Монументалист поёжился от неприятного ветра. На кладбище «Кошкин Дом» не росло ни единого деревца, чтобы хоть как-то оградить собравшихся от холода утра. Одинокие редкие надгробья торчали из земли как зубы в челюсти старика. Всё больше было размытых ветром насыпей, напоминавших заброшенные муравейники. Изредка могилы питомцев обозначались колышками, вбитыми в землю, на которых сиротливо висели ошейники и бирки с именами почивших зверей. Кладбище домашних животных было жутким и тоскливым. Даже в свою бытность Смотрителем Кладбища, Монументалист предпочитал обходить это место стороной. Кто, интересно, нёс ответственность за столь безрадостную обстановку?
– Я рад приветствовать вас всех здесь этим прекрасным солнечным утром, – начал Монументалист, оглядывая собравшихся. – И хотел бы выразить благодарность за то, что вы нашли возможность прийти. К сожалению, повод для встречи весьма печальный. Сегодня мы провожаем в последний путь беспризорного кота Чертохвостого.
Ловец не выдержал и опять стал заливаться слезами, сотрясаясь и всхлипывая. Монументалисту пришлось выдержать паузу, чтобы его слова хоть кто-то сумел бы расслышать. Заодно он придумал, как продолжить речь.
– Все вы, те, кто знал этого кота, прекрасно помните, каким замечательным зверем он был. Его по праву можно назвать самым сильным и смелым четвероногим в городе. Сегодня мы все вспоминаем те бесценные моменты жизни, которые объединяют нас с ним. Чертохвостый навсегда останется в нашей памяти. А сейчас, я хотел бы предоставить слово тому человеку, который знал его лучше остальных. Ловец, ты найдёшь в себе сил сказать несколько слов об ушедшем?
Ловец, не переставая сокрушаться, занял место Монументалиста у изголовья могилки и, безостановочно утирая рукавом лицо, достал из кармана заранее заготовленную бумажку:
– Правда… спасибо всем, что пришли. – Начал было он. – Чертохвостик был бы очень рад вас всех сегодня видеть. Он всегда был славным котиком. – Начал читать Ловец, а слёзы всё не переставали литься из глаз. – Когда я впервые подобрал его на улице много лет назад, он был ещё совсем ребёнком. Маленький милый пушистый младенец. Я воспитывал его, как родного, но он всегда стремился к независимости. Не мог просто так сидеть на отцовской шее. Этакий прохвост, всегда сбегал из дома и строил всех уличных зверей, честное слово… – поток слёз усилился. – Он был предводителем других котов… и вожаком своры собак, пока те были… прогнал всех крыс и мышей из города… и вообще… ох… – Рукава Ловца уже можно было выжимать, поэтому он вытер слёзы листком. – Простите, остальные буквы расплылись. – Заключил он, и Монументалист поспешил увести его с места оратора обратно к гостям.
– Это очень тяжёлый день для всех нас, – пояснил Монументалист. – Кто-то ещё хотел бы сказать пару слов о Чертохвостом? – Он опять оглядел собравшихся, выискивая добровольцев. – Может быть другие сотрудники Министерства Бродячих Животных?
Монументалист до сих пор не знал, как звали девушку с проходной, но намекал именно на неё. На протяжении всей церемонии та стояла в стороне, что-то высчитывая на калькуляторе. Услышав, что речь зашла о ней, девушка лениво оторвалась от экрана и на миг прервала безостановочное щёлканье по клавишам.
– Нууу… – замялась она. – Если без него мы лишимся седьмой доли финансирования, то сегодняшняя утрата неизмерима. У меня всё. – Сказала она, возобновив монотонный набор цифр.
– Спасибо за тёплые слова. Фонтанист? – обратился Монументалист к своему оппоненту.
– Ох, приятели. Кот у вас, конечно, был славный. Я помню, как ещё в начале недели он угодил в мой фонтан…
– Это был другой кот, Фонтанист, – прервал его Смотритель Памятников.
– Неужели? А, ну ладно. Они все у вас чудесные. Очень жаль было услышать о такой потере…
– Спасибо, – отрезал Монументалист. – Я очень рад видеть и своего коллегу из Министерства Благоустройства. Негативист, может, вам есть, что сказать?
Негативист даже подпрыгнул, услышав своё имя.
– О, спасибо за такую честь… Но, по правде говоря, я здесь случайно.
– Серьезно? – удивился Монументалист. – Что же вы делаете на Кладбище Домашних Животных в шесть часов утра?
Негативист опять подпрыгнул на месте, словно где-то поблизости был спрятан человеческий труп. Затем он взял себя в руки и пояснил:
– Да, понимаете, я просто люблю гулять по кладбищам ночью, когда не выходит уснуть. Очень бодрит… попробуйте тоже.
Монументалист поискал глазами ещё кого-нибудь, но список присутствующих закончился. В клетках в грузовике Ловца бесновались коты, но им слова давать он не планировал.
– Хорошо. Если все желающие высказались, то можно перейти к погребению. – На последнем слове, вопли безутешного Ловца стали ещё громче. – Фонтанист… не поможешь мне? – спросил Монументалист, протягивая ему вторую лопату.
Нехотя, не желая замарать белоснежный сияющий костюм, Фонтанист согласился на непривычную ему работу с землёй.
Монументалисту пришлось пожертвовать коробку из-под обуви, чтобы было куда положить тело Чертохвостого. Погрузив его на дно ямы, наш герой позволил Ловцу бросить на дно первую горсть земли. Заставлять его делать большее он не мог из соображений гуманности. Фонтанист, конечно, работал в полсилы, стараясь избегать попадания земли на свой костюм, но в результате всё равно испачкал штанину. Вид у него был весьма раздражённый, что не могло не вызвать довольную улыбку на лице Смотрителя Памятников. Когда работа была сделана, гости понемногу стали расходиться к машинам.
– Спасибо тебе за помощь, Памятнищик, – проревел Ловец, сжав того до треска в ребрах. – Это была замечательная церемония. Чертохвостик был бы так счастлив… он теперь отдыхает на Радуге… так всегда говорят о зверюшках...
– Мои соболезнования, Ловец… отпусти пожалуйста… – прохрипел Монументалист и лишь тогда вновь обрёл способность дышать.
Момент нежности был прерван девушкой с регистратуры, которая объявила, что ей пора вернуться в офис для заполнения бумаг. Монументалист просто не смог не отметить яркий яблочный аромат сегодняшней жвачки.
– Спасибо, что сразу привёз клетки сюда, – поблагодарил Ловца Монументалист, радуясь, что хоть сегодня не придётся выпрашивать пропуск и ждать своих котов. Наскоро они погрузили животных в жёлтый трабант Монументалиста.
– Заботься о них, Памятнищик, – попросил Ловец. – Эти голубки последние у меня остались.
– Хорошо, не волнуйся за них, старина. Правда. И не переживай так сильно, ты им ещё нужен.
Ловец лишь отмахнулся.
– Я обещаю, я сделаю макет для надгробья. И постараюсь возвести его к концу следующей недели, – пообещал Монументалист.
– Спасибо тебе, друг. Чтобы я без тебя делал… – с этими словами Ловец забрался в свой грузовик и завёл двигатель.
Тогда, желая почтить память Чертохвостого, Монументалист немедленно отправился к единственному в городе памятнику кошке. Старое средневековое здание стояло у самой окраины города, но при этом всё равно радовало наконечником изящной кошки на вершине крыши. Этот памятник, безусловно, требовал больших трудов и временных затрат, поэтому покидая трабант, помимо чистящих средств, Монументалист захватил с собой ещё чёрный зонтик и клетку с Одноглазкой.
Ему пришлось проделать путь в пять этажей по старой винтовой лестнице, чтобы выбраться с чердака на крышу. Увидев землю с такой высоты, Одноглазка испуганно зашипела.
– Спокойно, миледи, всё под контролем, – утешил её Смотритель Памятников. – Вам не составит труда спуститься, заверяю вас. А вот птичьи гнёзда оставляю под вашу ответственность.
Кошка сначала немного неуклюже заскользила по красной черепице, затем обрела уверенность и мигом спугнула несколько голубей. Монументалист позавидовал её грациозности. Ему-то предстояло проползти по крыше, цепляясь всеми доступными ему конечностями за твёрдую опору. В такие моменты он искренне проклинал свою работу.
Город с высоты выглядел на удивление красивым. Конечно, мысль о столкновении с этой красотой лицом к лицу, повергала Монументалиста в ужас, но он всё равно сумел оценить ухоженные улочки и убранные дорожки. Он знал, какими жертвами достигается подобная красота. Это знание подталкивало его ползти вперед к наконечнику в виде железной кошки.
«Надо всё-таки подать заявку на то, чтобы этот памятник перевели в управление трубочистов», – подумал он, добравшись до цели. Пусть уж лучше высоты покоряют те, кому это ближе по роду деятельности.
Расправившись с чисткой, он раскрыл старый зонтик. Одна спица была сломана, но статуя кошки будет благодарна, если вдруг в ближайшие дни пойдёт дождь. Хотя, разумеется, в преддверье Дня Города, дождь был исключен. В Министерстве Природы и Департаменте Погоды, такого допустить никак не могли.
Монументалист был рад опять оказаться на земле. Настроения украшать памятники у него не было. Наоборот, хотелось соблюсти дань последней почести и выдержать сегодняшний день в депрессивных чёрных тонах. Может, Министру это и не очень понравится, но что делать, раз уж выпала такая беда, как потеря лучшего бойца из стаи четверолапых? Может, он войдёт в положение и тоже посочувствует их совместной утрате?
«Министру-то можно воззвать к сочувствию, а вот Птичница непременно позлорадствует, – вспомнил Монументалист. – Ей её галки наверняка уже сто раз растрепали, что случилось».
Он вдруг вспомнил о вчерашней истории с заявлением. Уж не стало ли оно причиной гибели Чертохвостого?
«Ну нет, – решил Монументалист твёрдо. – Тот с начала недели заболел. Да и возраст… берёт своё». С другой стороны, если кот умер из-за заявления на Птичницу, то хотя бы страшный рок обошёл Монументалиста стороной.
«Посмотрим», – решил он.
По пути к центру города он остановился возле лесопарка, чтобы навестить «Заботливую руку», держащую в своей длани большой старый вяз. Монументалист проследил, что с маникюром у руки всё в порядке. Свиристели как-то недобро косились на пальцы руки, наверняка присматривали место для насеста, поэтому Армагеддон быстро бросился на стаю пернатых, чтобы отвадить их от памятника. Удостоверившись, что всё опять под контролем, Монументалист отправился к одному из своих любимцев – Францу Кафке.
Хоть книги и явно были созданы не для Смотрителя Памятников, который больше всего обожал камни, но мимо творчества Кафки пройти стороной он не мог, уж слишком эти вымышленные миры напоминали ему его собственный. Монумент, возведённый недалеко от офисного кластера представлял из себя изваяние писателя, восседающего на плечах не то безголового голема, не то просто пустого костюма, которому Франц указывал путь пальцем. Помня о неприязни Кафки к тараканам, Монументалист приготовил тому аэрозоль с дихлофосом, который и оказался в руке писателя, как влитой.
– Поработай тут, Душегуб, ладно? – спросил кота Монументалист, на что тот зашёлся тихим шипением. – Не дай этим тараканам с перьями подобраться к несчастному Кафке.
Душегуб сначала неуверенно выбрался из клетки и огляделся. Его внимание привлёк толстый ленивый голубь, который тут же оказался в зубах белого кота.
Недалеко от Кафки располагался и второй крайне примечательный памятник, посвященный Неизвестному чиновнику с валуном вместо головы. Он всегда напоминал о рутине офисов. Монументалист был счастлив, что ему не приходится весь день просиживать в кабинете. Ради своей работы он был даже готов полазить по крышам раз в неделю.
Удостоверившись, что у кота всё под контролем и обе статуи под защитой, Монументалист направился к Эйнштейну неподалёку от Академии Наук.
Тут впервые за неделю ему повезло. Уже издалека он заметил мальчишку-Вандала, который намеревался оставить нелестную надпись на пергаменте, что учёный держал в руке.
– Эй! – прикрикнул на него Монументалист и нажал на клаксон.
Трабант с непривычки (уж слишком давно он не издавал звуки помимо выхлопного кашля) пронзительно взвизгнул. К счастью, этого было достаточно, чтобы спугнуть мальчишку, и не позволить ему совершить очередное осквернение святыни. Вот только поймать Вандала Монументалист так и не смог. Стоило ему выбраться из машины, как нарушителя и след простыл. Подцепив с заднего сидения Птицеглота, Смотритель Памятников направился к учёному.
– Здесь относительно чисто, но я хочу, чтобы ты всё равно был на страже, – посоветовал коту Монументалист, выпуская его на свободу.
В подарок Эйнштейну наш герой оставил связку носков, которых так недоставало физику при жизни.
Последние двое располагались недалеко от городского пляжа. Юрий Гагарин – на Площади Космонавтов был его следующей целью.
– Вслед за Белкой и Стрелкой пойдёшь ты, Сатана. – Объявил он коту и, прежде чем открыть клетку, не забыл бросить триумфальное: «Поехали!»
Космонавт же удостоился гирлянды из крупных шаров, раскрашенных как планеты.
– Ну, что, Кровопийца? – обратился он к оставшемуся коту. – Дело за малым. Нам нужен Хичкок.
Кот в клетке угрожающе зашипел. Сегодня он был не в духе. Монументалист тоже. Все проблемы прошлых дней – Птичница, заявление, Азраил, смерть Чертохвостого: всё это свалилось на его плечи разом, и он не знал, чего ждать после такой беспросветной полосы неудач: большой радости или ещё более страшного провала.
Памятник Хичкоку точно нельзя было назвать одним из любимцев Монументалиста, хотя бы из-за двух здоровых каменных чаек, что сидели на обоих плечах режиссёра. Впрочем, живых птиц вокруг и без того хватало. Чайки кружили вблизи воды, злорадно смеясь над незавидной судьбой Монументалиста. Побаиваясь их, он поспешил выпустить своего единственного защитника – бурого Кровопийцу, но тот не произвёл на них должного ужаса. Любой представитель чаечьего племени был крупнее кота.
Монументалист едва успел обратить внимание на активность пернатых, и ещё не заметил надвигавшейся тучи, как та мгновенно выпорхнула из-за памятника и предстала перед ним в самом неприятном виде очень довольной на вид Смотрительницы Птиц.
– Опять вы преследуете меня! – воскликнула она своим заискивающим голосом. – Это так невежливо с вашей стороны.
– Конечно, – вздохнул Монументалист, – без вас этот день не мог обойтись.
– Я требую, чтобы вы немедленно заперли своего кота в клетку! – Птичница тыкнула пальцем в Кровопийцу, который чувствовал себя не в своей миске от стаи чаек, постепенно сужавших свой круг над ним.
– Не дождётесь! Эти коты и памятники под моей защитой. И если хоть шерстинка или щепотка цемента упадёт с них… – но он не договорил, так как Птичница закатилась от смеха.
– Правда? А я слышала, что один из ваших живоглотов почил вчера вечером. Видно, вы всё-таки не способны проследить за каждым.
От этих слов Монументалист рассвирепел.
– Откуда вам это известно?
– Птичка напела, – пожала плечами женщина. – Наконец-то, хоть одним чудовищем стало меньше. Скоро город сможет спать спокойно. И это во многом будет моя заслуга.
– Я не допущу, чтобы вы причинили вред моим подопечным.
– Следите за ними лучше. – Констатировала Птичница. – Я обещаю, что не позднее Дня Города, я протолкну своё прошение о закрытии приюта. И тогда вашей шайке придёт конец!
Птицы спустились на памятник Хичкока и, словно по команде своей хозяйки, синхронно сделали очень грязное дело, после чего взмыли в небо. Досталось и несчастному Кровопийце, который с диким визгом ретировался в ближайшие кусты, чтобы никто не увидел его постыдного вида. Хичкок бы тоже хотел сбежать, но не мог. Монументалист хотел наброситься на Птичницу с голыми руками, но она пропала из виду вместе с чайками.
День был испорчен и загублен окончательно. После офиса пришлось возвращаться к Хичкоку и приводить всё в порядок. Домой Монументалист вернулся ближе к ночи.
«Эх, как же дом опустел после смерти Чертохвостого».
Усталый Монументалист растянулся на диване и вслушивался в тишину. Голова гудела после долгого дня. Он даже подумал, что уснёт прямо сейчас, как вдруг громкий необъяснимый звук заставил его подпрыгнуть.
Дикое ритмичное хлопанье раздавалось из-под кровати.
– Что ещё… – только и успел он произнести, когда неопознанный летающий объект бросился на него и пронёсся в сантиметре от уха, после чего хлопнулся о стену и свалился на паркет.
Монументалист последовал его примеру: осел на пол возле противоположной стены, прижавшись к паркету и вооружившись мухобойкой – первым, что попалось под руку. Он подполз поближе к пришельцу и уже хотел посильнее треснуть его, чтобы во всяком случае оглушить, когда, наконец рассмотрел домушника.
На полу перед ним сидела враждебного вида крапчатая птичка. Она растопырила крылья и устремила приоткрытый острый клюв на мухобойку.
Несколько секунд Монументалист озадаченно размышлял, что делать дальше. Кажется, птица тоже.
– Так… – произнёс он, наконец. – Не знаю, умеешь ты летать или нет, но тебе придётся убраться отсюда.
Он рассматривал наглого домушника, пытаясь понять, к какой пароде можно его отнести. В птицах Монументалист был, конечно, не силён. Раздвоенный хвост напоминал ласточку, но он представлял их себе посимпатичней. Птенец был от клюва до пят коричневым с редкими чёрными крапинками, а после нескольких ударов об стены выглядел растрёпанным и жалким. Конечно, самым простым вариантом было бы поднять его и отнести к окну, но Монументалист боялся птенца, хоть и пытался убедить самого себя, что просто брезгует.
– Вон там – окно. Видишь? – указал он птенцу пальцем. – Как прилетел, так и проваливай отсюда.
Птенец внимательно проследил взглядом за пальцем Монументалиста, потом попытался клюнуть его, из-за чего мужчина отпрыгнул в сторону. Испуганный резким движением, пернатый поднялся в воздух, но вместо раскрытого окна спланировал в дверь ванной. Монументалист последовал за ним.
– Так, я требую, чтобы ты немедленно убрался из моего дома! Тебе здесь не рады… – но тут домушник так неистово захлопал крыльями, создав настолько неприятный шум, что Монументалисту не осталось ничего, кроме как поспешно выскочить назад в коридор, захлопнув за собой дверь.
Весь вечер он собирался с духом, чтобы пойти и прогнать птицу из ванной, но так и не осмелился на этот шаг. Поняв, что смертельно устал, Монументалист лёг спать. Выспаться, правда, не получилось. Он постоянно просыпался от шума крыльев или от звука падения туалетных принадлежностей с их привычных мест. Зато к утру, почувствовав истинную ненависть к этому птенцу, он придумал новый план, что придал ему решительности. Довольный своей гениальной идеей, он был готов заснуть, когда прозвенел будильник.