(Фото автора)
Перефразируя известное выражение, можно с полным на то правом утверждать: «В жизни всегда есть место шутке». Это подтверждает история, которую мне рассказала жительница Оболенского Прасковья Ефимовна Агупова.
…Громыхавшая километрах в пятидесяти война постоянно напоминала о себе дальними разрывами снарядов и бомб. Случались и налёты вражеской авиации.
Приближался Новый 1942 год. Вот уже две недели Параша вместе со сверстницами – подружками в школе не училась. Занятия были отменены и девчат на санях, почитай, каждый день возили в Левую Россошь расчищать лётное поле военного аэродрома. Снег шёл не переставая, работы было невпроворот, домой возвращались измотанные донельзя.
Не уставала только Маруся. За смену она десятки раз умудрялась увильнуть от дела и пофлиртовать с солдатами, служившими при лётной части. Голос у Маруси был звонкий, красивый. Запоёт – заслушаешься, плясать пойдёт – залюбуешься. И ростом, и статью вышла, и округлость форм мужской взор тешила. Личиком, правда, среди других девчат не выделялась и выглядела против них постарше, хотя была моложе всех. Но задора, и, как бы сейчас сказали, шарма на десятерых хватило бы.
Утром Маруся наводила красоту на лице – румянила щёки столовой свёклой, ею же красила губы, подводила брови сажей. Поверх длинной широкой юбки надевала приталенный полушубок, голову покрывала броским алым платком с бахромой.
Очень скоро шутница и певунья из Оболенского покорила сердце молодого лейтенанта родом из Кавказского предгорья. Не отходил от Маруси лихой джигит и так, и сяк увивался за нею. А она себя блюла: похохочет, пожеманится, а дальше – ни-ни. Точка.
Целый день играла гармошка на аэродроме 31-го декабря. Война – войной, а праздник – он всегда праздник. Маруся то «барыню» с прибаутками пойдёт отплясывать, то «матаню» оторвёт. Кипит кровь у влюблённого лейтенанта, распирает его страсть. И решил кавказец непременно в тот день пойти на решительный «штурм» разбитной девицы.
Та, почуяв опасность, выждав подходящий момент, скрылась с глаз его неизвестно где.
Вечерело. Девчата готовились к отправке домой. Подбежал к ним запыхавшийся горец, стал допытываться, где Маруся, а те помалкивают и хихикают. Офицер не унимался. Тогда бойкая Нюрашка и выпалила: «Да вы что, товарищ командир, за полмесяца так и не разглядели в Марусе Мартеху?!»
- Какого ещё Мартеху? - вспылил лейтенант.
- Да такого! - разгоралась Нюрка, - Маруся не девка, а парень!
Что тут началось! Закипела горячая кровь джигита, до глубины души задела мужское самолюбие выходка наглого мальчишки. Чуть ли не вверх дном поставил он все оболенские повозки. А перепуганный Мартеха забился под сено широких саней соседских рябчевских девчат и попросил их расположиться сверху. Затем они спешно покинули «взрывоопасный» объект. Долго кричал и сыпал проклятиями лейтенант, даже пару раз пальнул в воздух из пистолета.
Больше Мартьян не рискнул появиться на аэродроме, опасаясь мести недавнего «ухажёра». По доброй воле ездил паренёк с девчатами на расчистку аэродрома, чтобы подурачиться, повеселить их в суровое время, скрасить нелёгкий труд, да и просто помочь между чудачествами. Изображаемая им вульгарная девица с накладными женскими прелестями всем пришлась по сердцу, кроме пострадавшего «кавалера».
Кстати, после разоблачения «Маруси» никто больше не видел на лётном поле жгучего брюнета – лейтенанта: то ли наказание тот понёс, то ли сам попросил перевода в другую часть из-за боязни насмешек сослуживцев.
«Не знаю, помнят ли мои оставшиеся в живых подруги того боевого командира, а вот «Маруся» оставила неизгладимый след в душе, потому что дарила нам минуты веселья в ту нелёгкую военную годину», - подытожила рассказ Прасковья Ефимовна».
Январь 2005 год, с. Оболенское.