Аккордеон
"Ты говорила, что умеешь играть на аккордеоне, вот, попробуй. Кто-то выбросил, а я утром проезжал мимо и подобрал." Спасибо, спасибо, спасибо", благодарю я родственника за то, что не прошёл мимо. Я усаживаю на себя старый, небольшой аккордеон, продеваю руки в кожаные, залежавшиеся от времени ремни, и перебираю тугие от долгой спячки клавиши. Сколько ж лет я не играла? Даже и не вспомнить! Тем смешнее услышать залихватские мотивы моего детства здесь, в Австралии, где все по-другому. И я, по идее, другая.
Первый год жизни здесь не предвещал ничего интересного. Тяжёлая работа, более чем скромное житье, и очень много чужих людей, также, как и мы ищущих похожих на своих.
А я играю, и завожусь, и люди заводятся, и они на какое то время становятся не такими чужими (на какое время?); мы поем и танцуем и, конечно, пьем, и это наше совковое "а нам все равно" (хотя, нам далеко не все равно) выплескивается, как шампанское, с бурной пеной и бульбами. Нам хорошо. Наверное как от наркотика.(Опыта нет,поэтому предполагаю). Беззаботно и весело, до поздна и до новых встреч.
Годы летят. За столом сменяются разные "мы". Свои, чужие ли? Меня просят взять аккордеон, но я слушая свою интуицию сомневаюсь или слышу категорическое "нет". С приходом зрелости игра на аккордеоне в присутствии других стала для меня акцией доверия, даже интима. Не получается играть с застегнутой на змейку душой. А уж если откроешься, то становится так хорошо, что кажется, вот она, сама любовь, снизошла к нам и всех объединила.
Самообман проходит с наступлением завтра. Поэтому все реже и реже играю. И все больше и больше слушаю мой любимый инструмент в аргентинской и португальской музыке, и чувствую так, как сказал Окуджава: "и заслушаюсь я и умру от любви и печали, а иначе зачем на земле этой вечной живу." Но умирать я пока не собираюсь, моей любимой музыки хватит надолго. Присоединяйтесь, будем слушать вместе.