Снега не было. Зимы не было. Праздника тоже не было. Вернее, возможно он был где-то там, где не было Марины. Не совпали они на этот раз по времени и обстоятельствам…
В канун Нового года Марина рассорилась со своей квартирой. Не бывает? Раньше и Марина бы так сказала. А теперь…
Неприятности начались за несколько дней до праздника, с приходом газовиков. Двое, толстый и тонкий в чёрных комбинезонах, завалились с самого утра, лихо сунули под нос какую-то бумажку и потребовали показать счётчик. Дружелюбно настроенная лохматая Модька попыталась поиграть с ними, тычась носом в пакет, из которого приятно пахло, но была изгнана. Спецы повздыхали, закатывая глаза, составили протокол за какой-то просроченный шланг… Тонкий цедил сквозь зубы: надо пробить вентиляцию из кухни в ванную комнату, толстый как-то особенно умильно улыбался и бубнил, что «они всегда рады». Когда налётчики ушли, запахло газом. Два дня Марина надеялась, что обойдётся, потом стала звонить в Горгаз. Её обругали: «Сами виноваты, пускаете, кого попало. Эти прохиндеи у нас уже не работают», однако по вызову пришли. Закрутили гайки, недокрученные прохиндеями, и взяли в два раза больше денег чем первые. Модька «не прохиндеев» не одобрила. За два дня она подсела на газ: ложилась на спину, складывала тонкие лапы на волосатом брюхе и, наслаждаясь галлюцинациями, превращала в тряпочку противную дворовую кошку…
В тот же вечер из счётчика холодной воды на пол потекла струйка. Марина подкладывала тряпку, ставила тазик, цифры на счётчике быстро менялись, подмигивая: течём, хозяюшка, из твоего кошелька вытекаем…
Точно в канун Нового Года пришли работники «Водоканала» в синих спецовках. Модька к очередному комплекту специалистов отнеслась резко неодобрительно и зашлась в лае. Женщина, необъятная в своей толщине, вздрагивая и охая, заходить в квартиру отказалась наотрез: она боялась и лающих, и молчащих собак. Переминаясь с ноги на ногу, на лестничной площадке составила протокол. Мелкий мужичонка, пришедший с ней, бочком пробрался к счётчику, снял пломбу: «Мы ремонтом не занимаемся. Вызывайте сантехника. Когда почините, станете в очередь на опломбирование, а пока оплата по максимальным расценкам».
Не пугайся, читатель. Это всё присказка. Грустная и длинная, но присказка, не сказка. Сказка будет впереди.
…Новый год Марина встречала с Модькой, рыжей дворнягой с примесью аристократичных кровей. Аристократичность проявлялась во вздорном характере и поразительной фотогеничности. На любых фотографиях лохматая и вечно чумазая собака с задранным хвостом-метёлкой выглядела задумчивой королевой с поволокой в карих глазах. За это свойство Марина прозвала когда-то вредного, нахального щенка «Фотомоделью», постепенно сократив до Модьки.
В расчёте только на Модьку готовился праздничный стол, вешались гирлянды и шарики. У друзей и знакомых – семьи, заботы, проблемы… Проблем не было только у Марины. Зато была Модька, которая всё понимала.
Ещё был интернет. За стол его не пригласишь, вкусный фирменный винегрет он не похвалит и не оценит, но Марина всё же надеялась… Нет, шампанское она откроет сама, но так хотелось, чтобы хотя бы один из виртуальных друзей вспомнил о ней в этот час и прислал не банальную открытку с ёлочкой и стандартной подписью, а нашёл слова сам…
Увы, в папке «входящие» писем не было… Никаких, ни с ёлочкой, ни без неё. Марина очень постаралась не обидеться, но получилось плохо. Она даже замахнулась… Не так, чтобы очень сильно, скорее просто взмахнула рукой. К несчастью, монитор вздрогнул и почернел. А в квартире погас свет.
Это было уж слишком. У серьёзной женщины и ответственного квартиросъёмщика ручьём побежали слёзы:
– Ну, что я тебе сделала плохого, квартира, скажи? За что ты со мной так? Ты на что-то обиделась?
Квартира молчала. Они, квартиры, такие, вообще редко разговаривают, разве что голосами из-за стен…
Зато постучали в дверь. Точнее, изо всех сил забарабанили так, что дверь задрожала. Тут же оглушительно залаяла Модька, сотрясаясь от переполнявших её чувств: то ли пытаясь привлечь внимание хозяйки, то ли развлекаясь от безделья. В глазок Марина рассмотрела: на залитой светом лестничной площадке стоял кто-то нелепый в красном халате с большим пакетом в руках. Вытерла мокрые глаза, произнесла, как отрезала:
– Я не открываю двери незнакомым людям.
– Здрасьте – пожалуйста… Прикажете к вам через решётку воздуховода сквозняком протискиваться?
«Только этого не хватало, больше никого в дом не пущу», – рассердилась хозяйка.
– Не надо через решётку, я никого не жду.
– Ну, не скажите, не скажите… И Новый год не ждёте?
Насмешливо-весёлый голос за дверью раздражал неуместностью, точно жужжащая пчела в непогоду. Отыгрываясь за предыдущие обиды, Марина съехидничала:
– А надо ждать? Придёт сам, в отличие от любого другого транспорта – надеюсь, по расписанию. Вы здесь при чём? Для Нового года, простите, старовато выглядите.
– В глазок рассмотрели? Для своих двух с небольшим тысяч – я ещё очень даже ничего.
– Если в тёплом месте поставить к тёплой стенке.
– Так пустите, чёрт побери! Поставьте в тёплое место, а там посмотрим…
– У меня собака злая.
– Да хоть муж! У меня прейскурант и квитанции с собой.
Собака убежала из прихожей в комнату и оттуда, стоя хвостом к двери, истошным лаем выражала неодобрение происходящему.
– Потрясающе интересно. В прейскуранте – стоимость сексуальных услуг, которые оказываете?
– Видите, вам уже приходят в голову более занимательные мысли, чем примитивное ограбление.
– Вы ещё и нахал.
– Ну, что вы, я – Дед Мороз.
– С прейскурантом…
– Что поделаешь, какие времена, такие нравы…
Внизу хлопнула входная дверь, загрохотал лифт. Марина вздохнула: «Ещё не хватало, чтобы приехали соседи по этажу, и услышали, как я упражняюсь в остроумии. Позорище…»
Они одновременно произнесли:
– Послушайте, уходите. – Послушайте, открывайте дверь…
– Прошу заметить: мы весьма гармоничны. Только представьте себе, как замечательно…
– Не собираюсь я ничего представлять!
– А зря. Поскольку уйти до конца рабочего дня я не имею права, придётся расположиться здесь, возле вашей двери…
– Вы сошли с ума!
– Отнюдь… Холодновато, правда. Закройте окно, от вас дует…
Собака уже устала лаять, но не сдавалась. Повизгивала, помогала себе хвостом, приседала на задних лапах, требуя: «Гони чужого, хозяйка… Как выскочу – пойдут клочки по закоулочкам…» – «Хоть бы ты уж помолчала, смелая нашлась – из самого дальнего уголка комнаты лаешь…» – «Главное – участие…»
В собачий лай вплёлся звон мобильника. «Ну вот, так и знала: Татьяна, соседка, вернулась с работы. Теперь разговоров до следующего Нового года хватит…»
– Мань, ты на улицу выходила? Теплынь, настоящая весна. Представляешь, у сирени почки набухли. Нет, что ни говори, но мы такие доверчивые… Стоит нас хоть чуть-чуть теплом поманить…
– Кто мы?
– Плохо слышишь? Мы, и женщины, и сирень, она же тоже, как ни крути… Кстати, у тебя под дверями кто-то деда Мороза потерял. Хорошенький… Ты глянь, может, в хозяйстве сгодится, – соседка зашлась смехом.
«Всё. Кончилось моё терпение. Надо гнать, в шею…»
Ничего тяжелее швабры под руку не попало, но и это сойдёт. С шваброй наперевес распахнула дверь…
– А что же темнота такая… Подержи, хозяюшка, – нахал, не дав сказать Марине ни слова, чиркнул зажигалкой. – Где у вас предохранители?
– В тамбуре у соседки.
– Минутку.
Скоро сказка сказывается… Да, в общем-то, и дело, бывает, быстро делается…
Вспыхнула люстра, осветив полную рыжеволосую женщину в домашнем халатике с заплаканным лицом.
– Ой, я сейчас, – алым заревом залилась хозяйка, увидев себя в зеркале.
Пока Марина старательно, словно новогодняя ёлочка, прихорашивалась, нежданный посетитель не только помыл руки, но заодно и сменил прокладку на счётчике воды. Всего-то ничего, дел на копейку, а сколько беды было…
– Вот так дед Мороз. И электрик, и сантехник...
Марина в шёлковом зелёном платье, золотистых туфельках на высоких каблуках стояла в дверях комнаты и неуверенно смотрела на незнакомца. Декольте открывало тяжёлую грудь, матовый шёлк охватывал бёдра, а глаза горели ярче новогодних гирлянд. И не мудрено: там огоньки крохотные, а у Марины глаза – как два огромных озера цвета прозрачного берилла. Из тех, где в тихих водах – черти водятся.
– И швец, и жнец, и, если позволите, на дуде игрец, – улыбнулся незваный гость. – За стол пригласите? – кивнул на придвинутый к дивану журнальный столик, на котором скучали Шампанское, фужер и тарелка…
Собака вылезла из своего убежища под диваном, где пряталась после того, как распахнулась дверь, и ткнулась кожаным носом в руку мужчины.
– Мы с Модькой на диете, у нас только винегрет, – смутилась хозяйка.
– С детского сада терпеть не могу винегрет, – расхохотался пришелец. – А если заглянуть в пакет, который у вас в прихожей?
– Скатерть-самобранку с собой носите?
– Увы, я – не дед Мороз, всего лишь курьер службы доставки.
– Я ничего не заказывала…
– Экая вы упрямая, – рассердился бывший дед Мороз, сбрасывая красный балахон, – так откройте и посмотрите, адрес-то ваш?
– Мой…
…Улыбаясь, Марина рассматривала фотографию, на которой делали стойку на головах двое мальчишек, как две капли похожих на рыжего папу, обнявшего беременную женщину. На обратной стороне: «Сестрёнка, с наступающим! Прости, прилететь не можем: поджимают сроки… Посылаем новогодний привет, обещали принести: е-доставка…* Не беспокойся, всё оплачено. Целуем».
– А я и правда поверила, что вы – дед Мороз.
– Только дед. Вообще-то я флейтист, в оркестре играю, но в прежние годы всегда на ёлках подрабатывал. А в этом… только представьте себе, мне сказали, что стар уже для деда Мороза. Дескать, Снегурочки отказываются со мной работать, им нужен дед помоложе… Вот и пришлось в курьеры идти.
– Хорошо, что я – не Снегурочка, – Марина почему-то опять покраснела.
…Когда включили компьютер, папка «входящие» оказалось полна писем. Марина села и быстро набрала: «Дорогие мои друзья! Все-все-все! С Новым годом! И спасибо за то, что вы есть…»
На иллюстрации - ёлка на площади у Ратуши, Минск, декабрь 2019.