Как слеза

    
         « Ну, что, племяш, куда лыжи навострил?»- спросил меня мой дядька, встретив на автовокзале в станице. Узнав, что еду в Краснодар на учебу, дал поручение- «давеча самогонки нагнал, хорошей самогонки, аж дрожь по телу пробирает какая славная, но есть одна «промблема» – сивухой «пре»!». Я не мог понять – чем я могу помочь в данной ситуации- в самогонке я не спец, а в сивушных маслах – и того меньше, но дядька дал разъяснение – для того, чтобы избавиться от проклятых масел, так портящих органолептические свойства любимого продукта (сосед дядьки, химик по специальности, и постоянный почитатель его продукции, не чурался употреблять мудреные слова, которые дядька охотно брал на вооружение), необходим угольный фильтр для воды, который называется «Родничок», но приобрести его можно только в Краснодаре.

          Просмотрев после учебы несколько магазинов и сделав экскурсию по "Кооперативному" рынку, я  аппарат под названием «Родничок» так и не нашел, зато нашел  сорбционную колонку для очистки питьевой воды с использованием мембранной технологии.

          По дороге, прочитав инструкцию к аппарату под названием «Росинка», понял, что это то, что надо, но не дядьке, а мне, так как водопроводная вода в нашей местности не выдерживала никакой критики, а колонка позволяла избавиться от всех вредных солей, делая даже техническую воду после обработки пригодной для употребления. Правда, настораживала медленная скорость получения конечной продукции- литр  процеживался минут за сорок!

        И надо же, при выходе из автобуса, держа коробку с фильтром в руках, увидел  дядьку, сходящего с вахтового автобуса. Но главное здесь то, что и он увидел меня - «И что это у тебя в руках»- спросил он так, между прочим, но услышав, что это фильтр для воды, основанный, как  сейчас бы сказали, на «нанотехнологиях», так и не отстал от меня, пока коробка не перекочевала из моих рук в его руки – «Пойми меня, третий день самогон неопробованный томится, и я томлюсь, но без очистки принимать его не хочу и не могу, а душа то требует, и с "кажным" днем все сильнее!»  Не остановило его и то, что название прибора не «Родничок», а «Росинка», а ссылка на то, что производительность слишком маленькая, привела его в полный восторг - «Это значит очистка – первый класс, возможно, что и после первой обработки от сивухи и следа не останется! Одна прогонка вместо двух, даст мне выигрыш и по качеству, и по времени!»-с блестящими от восторга глазами парировал он.

         К этому времени учеба закончилась и встретились мы с дядькой недели через две, когда он пригласил меня оценить им вновь отстроенную баню.
 
          Банька оказалась что надо, с хорошим парком и температурой, как положено с замоченными вениками, причем, двух, или трех разновидностей. Изрядно похлестав друг друга и окунувшись в деревянной бочке, дядька пригласил отведать «что Бог послал». Естественно, ломящийся от вкусностей стол – «все со своего огорода!», не обошелся без самогона. Явно предвкушая кульминацию, дядька намеренно не напоминал о фильтре. Пропустив с трудом первую рюмку (ну, не мое это!) и ощутив привкус сивухи, я наконец вспомнил о фильтре и поинтересовался больше для проформы - не при помощи ли его был обработан самогон. Дядька явно ожидал этого вопроса, глаза его засветились как два бриллианта, от ожидаемого лицедейства на  лбу его мелкими каплями выступила  испарина- «Зин»- окликнул он жену- «идем, вместе расскажем как самогонку чистили».

          Дядька не был алкоголиком - он всегда знал меру выпитому и никогда не напивался "до свинячьего визга", хотя застолье обожал.  Он и в трезвом состоянии был балагуром и великолепным рассказчиком, но после опрокинутой чарки из-за неиссякаемого потока красноречия, превращался в Цицерона. Сопровождал он свою речь размахиванием рук и обильной мимикой, ему, как великому артисту в периоды легкого подпития удавались скетчи по ролям, он легко имитировал голоса и повадки присутствующих, коими наиболее часто оказывались его жена Зина и теща, которая обычно сидела в сторонке, но временами, немножко невпопад сообщала никому не нужные откровения, почерпнутые из сериалов. Ее слова всегда бодрили и приводили в восторг дядьку.

          Как выяснилось,  нагнали они всем семейством несколько литров самогонки и решили на первачке опробовать  действие нового фильтра.  Периоды подготовки к дегустации и сама дегустация в семье дядьки напоминали камлание оккультистов. Все в доме замирало, жена ходила на цыпочках, дабы не расстроить мыслительный процесс и сосредоточение дядьки, не дать ему совершить какую- либо непоправимую трагическую ошибку, которая могла отрицательно сказаться на качестве конечного продукта. И даже теща подпадала под ауру таинственного и чего то непознанного. Лишь изредка взгляд ее туманился, и под неодобрительные взгляды дочери,она все же выдавала свои короткие, но хлесткие реплики в отношении поведения в последней серии какого то Хуана Карлоса. Дядька, внимательно читая инструкцию, отмахивался от похождений героя сериала, сейчас ему было не до Хуана и не до Хуаниты, так как занят он был "сурьезным" делом - устанавливал сорбционную колонку. Конструкция состояла из трех частей- емкости для условно грязной воды, собственно колонки и емкости для очищенной воды, роль которой выполнял граненый стакан. В верхнюю емкость была залита мутная самогонка, которая, пройдя несколько степеней очистки, в виде капель собиралась в нижней емкости.    Что греха таить, смотреть на процесс фильтрации, с одной стороны, было познавательно, и, вначале даже интересно, но с другой стороны, его нельзя было прервать, как при привычной очистке посредством активированного угля,  чтобы провести экстренную дегустацию, отчего время начинало тянуться мучительно долго. Дядьке ничего не оставалось делать, как  буквально считать капли, которые как скупые слезинки старого казака медленно и от того нудно собирались в нижней емкости.

       Тем временем жена, следуя четко установленной традиции, принесла аккуратно нарезанные соленые огурчики и кусочки свежезасоленного сальца с тонкими прожилками мяса, как положено, для закуски. Затем, подперев щеку ладошкой,  присела, чтобы понаблюдать за священнодействием супруга. Дядька с трудом дождался, когда нацежено было две трети стакана. Затем, как заправский дегустатор при оценке тонкого аромата десятилетиями выдержанного коньяка, резким движением ладони  руки над поверхностью самогонки, направил поток воздуха в сторону  своего носа.  Через секунду лицо его  озарилось блаженной улыбкой - "Зин, понюхай, и намека на сивуху нет, явно лучше пахнет "казенки"!" После проведенной рекогносцировки, ничего не оставалось делать, как нацепить на вилку кусок огурца, положить на черный хлебушек тонкий, почти прозрачный кусочек сальца, сглотнуть от долгого ожидания обильно накопившуюся слюну и, задержав дыхание, по-профессиональному с небольшим "кряком", залпом выпить кристально чистую процеженную самогонку. Жена в это время с умилением наблюдала за каждым глотком  дегустации, и когда дядька на какое - то время застыл с пустым стаканом в руках, спросила с нетерпением - «Ну, как, не томи?». Удивление вызывало то, что после приема чарочки, огурец и сало впервые в совместной семейной истории и наперекор алкогольной традиции, остались нетронутыми. Дядька, смахнув, выступившие от напряжения капельки пота со лба, как то неуверенно и с шумом набрал  в легкие свежего воздуха. На лице его тетка заприметила удивленное выражение, она могла поклясться что в углах его глаз засверкали искорки (впрочем, это могла быть и невесть откуда взявшаяся скупая мужская слеза), после чего он с легкой хрипотцой, причмокнув губами, как бы заканчивая процесс дегустации, произнес одно слово- «вода!» - «какая вода?»- поинтересовалась тетка-  «похоже, что дистиллированная!».
 
        Дядька с теткой, глядя на меня и оценив произведенный эффект, весело рассмеялись – действительно, после тонкой очистки, самогон был избавлен не только от солей и сивухи, но и от самого алкоголя!

        Мы сидели в тенечке виноградника напаренные доброй банькой и  разморенные первачком. Лучи заходящего солнца играли уже в начавшей жухнуть  листве, стайки воробьев с опаской, но упорно норовили полакомиться еще не собранными гроздьями винограда, а беспардонная сойка в очередной раз пыталась стащить кусочек сала, оставшегося от закуски.  Мы доедали пельмени. Слегка осовелый к этому времени дядька, периодически начинал незлобливо ругаться. Дело в том, что в порыве беседы он интенсивно  по привычке, подкрепленной действием самогонки,   размахивал руками, и когда вилка с нанизанным на нее пельменем оказывалась на секунду ниже уровня столешницы, пес, примостившийся под столом, ловко слизывал его.  Пропажу дядька замечал не сразу, а только тогда, когда пытался положить пельмень в рот. Почуяв холодный привкус металла вместо  вылепленного теткой по особому рецепту и от того очень вкусного пельменя, чертыхался,  после чего совершал действия, напоминающие ритуальные-  раз за разом вначале внимательно и с неподдельным удивлением рассматривал пустую вилку, затем - стол, после чего начинал шарить взглядом под ним. И только здесь,  встретив  преданный взгляд и размашистое приветствие хвостом находчивого пса, наступало озарение... Трудно представить, но на морде собаки в эти моменты чувствовалось присутствие подобия довольной улыбки. Дядька, сведя брови дугой, грозил псу согнутым указательным пальцем, затем по доброте душевной менял гнев на милость, махал неопределенно рукой и примирительно говорил: «Опять ты, бестия!» и к будущей радости пса, нанизывал на вилку новый пельмень...

       «Да, слов нет» - сказал он на прощание – «"какчество" напитка не то, подвел твой мудреный аппарат, одно утешение – это непередаваемое ощущение предвкушения, которое испытал перед дегустацией этого, казалось бы чудного и чистого как слезинка напитка! Но ты не "сумлевайся", я рад, что попал в такую комичную ситуацию - это того стоит, да и будет, что внукам рассказать!».

        Я несколько раз слышал от дядьки это повествование, которое в кругу знакомых и родственников  обрастало дополнительными деталями и подробностями. Как у хорошего рассказчика, умеющего каждый раз рассказать немножко иначе, байка имела неизменный успех. Характерно, что красной нитью сквозь любой его рассказ проходило жизнелюбие и какая то доброта к окружающим. Ненароком возникала мысль о том, что именно из таких моментов соткано наше бытие, что надо как дядька относиться к жизни с юмором и легкостью, не творить людям зла, и жизнь ответит тебе старицей, по крайней мере,  хотелось бы надеяться на это!


В.В.Захаров, декабрь 2019г.