Вызывает как-то Ленин к себе в Кремль своего приятеля Бонч-Бруевича и говорит ему:
— Хотите, батенька, поучаствовать в детском празднике?
— Хочу, — говорит Бонч-Бруевич.
— Ну и отлично, тогда доставайте где хотите бинты, марлю, лекарства, шприцы, жгуты, медицинский спирт, и поедем завтра к вечеру в детский дом, мою жену Наденьку навестим. Заодно устроим детишкам праздник. А на расходы вот вам деньги, — сказал Ильич и отсыпал своему другу мешок царских золотых червонцев.
Девятнадцатый год выдался трудным, голодным и холодным. Шла гражданская война, и всё, что было не съедено в столовой Совнаркома, правительство отправляло на фронт.
В городах продуктов было мало, только лук да сало. Кое-как домработнице Бонч-Бруевича удалось раздобыть всё, что просил Ленин.
На следующий день, как и было условлено, Владимир Ильич и его приятель Бонч-Бруевич поехали на ленинском Роллс-Ройсе в приют для детей. В этом приюте, в Сокольниках, где в компании молодых сотрудников ЧК тогда отдыхала Надежда Константиновна, Владимира Ильича уже ждали, и, когда он вошёл в комнату, где была устроена ёлка, сотрудники ЧК и детишки сразу окружили его.
— Во что мы будем играть? — спросила Владимира Ильича маленькая щуплая девочка туберкулёзного вида с печальными глазами. — Давайте скорее!.. Ну, во что же?
— Сейчас давайте водить хоровод вокруг елки,— предложил Владимир Ильич.— Споём "Марсельезу", а потом в кошки-мышки поиграем...
— Согласны, согласны! — хлопая в ладоши, закричала щуплая туберкулёзная девочка, и все другие хором за ней.
И все во главе с Лениным все пустились в пляс, водить хороводы вокруг ёлки.
— Надюша, запевай! — скомандовал Владимир Ильич Надежде Константиновне.
Та затянуля «Марсельезу», все подхватили песню и возбуждённо закружились вокруг ёлки. Владимир Ильич пел громче всех, иногда путая слова и высоко задирая ноги.
В это время ёлка вдруг вспыхнула разноцветными огнями. Это монтер детдома устроил. Он пару дней назад у какого-то лавочника конфисковал маленькие электрические лампочки и накануне, поздно вечером, когда все спали, провел искусно шнур и вплёл лампочки в ветви ёлки. Ликованию и радости Владимира Ильича не было конца.
Ленин от всей души веселился и водил за собой хоровод, пока детишки от усталости не попадали на пол.
Когда дети немного отдышались и пришли в себя, Ленин начал им рассказывать политические анекдоты про Троцкого, и только приходилось удивляться, откуда это он всё это знает, и столько анекдотов помнит. После каждого анекдота Владимир Ильич громко и от всей души хохотал. Было видно, что праздник и задушевная беседа с подрастающим поколением страны Советов ему несомненно нравится.
— Ну, а теперь раздача подарков! — игриво подмигивая воскликнул Владимир Ильич.
И снова образовался круг, и снова Владимир Ильич среди детей… Ребята в восторге. Владимир Ильич очень любил детей, и детишки это чувствовали. Он быстро узнал их имена, и надо было удивляться, как он только не путал их.
Бонч-Бруевич сбегал на улицу и приказал шофёру притащить мешок заготовленных по просьбе Ленина подарков.
Все расселись кружком на полу и замерли в нетерпеливом ожидании чуда. Владимир Ильич, как фокусник, запустил руку в мешок и выудил оттуда шприц, жгут и склянку с маслянистой жидкостью. Весело подмигнув Бонч-Бруевичу, Ильич проворно закатал рукав своей рубашки, перетянул руку жгутом, и набрав в шприц жидкости из склянки, мастерски запустил шприц себе в вену. После этой процедуры шприц пошёл по кругу, пока все не оказались в телячьем восторге.
После этого завязалась неторопливая беседа. Дети говорили с Лениным просто, и не чувствовалось никакого стеснения. Он уже был для них своим человеком, как говорится, в доску. И даже стали дружно и громко смеяться после каждого ленинского анекдота.
Изрядно наговорившись, Ленин потащил всех пить чай. Дети наперебой угощали его воблой, но Владимир Ильич, зная какие трудности детский дом испытывает с продовольствием, скромно отказывался. Он неутомимо травил анекдоты про Троцкого, подливал всем в чай ядрёного медицинского спирта, раздобытого Бонч-Бруевичем в военном госпитале, задиристо щупал детей за коленки и ласково их поглаживал, точно все они были его родными детишками.
Всласть напившись и нагулявшись, Ленин тепло попрощался со своими маленькими друзьями, нежно и долго прижимая исхудавшее от недоедания тельце каждого малыша к своей широкой богатырской груди, затем прохладно чмокнул Надежду Константиновну в щёчку и, вместе с шофёром подхватив под руки подвыпившего Бонч-Бруевича, загрузился в свой Роллс-Ройс и укатил на дачу в Горки.
Праздник получился чудесный, и дети после него писали Владимиру Ильичу письма, но он был очень занят раскулачиванием фермеров и расстрелами попов, и на письма детей не отвечал.
А детский дом в Сокольниках вскоре закрыли, детей разослали по разным приютам в Сибири и на Дальнем Востоке. И теперь на месте того детского дома разбит парк культуры и отдыха с гипсовым бюстом Ленина посередине и мемориальной табличкой о том, что в январе 1919 года здесь был Вася В. И. Ленин.