заднее, через зеркало. Пришлось занять его болтовней - так надо было, чтобы впоследствии не краснеть за нахальство Макса, не переплачивать и не ковылять до дома ещё несколько остановок.
- Она делает вид, что не умеет сосаться, прикинь! Глухонемая целка! Экзотика, брат. - Макс хлопнул меня по плечу и пошёл первым.
- Давай осторожно только. Вдруг реально целка...
Он подмигнул, цыкнув, и закрыл за собой дверь. Я не любил быть первым - либо вместе, либо как сейчас. Макс всегда кончал с ними, когда они только заводились. Я же любил покорчить джентльмена, втереться в роль «хорошего парня по сравнению с этим». Они успевали влюбиться, но уходили, ненавидя нас обоих.
За дверью включили порно. Странно, Макс обычно не любит тормозить - Кукла действительно с сюрпризом. Я вдруг вспомнил, что ничего не ел уже черт знает сколько.
Улица пахла озоном. Район спал, не вспомнив перед сном ни о каком празднике. Но общага пела. Я плыл по несмелым, уже ноябрьским холодам, и впитывал тишину спящих домов. Изредка где-то слышался истерический мат, кто-то плакал. Тишина здесь всегда соседствует с хаосом ежеминутной ненависти. Это кружит голову, воспаляет детские страхи, заставляет следить за собственной тенью. В магазине осталась последняя пачка обеда. Когда-то, до учебы я брал такие каждый день на работу. Хорошее было время, но не люблю его вспоминать.
Возвращаясь, глянул на наше окно. Свет монитора всё мелькал, несколько из ламп, освещавших наш этаж - вторили ему и отрывисто гудели. Я открыл дверь и увидел прямо напротив себя в другом конце комнаты - Макса. Он сидел на полу и тихо всхлипывал, спрятав голову в ладони, с тыльной стороны которых были глубокий порезы.
Не снимая одежды я метнулся в комнату, где ожидал увидеть... не знаю, что. Дверь была приоткрыта, за ней мерцали бледные огни. Я осторожно открыл дверь и увидел. Кукла лежала с задраным платьем. Идеальные бледные ноги выпрямлены. Руки над головой. Лицо закрыто подушкой. На одеяле, простыне и подушке кровь. Белоснежное платье смято, скомканно, скручено, в каплях крови. Девушка не дышала. На мониторе проигрывался любимый ролик Макса со связыванием.
- Она сказала, что любит меня. - я вздрогнул, обернувшись. Макс смотрел на меня бешеными глазами и ныл: - Грёбаная шлюха сказала, что любит меня и тебя! Сказала, что нашла нас, поняла нас. Сказала, делать с ней всё, что хочу, понимаешь! Я ничего не делал! Я один раз ударил... - он оттолкнул меня и подошел к кровати - Посмотри сам! - он сдернул подушку. Под ней лежала кукла, то есть, самая настоящая кукла. С разбитым лицом. На оставшейся части лица глаз был зажмурен, нос сморщен. Целая половина лица выражала застывший страх. - Я ударил один раз, клянусь тебе! И... не рассчитал силу! Я разбил её, ты видишь?
Фарфоровые черепки ввалились в полую голову. Руки, связанные белой лентой, застыли в напряжении.
- Даже не трахнул - сказал Макс.
Я сжал кулаки.