Теперь Иван и Яков беседовали между собой об общем деле, встречаясь по утрам за завтраком и ужиная вместе поздним вечером. При том, Яков Семёнович всё чаще запаздывал к ужину, и тогда вечерами Худобашев трапезничал в одиночестве. Казалось, что приказчик пытается избегать его общества. Но своё дело Яша исполнял исправно, в пьянстве замечен не был, и Иван Захарович не задавал Мирковичу лишних вопросов.
Ещё, спустя немного времени после того неприятного происшествия, Худобашев заметил, что Аграфена Облязина перестала попадаться ему на глаза. Поначалу он только вздыхал с обегчением, не встречая на своём пути знакомую фигуру. Потом слегка обеспокоился, подумав – уж ни захворала ли. Потом собрался было справиться касательно здоровья бывшей полюбовницы, а как-то раз даже подумал навестить её. Но думку эту, вовсе неуместную, тут же от себя и отогнал. А после совсем позабыл про тревоги, ибо находились у Ивана Худобашева дела важнее, и было ему чем занять себе голову.
Когда он вновь увидел госпожу Облязину, стояло лето. Тёплым июньским вечером она прохаживалась вдоль по набережной Волги, заполненной нарядной праздной публикой. Аграфена Никитична прогуливалась не одна. Вдову заботливо придерживал под локоток щеголеватый Яков Семёнович Миркович. Оба, заметив в свою очередь Ивана, нисколько не смутились, и поровнявшись, поздоровались, - она спокойно и с достоинством кивнула, а её кавалер чуть приподнял картуз.
Аграфена Никитична уже сменила вдовье одеяние на светлое затейливое платье и кружевную шляпку с голубыми лентами. То и другое ей определённо шло, вдова заметно посвежела, постройнела и уверенной поступью, едва покачивая бёдрами, следовала за своим спутником.
Следующим днём, Миркович, собрав с собою пару сундуков, перебирался на жительство в просторный дом Облязиной. Свой старый домишко Яша оставил в полном распоряжении Худобашева. Расстались они вполне по-приятельски - без лишних, никому не нужных объяснений. А совсем вскоре после этого Яков Семёнович и Аграфена Никитична по взаимному согласию обвенчались. Иван Захарович был зван на свадьбу, однако не пошёл. Вместо себя он послал новобрачным подарок – икону в дорогом серебряном окладе.
История эта, так неожиданно и столь благополучно завершённая, признаться, серьёзно задела Ивана. Потом, много раз вспоминая её, он мрачнел и не на шутку задумывался.
Между тем, Худобашеву пришлось подыскивать себе на службу нового приказчика заместо Яши, а также пару сметливых конторщиков, поскольку дело его понемногу прирастало.
Тем же временем, Яков Семёнович Миркович, определившись с капиталами жены, отстроил вместо старых опустевших мастерских при доме несколько коровников, да при них маслобоенку и, записавшись в купцы третьей гильдии, наладил собственную торговлю. Супруги зажили между собою дружно, а через пару лет после женитьбы Аграфена подарила мужу первенца. Последнее событие заставило Ивана Худобашева задуматься ещё покрепче прежнего.
Сам Худобашев продолжал жить в скромном одиночестве всё в том же старом доме, довольствуясь одной только кухаркой в качестве прислуги. Собственные его потребности были по сию пору небольшие. Дело, которое досталось ему по наследству, притягивало Худобашева не столько барышами, сколько азартом, и властью по части принимаемых решений. Положение хозяина ему определённо нравилось. Понравилось заведовать большим серьёзным делом, понравилось Ивану и управлять людьми. Притом капиталы его увеличивались – хотя и не спеша, но верно.
В нижегородской купеческой среде молодой Худобашев не остался незамеченным. Записавшись в купцы второй гильдии, он свёл короткое знакомство со многими деловыми людьми. А вскоре Ивана Захаровича принялись зазывать на именины в семьи купцов средней руки, где были взрослые дочки на выданьи.
Иван возмужал и превратился в видного собой мужчину. Во многом он походил на отца - в приятной смуглости оттенка кожи, в тёмных густых бровях его явно читались восточные корни. А волосами цвета спелого каштана и серыми глазами он вышел в мать. При том присущее Ивану Худобашеву немногословие и рассудительность в речах располагали к нему как девиц, так и степенных, уважаемых родителей.
Но невесты себе он не выбрал, и ни в один приличный дом сватов не посылал. Посокрушавшись об этом немного, окружающие с его поведением смирились, а после попривыкли видеть Худобашева завзятым бобылем, да потихоньку и отстали.
Вот почему настолько неожиданным и странным казался спутникам Ивана выбор, сделанный им среди заснеженной тайги, где он назвал своей невестой сиротку из глухой деревни. И только Худобашев знал, что выбор был сделан вовсе не им, однако он, нисколько не противясь, подчинился.
http://www.proza.ru/2019/12/26/1327