1
Легковая машина мчалась по шоссе из Ростова в сторону Краснодара. В салоне слышен шум колес, да встречные машины создавали странный шум за счет эффекта Доплера. За рулем сидел Кирилл Владимирович Катаев, наблюдал за дорогой и кучевыми облаками. Дорога в Краснодар ; воспоминание детства. Там, в Краснодаре, зародилась его жизнь, но война и семейные неурядицы отлучили его от этого замечательного города. Теперь, каждый раз, когда дорога его вела в свою Родину, в кубанский город, сердце учащенно билось и воспоминания захватывали его престарелую память.
Кирилл помнил, как много лет назад, после окончания Отечественной войны, ехал со своей мамой Марией Ольшанской из Краснодара в хутор Большая Таловка Ростовской области. Их вез на машине Карташов, механик машинотракторной станции (МТС), получивший в Краснодаре две новых грузовых машины ГАЗ. На машину, которую вел Карташов, была погружена передними колесами вторая машины. В кабине второй машины ехали Кирилл с матерью и дочь Карташова, Валя. Машину трясло из стороны в сторону, Мария держалась одной рукой за руль, а другой рукой оберегала детвору и говорила:
; Потерпи, Валечка, потерпи сыночек, скоро приедем домой к дедушке Ивану, он добрый. Посмотри на Валечку, какая молодец, как держится.
Когда дорога становилась без ухабин, Мария начинала негромко петь:
;. . . «Выходила на берег катюша, на высокий берег на крутой.
Выходила песню заводила про степного сизого орла.
Про того, которого любили, про того чьи письма сберегла. . . .» , ; а слезы текли из глаз, текли по щекам, и их Мария не замечала.
Причина слез у Марии была. Война много слез выдавила из глаз матерей. Мария с двумя малышами, одна, в оккупированном фашистами городе, молодая, полная жизненных сил. А кругом молодые, сытые, одетые как на парад, немецкие «спасители человечества», дарующие европейским народам, и советским гражданам немецкий, счастливый социал-демократический порядок с виселицами, с машинами-душегубками, взрывами, стрельбой, воем самолетов и с ненавистными чужеземными голосами . . . .
И выстояла Мать! и сохранила сыновей! и пережила радость победы, которая пронеслась по душе, по каждому нерву, по каждой клеточке молодого тела, как ураган, вызывая дрожь и слезы радости великой победы, а еще и радость, которая подгибала колени и лишала дара речи! – вернулся из ада войны муж и отец детям, вернулся живым и невредимым. Счастье гремело и бушевало в сердце как тысячи ветров в листве, в воздухе, пропитанном победой. Вернулся любимый и вернулся отец! Но счастье семейное долго не торжествовало. Ушел отец к другой, их в то далекое время звали «подругой полевой жизни», ППЖ. Ушел, распалась семья… . Поделили детей пополам, и мать, в том далеком прошлом, везла Кирилла к родителям, которые их и приютили.
Память Кирилла помнила годы освобождения Краснодара от фашистов, и в то военное время, когда еще ребенком, Кирилл c братом и двумя двоюродными братьями был под присмотром бабушки Анны Катаевой в маленькой низкой хатке из самана на окраине Краснодара. Адрес? Какой адрес? ....... . Наконец вспомнил: Коллективная 34.
2
Мысли прервала молодая женщина, выскочившая на обочину дороги и помахивая рукой, просила остановиться.
Кирилл машинально остановил машину. Девушка с ловкостью кошки, впрыгнула в машину и оказалась рядом с водительским креслом.
Силой здоровья, жаром молодости и женственности повеяло от неожиданной гостьи. Русые волосы, красиво уложенные с заколкой в виде розовой розы, обрамляли белое красивое лицо девушки с правильными чертами лица. Большие голубые глаза, сами собой улыбающиеся, устремили свои лучи на Кирилла.
Одета была современно. Короткая, ослепительно белая, слегка прозрачная, блузка облегала ее упругие груди без бюстгальтера. Короткая джинсовая юбка с искусственно потертыми местами на бедрах. Красивые ноги, обутые в изящные коричневые туфли на каблуках.
Привычным и быстрым движением пристегнула себя ремнем безопасности и шутливо попросила:
; Поехали, я согласна, ; внимательно осмотрела Кирилла, добавила, ; поехали, или здесь остановимся?
; Вам куда надо ехать?
; Прямо, в сторону Краснодара, ; улыбаясь, показала ровные белоснежные зубки, добавила, ; по дороге …. , есть красивые уютные местечки.
Кирилл Владимирович тронул с места машину, и она покатила по асфальтной дороге.
Девушка в пол-оборота повернулась к водителю:
; Я любовь, иначе, звать меня Люба. А тебя как звать? ; Играя глазами и мимикой лица добавила. ; Я тебе нравлюсь?
; Я уже привык к отчеству, Владимировичем зовут. Что касается вопроса, так при моем возрасте все молодые ; красивые.
; Следовательно, я красивая? Здорово! Мало кто меня так называет. Отец мой меня называет уродом. От слова «род». У нас c ним единство и борьба двух противоположностей.
; Вы, Люба, прямо-таки философ. ; Заметил Кирилл.
; А я и есть философ. Я окончила Ростовский Государственный университет, факультет философии.
Люба поудобней уселась в кресле. Внимательно осмотрела Кирилла, словно на ярмарке товар. Придумала прозвище Владимировичу и с усмешкой обратилась:
; Мирович, давай остановимся вон в той лесополосе, там будет уютно и без лишних глаз. Поближе пообщаемся. ; Она тихо и призывно посмеялась, многозначительно повторила, ; поближе пообщаемся, ; и призывно, своими изящными ручками, поправила свои груди.
Люба с улыбкой смотрела на Кирилла Владимировича и ждала ответа, не сомневаясь в своем успехе. Скольких она уже видела! Смиренных и серьёзных, но как только до их сознания приходила догадка ; кто перед ними, менялись в лице и становились побежденными ее красотой и ее желанием. Становились готовыми отдать ей и деньги, и совесть, и их неустойчивую честь, забывая о жене и о детях.
У Кирилла в душе вспыхнул протест, почувствовал жгучее отвращение к этой «профессионалке» древней профессии. Возникло желание выкинуть ее из машины, но в следующие секунды буйство неприязни он поборол. Возник вопрос: «Что такую молодую красивую женщину, с высшим образованием, заставило выйти на «рынок торговли своим телом». Люба его взгляд поняла по-своему:
; Я бесплатно, Мирович, ; с улыбкой заявила Люба, ; согласна без денег. Ты понравился мне, а если хочешь считай, что за проезд.
; Я блудом не занимаюсь, я сторонник платонической и божественной любви. У меня прекрасная жена и дети. Плотская любовь только у животных.
; То же мне! православный христианин нашелся, ; ответила Люба.
Она смотрела на Кирилла удивленным, с оттенком оскорбленной женщины, взглядом. От неожиданного отказа в душе бушевала обида и созревала неприязнь к этому пожилому шоферу, которого она назвала Мировичем.
Кирилл Владимирович остановил машину у небольшого дорожного базарчика:
; Вы, Люба, до Краснодара или Вам удобнее выйти здесь?
; До Краснодара. ; Резко ответила пассажирка.
Машина продолжила ехать на Юг. С лица Любы исчезла дежурная улыбка. Она стала выглядеть старше чем показалась Кириллу в начале знакомства. Люба достала зеркальце, губную помаду. Поправила помадой губы и стала рассматривать свое лицо. Затем обращаясь сама к себе промолвила:
; Неужели так изменилась, постарела. ; Помолчала, рассматривая свои глаза, разглаживая, казавшиеся ей морщинки у глаз, затем сама себе промолвила:
; Вроде бы все в порядке, а отказались от меня впервые, ; и перевела взгляд на Владимировича.
; У меня есть жена и я старше тебя намного лет. Пакостить жене и себе не стану.
; Старше! ; Пренебрежительно Люба махнула рукой. ; Пожилые внимательнее и нежнее, не то, что молодые самцы. Думают, что чем крепче сдавят грудь и придавят своей потной тушей, тем больше доставят дивчине удовольствие. Самцы озабоченные.
; Так зачем они тебе такие?
; Откуда видно, что он озабоченный! ; Усмехнулась Люба и добавила. ; За то большинство из них хорошо платят.
; Шла бы ты, Люба, работать преподавателем.
; Ну...у, сказал ты, Мирович. Кому сейчас нужны преподаватели. Особенно философы. Ты забыл, что сейчас начало двадцать первого века. Сейчас нужны прокуроры да судьи для государства и «Адвокаты дьявола» для воров, бандитов и предпринимателей. Одни воруют, другие берут взятки да защищают. Мне по совести это не доступно.
; Иди на другую работу.
; На копеечную зарплату, которой и на туфли дешевые не хватит? ; С возмущением в голосе ответила Люба. ; Я за два часа заработаю больше чем отец и мать за месяц.
; А как же с грехом быть?
; А какой тут грех! Сам бог женщин создал, и создал «козлов» блудливых. Пусть «козлы» за своего скакуна и расплачиваются.
В глазах Любы мелькнула ненависть, затем сменилась печалью. Она умолкла. Машина катила по асфальтной дороге, слегка покачиваясь на неровностях дороги. Солнце светило в лицо. Люба повернула защитный козырек машины, удобнее уселась в кресло и погрузилась в свои мысли.
; Люба, родители ведь осуждают тебя за такой промысел. ; Прервал молчание Кирилл.
; Я живу отдельно. Квартиру снимаю. Надоели мне воспитательные речи отца и слезы матери. Я не виновата, что они за Ельцина, за новое время, за «Социализм с человеческим лицом» голосовали. Получили «Страну воров» с «Кама сутрой» и полуголодным выживанием, зато с ложной свободой и демократией. Вот и получили демократический продукт – меня. Бедняги, «хотели как лучше а получили как всегда». Ворчат: «Мы дали тебе образование». Вот! какое дали образование такую дочь и получили!
Люба замолчала, отвернулась к окну автомашины и смотрела на заброшенное поле, заросшее сорняком, которое плавно проплывало мимо окна.
; Вон, посмотри, Мирович, в окно. Пустое поле с сорняками, вот это и есть новое демократическое время для большинства людей, рабочих да крестьян. В душах людей пусто и сорняки. Так родители от меня чего хотят? Что сами сотворили то и получили.
Люба умолкла и долго молчала, возможно в душе бушевали переживания молодой и мечтательной женщины, или бушевал буйный ветер враждебности к текущему времени становления буржуазной демократии, которую мало кто понимал, демократию разбогатевших в криминале и поставивших в святой угол «желтого идола».
; И почему я разоткровенничалась? ; Тихо задала она сама себе вопрос, достала зеркальце и поправила свои ресницы.
; Люба, а как же семья? Дети. Муж любимый.
Люба посмотрела на Кирилла, усмехнулась:
; Муж? Зачем он? Исполнять супружеские обязательства, выполнять которые нужно по его желанию, бесплатно? Стоять у плиты и после него мыть посуду. Стоять у корыта и отстирывать рубашки к которым прижимались другие женщины. Да!..., это любовь?! Сегодня для демократических мужчин все можно. ; Люба сделала пренебрежительную гримасу, и на короткое время замолчала.
; Говоришь, Мирович, о детях? Зачем они в наше двухтысячное время? Растить новых рабов для рынка труда свободного рынка?! Переживать за них и проливать слезы как мои отец и мать. Слушать от своих детей упреки и чувствовать их пренебрежение. Нет, Мирович! Незачем рожать мучеников новой демократической жизни, в которой человек потерял ценность разумного существа, сегодня ценность – золото. Деньги решают все. И зачем .... . ; Неожиданно она замолчала, с усмешкой посмотрела на Кирилла, добавила. ; И зачем я разоткровенничалась, зачем моя откровенность тебе. Остановись, мы уже въехали в границы города. Ты и я, как люди, одинаковые, только дороги и жизнь разные. Прощай!
Кирилл Владимирович остановил машину, Люба быстро выскользнула из машины.
3
Кирилл припарковал машину в аллее Славинского кладбища недалеко от могилы бабушки. Солнце освещало и согревало этот Город мертвых, хранивший молчание и отрешенный от звуков цивилизации. Шумели негромко листья на деревьях, раздавались птичьи голоса, словно окликали усопших.
Кирилл подошел к могиле бабушки. На надгробной плите стоял обелиск в рост человека с фотографией бабушки, выполненный глазурью. Время памятник бережно сохранило. Памятник выполнен из розового бетона с мраморной белой крошкой и аккуратно отшлифованный. Более полувека он стоит нетронутый разрушительными силами времени, дождя и ветра. Спокойные и внимательные глаза Катаевой Анны, словно ожившие, смотрели на Кирилла. Этот взгляд обласкал и вырастил шестерых детей. Один из сыновей стал отцом Кирилла. Через этот взгляд прошли события первой мировой войны в которой погиб ее муж (дед Кирилла). Одна воспитывала детей, не смогла утратить свою любовь к мужу, не смогла обнять другого казака. Через этот взгляд прошла социалистическая революция и гражданская война. Через этот взгляд прошла вторая мировая война в которой участвовали ее сыновья.
Вторая мировая война одним из главных ударов на Кавказ прошла через Краснодар, который содрогался от взрывов бомб, от рёва фашистских самолетов, и чужого ненавистного, вражеского языка. Текли из глаз слезы матерей от горя, от трудностей оккупации, от переживаний о своих сыновьях.
Текли слезы Анны и от громкой славы победы над фашистской Германией. В её слезах отражались огни ярких вспышек салюта победы. Текли слезы, а душа ликовала радостью победы.
Под ударами Советских воинов, героев советского народа, героев социалистических республик, бежали фашистские полчища на запад. Краснодар вновь обрел свободу. Мать Кирилла стала работать и получать продуктовый паек на детей. Были кусочки хлеба! Черного ржаного хлеба! и он пах! чудесным запахом, не сравним ни с одним нынешним запахом одеколона или духов. Пережившие войну это помнят! Это был сказочный запах, о нем «ни пером написать, ни словом сказать»! Детские глаза впервые, осознанно, с восторгом, видели хлеб. Его мало, он черный, но он натуральный хлеб и пах и был такой вкусный! Только за сыновьями Мария не могла присматривать, оставались они под замком в хатке пока она была на работе. Решила она поручить под присмотр ребятишек свекрови – бабушке. И наконец ребят Мария отвезла Анне Катаевой.
Бабушка жила на окраине города Краснодара. В маленькой хатке Кирилл и Зиновий оказались не одни. К бабушке Анне, под присмотр, дочери отдали своих сыновей Геннадия и Александра. Четверо ребятишек, дошкольного возраста оказались вместе. Бабушка всех приняла и обласкала.
Дружная и озорная компания оказалась под управлением пожилого человека, а ведь война еще не окончилась, гремела на западе страны.
«Как ты, бабушка, с нами справлялась?»: ; пробежала в памяти Кирилла фраза, словно обращенная к живому человеку.
И все же бабушка справлялась с этой мальчишечьей бригадой, устраивавшей шумные игры и неразумные шалости. Кирилл не помнил ни одного случая, чтобы бабушка кричала на мальчишек, или грозила наказанием. Она наблюдала, улыбалась да в определенное время звала к столу. Вечером укладывала спать поперек кровати, подставляя скамейки к краю кровати, чтобы не свисали ноги. Говорила, приходившим к ней соседкам:
; Пусть хоть какая-то у них будет радость. В жизни своей они еще наслушаются указаний и криков.
Кирилл начал убирать траву, сухие листья, вытирать пыль с памятника, а мысли все уводили его в прошлое. А что в прошлом? Война! Город лежал в развалинах. И первый класс в школе, в уцелевшем здании. Бабушка своими руками сшила из шинельной ткани сумку для книг и тетрадей. Ручку, букварь и тетрадь выдали в школе. Букварь новый, пахнущий типографской краской, с рисунками. Первая учительница с суровым лицом и ласковыми глазами сохранилась в памяти и поныне.
В конце недели, в пятницу, в класс к первоклассникам, на последнем уроке, женщина в белом халате и в белой косынке на голове приносила корзинку с белыми, белыми, с коричневой корочкой, небольшими булочками. Каждому ученику вручала по одной булочке. Для родителей и учеников, эти булочки, великолепные булочки, как из чудесной сказки, были бесплатные. Ныне бы сказали: «Дармовые булочки». На западе гремела война, лилась кровь, а в классе, в руках детских диво – белые булочки, пахнущие неизведанным запахом, впервые, былые, чудные булочки.
Некоторые дети сразу принялись расправляться с булочками, разрывая их окрепшими зубами, оглядываясь по сторонам, словно боясь, что кто-то может их отнять. Другие, их большинство, аккуратно прятали драгоценность в сумки. Кирилл тоже прятал в сумку, приносил домой и отдавал булочку бабушке. Она гладила ребенка по головке и говорила: «Спасибо Кирюша, спасибо. Дай бог тебе здоровья и счастья». Вечером, за ужином был особо вкусный суп, наваристый и пахнущий словно загадочная булочка.
Вспомнил Кирилл и другие свои капризы. Как-то бабушка приготовила суп из фасоли. Фасоль была разварена так, чтобы она размягчилась и заполнила воду своей структурой. Зародыши фасоли тоже отделились и были похожи на маленьких червячков. Кирилл не стал кушать такой суп, нахмурил брови, нагнул голову и твердил: «Там червячки». Бабушка не ругала, не заставляла кушать, уговаривала:
; Кушай, Кирюшенька, кушай. Это зародыши, начала ростка фасоли, это начало жизни. Кушай, внучек.
Но Кирилл упорствовал.
Тогда бабушка из ложки вылавливала зародыши фасоли, складывала себе в ладонь, затем их слизывала и говорила:
; Смотри я их кушаю, это не червячки, эта часть фасоли, она вкусная, – подносила ложку с супом ко рту Кирилла. ; Так она накормила супом ребенка.
Интересно, будет ли сейчас в наш 21 век с таким вниманием и терпимостью поступать бабушки нового поколения.
С терпением и нежностью она ухаживала за внучатами: купала, причесывала волосы, гладила по головкам, укладывала спать в простые чистые постели, которые ныне бы назвали лохмотьями.
Помнился случай, который стал в последствии судьбоносным. Во дворе у бабушки квартировалась группа солдат. Среди солдат была молодая девушка. У нее была странная металлическая коробка с небольшими ручками и окошечками. Она от этой коробки протягивала проволоку и затем надевала на голову приспособление, которое круглыми предметами закрывали ей уши и в таком положении затихала, покручивая ручки коробки. Кирилл не отходил от девушки и затем узнал, что это устройство называется радиопередатчиком, а устройство, одеваемое на голову, называлось электродинамическими наушниками. Однажды девушка Кириллу приложила наушник к уху, и ….. случилось чудо! Кирилл услышал мужской голос. Кирилл повел глазами, чтобы увидеть говорящего, но кроме девушки рядом не было никого. А в наушнике раздалась музыка и спокойный тоскливый голос запел: «Темная ночь, только пули свистят по степи. Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают. В темную ночь, ты любимая, знаю, не спишь, ….». Радистка убрала наушник и стала слушать песню. Кирилл с завороженными глазами смотрел на наушники, на это волшебное чудо. Запомнил Кирилл этот случай надолго, и в последствии стал работать в области радиоэлектронной техники. Война, жестокая война, подарила Кириллу на всю жизнь любимую специальность.
А радистка слушала песню, улыбалась и глаза теплели.
Женщины! Женщины войны! Одни на фронте сражались с врагом, другие у токарных станков точили снаряды победы. Другие, голодные и тощие, на своих плечах тащили плуги и сеяли скудные посевы. По ночам плакали и мечтали о любимых своих. И все они боролись за сохранение и воспитание нового поколения – детей тех, кто с оружием гнал ворогов на запад, в их логово! Женщины все! герои! Великой Отечественной войны. У них нет звезд на груди, они сами золотые звезды, которые носили советские воины не на гимнастерке, а в своей груди, в своей душе, в своем сердце.
«Да были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя,
Богатыри ; не вы!» .... , ; мелькнули слова в сознании Кирилла из стихотворения великого поэта Лермонтова.
Новое поколение изменило свои взгляды, они стали другими, чем взгляды их отцов и матерей, за которые сражались советские воины и тыл страны.
Мысли прервал чужой мужской голос:
; Старина, отгрузи на время заступ, вокруг пама поковырять.
Кирилл посмотрел на вопрошающего. Перед ни стоял высокий, крепкого телосложения мужчина в черном костюме, белой рубашке с кровавым галстуком и до блеска начищенными черными туфлями.
; Что, старина не слышишь? Говорю, дай лопату. Тут, рядом, вокруг памятника поковыряю. ; Пришелец рукой показал в сторону памятника.
Кирилл и раньше видел этот памятник. Высокий, из черного гранита, на прямоугольном обелиске выгравирован миловидный портрет женщины с полуулыбкой. Внизу крупным шрифтом, который привлекал внимание, написано «От сына». У памятника еще один молодой человек вытирал гранит.
Кирилл передал лопату, спросил:
; Маму навестить пришли?
; Какая там маман, храни ее господи, ; небрежно ответил мужчина, держа лопату как автомат, ; мать его, нашего шефа, прислал меня да водилу шмон тут обрисовать.
; А где же шеф?
; Работает. С его слов, его минута рабочего времени стоит десять баксов. Наша минута тоже не дешево ему обходится, охраняет свою жизнь. Говорит, что не зачем ему ездить к сгнившему мясу и белым костям, время тратить. Памятник есть, чистый, ухоженный, люди видят заботу сына. Надпись заметная, сын заботится. ; Мужчина ехидно усмехнулся, сплюнул. ; Ладно старый, я быстро управлюсь с лопатой, верну, время у нас тоже нормированное.
Кирилл продолжил заниматься уборкой могилы. Вскоре ему молодые люди вернули лопату и уехали на большой черной, блестящей машине.
Солнце перешло границу зенита.
Кирилл закончил работу, вслух попрощался с бабушкой: «спасибо, бабушка, за любовь и заботу», и пошел к своей машине.
Время шло, рождая счастье и горе в сердцах, рождая беду и рождая новое поколение, очищая все смертью и новым рождением в шумном рое людей.
4
Кирилл при выезде из города Краснодара остановился у придорожного базарчика купить воды. Когда Кирилл вернулсяй, у машины стоял молодой мужчина, плохо выбрит, в майке с короткими рукавами, руки с замысловатой татуировкой, майка с глубоким вырезом на груди. На майке был изображен человеческий череп с оскалом крупных зубов и удлинёнными клыками. На шее красовалась толстая золотая цепь, как в стихотворении Пушкина: «. . .на дубе том. . . ».
; Водило, ты не в Ростов едешь? ; Прозвучал вопрос.
; Да. В Ростов.
; Подвези девку, она из тех краёв, ; он кому-то призывно помахал рукой, добавил, ; высадишь где пробазарит. За доставку отвалю штуку, ; внимательно посмотрел на Кирилла, ; не понимаешь? Говорю тебе, что дам тысячу «деревянных» за доставку. Не «лимон» же тебе отвалить! Ну какой же ты водило тупой.
Тем временем к машине подошла женщина. Красноречивый собеседник открыл заднюю дверь машины, произнес, как приказал:
; Запрыгивай красавица, водила тебя оттарабанит.
При этих словах достал из заднего кармана пачку тысячерублёвок, перетянутых резинкой. Демонстративно вытащил из пачки одну банкноту и бросил на переднее сидение автомашины:
; Думаю, что тебе одного «куска» хватит, ; произнес щедрый наниматель и в развалку пошёл прочь от машины.
Кирилл сел в машину, обернулся к пассажирке. Не сразу узнал знакомку. Это была Люба, которая пыталась соблазнить Кирилла по пути в Краснодар.
Люба устало улыбнулась слегка опухшими губами. Под глазами синеватые оттенки. Порванная на груди блузка закреплена булавкой. Прическа измята. На шее заметен синяк.
; Надеюсь, Мирович, ты меня не выгонишь из машины? ; и отвернувшись стала смотреть в окно автомашины.
Кирилл взял с переднего сидения тысячерублёвую купюру и положил рядом с Любой:
; Возьми, это твоя.
; Нет, нет, это . . . ; начала возражать Люба.
; Возьми! Или я ее выкину на дорогу, ; потребовал Кирилл.
Люба взяла деньги. Руки сложила на коленях и продолжала смотреть на дорогу. Кирилл завел машину и выехал на дорогу. Железное устройство, как живое, подчиняясь Кириллу, урча мотором, покатилось на север, в Ростов.
; Не смотри на меня через зеркало заднего вида, ; прервала молчание Люба, ; знаю, плохо выгляжу, себе сама противная.
Люба достала зеркальце и стала себя прихорашивать, заговорила вновь:
; Не осуждай. У каждого своя дорога. Вот такая мне идея досталась. Такой закон жизни мне подарили родители.
; Ты обвиняешь родителей?
; Нет. Они славные и заботливые. У меня было счастливое детство. И вот, выросла! ; попала в удивительную Платоновскую демократию. В демократию с волчьими законами, с людьми, признающими один закон ; закон денег. Не вписалась я в стаю волков, бросившихся на добычу, оказалась не нужной новой двуглавой трехцветной стране. Мать и отец стали беднотой, стали товаром на рынке труда. Нет у них ничего, и я их порождение, моя молодость и мое молодое, неплохое тело, стало товаром развлечений на рынке труда. Вот я и торгую! Не запрещено демократией западного мира. Дорогой и любимый президент Ельцин, которого ныне называют предателем, учил: «Возьми товар за углом и перепродай выгодно за другим углом». Это и есть выгодный бизнес. Так у меня торговля честнее. Я ни у кого не беру, не отнимаю, и не ворую, я свой товар продаю, свою молодость продаю! Затратную часть своего товара я не имею. Только моральный износ имею, как любой товар или машина. Я понимаю, я общественная блудница, которая не платит налога за свою прибыль. Думаю, народные избранники упущение это исправят. Но я и пользу приношу, обучаю молодых козлов к семейной жизни.
Рассмеялась Люба каким-то особым, саркастическим смехом. Нашла в своей сумке канцелярскую скрепку, и дополнительно закрепила края порванной блузки.
Сложила все предметы в сумку и держа ее в руках, откинулась на спинку сидения, закрыла глаза и затихла. Машина покачивала ее, словно в люльке, казалось она заснула. Порывы бокового ветра шумели по кузову машины. Кирилл забеспокоился: «Может плохо пассажирке?». Напрасное беспокойство. Люба открыла глаза, спокойно улыбнулась:
; Не беспокойся, Мирович. Живая. Этот «козел рогатый» своими лапами, словно ковшами экскаватора, измял меня как бумагу в туалете. Не терпелось. Хоть бы был его наездник, которым похвастаться можно! Порвал блузку, задрал юбку, даже швы затрещали. Сорвал трусики, словно лист бумаги из тетради, жеребец необъезженный. Синяков на груди наделал. Осел короткоухий! ; замолчала, видно подыскивала новые эпитеты к клиенту, или по умолчанию его посылала в «далекие края» мужских признаков, продолжила говорить. ; Ничего. . . , заплатил хорошо и за блузку и трусики и за «товар». Родителям вдвоем столько пенсии не получить. Противно! но, чем-то надо жить достойно.
; Выйди замуж, Люба, живи семьей и приобретёшь умиротворение и достоинство.
Посмотрела Люба в окно автомобиля, затем на зеркало заднего вида:
; Поздно. От себя не убежишь и прощения не вымолишь у себя и тем более у бога. Не хочу другому человеку жизнь портить. По нынешним временам достоинство оценивается деньгами. Нынешним дельцам свободного рынка мудрость Эзопа или мудрость философии ни к чему. Тяжесть на душе не перекатишь через гору человеческой морали, как и камень Сизиф не вкатит на вершину горы. ; Помолчала и грустно добавила, ; Танатос все исправит. Оберега на моей шее не согласится сосуществовать со мной. Зачем же человека, в меня влюбленного, в мужья брать. Обмажу его грязью, даже если ему буду верная. Людская молва не победима, ее не скроешь и не убьёшь, она как вершина Эльбруса, всем видна на века. Ладно Мирович, я умолкаю, разболталась.
В зеркало заднего вида было видно, как Люба поудобнее села, раскрыла свою сумочку и стала пересчитывать деньги. Ехидно усмехнулась, положила обратно, и стала смотреть в окно задумчиво и грустно. Глаза поблескивали от висевших на ресницах слез.
Раздалась мелодия «Интернационала» в телефоне Любы. Она поспешно достала телефон и приложила к уху:
; Да, Витя, слушаю. . . . Встретишь?. . . На перекрестке в Таганрог. Мирович, слышал? Остановись на первом перекрестке в Таганрог.
Люба вытерла глаза платочком. Лицо приняло улыбку похожую на улыбку Моны Лизы. Нагнула голову и стала пальчиками манипулировать по экрану телефона.
Кирилл вновь углубился в воспоминания.
Будучи уже взрослым, работающим, посетил отца в городе Краснодаре. Отец принял доброжелательно. На следующий день предложил посетить Анну Катаеву ; бабушку Кирилла.
Приехали на улицу Коллективную. Двор, в котором в период войны играла детвора, мало изменился. Хатка Кириллу показалась маленькой, присевшей к земле. Постучали в дверь. Дверь открыла невысокая старушка и прищуривая глаза стала всматриваться в посетителей.
; Мама здравствуй. Что не узнаёшь? ; спросил отец Кирилла.
; А! это ты Володенька. Заходите. А это кто с тобой пришел.
Вошли в переднюю комнату. Удивительно, как в ней вмещались четверо ребятишек. Знакомая дровяная печь с лежанкой стояла аккуратно выбеленная. За печью еще одна маленькая комнатка. Все до боли знакомое, далекое, кажущее сновидением. Словно Кирилл вернулся в далекое прошлое, когда надрывно шумели самолеты над головой и раздавались взрывы бомб, когда на виселицах висели тела мужчин и женщин с табличками на груди «Партизан». Когда страх витал в душах мирных краснодарцев.
; Мама, не узнаешь? Это твой внук Кирилл. ; Голос отца вернул Кирилла в реальность.
; Кирюша ..., ; запричитала бабушка Анна, ; как вырос. . . . !
Обняла Кирюшу сухими рукам, прижалась своей щекой к шике Кирилла, слезы заблестели в глазах, повидавших белый свет в своих проявлениях природных и человеческих. Подержала Кирилла в объятиях, отпустила, и заговорила с чувством вины в голосе:
; Не ждала. Не ожидала такой встречи. Чем же вас угостить? У меня есть чай. Садитесь за стол, сейчас подам.
; Спасибо, мама. Не надо угощения. Мы не долго будем, минут десять. Пришел с Кириллом тебя навестить. Мы сейчас уходим.
; Подождите немного я внучку на память подарок хочу дать.
Засеменила Анна в другу часть комнаты и скрылась за печкой. Кирилл еще раз осмотрел комнату. Над кроватью висела картина написана маслом. На переднем плане полная молодая женщина в нижней рубашке, верхом на метле, летела по звездному небу. Луна освещала избы, расположенные далеко внизу с светящимися оконцами. Картина выглядела красочно. Лицо женщины было повернуто к наблюдателю и выразительные глаза с усмешкой смотрели с картины.
Вернулась бабушка Кирилла с книгой в руках. Она протянула книгу:
; Возьми Кирюша на память, пусть она тебя бережет в твоей жизни.
Кирилл посмотрел на книгу и прочел название. Эта была старинная книга «Благая весть» или «Евангелие» для чтения. Кирилл был атеистом, но в церкви заходил посмотреть на роспись, иконы и на архитектурное искусство.
Книга, протянутая двумя руками бабушкой, вызвала отторжение, как нечто ненужное и пугающее. Затем чувство сменилось, ведь для верующего человека это священное писание ценность великая. Взять эту книгу, значит лишить бабушку, может быть, единственным утешением ее последнего периода жизни.
; Нет. Нет, бабушка, я не возьму эту книгу. Вам она нужнее.
; Жаль внучек, я хотела оставить тебе о себе память.
; Бабушка, во мне часть твоей крови, твоей души, твоих мыслей, твоей жизни. Это память о тебе я несу всю жизнь. Я сам и есть память о тебе, ; ответил Кирилл.
Бабушка внимательно посмотрела на Кирилла, опустила руки вместе с книгой. Помолчала, задала неожиданный вопрос:
; Кирюша я сильно постарела? Старая стала, и книга старая? – добавила, ; у меня ничего более ценного нет.
Кирилл не нашел, что ответить бабушке, так и ушли с отцом. И это была последняя встреча с бабушкой, великой бабушкой, прошагавшей через трудные времена: через первую мировую войну, социалистическую революцию, через Великую отечественную войну, сохранившая своих детей и внуков, и сохранившая любовь к детям и внукам. Эта встреча была последней. Не стало бабушки среди живых людей, но она землю обогатила своей любовью, своей великой душой.
Показался указатель на Таганрог. Вернулась к реальности и Люба:
; Остановись, Мирович, меня встречают.
На обочине стояла аккуратная древняя легковая машина «Москвич 412» голубого цвета. Опершись спиной о машину стоял молодой человек в темном костюме, обут в коричневые туфли, что странно было видеть, учитывая современную моду: кроссовки, трикотажные брюки или шорты, или джинсы, футболка с иностранными надписями и знаками.
Кирилл остановил машину. Люба открыла дверь машины и с усмешкой сказала:
; Мирович, видишь, Виктор даже машину покрасил цветом моих глаз.
Виктор пошел к ней на встречу, обнял ее за плечи и попытался поцеловать. Она ускользнула от поцелуя и прижалась к нему щекой. Обняла Виктора за талию, повернула его спиной к Кириллу, и кистью руки прощально помахала.
5
Время! Время и пространство. Сколько о нем споров и гипотез. Оно остается не познанным и течет неустанно, перелистывая непреклонно страницы жизни и судеб людей. И чем старше человек, ему кажется, что страницы перелистываются быстрей. Для Кирилла Владимировича год протёк быстро, почти не заметно. Он так же, как и в прошлом году ехал из Краснодара в Ростов-на-Дону, и те же самые мысли о прошлом беспокоили душу. Всё в жизни повторяется. Прошлые детские дни, дни взрослой жизни, вставали в памяти, и как в божьем суде подвергались осуждению.
Не далеко уже Батайск. Кирилл заехал на автозаправочную станцию, вставил заправочный пистолет в горловину бензобака и пошел к кассе. Его остановил молодой мужчина. Он показался Кириллу знакомым.
; Здравствуйте, вы Мирович, я не ошибаюсь? ; обратился мужчина.
; Нет. ; ответил Кирилл и хотел идти дальше.
; Подождите, вы подвозили Любу, она вас так называла. Я номер машины запомнил, и вас помню. На перекрестке в Батайск она вышла из вашей машины.
Кирилл наконец вспомнил прошлогодний случай с пассажиркой. Вспомнил Виктора и его голубую древнюю машину.
; А вы Виктор?
; Да, я Виктор. Ну надо же! Как она могла предвидеть нашу встречу! Немыслимо!
; А что случилось? ; поинтересовался Кирилл.
; Давайте машины после заправки остановим на выезде из заправочной станции. У меня к вам письмо. Люба передала. Как она могла эту встречу предвидеть!
После заправки машины отъехали от заправочных колонок. Виктор вышел из машины с конвертом в руке.
; Это вам письмо от Любы. Удивительно, но она верила в нашу встречу. Я конверт возил с собой как память о Любе. Я не читал письмо, конверт запечатанный, ; Виктор подал конверт Кириллу.
Кирилл из конверта достал небольшой лист бумаги, развернул. На нем было написано: «Здравствуй Мирович. Не знаю зачем я пишу. Желание так распорядилось. Говорю тебе ; прощай. Я ушла к своим родителям. Меня больше не будет среди степных цветов, шумящих листьями деревьев и текущих рек. Солнца для меня тоже не будет. Пусть оно дарит жизнь живым!».
; Что случилось, Виктор?
Виктор поведал печальную, скоро текущую, историю:
«Мать Любы заболела воспалением легких. Отец Любы не отходил от кровати. Ухаживал, следил за приемом лекарств. Утешал ее. Люба переживала и всячески помогала отцу ухаживать за матерью. Но болезнь взяла верх. Умерла мама Любы ночью тихо и не заметно. Отец чуть не потерял рассудок. После похорон затосковал. Люба пережила смерть матери тяжело. А через несколько месяцев слег отец. Просто слег и перестал принимать пищу. Как Люба не ухаживала за ним, все равно он худел, молча лежал уставив глаза в потолок и покинул этот мир. Врачи не смогли помочь. Люба навзрыд плакала. Себя винила в смерти родителей. Написала это письмо и просила тебе, Мирович, передать. Я удивился. Но, Люба заявила, что я все равно вас встречу. Я поверить не мог в это. Дня через два Любы не стало. Она легла в ванную наполненную теплой водой и на запястьях разрезала вены. Так ее и нашли в ванной в кровавой воде.
Родственников не оказалось. Говорила она, что ездила к тете в город Краснодар. Адреса я не нашел. Я сам занимался ее похоронами. Вот так ушла она из жизни».
; Соболезную я тебе, Виктор. Печаль твоя пройдет. Время хороший доктор, еще встретишь молодую, и может еще краше, дивчину.
; Не знаю. Тоска одолевает. Такой дивчины больше нет. Она была для меня единственной на всю вселенную. ; С грустью проговорил Виктор.
Виктор еще что-то пытался спросить, но не осмелился.
Так и расстались молодое поколение со старым поколением. Голубая машина, блеснув на солнце ветровым стеклом, умчалась в будущее Виктора.
Кирилл проводил взглядом машину Виктора, продолжил свой путь.
Поведал я, читатель, грустную историю. Не хотела Люба своей неудачной жизнью очернить жизнь Виктора. А лучше ли она поступила с Виктором? Привнесла ему в душу большую травму. Быть может он со временем все забудет, а может быть останется на всю жизнь один. Ведь в жизни встречается божественная любовь. Она описана в литературе у всех народов земли.
В жизни Кирилла есть тоже примеры. Мама Кирилла не нашла спутника, всю жизнь любила одного человека – отца Кирилла. А разве Бабушка Кирилла не пример? Она не смогла тоже приблизить к себе никого. Осталась верной и в горе, и в разлуке до конца своей жизни! Слава такой любви и слава таким людям.
1. Танатос ; по греческой мифологии бог смерти