Брезгливо откусив с вилки кусок рыбы воняющей как дохлый кот под диваном, той самой которую филиппинцы едят причмокивая от удовольствия, капитан решительно отодвинул подальше от себя тарелку, чтоб тяжелый запах не бил в нос и задумался о жизни. Жизнь честно говоря не радовала. Вместо того, чтоб сразу отправиться на Лас Пальмас после африканской дыры в которой вожди каждый день вымогали подарки ,нагло выдаивая дизельное топливо и остатки сигарет, сразу по выходу пароход развернули почти к самому экватору, уводя еще дальше от цивилизации и желанной замены.
Открыватели второго дыхания в холодильнике, в лучшие времена забитом доверху, уже давно кончились и пришлось перейти на фэн шуй, уверяя себя что все пройдет быстро и без задержек. Честно говоря фэн шуй помогал плохо, так как в африке он бывал уже не один раз и прекрасно знал, что "быстро" это надолго.
Так оно и вышло. Едва придя на рейд они получили команду следовать на якорь, где уже долго и безнадежно качался на длинной океанской волне почти три недели другой пароход, ожидая заводки в порт.
Кондиционер еле справлялся с жарой внутри помещений, а команда вынужденная выходить на палубу на работу чувствовала себя вообще как "халфдан" стэйк на плите.
Повар, гордо носящий среди экипажа имя сталевара или в лучшем случае баландера, благополучно убивал остатки пищи из судового холодильника, невзирая на злобные взгляды экипажа и чувствовал себя превосходно.
В один из заранее предвиденных дней он радостно появился на мостике и полным счастья голосом огласил, что "провизии больше нет и готовить более не из чего..."
Твою мать! - только и смог прокомментировать эту дипломатическую ноту капитан и погрузился в тяжелые раздумья на тему " как вытрясти из конторы денег чтоб купить "что то" , то что что отвлечет экипаж от уже назревющей революции и кляуз начальству, которое само денег платить не любило, тем более за то, что уже заведомо предназначено для туалета.
Тем временем старпом у которого как известно как у каждого хозяйственника "было что" успел наладить довольно успешную меновую торговлю с подходящими пирогами и счастливые местные жители отплывали от борта со всякой всячиной в виде пустых пластиковых канистр, мебельными каталогами пятилетней давности и макая в воду списанные батарейки от спасательных жилетов искренне радуясь как загорается лампочка.
Все бы и ничего, но тут у старшего матроса случился день рождения и он решил его отпраздновать как полагается, чтоб стол пустым не был.
Вопрос заполучить всеми любимую на островах свинину в мусульманской стране сразу отпал сам собой и будущий именинник, представив как будет выглядеть козлятина выросшая в пустыне, решил заказать кур.
Вечером того же дня у борта появилась уже знакомая всем пирога на корме которой счастливо улыбался сверкая кристально белыми зубами хозяин, а на носу подпирая друг друга крыльями стояла братва мутного вида. Впечатление было такое будто накануне птичник был в состоянии дикого перепоя, а сейчас отходняк и качка сделали свое дело приведя их в совершенно несъедобное состояние. Гребень петуха периодически съезжал в сторону как берет с лысины, а глаза покрывались мутной поволокой. Подруги были не лучше своего мачо и выглядели так будто их всех накачали бухлом, а потом была групповуха с участием петухов из соседнего курятника.
Все это туберкулезное сборище было аккуратно связано веревкой к правой ноге и оставалось лишь зачитать приговор перед мочиловом.
Те кто верит, что мистер сэм нарисованный на купюре всемогущ в этих местах могут скатать всю пачку долларов рулоном и засунуть себе в ...ну туда откуда растут ноги. Деньги тут ничто. Торговля идет баш на баш чисто меновая, поэтому решили вдуть аборигенам ржавые балки, которые когда то использовались в виде стоек для палубного груза, а теперь только занимали место и отбивали экипажу ноги вызывая кучу матов.
Так как все старшие чины были заняты торгом, крепил практикант. Крановщик аккуратно приподняв балку с палубы вывел ее за борт и стал аккуратно майнать на пирогу. Именно в тот момент когда хозяин бросив веревку, которой были связаны куры, приготовился уложить балку вдоль своей посудины, та выскользнув из петли в абсолютно вертикальном положении, пробила дно пироги и улетела вниз на дно мирового океана.
Потупив пару секунд, глядя на пробоину пока оттуда не вдарил фонтан, абориген врубил форсаж и исчез за горизонтом, притом фонтан был виден еще долго, чем вызвал полный восторг экипажа.
Кур связанных веревкой, конец которой уже находился в куках боцмана, сдуло с пироги с таким свистом, что они по идее должны были окочуриться от разрыва сердца.
Покачавшись немного на волнах весь курятник стал уходить под воду. Старший матрос быстро перебирая руками как мотор вытянул утопленников на палубу так, что у его ног образовалась непонятная пестрая куча из которой торчали клювы.
Разложив все это на крышках трюма и отвязав веревку, которой были связаны ноги, матросы грустно вздохнули так как в мокром виде все это выглядело как "жрать тут нечего"
Пока они собравшись в круг стали обсуждать "что с этим делать"
Петух ,вогнав мозг в мередиан, врубился что "мочить таки будут", быстро подтянул подштанники и как истинный джентельмен, бросив своих баб на волю судьбы, рванул наутек.
"В конце концов баб много а я один" - говорила в нем мужская логика.
Так как после стремительного полета в воду мозг восстановился не полностью он бежал загзагами, но быстро, и поэтому воинство бросившееся за ним в погоню, сбитое с толку такой отступательной тактикой, поймать его не смогло .
Куры, как бы почувствовав происходяще, как то подозрительно быстро очухались и рванули в рассыпную что было сил размахивая крыльями как кошелкой.
Петух видя, что его обложили со всех сторон, рванул в открытую дверь шкиперской и тут то он понял, что именно в этом помещении его и замочат. Выхода не было.
Взлетев на какой то шест, привязанный к подволоку, он затаился и стал ждать.
"Вот придурки!" - думал он, разглядывая сверху матросов, которые шныряли по шкиперской туда сюда разыскивая его.
"Вот он!!! Хватай его!" - заорал боцман подняв голову вверх.
Стремительно сорвавшись с шеста петух долбанул преследователя в глаз, но до мозга не достал так как тот был глубоко внутри и невелик по размеру.
"Метко кидаются гады!" - подумал петух, получив чем то тяжелым по черепу и ушел в отходняк.
Когда он очухался крылья были тщательно перемотаны скотчем и его волокли трое, один из которых держал его за шею, а двое других за ноги.
Вся эта троица о чем то оживленно лопотала. В переводе это звучало примерно так...
- Надо отрубить ему голову.
- Я не могу. Я вырос в городе мне птичек жалко.
- А как же вы Кука сожрали.
- Да он сам выделывался! Никто его жрать не хотел, да и вообще он был не птичка и не зверек.
- Может отнесем его к жестокому Джефу у него бабка в деревне.
- Да он сам мочить живых не может.
- Хрен с ним давайте тогда утопим его и потом отрубим голову дохлому.
Петух понял последнее когда увидел себя перед бочкой с водой и даже не успев каркнуть ушел как сбитый мессершмидт под острым углом под воду.
Дождавшись пока тело петуха перестанет трепыхаться, крепко держащая петуха троица отсчитала еще 30 секунд и вытащили его на поверхность ослабив хватку.
С шумом вдохнув воздух, как ныряльщик за жемчугом, петух пришел в себя и если бы смог выругаться матом то именно это и сделал бы.
Из за всех углов надстройки выглядывали его бабы и во взглядах их читалось чисто женское "так ему козлу и надо"
Не успевшего разразиться речугой протеста петуха снова макнули в воду и на этот раз экзекутеры держали его так долго, что сдох бы даже аквалангист с двойным запасом кислорода.
Окончательно убедившись, что петух таки околел и проверив пульс, тело утопленника понесли к Жестокому Джефу, который с важным видом отсек утопленнику голову.
Бабы оставшись без предводителя, долго, кудахтая, носились по пароходу и попав в лапы преследователей с замотанными скотчем крыльями торжественно препровождались к бочке с водой, после которой их ждал Жестокий Джеф с окровавленным топором в руках.
Когда вопль последний курицы перейдя в бульканье стих в окружающей судно зловещей атмосфере, пованивающей с берега львами и кровавым закатом, как всегда появилась та сволочь, которая знает больше всех и огласила что "кур надо ощипать".
Ощипать так ощипать. Мокрые перья, отрываясь от мокрых тел, быстро находили новых хозяев. Ровно через 3 часа у старпома чуть не выпал глаз, когда выйдя на корму он увидел 3 тучных тела покрытых перьями с еще не ощипанными курами в лапах. Придя в себя от шока он пробормотал что то едва поддающимся языком и быстро исчез в корридорах надстройки.
Осмотрев кровавое поле побоища, усыпанное перьями, повар тяжело вздохнул и взяв тощие тела за куцые лапы, напроминающие цветом резиновые сапоги, поволок жертвы на камбуз.
Мясо после приготовления слегка напоминало медицинский жгут и больно било по губам при попытке откусить его.
Капитан утопленников есть отказался... не по морски это как то.