— Ты, Санька, этого перуанца сразу к себе не допускай, — явилась вдруг в памяти баба Шура на кухне перед самым отлетом. — Мужик иностранный, думаю, такой же поганец, как нашенский...
Вспоминая проводины в столицу, внучка разглядывала собственное отражение в туалетном зеркале гостиничного номера для молодоженов... Вон какие хоромы жених оплатил. Подумаешь, напутала бабуля испанца с перуанцем — ей же без года почти девяносто. Немудрено...
«А папка не мог ошибиться», — прибрасывала селфи на фоне гигантской кровати Санька. — Наркомана-то из Америки кто просчитал? А венгра– любителя секс-туризма?
Благодаря бдительности папаши, бывшего оперативника, зарубежные женихи «таяли», будто снег в летнюю пору.
Браковалось легко. Основным условием расчетливого родителя был и оставался приезд жениха на смотрины в Россию. Почти три месяца Птахин боролся с нежданной любовью к очередному виртуальному французу, живущему в Англии. Парень технично пуржил дочке голову насчет встреч в Европе, предлагая нейтральный Париж, а папаша, прибрасывая ценник поездки, снова и снова бросался «в бой».
Отстоять позиции Птахину помогла питерская племянница, что была как- то замужем за ревнивым турком и неплохо знала тенденции европейцев.
Организуя скайп с Питером, папаша с удовольствием глядел, как исчезает далекая французская сказка и прибрасывал сэкономленное...
В период подготовки сильно мешалась баба Шура. Узнав об иностранном женихе для внучки, баба Шура деятельно путалась под ногами, советуя: на первом свидании не отдаваться, надевать «трусов поболе, шобы броня, или ссылаться на критические дни.
С национальностью зарубежного жениха баба Шура разобраться так и не смогла, называя его в лучшем случае «Сипанцем».
32
А тот казался веселым. Он вел испанские корпоративы и страстно желал семьи с русской девушкой, что по слухам не так стервозны, как избалованные соотечественницы. К тому же в прошлом он был тореро...
Романтика – штука упрямая, и словечко «тореро» приобретало теперь в семейных обсуждалках Птахиных все новые оттенки-ракурсы. Даже папаша оперативник убавил прыти, и лишь баба Шура по-прежнему не сдавалась. Не разобравшись до конца, зачем нужно убивать на арене быков, она рассматривала фотографии красавцев тореадоров в журнале «Geo» (что получила от внучки в процессе разъяснительной работы) и сочувственно гладила ещё живого быка на глянцевой картинке.
Точку в сомнениях наконец-то поставил жених, объявив о своем приезде на смотрины в столицу.
***
«Антонио... — обрывисто тюкались мысли в Санькиной голове. — Почти
русское имя... Папка сказал, веселый будет...»
А сердце-то как щемит за минуту до встречи... Да по-доброму так щемит
— по-русски ... Даже в скайпе парень нравился, хотя Интернет красоту хоть как крадет...
«Главное, чтобы ничем не вонял», — переживала Санька, пытаясь выловить фигурку тореро среди толп метрополитена, и озабоченно шмыгала носом. Нежданные сопли делали привычную «идентификацию» невозможной...
Белое пальто испанца Антонио проявилось ярким пятном на общем фоне вечерней столицы и спешащих людишек...
«Стройный-то какой», — подставила щеку для поцелуя Сашка и, обнимая «материализованного» испанца, еще пыталась оживить пропавшее вконец обоняние...
А встреча была желанной — столько копий сломано в семейных спорах, столько сомнений... Да и первые секунды встречи, как правило, многое говорят... Многое, но не все...
Непонятная медлительность испанца в ресторане за ужином насторожила. Правда, на вопросы-ответы он реагировал неплохо, а вот за едой тормозил, будто собирался «путешествовать» из ужина в завтрак...
«Может, замерз?» — спрашивала себя невеста, но испанец на вопросы о погоде бодрился и расправлял плечи... Правда, опять как-то медлительно... И вновь сквозило неуловимое дежавю из прошлого.
«Как же он с такой скоростью быков-то убивал?» — раздумывала Сашка, прибрасывая, что баба Шура со своими «не давать сразу» была не так уж и не права.
Та самая искра, что превращает парочку в любовников за ужином не проскочила...
33
***
В гостиничном номере «тореро» скорости не добавил, однако компенсировал черепаший ход крайней настойчивостью. Светлый образ бабы Шуры теперь неотрывно был при Сашке, пока она окончательно не укрылась в туалете. Рекомендации о «броне» из трусов «невеста» немного расширила, надев на себя оба гостиничных халата и завязав пояски тройным узлом на животе.
Придумывать себе критические дни теперь нужды не было, т.к. они вдруг с перепугу рванули на целую неделю раньше. Нежданная удача придала Сашке смелости. Понимая, что ночлег в туалете не вариант, она предстала пред Антонио в двух халатах и доброй тройке трусов с шортами поверх, невесть откуда взявшимися среди зимних вещей. Не иначе баба Шура позаботилась...
Нужно отдать должное тореро, насилия он не хотел... Может, был законопослушен, а может, оценил упорство, с которым Санька отстаивала «девичью честь».
— Ну почему? — все вопрошал он, а «невеста» (оставляя критические дни про запас) ссылалась на «олд рашен традишн», т.е. не спать в первую ночь, романтику и обязательные прогулки по Москве к местам Боевой Славы...
Все это время тореро по-прежнему неторопливо выказывал крайнюю степень мужской озабоченности, подбираясь к узлам халата. Сашке даже пришлось укреплять «оборону», свалившись для большей безопасности на живот...
Угомонились за полночь. Антонио как-то разом выдохся и, свернувшись кузнечиком на собственной половинке постели, уснул. Только сейчас Санька смогла рассмотреть множественные смски от папки и московской подруги Тани.
Успокоив родителя своим «все хорошо», «невеста» провела переговоры с приятельницей насчет переезда. Провести еще пять таких оплаченных ночей рядом с тореро ей не улыбалось...
Утренние «атаки» испанца также плодов не принесли. Наткнувшись в очередной раз «на стену», он посуровел, потерял задор и стал чернее тучи... А к Сашкиным «впечатлениям» добавились за ночь: старческое кряхтение, бесконечное хлебание воды и поза «кузнечика». Однако чувствуя ответственность за гостя столицы, она еще пыталась разрядить обстановку, интересуясь, куда пойдем. Красная площадь или Третьяковка?
Испанец, насупившись, молчал.
— Чего ж ты хочешь? — не выдержала «невеста». — Секса, — бурчал из-под одеяла испанец.
34
Тогда Сашка пожаловалась на насморк.
Роковая ошибка...
Оживившийся испанец прыснул ей что-то «мадридское», заставив нос
пассии различать запахи. Лучше бы он этого не делал. Среди прочих «ароматов» взъерошенного гостиничного номера в мозг невесты заплыл четко знакомый запах стареющего мужчины.
Откуда-то издалека явилась слабенькая мысль о немедленном побеге, но испанец вдруг попросился на Красную Площадь, видно, смирившись с «олд рашен традишн» и неизбежностью посещения мест Боевой Славы.
На Красной площади Антонио еще романтично брал Сашку за пальцы, а та упрямо тащила его под ручку, словно дедушку, и... «международный конфликт» разрешился на ближайшей скамейке.
Услышав, что он может быть лишь другом, тореро заявил, что теперь он по достоинству оценил горячих испанок, поселив в душе «невесты» нескончаемое облегчение и напомнив ей классика с его «Не променял бы северных красавиц последней в Андалузии пастушки» ...
Заканчивалась история просто. Сашка уже собирала вещи в прихожке, когда в номер ворвалась одноклассница и давняя подруга Таня. Оперившись за несколько лет в Москве, та уже имела статус бизнес-леди и, как водится, была не замужем...
— Не понравился? — живенько разулась она. — Дедушка говоришь? Ну... ты же знаешь, я люблю постарше... — скрылась подруга в комнате, получив вдогонку рекомендации изображать страстную испанку...
***
Что у Татьяны пошло не так с испанцем она не рассказывала, хотя
Саньке и нужды не было спрашивать...
Не сложилось, да не сложилось – подумаешь!
Однако испанская настойчивость вместе с тореро абсолютно
колдовским образом переместились теперь в Санькины сны... Стоило ей вечером лишь прикрыть глаза в московской Таниной
квартире, как из ниоткуда и смрадной волной являлся тот самый запах, что поставил точку в непростых международных отношениях...
С неизменным упорством (и в каждом последующем сонном мороке) Санька, выполняя наказ бабы Шуры, одевала на себя множественные плавки, халаты и шорты, чтобы героически выйти из туалета навстречу испанскому гостю...
Все пять оплаченных ночей, тореро "измывался" над несостоявшейся невестой, изображая перед гостиничным зеркалом бой с быком обнаженный, возбужденный и с банным полотенцем наперевес...
Лишь в салоне авиалайнера Москва-Иркутск Санька с облегчением увидела детский сон про любимое Черное море и поняла, что история наконец-то заканчивается...
3.01.2015 г. Иркутск