Как это обозначить? Красота? Может быть, тайна? Сама живая серединка, что проступает на лицах, криках, в пирожных и пирожках, в песке и воздухе, почти ощутимо, но ускользая, ускользая прочь, от пальцев, рук и взгляда в упор.
Ее можно даже не уловить, а почувствовать краем себя самого, минуя глаза, уши и прочие ненадежные источники.
Но тайна есть, она есть, когда ты задыхаешься, когда умираешь и даже когда ты уже умер. Ей, по-видимому, все равно, что происходит. Ах, тайна, тайна… Вот ведь она, здесь, прямо внутри и насквозь любого вздоха, облака, секретаря. Тайна, родная, близко-близко, как поцелуй мягких капель музыки, как сон без сна, без запахов и жестов. Сладкая тайна солнца, луны и звезд, конечно. Вот она, смотрите: печатает тайными пальчиками неведомые слова, выдувает из пузыря мир за миром, создаёт движение и ветер, музыку сфер.
Тайна дышит дыханием, видит глазами, щупает и, не в силах нащупать себя, обламывается… и не прекращается, ни на миг.
Это как пить вино, от которого – ни пьянства, ни похмелья, только живая суть, сама тайна, без преград.