Кто из моих читателей, как правило, людей одного со мной поколения, не помнит киноэпопею «Освобождение» и главного героя во всех сериях – капитана-артиллериста, роль которого играл Николай Олялин, и его любимую, медсестру, которую играла Лариса Голубкина. Вот она и была ППЖ, т.е. походно-полевой женой капитана. Плохо только он воевал у Озерова, режиссера киноэпопеи. Капитаном был в 1943 году на Курской дуге, и капитаном штурмовал Берлин. За два года ни одной звезды на погоны не получил. Другие за это время из капитанов генералами стали. Но это так, к слову.
А несколько лет назад был показан сериал «Жуков», где во всей красе было показано явление, которое в годы войны существовало на фронте, и продолжалось после войны. Далее для краткости я буду называть его ППЖ, не расшифровывая, что это походно-полевые жены.
Само явление ППЖ не было массовым. Но оно осталось в памяти многих, особенно когда речь идет о воспоминаниях рядовых бойцов, кормивших вшей в окопах. Для них романы, которые крутило во фронтовых условиях командование, были чем-то запредельным.
К примеру, у знаменитого коллаборациониста генерала Андрея Власова, создавшего под крылом гитлеровцев Русскую освободительную армию (РОА), до перехода на сторону врага были две ППЖ.
Первая - военврач Агнесса Подмазенко, на которой Власов даже собирался жениться. Именно она помогла генералу в 1941 году выбраться из его первого окружения - киевского котла.
Двигаясь вместе с Власовым по немецким тылам, чтобы соединиться со своими, "жена" разведывала дорогу, доставала продукты питания и одежду у местных жителей. Два с половиной месяца продолжалась эта эпопея.
Подмазенко пробыла рядом с Власовым до января 1942-го, а затем генерал отправил свою беременную пассию в тыл. Там военврач родила сына, которого назвала Андреем. В дальнейшем Помазенко дали пять лет - "за связь с изменником родины". Впрочем, законной супруге Власова повезло не больше: "за мужа" она получила больший срок - восемь лет.
Власов же, едва отправив Помазенко в тыл, нашел ей замену в лице поварихи Марии Вороновой. В июле 1942 года он вновь попал в окружение, и опять, как годом ранее под Киевом, пошел навстречу своим в компании ППЖ. Однако в итоге попал в плен и перешел на службу к немцам. Его спутницу отправили в лагерь, откуда Воронова бежала.
Повариха добралась до Риги, узнала, что ее генерал в Берлине, и отправилась туда. Прибыв же в столицу Третьего рейха, убедилась, что Власову она не нужна: лидер РОА в ту пору обхаживал Агенхельд Биденберг, сестру личного адъютанта Генриха Гиммлера.
Забавную историю отношения фронтовиков к ППЖ описала Нина Смаркалова, фронтовичка-минометчица. Однажды к ней пришел комполка со своей девушкой и объявил, что привел нового бойца, которому надо показать, как стреляют минометы.
Смаркалова решила подшутить над "новобранцем". Для этого она вывела расчет минометчиков вместе с ППЖ комполка в поле. Стоял апрель, земля была мокрой. Если в таких условиях стрелять из миномета, то из-под его опорной плиты вылетают фонтаны грязи.
"Я ей (ППЖ) сказала встать точно в том месте, куда все это полетит, и скомандовала: "Беглый огонь!" - вспоминала Смаркалова. - Она не знала, что нужно закрывать прическу, лицо, форму. Я дала три выстрела". Смаркалова думала, что после такого “боевого крещения” комполка отправит ее саму на гауптвахту, но обошлось.
Мария Фридман, служившая в разведке Первой дивизии НКВД, вспоминала, как ей пришлось повоевать с однополчанами-мужчинами. "Не дашь по зубам - пропадешь! В конце концов разведчики сами стали меня оберегать от "чужих" поклонников: раз никому, так никому", - говорила Фридман.
О том, как тяжело было устоять, рассказала в своей книге Екатерина Романовская, прошедшая войну простой связисткой. Она первая среди женщин-ветеранов откровенно описала жизнь девушек на фронте: от боев до сексуальных домогательств и любви.
Романовская оказалась объектом притязаний пожилого командира дивизии. Чтобы затащить девушку в постель, тот распорядился, чтобы молодая связистка дежурила по ночам у телефона в его землянке. В одно из дежурств ее ждал накрытый стол.
"Появилось пол-литра коньяка в хрустальном графинчике, жареный картофель, яичница, сало, банка рыбных консервов и два прибора", - пишет Романовская. В то время под Сталинградом, где происходили описываемые события, красноармейцы голодали, а тут такие яства.
После четвертой рюмки комдив предложил девушке стать его ППЖ. Обещал одевать, кормить, возить на машине и, где возможно, представлять женой. Романовская отказала полковнику, который был старше ее на 22 года, ответив, что пошла на фронт воевать, а не романы крутить.
Комдив отступил. Однако впоследствии предложил Романовской выйти за него замуж. Получив и здесь от ворот поворот, полковник разозлился, неудачно попытался взять ее силой. А после стал пакостить.
У Романовской были романтические отношения с капитаном соседнего полка, и когда полковник узнал об этом, он отправил связистку в штурмовую роту. А соперника под давлением комдива перевели в другое соединение.
Результат таких ухаживаний, как правило, - беременность и отправка в тыл, что на языке военных канцелярий называлось "поездка по приказу 009". Правда, по приказу 009 уходили не только ППЖ - нередко беременность была следствием настоящих чувств. Тем более что на фронте они обострялись.
Вот что об этом говорила санинструктор танкового батальона Нина Вишневская. Однажды со своей частью она попала в окружение.
"Мы уже решаем: ночью или прорвемся, или погибнем. Думалось, что, скорее всего, погибнем. Сидим мы, ждем ночи, чтобы сделать попытку прорваться, и лейтенант, лет ему 19 было, не более, говорит: "Ты хоть пробовала?". - "Нет". - "И я тоже еще не пробовал. Вот умрешь и не узнаешь, что такое любовь".
Ветеран-санинструктор подчеркивала, что это и было самым страшным - не то, что тебя убьют, а то, что умрешь, не узнав всей полноты жизни. "Мы шли умирать за жизнь, еще не зная, что такое жизнь", - вспоминала Вишневская.
Интересные устные воспоминания-размышления участников Великой Отечественной войны приводит Б. Шнайдер. Автор интервьюировал респондентов по вопросу об отношении советских солдат во время войны к сексу. В итоге он получил ряд неожиданных, даже обескураживающих ответов.
Василь Быков ответил на вопрос следующим образом: "На передовой людям было совсем не до этого. К примеру, я никогда не загадывал дальше, чем до вечера. Я мечтал только дожить до темноты, когда бой стихал. После этого можно было перевести дух, расслабиться. В такие часы хотелось только спать, даже голод не так ощущался - лишь бы забыться...Думаю, в основной массе солдаты были настолько подавлены, что и в более спокойной обстановке не вспоминали о женщинах.
И потом, в пехоте были совсем юные бойцы. Те, кто постарше, кому было по 25-30 лет, у кого уже была семья и какая-то профессия, попадали в танкисты или устраивались шоферами, на кухню, в денщики, в сапожники и могли остаться в тылу. А семнадцати - восемнадцатилетним давали в руки ружья и отправляли их в пехоту. Эти юнцы, вчерашние школьники, ещё не достигли того возраста, когда человек хочет и может жить активной половой жизнью. Миллионы таких полегли, так и не зная женщины, а некоторые - даже не испытав радости первого поцелуя".
Виктор Некрасов, автор повести "В окопах Сталинграда", в ходе интервью отметил, что "в немецкой армии, какая бы она не была, солдаты регулярно получали отпуска; были там и бордели, так что солдат мог где-то расслабиться, заняться любовью. У нас же - ни увольнительных, ни публичных домов. Офицеры жили с медсёстрами, со связистками, а рядовому оставалось только заниматься онанизмом. В этом отношении советскому солдату тоже было очень нелегко".
Не так давно я с удивлением узнал, что в немецкой армии в прифронтовой полосе были бордели, отдельно для солдат, отдельно для офицеров. Они стояли на довольствии в тыловых частях. Некоторые офицеры заводили себе ППЖ с нашими женщинами, оставшимися на оккупированных территориях. И это довольно часто показывали в кино. При отступлении многие ППЖ немцев убегали на запад, вслед за отступающими войсками. На Родине их ждал позор, а то и смерть.
Генерал М.П. Корабельников, доктор психологических наук, рассказал: "Когда я пришёл в армию, мне ещё не было и двадцати, и я ещё никого не любил - тогда люди взрослели позже. Всё время я отдавал учёбе и до сентября 1942 г. даже не помышлял о любви. И это было типично для всей тогдашней молодёжи. Только в двадцать один или в двадцать два года просыпались чувства.
А кроме того... очень уж тяжело было на войне. Когда в сорок третьем - сорок четвёртом мы стали наступать, в армию начали брать женщин, так что в каждом батальоне появились поварихи, парикмахерши, прачки... но надежды на то, что какая-нибудь обратит внимание на простого солдата, почти не было".
Однако, как отмечает Б. Шнайдер, самый потрясающий ответ он услышал от генерала Николая Антипенко, который во время войны был заместителем маршалов Г.К. Жукова и К.К. Рокоссовского по вопросам тыла.
Он сообщил, что летом 1944 г. в Красной Армии были открыты с согласия Верховного командования при его непосредственном участии два публичных дома.
Само собой разумеется, что эти публичные дома назывались иначе - домами отдыха, хотя служили они именно этой цели и предназначались только для офицеров. Претенденток нашлось не так много. Эксперимент, однако, завершился трогательно - и очень по-русски.
Первая группа офицеров провела свой трёхнедельный отпуск по плану. Но после этого все офицеры вернулись на фронт и всех своих подруг взяли с собой. Новых уже не набирали.
Походно-полевыми женами в годы Великой Отечественной Войны называли боевых фронтовых подруг. Надолго отлученные от семей советские офицеры скучали за женским вниманием и заводили на фронте гражданских жен. Симпатичные врачи, радистки или санитарки всегда пользовались повышенным вниманием со стороны солдат Красной армии.
С особым упорством и настойчивостью за девушками ухаживало высшее командование и офицеры разных рангов. В то время как рядовые солдаты отдыхали в окопах и землянках от тяжелых боев, офицерский состав мог себе позволить завести фронтовой роман.
Фронтовые подруги заводили отношения с офицерами по любви. Бывали и случаи, когда девушки заводили роман по расчету, чтобы получить определенные блага или уберечь себя от службы на передовой. Но отношения по расчету были скорее исключением, чем правилом. Военно-полевые жены были у офицеров и даже у высшего командования.
Так, например, маршал Георгий Жуков назначил боевой подругой свою личную медсестру. На протяжении всей войны она поддерживала Жукова. Маршал СССР удостоил медсестру множества наград. Лидия Захарова выведена в сериале «Жуков» как его ППЖ на фронте. При этом маршал жил в своей семье с женой и двумя дочерями, но не забывал и Захаровку, навещая её временами в квартире, которую она получила в Москве по его ходатайству. Если судить по сериалу, то очень роскошную, особенно для одного человека.
Походно-полевые жены в большинстве своем заводились в тыловых частях. Но встречались такие отношения и на передовой. Женщины помогали офицерам в быту, и не только. Появление походно-полевых жен на фронте сопровождалось презрением и завистью простых солдат, которые “тянули лямку” войны; страхом попасть под трибунал за безнравственность; ненавистью простых жен, которые ожидали в тылу возвращения своих мужей.
Если женщина забеременела на фронте, то лишалась аттестата. Для санитарок это было равнозначно катастрофе. Фронтовые романы были временным явлением. Обычно такой роман обрывался в результате смерти командира или по причине окончания войны. Несмотря на это, многие походно-полевые жены официально зарегистрировали брак с любимыми офицерами и продолжили жить вместе после окончания войны.
Наличие семьи, детей и законной жены не всегда останавливало советских офицеров от отношений с фронтовыми подругами. На дворе стояла война, солдаты и командиры погибали в тяжелых боях, и многие офицеры просто не верили, что смогут вернуться живыми домой. Сейчас, в мирное время легко рассуждать о безнравственности такого поведения, но в тяжелые годы войны такие романы были суровой действительностью.
После окончания войны выжившие офицеры брались за голову и спешно возвращались домой, попутно расставшись с боевой подругой. Но были и такие, кто предпочел развестись с законной, и остаться с новой женой.
Широкой огласке фронтовые романы не предавались. Отношения с походно-полевой женой могли восприниматься как низкий поступок. Любопытно, но сам Жуков в годы войны предпринимал действия по недопущению морального разложения армии. Он издал специальный указ № 0055 по удалению из штабов практически всех девушек и женщин.
В указе говорилось, что многие офицеры потеряли облик коммуниста и просто сожительствуют с прикомандированными женщинами, а это в военное время просто недопустимо. В штабах и командных пунктах оставить только ограниченное количество машинисток, всех остальных женщин перевести в другие подразделения.
Наличие походно-полевых жен в Великой Отечественной Войне это установленный факт. Относиться к нему можно по-разному. Но фронтовые романы ни на грамм не умаляют подвига женщин-военных в годы войны. Медсестры выносили обескровленных солдат с поля боя, врачи делали в полевых условиях сложные операции, связистки координировали наступление советских войск.
Женщины однозначно внесли свой вклад в разгром фашистских захватчиков в Великой Отечественной Войне.