Моя бабушка по отцовской линии прожила жизнь долгую и трудную. И умерла в 95 лет – до такого возраста редко кто доживает в наше суматошное время. Двух мужей пережила. Одного колчаковцы зарубили шашками прямо на глазах у друга – односельчанина. А второй мой дед был бравый матрос, тоже сражался за советскую власть и погиб где-то на Черном море. Не очень-то любила бабушка рассказывать об этом, бередить старые душевные раны. Да и мы, видимо, не очень настаивали – детская беспечность. Казалось, мир незыблем, жизнь вечна, и мы вместе с ней – успеется еще, расспросим...
Двадцать семь лет было бабушке, когда осталась она вдовой с тремя малыми детьми на руках. И замуж больше не выходила. Хоть и звали ее не однажды. Красивая она была, статная. Походка у нее и в старости осталась легкой и грациозной, как ни странно это определение для простой крестьянки. «Выступает будто пава», -- говорили о ней подруги. Бабушка любила рассказывать, как сватался к ней председатель колхоза. А она подошла, взяла поводья у него из рук (он на лошади приехал), вскочила и проскакала до соседней деревни и обратно (а рысак председательский никому не давался в руки!). Бросила поводья и сказала: «Сможешь меня также обуздать, как я твоего рысака – пойду за тебя!» Не смог, видно.
Гордая была у меня бабушка, Агриппина Марковна. Детей вырастила. Нас, внуков помогала поднимать. И истово верила в Бога. Если бы не эта вера – тяжело бы ей было пережить все лихолетья. Она пыталась эту веру вселить и в нас. Мы слушали, посмеивались. У нас были другие идеалы и цели, совсем другая жизнь. Пионерские слеты, комсомольские сборы…
Так получилось, что уехала я из родного дома в девятнадцать лет на север. Романтика: северное сияние, белые медведи, Белое море… Северное сияние я, к слову сказать, увидела впервые лишь несколько лет назад. А бабушку видела только когда приезжала в отпуск. Садилась рядышком и слушала, слушала, слушала… Господи, какой мудрой была эта полуграмотная старая женщина! Но я сделала самый главный вывод -- прожила-то она долго благодаря лишь своей вере в Бога. А когда решила, что зажилась, простилась со всеми и ушла в мир иной тихо, спокойно, достойно.
На память от бабушки осталась иконка. Лик Богородицы почти стерся. Но исходит от него какая-то незримая сила, помогающая мне в трудные минуты выстоять. Замуж я выходила, когда бабушки уже не стало, и мама благословляла меня этой иконкой. Мама была не особенно верующей. Но и она чуть что, бросалась к ней, берегла как талисман. Вот уже и мамы нет, самого дорогого человека на свете. А иконка теперь стоит в красном углу моей квартиры.
Когда становится очень горько на душе, я сажусь перед ней, зажигаю свечу и рассказываю Богу о своих бедах, молю о защите и помощи. Прощу прощения за все свои грехи. А, может, это я к маме и бабушке обращаюсь. Мне кажется, в такие минуты они слышат меня. Хочется крикнуть: «Господи! Услышь нас, всех грешных! И прости. Если можешь…» Верю, что эта иконка оберегает наш дом от бед. И перейдет как семейная реликвия моей дочери и ее детям. Соединились в ней век ушедший и наступивший. Потому что не может жить человек без веры.