Двойник Эйнштейна
По четвергам у нас баня. У меня и моих друзей. Мы там моемся.
Я сложил все необходимое в сумку, взял подмышку березовый веник и шагнул к выходу. На пороге, скрестив руки на груди, стояла жена.
- Ты куда? – сурово спросила она.
- В баню.
- А зачем берешь вещей так много? – подозрительно спросила она.
- Их не много. Просто, сумка большая. Ведь у нас нет поменьше. Ты же знаешь.
- Знаю. А веник зачем? – все также подозрительно спросила она. - Для маскировки?
- Для какой еще маскировки. Он – чтобы париться.
- Ага. У Верки со второго подъезда муж также ушел в баню. С веником. До сих пор там парится. Вот уже три года.
- Наверно его водой смыло, - робко пошутил я.
- Смотри, чтобы тебя не смыло. Иначе домой не возвращайся, - пригрозила супруга.
И я отправился в баню. По дороге решил заглянуть в парикмахерскую. Надоело слушать упреки жены:
- Когда пострижешься, хиппи? Или ждешь, когда лысина расползется на всю голову? Тогда, конечно, нечего будет стричь.
Обозвала хиппи. Назло ей пойду и постригусь наголо. Пусть тогда зовет скинхедом. Но по дороге передумал. Не ей же ходить с бритой головой. А скоро зима. Голова будет мерзнуть. Вернее - уши. А голова на макушке и так голая, аж блестит. Зато ушам тепло под длинными волосами. За эти волосы, прикрывающие уши, и за усы студенты прозвали меня двойником Эйнштейна. Уж лучше бы за ум.
Гардеробщица парикмахерской решительно сказала:
- Сумку сдавайте, а веников не берем.
Я сдал сумку, а его взял подмышку.
В парикмахерской была очередь. Вернее - две. В одной много людей, в другой - значительно меньше. Я встал туда, где меньше.
- А вы, господин Эйнштейн, зачем сюда встали? - насмешливо спросила дама, стоявшая последней. - Завивку делать? Себе или своему венику? Ведь эта очередь в женский зал. И по предварительной записи.
Я поразился: «И здесь обозвали великим физиком. Какой нынче грамотный народ пошел». И огляделся. Да, ошибся с ориентацией: в этой очереди стояли только женщины. В другой - одни мужчины.
- Мальчики - налево, девочки - направо, - сказал я и поспешно перешел налево. Пока не причислили меня к тем, у кого нетрадиционная ориентация.
- Кто последний? - спросил молодой парень, который только что вошел. - Вы, гражданин с букетом?
- Да, - ответил я и покосился на свой веник.
- А вы за чем стоите? - спросил верзила опять, рассмотрев мой «букет».
- Как зачем? Стричься.
- Да? - удивился парень. - А веник зачем?
- Не знаешь, зачем веник-то? - сказал кто-то из мужской очереди. - Ты что, никогда не моешься?
- Почему ж, моюсь, - сказал растерянно парень. - И знаю, для чего эта вещь - подметать.
- Верно, подметать... за собой свои волосы. Не оставлять же здесь своё добро, - сказал насмешливо все тот же мужчина и сурово спросил. - А ты, почему пришел стричься без веника?
- Я не знал, что здесь самообслуживание, - ответил парень смущенно.
- Да, самообслуживание, - продолжал издеваться мужчина.
- Нет уж, за собой подметать я не собираюсь, - сказал верзила и ушел.
А стоявший рядом хмурый мужчина проворчал:
- Ну и молодежь пошла. Не знает, для чего березовый веник. Это и ежу понятно.
- Но ежи в бане не парятся, - сказал его сосед.
- Почему же, парятся, - подхватил шутку третий мужчина. – Парятся, только о-о-чень осторожно. И веники у них не березовые, а кактусовые.
Долго пришлось стоять и слушать словесную перепалку. Ну, наконец, мой черед. Парикмахерша, похожая скорее на мясника, чем на искусного мастера элегантных причесок, сурово сказала:
- Куда в кресло с веником-то? Поставьте в угол. А то прутся с чем попало. Еще бы в кресло тазик взяли. Или ванну с водопроводными трубами.
Я поставил веник в угол, а сам сел в кресло.
- Как стричь будем? - спросила мастер парикмахерского дела.
- Вы что, не знаете как? Снять немного, - сказал я раздраженно. Сказалось долгое стояние в очереди.
- Понятно, что снять. Не нарастить же.
- Нарастить тоже не мешало бы... на макушке.
- А откуда рассаду брать? - зло сказала парикмахерша. - С мягкого места?
«Причем тут мягкое место» - подумал я. Но вслух ничего не сказал. А она продолжала терроризировать вопросами:
- Где снимать, а где оставить? Где стричь-то?
- На голове. Где ж еще? Показать, где голова? - сказал я возмущенно и, видимо, некстати добавил:
- Хотя в кубинских парикмахерских выстригают волосы и в носу, и в ушах. Я там был и знаю.
- Так вот следующий раз стричься поезжайте на Кубу. Там пусть вам стригут во всех отверстиях. А я вам не «ухо-горло-нос».
Она накинула на меня простыню неопределенного цвета и туго стянула её вокруг шеи.
- Височки прямые? - спросила она.
Но я молчал. Просто не мог ей ответить. Так простыня сдавила горло.
- Уши открывать? Вам лучше с открытыми ушами. Будете лучше слышать. А то через волосы не доходит, о чем я спрашиваю.
А я продолжал молчать, экономя воздух в легких. Парикмахерша сбрызнула на волосы из пульверизатора. Да так обильно, что холодный ручей побежал по спине… и даже ниже. И взяла в руки инструмент.
- Вжик-вжик-вжик, - заработала она ножницами. - Вжик-вжик-вжик.
Да так энергично, что мне стало страшно. Я подумал: «Вот разозлил её. Теперь отхватит ножницами уши и будет совсем не важно: открыты они или закрыты».
Увидев, что у меня глаза полезли на лоб, она спросила:
- Чего вы так испугались? Ножниц, что ли никогда не видели? Видимо да, если судить по прическе.
- Задыхаюсь, - натужно выдавил я из себя.
- С чего бы это? Здесь не душно, не Куба.
- Ослабьте простыню-то, - промычал я из последних сил.
- Так бы сразу и сказали. А то все про Кубу, да про Кубу, - заявила парикмахерша. Но все же смилостивилась - выполнила мою просьбу. И в свое оправдание добавила:
- Ну и мужики пошли. Галстук ему повяжи на шею, и все. И он готов. Задохнулся. Копыта отбросил.
Затем она отложила ножницы и включила электрическую машинку. Та затарахтела, как газонокосилка. Парикмахерша резво и широко, словно это в самом деле была газонокосилка, заработала ей туда-сюда, туда-сюда.
- Не отрежьте лишнего, - сказал я, стараясь перекричать «газонокосилку».
- Волосы – не аппендицит, отрастут, - ответила парикмахерша, продолжая энергично работать.
Когда она выключила машинку, я успокоился. Но ненадолго. Потому что теперь она взяла в руки бритву... опасную и большую, как косу. Моя душа ушла в пятки и я зажмурился. Словно смертник, положив голову на колодку под топор палача.
Легким толчком, от которого хрустнула шея, наклонила мою голову вперед и начала энергично и быстро скоблить бритвой мой затылок. Затем таким же легким движением, от чего хруст раздался уже в позвоночнике, вернула мою голову в прежнее положение.
Когда она закончила работать с бритвой, я открыл глаза. Решился посмотреть на себя в зеркало. Цел. Уши на месте. Да-а, их она очень хорошо открыла. Торчат, словно у первоклассника на первое сентября. После такой стрижки меня вряд ли кто назовет двойником Эйнштейна. Если бы не лысина и усы, то был бы похож, возможно, на великого ученого в его раннем детстве.
- Все. Вы свободны. Следующий!
Я заплатил в кассу и пошел за веником. Его на месте не оказалось. Он стоял совсем в другом углу. Я взял его и направился к выходу.
Сзади кто-то крепко схватил меня за рукав. Это была уборщица.
- А ну поставь инвентарь на место! - сурово сказала она. - Ишь ты, воришка, воровать надумал.
- Я не ворую. Это мой веник, - начал оправдываться я.
- Еще чего? Твой! Где это видано, чтобы клиенты приходили стричься со своими вениками и швабрами? - воскликнула уборщица.
Все это слышала моя парикмахерша. Она сказала:
- Теть Маша, оставьте. Веник действительно его. Этот кубинец хотел сесть с ним в мое кресло.
- Кубинец? - удивилась уборщица. - У них что, обычай такой - стричься с веником в руках?
Она внимательно посмотрела на меня, затем на мой веник и сказала:
- А я думала, что это новый инвентарь, который заведующая получила для уборки. И уже подмела им ползала.
Я ничего не сказал, взял сумку и поспешил покинуть стены этого заведения.
- А веник? - услышал вслед удивленный голос уборщицы.
- Дарю как букет к годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции, - мрачно буркнул я в ответ. В баню уже не пошел. Праздник был испорчен. Я вернулся домой.
На пороге меня удивила жена.
- Здравствуйте! - сказала она, открывая мне дверь. Я машинально ответил:
- Здравствуйте.
- А мужа нет дома, - продолжала она меня удивлять.
- У тебя, что? Глаза закрыты? - спросил я. - Так сходи в парикмахерскую. Там откроют, как мне уши.
- Ах, это ты, доцент Волынец? А я подумала, что какой-то школьник... лысый... позвонил в нашу квартиру. С такой прической я тебя не узнала. Богатым будешь.
- Не узнавай чаще. Может, и в самом деле разбогатею, - мрачно сказал я.
- И уже в баньке побывал, попарился? - спросила жена.
- Ты что, не видишь? Я трезв, как стеклышко?
- Да, верно, совершенно трезв. Ты когда выпьешь, становишься добрым и мягким.
- А ты хочешь, что бы я стал таким? Тогда накрывай на стол. И водочки не забудь. А я тем временем приму ванну.
Вот так и закончился мой банный день. А все из-за нашего отечественного ненавязчивого сервиса.