Я совсем не понимала, что ему от меня нужно. И он, скорее всего, также рассуждал.
Мы близки, но в то же время очень далеки друг от друга. Словно мы едем в автобусе, казалось бы, совсем рядом, но между нами находится огромнейшая толпа людей: напыщенных, хмурых и очень занятых. Порой мне кажется, что я смогу дотянуться до него, его души, но... Вот в чём загвоздка: толпе так не кажется. Когда остаётся совсем чуть-чуть, чтобы его коснуться, люди вытягивают меня обратно, не давая и шанса попробовать вновь. Но я всё пытаюсь и пытаюсь, не теряя хватки и целеустремления в достижении желаемого, лакомого кусочка. Быть может, он — самый обыкновеннейший силуэт, который мне лишь бредит али мерещится? И стоит мне до него всё-таки дотронуться, кончиком указательного пальца, как он, словно зыбь, задрожит и распавшись на крохотные частицы, растворится в воздухе? Мне неизвестно. Автобус продолжает свой путь, вовсе не желая останавливаться на остановках, дабы люди, скопившие в себе груз будничной рутины, разбежались по домам, как муравьи. Люди всё также, по обыденности, стоят в середине салона, как шпроты в банке, я всё стараюсь протиснуться меж ними и коснуться его сокровенного ларца,— души. А что же делает он? Он крепко-накрепко держится за поручень, содранной временем в некоторых местах жёлтой краской, ни на шаг не придвигаясь к толпе. Тем временем цепи крепко обвивают ларец со всех сторон, запирая его на несколько замков абсолютно разными ключами. И вот, после сотен моих тисков, автобус останавливается, отталкивая меня на старое место, и открывает свои дверцы с двух сторон. Люди сразу же замешкались, зашушукались, норовя поскорее выйти из тесного салона. Стоял гул монет и радио-песен. Двери захлопнулись, транспорт тронулся дальше. Толпы больше не было, — освободились сидячие места, и некоторые из "шпрот" уселись на них. А его не было. Он вышел, не промолвив и слова мне. Обида сразу же прошлась по всему телу, слёзы предательски подступили к глазам, а губы мелко задрожали.
Я не понимала, что ему от меня нужно. И он, как я предполагала, также рассуждал. Я всё ещё не понимаю, что ему нужно от меня. Но единственное, какое могу сделать предположение: ему нужно меньше, чем он предполагает, сколько нужно мне.