Из воспоминаний моего папы. Вездесущий КГБ

 

Из воспоминаний моего папы. Вездесущий КГБ

 

Комитет Государственной Безопасности, или «Контора», как его «за глаза» именовали в народе, был организацией, определяющей и регулирующей жизнь советских людей. Каждый гражданин, чуть ли не с момента рождения, чувствовал незримое присутствие этой всесильной организации в своей жизни…

Когда умер Сталин, я ходил в детский садик. Мой папа тогда меня строго наставлял: - хорошо запомни, сынок, ни в коем случае не смейся при детях и воспитателях, как бы смешно тебе ни было.

- Но почему? - спросил я.

- Потому, что нас за это могут принять за "врагов народа".

И я старался не смеяться, хотя не понимал, почему смеяться и радоваться при всех, означает быть врагом.

А уже через полгода, после папиных наставлений мне не смеяться, расстреляли самого, пожалуй, влиятельного человека в стране – Лаврентия Берию, и мой папа немедленно стал сжигать его книги в печке.

- Папа, зачем ты это делаешь? – удивился я. 

А он мне ответил, назидательно подняв указательный палец: - Берия английский шпион, и если кто-то увидит у нас в доме его книги, могут подумать, что мы с ним заодно...

Люди в те времена были запуганы до состояния ужаса постоянными ночными арестами - соседей, друзей, просто знакомых и незнакомых людей. Никто не был гарантирован от требовательно и громкого предутреннего стука в двери, означавшего только одно – конец! Родители с детства учили меня не только не смеяться, но и не болтать лишнего, и я уже тогда понял, что свобода в нашей «счастливой» стране только на бумаге.

Начало моей трудовой деятельности пришлись на Брежневские годы. На каждом предприятии тогда был специальный, закрытый для посторонних ушей и глаз, кабинет, называвшийся - первый отдел, сотрудники которого й стояли на страже лояльности к советскому режиму работников предприятия.

Помню в Харькове, на Харьковском Тракторном Заводе – стратегическом предприятии, выпускавшем во время войны знаменитые танк  Т-34, я, как-то присутствовал на корпоративной пьянке. Там, хорошо поддав водочки и «полирнув» ее крепленным винцом, кто-то начал рассказывать антисоветские анекдоты. Уже на следующий день, меня по этому поводу вызвали в 1-ый отдел. Строгий сотрудник, закованный в наглухо застегнутый френч, пристально всматриваясь в мои перепуганные глаза, тихо, но с нажимом на каждом слове, произнес: - в былые времена за это расстреливали, но мы знаем, что вы только слушали... Почему тогда не пришли сами рассказать нам об этом? Значит Вы разделяете антисоветскую точку зрения рассказчика?

Я молчал, потупив глаза в зеленое сукно стола, желая только одного, чтобы скорее все это закончилось.

- Смотрите… На первый раз мы Вас прощаем. На первый, но и в последний раз… Свободны, пока…

Везде, в каждом рабочем подразделении, были осведомители КГБ, каждый советский человек находился, да, наверное, и сейчас находится, под неусыпным контролем КГБ, а теперь уже ФСБ России…

Когда уезжали в Израиль мои родственники в 1975 году, а мы их провожали, я видел постоянную слежку – от вокзала в Одессе, до самого Чопа. Да и работники КГБ особенно не скрывались, скорее наоборот, делали свою работу демонстративно, чтобы вызвать страх у провожающих.

Примечательна история моего деда по матери -  Иосифа. Он в 30-е годы «держал» сапожную мастерскую, по патенту, который выдавали в фин. Отделе, прообразе современной налоговой инспекции. Его, «на ровном» месте и без всякого на то основания, «взяли» сотрудники НКВД, опять-таки, прообразе КГБ. Били за толстыми, не выпускающими наружу крики, стенами своих кабинетов, требовали отдать золото, которого у деда никогда и не было.

НКВД – Народный Комиссариат Внутренних Дел, фактически был государственной мафией. Деда тогда спасло чудо. Только вмешательство брата бабушки, ответственного партийного работника, уберегло его от верной смерти в застенках этой чудовищной организации…

***********************************************************