Выбор

Из Саркофага вышли двое и взяли курс на Восточную Припять; локация, где обитал загадочный и всемогущий Исполнитель Желаний, была безопасна, однако после памятных событий, связанных с легендами Зоны – преследовавшим самого себя Стрелком и его несостоявшимся убийцей наёмником Шрамом – сталкеры без особой необходимости старались сюда не заходить – место, что и говорить, было не для слабонервных и выматывало почище пробежки по Затону с полной боевой выкладкой. В дождь. Со стаей кабанов на хвосте. На голодный желудок. Кстати, насчёт желудка…
Шедший впереди сталкер, не сбавляя шага, выудил банку саморазогревающихся консервов и хрустнул крышкой; аппетитно потянуло тушёной с мясом картошечкой.
– Радон! – укроризненно бросил замыкающий. – Ты бы хоть не возле Монолита жрал, мэн!
– Думаеф, ему не пофиг? – с набитым ртом отозвался тот, кого назвали Радоном.
– МНЕ не пофиг! – отрезал сталкер. – До Прачечной не мог дотерпеть?
– Тебе нужно поучиться хорошим манерам, приятель! – отбрасывая пустую жестянку, ответил Радон; друзья были страстными поклонниками «Терминатора» и постоянно сыпали цитатами из оригинальной дилогии Джеймса Кэмерона, категорически отрицая существование остальных частей саги про человекоподобного киборга.
Второй возмущённо фыркнул, покрутил головой и не нашёлся, что ответить; сталкеры тем временем отдалились от Саркофага на добрых полкилометра.
– Слышь, Феникс, – негромко позвал Радон, откупоривая коробочку с соком. – А ты что загадал Камню? Ну… если не хочешь – не отвечай.
За такой вопрос в Зоне, в лучшем случае, можно было получить плевок в лицо, а в худшем… в худшем случае вопрос мог стать последним, что успевал произнести человек. Законы Зоны, записанные на изуродованной земле кровью живущих здесь людей и нелюдей, не допускали праздного любопытства, и любитель почесать языком это довольно быстро понимал. «Молчание – золото» – это известное изречение обрело на отчуждённой территории свой изначальный смысл и превратилось в наипервейшую сталкерскую заповедь, которую наставники вбивали в головы новичков. «К Зоне нужно относится с уважением, – говорили они. – Её нужно слушать и чувствовать, а болтун слушает и слышит только себя; балабол и сам сгинет, и тебя подставит; делайте выводы, «зелень». И кто-то выводы делал, а кто-то самоуверенно пропускал мимо ушей, и однажды в сталкерскую Сеть летела «похоронка», на которые внимания уже практически никто не обращал – привыкли.
Эти двое новичками не были – «зелени» не под силу дойти до Саркофага – более того, они были друзьями. Поэтому Феникс отпил предложенного сока и флегматично пожал плечами:
– Да так… броню новую – старая-то, вишь, истрепалась уже в хлам… «Вегу», слышал, может?
Радон поперхнулся и сбился с шага.
– Броню? Шутишь, да?
– Остынь, дефективный, – усмехнулся Феникс. – Хочешь проверить? Вернёмся?
Радон смотрел на приятеля как Контролёр на сталкера, что залез к мутанту в берлогу и теперь устраивался там на ночлег. Наконец, тот не выдержал и остановился:
– Ну?
– Бро… броня? – слегка хрипло выдавил Радон. – Заветное Желание, да? Единственное и неповторимое, да? Сокровенное, мать его за ногу?! Броня, блин?!
– Да, да, да! – немного раздражённо рявкнул в ответ Феникс, обошёл друга, пихнул его плечом и побрёл по еле заметной тропинке дальше; Радон был вынужден последовать на ним. – Да, броня. А ты что загадал?
– Я? Кхм… – откашлялся сталкер. – Я… я денег загадал, много… у меня ж на Большой земле… да ты и так всё знаешь!
Феникс кивнул и, прицелившись, метнул смятую упаковку от сока в ближайшую лужу. Из зеленовато-коричневой жижи немедленно выметнулось тонкое белёсое щупальце и утащило неожиданный подарок под воду.
Феникс кивнул снова.
– Знаю, Радон, знаю. Уйдёшь теперь, да? К своим?
Радон плёлся сзади, тоскливо глядя себе под ноги. Порывисто вздохнув, он достал сигареты.
– Уйду, друг. Знаешь же, что уйду. Мне нужен отпуск. Я, собственно, из-за этого в Зону-то, к Исполнителю и…
– Стой!
Сталкеры замерли.
Из раскинувшейся неподалёку рощицы слышалась какая-то возня; автоматы привычно соскользнули в ладони, пальцы улеглись на спусковые крючки, а глаза расфокусированно старались охватить как можно больший сектор возможного появления противника.
Наконец, шум неохотно стих.
– Плоти, – сплюнул в сторону аномальной рощи Феникс.
– Ага, гон у них, – согласился Радон, ставя АК на предохранитель. – Не стой на пути у бегущих плотей – затопчут, порвут на сотню частей.
– И не соберёшь ни костей, ни… ногтей! – подхватил Феникс, и мужчины нервно расхохотались. Радон сунул руку в карман, выудил сломанную сигарету и грустно уставился на неё.
– Суки. Последняя была.
Феникс закинул «Абакан» за спину.
– Забей. Будешь теперь на Большой земле, как белый человек, «Лаки Страйк» курить… «Чинзано» вёдрами хлестать… костюм пошьёшь с отливом… денег-то немеряно теперь…
– Ты что! – выдохнул Радон и вцепился другу в рукав. – Какое «Чинзано», какой костюм! Эти же деньги… они же для… я же только из-за…
У Феникса дёрнулась щека.
– Прости, – своей огрубелой ладонью с въевшимся нагаром от пороховых газов он мягко накрыл ладонь Радона. – Прости, я глупость сморозил. Конечно же, твоё Желание – оно для них. Только для них. Прости дурака.
– А пошли вместе? – Радон кое-как справился с сигаретой, и тонкая фиолетовая спираль потянулась к низкому грозовому небу; как всегда перед Выбросом, стояло безветрие, и табачный дым казался цепочкой следов неизвестно кем пролитых чернил. – Пошли вместе, Феникс? В самом деле – что тебе здесь, а? Нет, я всё понимаю – Зона, сталкерство, все дела – но посмотри на себя!
Феникс послушно оглядел свою снарягу, криво и как-то неуверенно ухмыльнулся и шутовски развёл руками – вот, мол, что есть, то есть.
Радон шутки не понял – или не захотел поддержать – его несло:
– Посмотри на себя, Феникс! Не обижайся, друг – но ничего в тебе эдакого нет – ни чуйки какой-то особенной как у Проводника, ни охотничьей удачи как у Зверобоя, ни дури какой-то непонятной, потусторонней, как у Болотного Доктора – ничего нет! Нет ведь!
– Нет, – согласился Феникс.
– А коли нет – так что тебя здесь держит, сталкер, ответь?! – разошёлся Радон; недокуренная сигарета полетела в лужу вслед картонке из-под сока. – Что тебя держит? А может – кто? Может, у Феникса есть мифический «кто-то», а я не знаю? Ты скажи, птичка Феникс, скажи! Или – в морду дай, мол, лезешь, Радон, не своё дело!
Будто сорвало долго державшие напор краны, и всё копившееся, всё невысказанное, всё заброшенное в тёмный чулан, но, тем не менее, не забытое, наболевшее и незаметно подступившее к самому горлу внезапно изверглось на поверхность, хлестнуло наотмашь и ударило под дых – и сразу же стало невыносимо легко, словно вынесло застарелую гниль, словно упал камень, словно в том самом чулане отворили крохотное оконце – и неописумо сладко повеяло свежим ветерком.
Феникс, сгорбившись, сидел на вросшей в землю покрышке от БТР’а. Радон переступил с ноги на ногу и смущённо кашлянул в кулак.
– Ты это… я того…
– Да нет у меня никого, – устало промолвил Феникс. – Один я. Что здесь, что на Большой земле. Вот тебя повстречал.
Радон что-то хотел сказать, но сталкер предостерегающе поднял руку.
– Вот ты про Желание спрашивал. У тебя вот оно есть… то есть было, и если Исполнитель не с левой ноги сегодня утром встал, будет у тебя то, зачем в Зону пришёл. А мне, друг, желать нечего, и Монолиту я загадал, что в голову пришло – потому что нельзя сходить к Камню и ничего не загадать. Нету у меня заветного Желания, Макс – а когда его нету, то и «Вега» сойдёт.
Радон тихонько примостился рядышком, покосился на уставившегося в одну точку Феникса – и вдруг ни с того, ни с сего заметил, что тот уже весьма и весьма немолод. «Зона вообще быстро старит людей, – говорил когда-то им, сопливым «отмычкам», наставник по кличке Волк. – Работа у нас, сталкеров, вредная, год за три идёт. Так что пореже в зеркало глядитесь, «зелень».
– А с тобою я не пойду, друг, – глуховатый голос Феникса вернул Радона на землю. – И не потому что… да не почему. Просто здесь, в Зоне, не нужен я меньшему количеству народа, чем буду не нужен там, на Материке. А из двух зол, как говорится… Да и в голове моей сталкерской, Зоной меченой, Выбросом расцелованной да кислотным дождиком причащённой – ТАКОЕ крутится-вертится, что не дай Бог… а ну как встречу кого? Какая меня выдержит? Какая со мною уживётся? Нет уж, счастья для всех даром даже в книжках не бывает – кто-нибудь да обязательно выходит обиженным. Так что…
Сталкер с трудом поднялся, отряхнул латаный-перелатаный «Берилл-М» и протянул руку Радону:
– … так что – удачи тебе, сталкер. Да будет путь твой тебе по плечу, хабар – по силам, трофей – по заслугам, а выбор – по совести. Пусть исполнится твоё Желание, и пусть у твоих… у тебя… у вас всё будет хорошо. ;Hasta la vista, мэн! И да хранит тебя Зона.
Радон сглотнул и пожал крепкую шершавую ладонь.
– И тебя…
Слова традиционного сталкерского напутствия застряли в горле, но Феникс терпеливо молчал – в Зоне, где вечно голодная Смерть ждала на каждом шагу и буквально ходила по пятам, древний прощальный обряд был свят.
– И тебя… И да хранит… тебя Зона… Удачи тебе, сталкер… Стас… Феникс.
И двое, не пройдя и десятой части пути, разошлись, провожаемые злобными взглядами мутантов из близлежащей рощицы – разошлись, чтобы, по видимому, больше уже никогда не встретиться. Один направился к маячившим на горизонте антеннам ВНЗ «Круг», откуда было рукой подать до Кордона, где с наступлением темноты опытный обитатель Чернобыльской Зоны Отчуждения рассчитывал незаметно пересечь Периметр.
Куда же отправился другой сталкер – этого, кажется, не знал даже он сам.

----------

В произведении использованы цитаты из фильмов Джеймса Кэмерона «Терминатор» и «Терминатор-2: Судный день», а также фрагмент повести братьев Стругацких «Пикник на обочине».